Стихи с одностопным метром
тетраметр (τετράμετρος, четырёхразмерный) напр. дактилический каталектический тетраметр, —UU | —UU | —UU | —U
пентаметр (πεντάμετρος, пятиразмерный) напр. дактилический пентаметр (т. н. элегический пентаметр), —UU | —UU | — | —UU | —UU | —
гекза́метр (ἑξάμετρος, шестиразмерный) напр. дактилический каталектический гекзаметр, —UU | —UU | —UU | —UU | —UU | —U
гепта́метр (ἑπτάμετρος, семиразмерный) напр. Архилохов гептаметр, —UU | —UU | —UU | —UU | —U | —U | —U
октона́р (ὀκτώμετρος, восьмиразмерный) напр. ямбический октонар, U—́ | U—́ | U—́ | U—́ | U—́ | U—́ | U—́ | U—́
дека́метр (δέκαμετρος, десятиразмерный) напр. ионический декаметр, UU—́— × 10
Стихи с одностопным метром, то есть когда стопа одновременно является метром, могут также называться по количеству стоп:
монопо́дия (ἡ μονοποδία, одностопие) напр. трохеическая, —U
дипо́дия (ἡ διποδία, двустопие) напр. кретическая, — U— | , то есть кретический диметр
трипо́дия (ἡ τρίποδία, трехстопие) напр. хориямбическая, —UU— | —UU— | —UU—, то есть хориямбический триметр
тетрапо́дия (ἡ τετράποδία, четырёхстопие) напр. бакхическая, U—— | U—— | U—— | U——, то есть бакхический тетраметр
пентапо́дия (ἡ πεντάποδία, пятистопие) напр. кретическая, — U— | — U— | — U— | — U— | — U—, то есть кретический пентаметр
гексапо́дия (ἡ ἑξάποδία, шестистопие) напр. анапестическая, UU— | UU— | UU— | UU— | UU— | UU—, то есть анапестический гекзаметр
Любой стих может быть акаталектическим и каталектическим:
акаталектический — стих, в котором все стопы сохраняются без изменений; напр. дактилический акаталектический тетраметр,—UU | —UU | —UU | —UU;
каталектический — стих, в котором длина последней стопы уменьшена; напр. дактилический каталектический гекзаметр,—UU | —UU | —UU | —UU | —UU | —U;
Кроме того, стих может быть гиперкаталектическим, в котором длина последней стопы увеличена; напр. гиперкаталектический дактилический диметр: —UU | —UU—. Однако понятие гиперкаталектикого стиха в известной мере условно, так как гиперкаталектический стих принято рассматривать как каталектический большего размера, напр. гиперкаталектический дактилический диметр как каталектический дактилический триметр, —UU | —UU | —.
Логаэдический стих (тж. логаэд; от др.-греч. λογᾰοιδικός — прозаически-стихотворный), в силлабо-метрическом стихосложении — стих, образованный сочетанием 3-сложных 4-морных стоп (дактиль, анапест и т. п.) с 2-сложными 3-морными (ямб, хорей и т. п.); втоническом — стих, внутри которого ударения располагаются с неравномерными слоговыми промежутками, повторяющимися из стиха в стих. Пример силлабо-метрических логаэдов:
Алкеев одиннадцатисложный стих, U ¦ —U | —U | —UU | —UU
Малый сапфический стих, —U | —U | —UU | —U | —U
Силлабо-метрические логаэды изначально не рассматривались как состоящие из каких-либо отдельных стоп и считались неделимой ритмической единицей. Деление на стопы возникло для удобства анализа логаэдов, особенно сложных, напр. Большого сапфического,—U | —U | —UU ¦ — | —UU | —U | —U.
Стопа - является первичной ритмической единицей в стихе и представляет собою объединение ударного слога с одним или двумя неударными. Поскольку ритм осуществляется делением речи на равновеликие интервалы, стопа и является тем, на чем осуществляется эта равновеликость. Смысл стопы именно в том, что для ритмического прочтения любой целой стопы поэмы требуется одинаковое время, в том, что все стопы обладают изохронизмом (равновременностью). Стопы бывают двусложные — двоичные ритмы, — и трехсложные — троичные ритмы. Стопа неударным слогом начинаться не может, и так называемый «ямб» не есть стопа. Неударный же слог перед ударным в начале строки является безударным приступом (анакрусой) и в счет изохронности не идет. Основными, таким образом, и единственными стопами являются стопа двоичная с ударным и двумя последующими неударным слогами и стопа троичная с ударным и двумя последующими неударными, т.-е. то, что школьная метрика именует у нас «хореем» и «дактилем». «Ямб» образуется односложной анакрусой, «амфибрахий» — ею же, «анапест» — двусложной анакрусой. Громадное количество стоп, существовавших в квантативном стихе (пиррихий — два кратких, спондей — два долгих, бакхии — два долгих и один краткий, ионики — три долгих и один краткий, хориямб — объединение хорея и ямба, антиспаст — объединение ямба и хорея, прокелевсаматик — четыре кратких, трибрахий — три кратких, пэаны — три кратких, один долгий, и пр.), не существуют в ударном стихе, и попытки их применения оканчиваются либо игрой полуударениями, либо различными видами паузованных или прибыльных стоп. Троичная дактилическая стопа имеет нечто общее с древним, так наз. циклическим дактилем, третий неударный слог не имеет слабого полуударения (см. разбор логаэдического стихотворения Вяч. Иванова в паузной схеме в книге Божидара «Распевочное Единство», М. 1916). Вообще говоря, в стопе нет надобности, чтобы ударность ударного слога была именно в такую-то меру (ср. мерное исчисление слогов в квантитативном стихе) сильнее того, который именуется неударным, на пространстве строки, а тем паче стихотворения эти соотношения могут менять очень сильно, необходимо лишь, чтобы соотношение ударностей было в пользу ритмически ударного. Напр. (Пушкин), в стопе «Яд каплет сквозь его кору» имеем ударную анакрусу (Белый такие случаи в ямбической схеме называет замедлениями или спондеями), но ее ударение слабее ритмического «кап»; внутри стиха такие явления редки и подчиняются той же схеме, т.-е., как общее правило, лишнее полуударение («спондеическое») слабее ритмических, убыльное полуударение (только метрическое, без словарного, по Белому — ускорение или «пиррихий») сильнее своего неударного.
