К афродите

Радужно-престольная Афродита

Зевса дочь бессмертная, кознодейка!

Сердца не круши мне тоской-кручиной!

Сжалься, богиня!

Ринься с высей горных. - как прежде было:

Голос мой ты слышала издалече;

Я звала - ко мне ты сошла, покинув

Отчее небо!

Стала на червонную колесницу;

Словно вихрь, несла её быстрым лётом,

Крепкокрылая. над землёю темной

Стая голубок.

Так примчалась ты, предстояла взорам.

Улыбалась мне несказанным ликом...

«Сапфо!» - слышу. - Вот я! О чем ты молишь?

Чем ты болеешь?

Что тебя печалит и что безумит?

Все скажи! Любовью ли томится сердце?

Кто ж он, твой обидчик? Кого склоню я

Милой под иго?

Неотлучен станет беглец недавний;

Кто не принял дара, придет с дарами:

Кто не любит ныне, полюбит вскоре -

И безответно...».

О, явись опять - по молитве тайной

Вызволить из новой напасти сердце!

Стань, вооружась в ратоборстве нежном

Мне на подмогу!

(Пер. Вяч. Иванова)

Одна из замечательных особенностей поэзии Сапфо - ее любовь к природе. Сапфо, следуя традициям народной песни, широко использует в своих стихах картины природы. Например, стихотворение, написанное по поводу разлуки Сапфо с одной из учениц-подруг, проникнуто не только грустью разлуки, удивительной нежностью, но и любовью к природе.

К нам из Сард сюда Часто мыслью несется Аригнота. Вместе с нею мы жили. Казалась ты Богине подобною. .. -

Как твоим она пеньем восхищалась1

Ныне блещет она средь лидийских жен.

Так луна розоперстая,

Поднимаясь с заходом солнца, блеском

Превосходит все звезды. Струит она

Свет на море соленое,

На цветущие нивы и поляны.

Все росою прекрасною залито

Пышно розы красуются.

Нежно кревель и донник

С частым цветом.

Тихо бродит она и Аттида ей

Вспоминается кроткая,

И тоска ей жестоко

Сердце давит.

И зовет нас она, но нет отклика:

Нам сюда не доносит ночь,

Что там за морем слышит

Ухом чутким...

(Пер. Вяч. Иванова)

Сапфо умеет увидеть и почувствовать красоту ночного моря, залитого лунным светом, тишину и благоухание влажного от росы луга, очарование цветущей яблоневой ветки, в которой шелестит весенний ветерок:

Тихо в ветках яблонь шумит прохлада

И с дрожащих листьев кругом глубокий

Сон нистекает.

(Пер. Вяч. Иванова)

Все творчество поэтессы пронизывает ощущение прекрасного, восхищение перед многообразием чувственной красоты мира. Это мироощущение, может быть, лучше всего раскрывают две случайно сохранившиеся строки какого-то стихотворения

Я негу люблю, юность люблю, радость люблю и солнце. Жребий мой - быть в солнечный свет и в красоту влюбленной

(Пер. Вяч. Иванова

Наконец, Сапфо приписываются элегии и эпиграммы.

Сущность поэзии Сапфо и в этом же величайшее ее историческое достижение - открытие в поэзии мира человеческих чувств, мира прекрасного. Весь смысл поэзии Сапфо - во влюбленности в красоту природы и человека.

Рафаэль. Сапфо. 1510—1511. Ватикан.

«Поэзия Сапфо была посвящена любви и красоте: красоте тела, девушек и эфебов, торжественно состязавшихся с ней у храма Геры на Лесбосе; любви, отвлеченной от грубости физиологического порыва к культу чувства, надстраивавшегося над вопросами брака и пола, умерявшего страстность требованиями эстетики, вызывавшего анализ аффекта и виртуозность его поэтического, условного выражения. От Сапфо выход к Сократу: недаром он называл её своей наставницей в вопросах любви» [А. Н. Веселовский. Три главы из исторической поэтики. — М.: Высшая школа, 1989.].

Сапфо готовится ко сну, 1867_ Глейр

(Marc Charles Gabriel Gleyre 1806 – 1874, Швейцария)

Дэвид Кэмпбелл кратко обозначил некоторые из наиболее притягательных качеств поэзии Сапфо:

«Простота языка и чёткость мысли во всех этих фрагментах очевидны; шутки и пафос, обычные в английских стихах о любви и нередко встречающиеся в произведениях Катула, отсутствуют полностью. Её образы ясны — воробьи, запряжённые в колесницу Афродиты, полная луна звёдной ночью, единственное красное яблоко на верхушке дерева — и иногда она подробно останавливается на них, развивая их сами по себе. Она использует прямую речь, цитируя настоящие или выдуманные диалоги, и тем самым достигает впечатления непосредственности. Когда речь идёт о кипящих в её душе чувствах, она спокойно выбирает слова для их выражения. В этом она опирается прежде всего на мелодику речи: её умение подбирать положение гласных и согласных звуков, которым восхищался Дионисий Галикарнасский, очевидно почти в любой строфе; музыка, под которую она пела свои стихи, уже не звучит, но, прочтённые вслух, они по-прежнему зачаровывают» [30].