Закон о государственном языке

Новый закон «О государственном языке РФ», на первый взгляд, направлен на то, чтобы поставить заслон тревожащим тенденциям. Однако различные несуразности и нестыковки в тексте закона делают его неудобоприменимым и уж во всяком случае ни в коей мере не полезным для русской языковой культуры.

….Расплывчатость и неудобоприменимость формулировок закона в значительной мере вызвана тем, что требование пользоваться государственным языком (в рекламе, средствах массовой информации и т. д.) может пониматься двояким образом. С одной стороны, оно направлено на то, чтобы поставить барьер «порче языка»: неграмотным написаниям, нелитературным грамматическим формам, неоправданному употреблению жаргонных и просторечных слов и выражений, иноязычных заимствований. С другой стороны, требование пользоваться государственным языком может пониматься как ограничение на использование других (в частности, иностранных) языков.

Желание воспрепятствовать «порче языка» могло бы вызывать сочувствие, хотя совершенно непонятны механизмы его реализации. В 2002 году я в шутку предложил создать «Орфографическую полицию», которая вылавливала бы орфографические и пунктуационные ошибки в изданиях и налагала бы на издателей штрафы. Но орфографическая или пунктуационная ошибка может устанавливаться на основе «объективных» критериев: это отклонение от того, что предписывают правила правописания. Сформулировать критерии «оправданности» или «неоправданности» отклонений от «норм литературного языка», равно как и определить эти нормы в спорных случаях, значительно сложнее, так что, скорее всего закон и в этой части обречен на бездействие.

Что касается обязательности использования русского языка в средствах массовой информации и в рекламе, необходимость такого законодательного предписания вызывает серьезные сомнения. Ни авторы рекламы, ни средства массовой информации, насколько я знаю, иностранными языками не злоупотребляют. Разумеется, при большом желании здесь можно усмотреть какие-то рациональные мотивы. Например, недобросовестная реклама какие-то важные сведения о рекламируемом товаре может сообщать на иностранном языке, формально соблюдая требования закона о рекламе, но вводя в заблуждение потребителей, незнакомых с этим иностранным языком. Требование дублировать всю информацию по-русски лишит недобросовестных рекламщиков возможности прибегнуть к такому приему. Использование иностранных языков в средствах массовой информации могло бы затруднить работу цензоров, если бы цензура была вновь введена: ведь затруднительно требовать от цензоров знания всех языков, которые могут быть использованы в средствах массовой информации (здесь, кстати, можно вспомнить знаменитую речь П. Н. Милюкова, произнесенную 1 ноября 1916 года в Государственной думе, когда Милюков приводил в оригинале цитаты из немецких газет, недопустимым образом задевавшие государыню, а председательствовавший на заседании С. Т. Варун-Секрет не остановил его, поскольку не понимал по-немецки). Но вообще все казусы такого рода все равно не предусмотришь, а тщательное правовое регулирование рекламы и средств массовой информации должно осуществляться соответствующими федеральными законами («О рекламе», «О печати» и т. д.).

В законе «О государственном языке Российской Федерации» есть еще ст. 4 «Защита и поддержка государственного языка Российской Федерации» и ст. 5 «Обеспечение права граждан Российской Федерации на пользование государственным языком Российской Федерации»; но эти статьи содержат в основном благонамеренные декларации, от которых особого вреда нет, но и пользы немного. Будем надеяться, что и закон в целом не принесет много вреда.