Строфа— сочетание стихов в известном порядке. Этот порядок определяется известной системой рифм, связанной с большей или меньшей ритмической и грамматической законченностью того или иного стихосочетания. Последнее в целом есть, конечно, результат сложного творческого процесса. Определенное сочетание стихов диктуется поэту наравне с прочими элементами воплощения данного замысла характером именно этого замысла, а в конечном счете особенностью мировосприятия данного поэта. Что касается связи известного замысла с известной строфой, то можно привести в качестве примера обычную четырехстрочную строфу с обычной трехстрочной рифмовкой (первого стиха с третьим и второго с четвертым) из Пушкинского: «Я помню чудное мгновенье». Несмотря на обычность строфы Пушкин сделал ее неузнаваемой, благодаря повторности рифмовки, вследствие чего одна строфа как бы сливается с другой, и получается единая строфа, построенная на 4—5 — рифмах, одной звучальностью и кружевной расположенностью которых отображается переход от музыки «чудного мгновенья», когда «явилась ты» через «томленье грусти безнадежной» к музыке нового «пробуждения», когда опять предстал «гений чистой красоты» и воскресли «и жизнь, и слезы, илюбовь». (Мы описали весь круг настроений и рифм). Касаясь вопроса о связи между общим мировоззрением поэта и известным характером стихосочетания, укажем хотя бы на строфику Тютчева: у Тютчева нет так называемых твердых строф (см. терцины, сонет и т. д.), и он часто не выдерживает выбранной им самим простой строфы. Это стоит в несомненной связи с постоянной борьбой в поэте ночного и дневного начала, из которых первое говорило ему, что «мысль изреченная есть ложь» и что если вообще нельзя выразить себя, то тем более нельзя открыться в клетке «твердой формы...». Комбинации стихосочетаний представляются совершенно неисчерпаемыми, ибо строфы могут видоизменяться и в связи с расположением рифм (как указано выше), и в связи с количеством сочетаемых стихов (4, 5, 9 и т. д.), и в связи с тем, состоят ли строфы из стихов одного размера или из стихов разных размеров и т. д.
Существенное значение имеет также грамматический состав строфы, ибо, например, отдельные строфы лермонтовского: «Когда волнуется желтеющая нива», — строфы, представляющие части временного периода, имеют совершенно иное звучание и занимают иное место в ритмическом узоре стихотворения в целом, чем занимали бы подобным же образом построенные строфы, будь они совершенно самостоятельными предложениями. Чрезвычайно резко бросается это в глаза при строфическом enjambement (см. это слово), как бы разрушающем самостоятельность строфы, но вместе с тем придающем ей своеобразный оттенок (особенно, когда это enjambement подчеркнуто отсутствием его в других строфах).
Сюжет (от фр. — предмет) — в литературе, драматургии, театре, кино и играх — ряд событий (последовательность сцен, актов), происходящих в художественном произведении (на сцене театра), и выстроенных для читателя (зрителя, игрока) по определённым правилам демонстрации. Сюжет — основа формы произведения. В предельно общем виде сюжет — это своего рода базовая схема произведения, в которую входит последовательность происходящих в произведении действий и совокупность существующих в нём отношений персонажей. Обычно сюжет включает в себя следующие элементы: экспозицию, завязку, развитие действия, кульминацию, развязку и постпозицию, а также, в некоторых произведениях, пролог и эпилог. Основной предпосылкой развёртывания сюжета является время, причём как исторический период действия, так и течение времени в ходе произведения. Понятие сюжета тесно связано с понятием фабулы произведения. В современной русской литературной критике (равно как и в практике школьного преподавания литературы) термином «сюжет» обычно называют сам ход событий в произведении, а под фабулой понимают основной художественный конфликт, который по ходу этих событий развивается. Исторически существовали и другие, отличные от указанного, взгляды на соотношение фабулы и сюжета. В 1920-х годах представителями ОПОЯЗа было предложено различать две стороны повествования: само по себе развитие событий в мире произведения они называли «фабулой», а то, как эти события изображены автором — «сюжетом». Другое толкование идёт от русских критиков середины XIX века и поддерживалось также А. Н. Веселовским и М. Горьким: они называли сюжетом само развитие действия произведения, добавляя к этому взаимоотношения персонажей, а под фабулой понимали композиционную сторону произведения, то есть то, как именно автор сообщает содержание сюжета. Легко видеть, что значения терминов «сюжет» и «фабула» в данном толковании, по сравнению с предыдущим, меняются местами. Существует также точка зрения, что понятие «фабула» самостоятельного значения не имеет, и для анализа произведения вполне достаточно оперировать понятиями «сюжет», «схема сюжета», «композиция сюжета».
Талант — определённые способности, которые раскрываются с приобретением навыка и опыта. Современные учёные выделяют определенные типы таланта, которыми обладают люди в той или иной степени. В начале 1980-х годов Говард Гарднер написал книгу «Рамки ума». В этой книге он определил восемь типов таланта, интеллекта:
вербально-лингвистический (отвечает за способность писать и читать, присущ журналистам, писателям и юристам)
цифровой (характерен для математиков, программистов)
слуховой (музыканты, лингвисты, языковеды)
пространственный (присущ дизайнерам и художникам)
физический (им наделены спортсмены и танцоры, эти люди легче обучаются на практике)
личностный (его также называют эмоциональным; отвечает за то, что человек говорит сам себе)
межличностный (люди с этим талантом часто становятся политиками, ораторами, торговцами, актерами)
талант окружающей среды (этим талантом бывают наделены дрессировщики, земледельцы).
9. предпринимательский - талант (мышление нового поколения, навязанного временем и деньгами). Альтернативное определение: Талант - результат опыта работы в той или иной сфере деятельности. Необязательно появляется от рождения. Может проявиться в любое время. Так многие математики работают на гуманитарных специальностях. Например, ректор МГУ им.М.В.Ломоносова Садовничий. Среди них есть удачливые писатели. Великий Джон Нэш в детстве не любил математику, но все-таки потом его назвали гением за достижения в теории игр. Этимология - слово происходит от меры веса «талант». В Новом Завете есть притча о трёх рабах, которым хозяин подарил монету под названием «талант». Один закопал свой талант в землю, второй разменял его, а третий приумножил. Отсюда и три выражения: закопал, разменял и умножил (развил) свой талант. Из Библии слово «талант» распространилось в переносном смысле: как дар Божий, возможность творить, и творить нечто новое, не пренебрегая им.
Творчество — процесс деятельности, создающий качественно новые материальные и духовные ценности или итог создания субъективно нового. Основной критерий, отличающий творчество от изготовления (производства) — уникальность его результата. Результат творчества невозможно прямо вывести из начальных условий. Никто, кроме, возможно, автора, не может получить в точности такой же результат, если создать для него ту же исходную ситуацию. Таким образом, в процессе творчества автор вкладывает в материал некие несводимые к трудовым операциям или логическому выводу возможности, выражает в конечном результате какие-то аспекты своей личности. Именно этот факт придаёт продуктам творчества дополнительную ценность в сравнении с продуктами производства. Творчество — деятельность, порождающая нечто качественно новое, никогда ранее не существовавшее. Творчество - это создание чего-то нового, ценного не только для данного человека, но и для других. Творчество - процесс создания субъективных ценностей.
Теория литературы — теоретическая часть литературоведения, входящая в литературоведение наряду с историей литературы и лит-ой критикой, опирающаяся на эти области литературоведения и вместе с тем дающая им принципиальное обоснование. С другой стороны, Т. л. ближайшим образом связана с философией и эстетикой (см.). Разработка таких вопросов, как вопрос о сущности познания действительности, следовательно, и поэтического ее познания (ленинская теория отражения), вопрос об основаниях эстетической оценки, о социальной функции литературы как одной из форм идеологии и т. п., ставят Т. л. в ближайшую зависимость от названных дисциплин. Т. л. изучает природу поэтического познания действительности и принципы его исследования (методология), а также исторические его формы (поэтика). Основные проблемы Т. л. — методологические: специфика литературы, литература и действительность, генезис и функция литературы, классовость литературы, партийность литературы, содержание и форма в литературе, критерий художественности, литературный процесс, литературный стиль, художественный метод в литературе, социалистический реализм; проблемы поэтики в Т. л.: образ, идея, тема, поэтический род, жанр, композиция, поэтический язык, ритм, стих, фоника в их стилевом значении. Для марксистско-ленинского литературоведения существенным является решительное подчеркивание единства вопросов методологии и поэтики, рассмотрение вторых на основе первых, четкая связь с методологией при рассмотрении всего круга проблем поэтики. В силу этого деление проблем Т. л. на проблемы методологии и поэтики в известной мере условно, так как любой вопрос формы, структуры литературного произведения может быть поставлен и чисто методологически (напр. общая постановка вопроса о функции ритма, стиха, фоники и пр. в литературном произведении и т. п.) и в плоскости поэтики (определенные исторические и, следовательно, стилевые особенности тех или иных ритмических, языковых и пр. категорий). С другой стороны, естественно, методологические вопросы могут быть поставлены лишь при учете исторического развития литературных форм. Утверждение тесного единства основных разделов Т. л., характерное для марксизма-ленинизма, отличает его литературную теорию от старых «теорий словесности» и формалистических «теорий литературы», где вопросы поэтики рассматривались якобы вне определенных методологических предпосылок, чисто описательно, но где в действительности эти предпосылки были лишь скрыты и носили неизменно идеалистический характер. Т.л.- один из основных разделов науки о литературе, изучающий природу художественного творчества и определяющий методологию его анализа. Существуют различные определения теории литературы и её границ, в основном выделяются три системы представлений: 1) социологическая теория литературы – учение об особенностях образного отражения действительности; 2) формалистская – учение о структуре (способах построения) литературных произведений; 3) историческая – учение о литературном процессе. Первый подход выносит на первый план отвлечённые категории: образность, художественность, партийность, народность, классовость, мировоззрение, метод. Второй актуализирует понятия идеи, темы, сюжета, композиции, стиля и стихосложения. Третий подход тяготеет к истории литературы, рассматривает проблемы литературных родов и жанров, литературных течений и общих принципов литературного процесса. Все эти вопросы в трудах теоретиков литературы получают самое разнообразное освещение, нередко смыкаясь, но общие методологические предпочтения практически всегда очевидны. Теория литературы как дисциплина аналитическая неразрывно связана с эстетикой и с философскими системами, лежащими в основе эстетических учений. Теории литературы, основанные на различных философских доктринах, принципиально различаются. Это могут быть идеологические различия: марксистская (позитивистская) теория литературы основана на категориях идеологической борьбы, которая не имеет никакого значения для тех теоретиков, которые тяготеют к идеалистическим философским системам. Отвергая условные категории, вслед за создателями философии языка теоретики (прежде всего формалисты) рассматривают литературу как явление специфически языковое, игнорируя все остальные составляющие формально-содержательного единства литературного процесса. Отсюда не следует, что в трактовке существенных особенностей литературного творчества и закономерностей его развития исключена возможность взаимодействия различных в своей основе теорий литературы. Советская марксистская теория литературы активно пользовалась идеями Г. В. Ф. Гегеля, материалами А. Н. Веселовского и др. В области частных наблюдений различные теории литературы будут находить различное истолкование и понимание, прежде всего в системе науки о литературе – в зависимости от решения принципиальных философских вопросов. Тяготение к единству (монизму) теории литературы было присуще всем этапам существования науки о литературе и не является порождением марксистской философии. Дело не в исследовании идеологической сущности искусства и даже не в единстве формы и содержания. Теория литературы последовательно монистична, её термины должны представлять строго организованную систему, должны быть теснейшим образом связаны, поскольку создают схему, дополняющую (и связывающую) большой конкретный материал и историко-литературные концепции. Однако единство терминологии и строгая системность в теории литературы достигнуты не полностью, многие термины истолковываются по-разному (но это единство, как показывает опыт, не может быть достигнуто в принципе). Поскольку теория литературы имеет дело с разнообразным историческим материалом, её терминология приобретает общий характер, отвлекается от конкретных черт и свойств определяемых явлений литературного творчества, которые в своём историческом разнообразии богаче любого общего определения. Например, литературный герой в эпоху классицизма, в литературе 19 в. и в современной литературе – понятия, существенно отличающиеся друг от друга. Это всякий раз требует конкретно-исторических уточнений и дополнений в толковании термина – применительно к данному кругу историко-культурных условий. Термины теории литературы функциональны, т. е. они не столько дают характеристику конкретных особенностей данного понятия, сколько раскрывают функцию, которую оно выполняет, соотношение его с другими понятиями. Например, характеризуя сюжет, теория литературы не раскрывает его конкретные свойства (фантастический, психологический, авантюрный, условный и др.), а указывает на его функцию, а установив эту функцию, соотносит сюжет с другими составляющими произведения. Теоретическое понятие о сюжете можно сравнить с существительным, которое для своего понимания требует прилагательного. И такое прилагательное может дать только историк литературы, исследующий конкретные особенности, которые выразились в сюжете. Разобщённость теоретического и исторического начал в теории литературы и стремление сблизить их привели к созданию исторической поэтики (или исторической теории литературы) в трудах А. Н. Веселовского (вторая пол. 19 в.). Близкие его идеям работы появились в конце 19 в. и за рубежом (Ш. Летурно, Г. М. Познетт). Веселовский ставил перед исторической поэтикой задачу определить законы поэтического творчества и сформулировать критерий для его оценки, опираясь на анализ исторической эволюции поэзии, а не на господствовавшие до тех пор определения, взятые из умозрительных построений (впрочем, как уже говорилось, эти умозрительные построения руководят значительной частью филологов и до сих пор). При таких основаниях перед исторической теорией литературы встаёт задача изучать формирование и развитие основных черт и свойств литературно-художественного творчества с учётом его исторического многообразия и разносторонности. Вместе с тем в этой ситуации возникает опасность отождествления теории с историей литературы. Дело в том, что различные пути литературного творчества в конкретных странах в определённые периоды развития должны были привести к появлению параллельных национальных исторических поэтик, каждая из которых была бы связана со своеобразным художественно-историческим опытом, накладывающим печать на законы поэтического творчества и критерии его оценки. Всё сказанное придавало задаче построения исторической поэтики необычайную сложность. В 20 в. были предприняты попытки построить теорию литературы на основе историко-логического пути исследования, сочетающего круг основных теоретических определений с характеристикой их исторического многообразия. Стремление проследить в историческом плане развитие реальных категорий, которые являются предметом исторической теории литературы (в первую очередь, литературные роды и жанры), оказалось достаточно продуктивным. Но дать исчерпывающую характеристику исторического развития условных категорий социологической теории литературы (образность, художественность, метод) не удалось – видимо, это невозможно. Всё ограничилось сбором материала, дающего представление о реальном многообразии истории литературы. Этот опыт продемонстрировал вторичность теории литературы, её зависимость от реального осуществления теоретических понятий в историко-литературном процессе. Разработка теории литературы началась ещё в античности. Своеобразное развитие она получила в Индии, Китае, Японии и других странах: всякий раз осмысливался свой национальный литературный материал, создавалась особая национальная терминология. В Европе теория литературы начинается с трактата Аристотеля «Об искусстве поэзии» («Поэтика»), относящегося к 4 в. до н. э. Уже в нём был поставлен ряд основных теоретических вопросов, важных и для современной науки: природа литературного творчества, отношения литературы и действительности, типы литературного творчества, роды и жанры, особенности поэтического языка и стихосложения. В процессе исторического развития литературы, смены различных литературных течений и осмысления своеобразия их художественного опыта формировалось и содержание теории литературы, отражавшей различные исторические системы взглядов – в работах Н. Буало, Г. Э. Лессинга, Г. В. Ф. Гегеля, В. Гюго, В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского и многих других. В различные эпохи теория литературы подвергалась воздействию (иногда подавляющему) господствующих философских и эстетических течений. В конце 19 – начале 20 в. усиливается тенденция отграничить теорию литературы от поэтики. Эта идея восходит к стремлению рассматривать поэзию как «язык в его эстетической функции» (Р. О. Якобсон), что ведёт к превращению поэтики в чисто лингвистическую дисциплину и усиливает в ней формалистические тенденции. В менее последовательной форме поэтику рассматривают в отрыве от теории литературы, ограничивая её изучением словесного воплощения замысла и включая в её предмет литературные роды и жанры. Однако подобное ограничение не может быть признано обоснованным: теория литературы обедняется, от неё отрываются жанры, стилистика и стихосложение, неотъемлемой частью входящие в цельный состав науки о литературе, а поэтика, в свою очередь, не может осмыслить своё ограниченное содержание вне связи с определяющими его более общими сторонами литературного произведения (язык в литературном произведении мотивирован прежде всего характером и тем его состоянием, которое обусловлено сюжетными ситуациями; характеры и сюжет определяются сторонами жизни, изображаемыми писателями в зависимости от его мировоззрения и эстетической позиции и т. д.). Без понимания этих связей рассмотрение выразительных и композиционных средств, которые служат их раскрытию, оказывается неполным и неточным. Отечественные и зарубежные теории литературы не поддерживают разделения теории литературы и поэтики. Классическая «Теория литературы» Р. Уэллека и О. Уоррена (1956) рассматривает эти понятия как синонимы. Так же синонимичны они и в названии книги Б. В. Томашевского «Теория литературы (Поэтика)» (1924). Томашевский в круг ведения поэтики включает понятия темы, героя и др. В. В. Виноградов специально указывал, что необходимо «вместить в сферу поэтики вопросы тематики, сюжетосложения, композиции и характерологии». В своих исследованиях он объединял поэтику и теорию литературы, включая в поэтику проблему героя, личности и характера, образ автора, образный строй. Вместе с тем общность теории литературы и поэтики не ограничивает возможность и даже необходимость самостоятельного рассмотрения частных вопросов теории литературы и присущих им исторических особенностей, своеобразия развития (сюжетосложение, стилистика, стихосложение и т. д.). Однако при этом необходимо учитывать их место в целостном процессе литературного творчества.
Современное развитие гуманитарных наук как междисциплинарных исследований в области изучения культуры (cultures studies) ставит перед теорией литературы новые задачи, связанные с наметившейся возможностью комплексного изучения литературы на основе взаимодействия теории литературы с рядом смежных дисциплин и привлечения опыта точных наук. Для современной теории литературы приобретают особое значение психология (особенно психология творчества), изучение закономерностей, управляющих процессами создания и восприятия литературного творчества, исследования читательской аудитории (социология литературного процесса и восприятия). Перемещение исследовательского внимания с высших достижений художественного творчества на массовые словесные явления, изучение словесности как таковой актуализирует привлечение лингвистических и этнографических приёмов к изучению литературного текста. Осознание того, что предметом художественного творчества является человек во всём многообразии его природных и социальных ролей, приводит к тому, что в постмодернистской теории литературы интенсифицируется использование естественно-научных и социологических знаний о человеке (физиология, экология; теория малых социальных групп, локальные теории). Всё это позволяет преодолеть односторонность квантитативных (математических) приёмов изучения словесной структуры произведения, соотношение образа и знака, которая преобладала в период увлечения структурно-семиотическим анализом. В связи с этим современная теория литературы характеризуется поисками новых подходов к изучению литературы и вытекающей отсюда пестротой терминологии, возникновением новых, не вполне определившихся школ. В современной России это обусловлено падением «марксистской» теории литературы и обретением естественной свободы мысли.
Тип — совокупность персонажей, близких по своему социальному положению или роду занятий, мировосприятию и духовному облику. Такие персонажи могут быть представлены в различных произведениях одного и того же или нескольких писателей.
Литературные типы являются отражением тенденций духовного развития общества, мировоззрения, философских, нравственных и эстетических взглядов самих писателей. Распространение того или иного литературного типа может быть продиктовано «социальным заказом», то есть потребностью общества, читателей в изображении людей с каким-то устойчивым комплексом качеств. Интерес и благожелательное отношение к ним со стороны читателей и критики, успех книг, в которых изображаются такие люди, стимулирует писателей к «повторению» или «вариациям» определенного литературного типа. Нередко новый литературный тип вызывает интерес критиков, которые и дают ему название («благородный разбойник», «лишний человек», «маленький человек», «униженные и оскорбленные», «нигилист», «босяк»). Теоретическое осмысление литературных типов завершается литературоведами, опирающимися на более широкий круг фактов истории литературы.
Типизация - воплощение типического в литературе, обобщение, лежащее в основе создания художественного образа, процесс создания типического. Т. понимают также как синтезирование в одном человеческом образе целого ряда типичных черт, которые художник нашел у разных реальных людей, а также развертывание, доведение до конца тех возможностей, которые автор усмотрел в известных ему реальных людях. В типичных характерах, в их взаимодействии, в их связи с обстоятельствами воплощается авторское мировоззрение.
Типическое (от греч.— образец), нормальное, образцовое, наиболее вероятное для данной конкретной системы объективного мира (см. Тип).В эстетике понятие Типическое получило преобладающее развитие в литературных теориях 19 в. (В. Г. Белинский, И. Тэн, Г. Брандес и др.) в связи с осмыслением специфических черт реалистического искусства этой эпохи, охарактеризованных Ф. Энгельсом в письме М. Гаркнесс (1888) как «... правдивое воспроизведение типичных характеров в типичных обстоятельствах» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 37, с. 35). Создание типичных индивидуальностей — сложный творческий процесс, который часто обозначают термином «типизация». Типизацию нередко понимают как синтезирование в одном человеческом образе целого ряда типичных черт, которые художник нашёл у разных реальных людей. Но более существен другой процесс: развёртывание, доведение до конца тех возможностей, которые художник усмотрел в известных ему реальных людях. В типичных характерах, в их взаимодействии, в их связи с обстоятельствами воплощается художественное познание конкретного соотношения личности и общества.
Траге́дия — жанр художественного произведения, основанный на развитии событий, носящем, как правило, неизбежный характер и обязательно приводящем к катастрофическому для персонажей исходу, часто исполненный патетики; вид драмы, противоположный комедии. Трагедия отмечена суровой серьёзностью, изображает действительность наиболее заостренно, как сгусток внутренних противоречий, вскрывает глубочайшие конфликты реальности в предельно напряжённой и насыщенной форме, обретающей значение художественного символа; не случайно большинство трагедий написано стихами. Понятие "трагедия" связано с пением сатиров (в греческой мифологии козлоногие существа), образы которых использовались в религиозных обрядах древней Греции в честь бога Диониса.
Умолчание — намеренный обрыв высказывания, передающий взволнованность речи и предполагающий, что читатель догадается о не высказанном. Умолчание широко используется при манипулировании сознанием, но проводится скрытно. Литератор, пользующийся этим стилистическим приёмом, ограничивается намёком.
Хотя страшился он сказать, Нетрудно было б отгадать, Когда б… но сердце, чем моложе, Тем боязливее, тем строже… — Михаил Лермонтов. Измаил-Бей
Я не люблю, о Русь, твоей несмелой Тысячелетней рабской нищеты. Но этот крест, но этот ковшик белый… Смиренные, родимые черты! — Иван Бунин.
«Спаси и помилуй», – молили в России, но эхо съедало последний глагол, туманный, абстрактный, расплывчатый, мол, хотя его цензором быть не просили. «Спаси и помилуй», – молили в России, но слышался богу лишь возглас: «Спаси-и…» — Айдын Ханмагомедов. Из цикла "Шестистрочия"
Усло́вность худо́жественная- один из основополагающих принципов создания художественного произведения. Обозначает нетождественность художественного образа объекту изображения. Существует два типа художественной условности. Первичная художественная условность связана с самим материалом, которым пользуется данный вид искусства. Например, возможности слова ограничены; оно не даёт возможности увидеть цвет или ощутить запах, оно может только описать эти ощущения:
Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем,
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду. (А. А. Ахматова, «Вечером»)
Такая художественная условность характерна для всех видов искусства; произведение не может быть создано без неё. В литературе особенность художественной условности зависит от литературного рода: внешняя выраженность действий в драме, описание чувств и переживаний в лирике, описание действия в эпосе. Первичная художественная условность связана с типизацией: изображая даже реального человека, автор стремится представить его действия и слова как типичные, и с этой целью изменяет некоторые свойства своего героя. Так, мемуары Г. В. Иванова «Петербургские зимы» вызвали много критических откликов самих героев; например, А. А. Ахматова возмущалась тем, что автор выдумал никогда не бывшие диалоги между ней и Н. С. Гумилёвым. Но Г. В. Иванов хотел не просто воспроизвести реальные события, а воссоздать их в художественной реальности, создать образ Ахматовой, образ Гумилёва. Задача литературы – создать типизированный образ реальности в её острых противоречиях и особенностях.
Фабула — фактическая сторона повествования, те события, случаи, действия, состояния в их причинно-следственной, хронологической последовательности, которые компонуются и оформляются автором в сюжете на основе закономерностей, усматриваемых автором в развитии изображаемых явлений. Первоначально термин «фабула» имел значение — басня, побасенка, сказка, то есть произведение определенного жанра. В дальнейшем термином «фабула» обозначают то, что сохраняется как «основа», «ядро» повествования, меняясь по изложению. А отсюда — указанное вначале значение в применении вообще к литературным произведениям. Научному изучению «фабулы» подверглись прежде всего в качестве фактов поэтической традиции в мировой литературе (главным образом древней и средневековой) и особенно — в устной народной словесности. В этой плоскости определенная трактовка традиционных «фабул», процесса их развития и распространения составляла основное содержание последовательно сменявшихся фольклористических теорий — мифологической, миграционной, антропологической. При этом в русской научной литературе к такого рода традиционным образованиям применялся обычно термин «сюжет», а не фабула (см. «Сюжеты бродячие», «Фольклор»). Позже вопрос о фабуле и сюжете рассматривался в плане изучения структуры поэтического произведения (преимущественно литературоведами-формалистами). Некоторые исследователи, отождествляя понятия сюжета и фабулы, вовсе упраздняют последний термин.
Хоре́й (др.-греч. — «плясовой»,размер)— двухсложный стихотворный размер (метр), стопа которого содержит долгий и следующий за ним краткий (в квантитативном стихосложении) или ударный и следующий за ним безударный (в силлабо-тоническом, в том числе классическом русском, стихосложении)слоги. Наиболее употребительные размеры русского силлабо-тонического хорея — четырёх- и шестистопный, с середины XIX века — пятистопный.
Бу́ря мгло́ю не́бо кро́ет, Ви́хри сне́жные крутя́; То, как зве́рь, она́ заво́ет, То запла́чет, как дитя́... — Александр Пушкин, «Зимний вечер» (четырёхстопный)
Выхожу́ оди́н я на доро́гу; Сквозь тума́н кремни́стый пу́ть блести́т; Ночь тиха́.
Пусты́ня вне́млет Бо́гу, И звезда́ с звездо́ю говори́т. — Михаил Лермонтов, «Выхожу один я на дорогу...» (пятистопный)
Хроното́п (от др.-греч. «время» и τόπος, «место») — «закономерная связь пространственно-временных координат». Термин, введённый А.А. Ухтомским в контексте его физиологических исследований, и затем (по почину М. М. Бахтина) перешедший в гуманитарную сферу. «Ухтомский исходил из того, что гетерохрония есть условие возможной гармонии: увязка во времени, в скоростях, в ритмах действия, а значит и в сроках выполнения отдельных элементов, образует из пространственно разделенных групп функционально определенный "центр"». Ухтомский ссылается на Эйнштейна, упоминая «спайку пространства и времени» в пространстве Минковского. Однако он вводит это понятие в контекст человеческого восприятия: «с точки зрения хронотопа, существуют уже не отвлеченные точки, но живые и неизгладимые из бытия события». М.М. Бахтин также понимал под хронотопом «существенную взаимосвязь временны́х и пространственных отношений». Благодаря работам Бахтина термин получил значительное распространение в русском и зарубежном литературоведении. Из историков его активно использовал медиевист Арон Гуревич. В социальной психологии под хронотопом понимают некоторую характерную коммуникативную ситуацию, повторяющуюся в определённом времени и месте. "Известны хронотоп школьного урока, где формы общения заданы традициями обучения, хронотоп больничной палаты, где доминирующие установки (острое желание излечиться, надежды, сомнения, тоска по дому) накладывают специфический отпечаток на предмет общения, и др.»
Экспозиция (лат. — выставление напоказ, изложение) в литературоведении и фольклористике — часть произведения, предшествующая началу развёртывания единиц структуры произведения, в частности, часть произведения в драме, эпосе,лирике, которая предшествует началу сюжета. В экспозиции следует расстановка действующих лиц, складываютсяобстоятельства, показываются причины, которые «запускают» сюжетный конфликт. Экспозиция может следовать как передзавязкой, так и после. В фольклористике также — часть кумулятивного произведения, предшествующая началу развёртыванияэлементов кумуляции.
Эле́гия — жанр лирической поэзии; в ранней античной поэзии — стихотворение, написанное элегическим дистихом, независимо от содержания; позднее (Каллимах, Овидий) — стихотворение с характером задумчивой грусти. В новоевропейской поэзии элегия сохраняет устойчивые черты: интимность, мотивы разочарования, несчастливой любви, одиночества, бренности земного бытия, определяет риторичность в изображении эмоций; классический жанр сентиментализмаи романтизма («Признание» Евгения Баратынского). В русской поэзии перевод Жуковским элегии Грея («Сельское кладбище»; 1802) определенно положил начало новой эпохе, окончательно вышедшей за пределы риторики и обратившейся к искренности, интимности и глубине. Эта внутренняя перемена отразилась и в новых приемах стихосложения, введённых Жуковским, который является, таким образом, родоначальником новой русской сентиментальной поэзии и одним из великих её представителей. В общем духе и форме элегии Грея, то есть в виде больших стихотворений, исполненных скорбного раздумья, написаны такие стихотворения Жуковского, названные им самим элегиями, как «Вечер», «Славянка», «На кончину кор. Вюртембергской». К элегиям причисляют и его «Теон и Эсхил» (точнее, это — элегия-баллада). Элегией назвал Жуковский свое стихотворение «Море». В первой половине XIX века давать своим стихотворениям названия элегий было распространено, особенно часто свои произведения называли элегиями Батюшков, Баратынский, Языков и др.; впоследствии, однако, это вышло из моды. Тем не менее элегическим тоном проникнуты многие стихотворения русских поэтов. Пробы писать элегии в России до Жуковского делали такие авторы, как Павел Фонвизин, Богданович, Аблесимов, Нарышкин,Нартов, Давыдов и др.
Эмблема (от др.-греч. «вставка») — условное изображение идеи в рисунке и пластике, которому присвоен тот или другой смысл. От аллегории эмблема отличается тем, что она возможна только в пластических искусствах, отсимвола — тем, что смысл её иносказания установлен и не подлежит толкованиям. Примеры:
Якорь— надежда.
Змея, кусающая свой хвост— вечность.
Кадуцей Меркурия— торговля.
Лира— музыка.
Эмблемы должны быть непременно ясны и просты, зритель должен в них видеть то, что ему хотели сказать; наоборот, в символ он вкладывает содержание, которое может быть совершенно независимо от намерений художника. Символ есть воплощение идеи, эмблема — условный знак, её заменяющий, её иероглиф. В символе выражена колеблющаяся, неопределённая группа пережитых впечатлений, которая и для самого художника в виде отвлечённого обобщения не существует, ибо художник мыслит образами, а не придумывает их для иносказательного выражения идеи. Там же, где отвлечение переводится в форму вещественного иносказания, мы имеем эмблему: это не символ, а аллегория — прозаическая схема, готовая идея, одетая в оболочку реального образа.
Эпигра́мма (др.-греч. «надпись») — небольшое сатирическое стихотворение, высмеивающее какое-либо лицо или общественное явление. Эпиграммы писали уже Симеон Полоцкий и Феофан Прокопович; сатирические эпиграммы, оригинальные и переложения, принадлежат А. Д. Кантемиру, во второй половине XVIII века — В. К. Тредиаковский, М. В. Ломоносов, А. П. Сумароков и другие поэты. У Н. М. Карамзина и его последователей (В. А. Жуковский, В. Л. Пушкин) эпиграмма приобрела салонный характер и сблизилась с разновидностями альбомных стихов.
Когда любовь без ног? Как надобно идти
От друга милого, сказав ему: «Прости!» - Н. М. Карамзин. Ноги.
В XIX веке эпиграммы выступали не только средством обличения пороков и человеческих слабостей, но орудием литературной и общественно-политической борьбы. Среди выдающихся эпиграмматистов первых трёх десятилетий XIX века — А. С. Пушкин,С. А. Соболевский, Е. А. Баратынский, П. А. Вяземский. А. С. Пушкину, например, принадлежат как сатирические эпиграммы (на А. А. Аракчеева, Ф. В. Булгарина, А. Н. Голицына), так и эпиграммы, продолжающие древнегреческую традицию («Движение», «Любопытный»).
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец. - А. С. Пушкин. На М. С. Воронцова.
В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Почему ж он заседает?
Потому что ... есть. - А. С. Пушкин. На Дундукова-Корсакова.
К середине XIX века эпиграмма традиционного типа отступает на второй план, сатирическая злободневная эпиграмма переживает подъём (В. С. Курочкин, Д. Д. Минаев, М. Л. Михайлов, Н. А. Некрасов). Эпиграммы писались многими другими выдающимися (Ф. И. Тютчев, А. А. Фет, А. Н. Апухтин) и второстепенными поэтами, единичные эпиграммы написаны некоторыми прозаиками (Ф. М. Достоевский, Н. С. Лесков). В советской поэзии к эпиграмме обращались В. В. Маяковский, Демьян Бедный, А. Г. Архангельский, С. Я. Маршак и многие другие поэты.
Эпило́г (греч. — послесловие) — заключительная часть, прибавленная к законченному художественному произведению и не связанная с ним неразрывным развитием действия.
Как пролог представляет действующих лиц до начала действия или сообщает то, что ему предшествовало, так эпилог знакомит читателя с судьбой действующих лиц, заинтересовавших его в произведении. От послесловия в тесном смысле эпилог отличается тем, что первое может быть размышлением, тогда как эпилог — всегда рассказ. Типичные эпилоги — иногда без особого заглавия — заканчивают романы Достоевского и Тургенева.
Эпиталама или эпиталамион (от др.-греч. — свадебная песнь) — свадебная песня у греков, а такжеримлян, которую пели перед невестой или в спальне новобрачных юноши и девы. В современной оперной музыке большой популярностью пользуется эпиталама для баритона из оперы А. Рубинштейна «Нерон».
Эпита́фия (греч. «надгробный») — изречение (часто стихотворное), сочиняемое на случай чьей-либо смерти и используемое в качестве надгробной надписи. В Древней Греции эпитафией считалась речь на торжественных годичных поминовениях павших за отечество. В поэзии стилизованные эпитафии стали самостоятельным жанром панегирического(эпоха классицизма) или, подобно эпиграмме, сатирического содержания.
Эпи́тет (от др.-греч. — «приложенное») — определение при слове, влияющее на его выразительность. Выражается преимущественно именем прилагательным, но также наречием («горячо любить»), именем существительным («веселья шум»), числительным (вторая жизнь), инфинитивом («желание забыться»). Эпитет — слово или целое выражение, которое, благодаря своей структуре и особой функции в тексте, приобретает некоторое новое значение или смысловой оттенок, помогает слову(выражению) обрести красочность, насыщенность. Употребляется как в поэзии (чаще), так и в прозе. Не имея в теории литературы определённого положения, название «эпитет» прилагается приблизительно к тем явлениям, которые в синтаксисе называются определением, в этимологии — прилагательным; но совпадение это только частичное.
Установленного взгляда на эпитет у теоретиков нет: одни относят его к фигурам, другие ставят его, наряду с фигурами и тропами, как самостоятельное средство поэтической изобразительности; одни отождествляют эпитеты украшающий и постоянный, другие разделяют их; одни считают эпитет элементом исключительно поэтической речи, другие находят его и в прозе. Александр Веселовский охарактеризовал несколько моментов истории эпитета, являющейся, однако, лишь искусственно выделенным фрагментом общей истории стиля. Эпитеты могут быть выражены разными частями речи (матушка-Волга, ветер-бродяга, очи светлые, сыра земля). Эпитеты - очень распространённое в литературе понятие, без них невозможно представить ни одного художественного произведения.
Эпопе́я (др.-греч. — «слово, повествование» и др.-греч. ποιέω — «творю»):
Обширное повествование в стихах или прозе о выдающихся национально-исторических событиях («Илиада», «Махабхарата»). Корни эпопеи в мифологии и фольклоре. В XIX веке был написан роман-эпопея («Война и мир» Л.Н. Толстого)
Сложная, продолжительная история чего-либо, включающая ряд крупных событий.
Эпопея - масштабное эпическое произведение, изображающее события, представляющие общенациональный исторический интерес.
Э́пос (др.-греч. ἔπος — «слово», «повествование») — героическое повествование о прошлом, содержащее целостную картину народной жизни и представляющее в гармоническом единстве некий эпический мир и героев-богатырей. Возникновение эпоса носит стадиальный характер, но обусловлено историческими обстоятельствами. Некоторые учёные высказывают точку зрения, что героический эпос не возник в таких культурах, как китайская[2] и древнееврейская. Зарождение эпоса обычно сопровождается сложением панегириков и плачей, близких героическому мировосприятию. Увековеченные в них великие деяния часто оказываются тем материалом, который героические поэты кладут в основу своего повествования. Панегирики и плачи, как правило, слагаются в том же стиле и размере, что и героический эпос: в русской итюркской литературе у обоих видов почти одинаковы манера выражения и лексический состав. Плачи и панегирики сохраняются в составе эпических поэм на правах украшения.
«Беовульф»,
«Видсид»,
«Битва при Финнсбурге»
«Битва при Брунанбурге»,
«Битва при Мэлдоне»,
Ямб (др.-греч. предпол. назв. музыкального инструмента), 1) в античной метрике, простая стопа, двусложная, трехморная, короткий + долгий сл., U—; в силлабо-тоническом стихосложении (напр. русском) — безударный + ударный слог; 2) то же, что стих, состоящий из ямбических метров.
Примеры ямбов в русской поэзии:
1) Четырёхстопный акаталектический:
Мой дя́дя са́мых че́стных пра́вил… - (А. С. Пушкин)
2) Ударный слог может заменяться псевдоударным (со вторичным ударением в слове); тогда ударные слоги разделяет не один, а три безударных. Пятистопный каталектический:
Ты погрусти́, когда́ умрёт поэ́т,
Поку́да зво́н ближа́йшей и́з церкве́й
Не возвести́т, что э́тот ни́зкий све́т
Я променя́л на ни́зший ми́р черве́й. - (Шекспир; перев. С. Я. Маршак)
Основные размеры в русском стихосложении — четырёхстопный (лирика, эпос); пятистопный (лирика и драма XIX—XX вв.); шестистопный (поэма и драма XVIII в.); вольный разностопный (басня XVIII—XIX вв., комедия XIX в.). Точная этимология термина неизвестна. Поскольку ямбические песнопения были неотъемлемой частью праздников плодородия в честь Деметры, термин связывали с именем служанки элевсинского царя Келея Ямбы. Согласно мифу, Ямба развеселила безутешную Деметру, которая повсюду искала дочь Персефону, непристойными стихотворениями (праздники плодородия, посвященные Деметре, сопровождались обсценными выражениями; не исключено, что само имя Ямба — отзвук древнего слова с обсценным значением). Некоторые исследователи обратили внимание на слово ἴαμβύκη — музыкальный инструмент (то же, что самбука, или самбика), в сопровождении которого (согласно очень позднему свидетельству Фотия) исполнялись ямбические песни, и высказали предположение, что слово происходит от названия этого музыкального инструмента.
Язык литературный - общий язык литературы к.-н. народа. Термин «Л. яз.» употребляется в русской лингвистической литературе в двух значениях:
1) для обозначения языка фиксируемой письменно лит-ой продукции в противоположность «устным говорам» широких масс и «разговорной речи» «образованных слоев» общества
2) для обозначения «общеразговорного» яз. городского населения (преимущественно его «образованных слоев») в противовес «местным говорам» крестьянства и «специальным яз.» профессиональных групп.
Определения, даваемые Л. яз. в старой лингвистической литературе, смазывают сущность Л. яз. в классовом обществе как яз. классового, именно как языка господствующих классов различных общественных формаций на различных этапах их становления и бытия, и не позволяют вскрыть его значение как отображения и орудия классовой борьбы. О пересмотре понятия «литературный язык» в системе марксистского языковедения.язык, признанный в культуре той или иной страны в качестве эталона и подлежащий упорядочению, кодификации. Литературный язык иногда именуют языком официального быта. Его функционирование поддерживается деятельностью государства, государственной языковой политикой; нормы литературного языка закреплены в преподавании, в изданиях, имеющих предписывающий, нормативный характер (учебники, словари литературного языка и т. д.). Литературный язык универсален, его предназначение – осуществление диалога, коммуникации между различными сферами культуры. Литературный язык должен отличаться понятностью для всех представителей общества, в отличие от территориально (диалекты), социально (просторечие, жаргон) и профессионально (арготизм) ограниченных языковых стилей или языков. Иногда выделяются две разновидности литературного языка – книжный литературный язык и разговорный литературный язык. Как правило, литературный язык является упорядоченным и обработанным вариантом языка народа соответствующей страны, однако часто это не так. В Древней Руси роль литературного языка выполнял книжный язык – церковнославянский, существенно отличавшийся от диалектов разговорного древнерусского языка.
Язы́к худо́жественной литерату́ры - (поэтический язык), наднациональный тип языка, многие характерные черты которого, однако, выявляются только в рамках творчества писателей определённой нации и только при сравнении с нормами и особенностями соответствующего национального языка. Язык любой нации проявляет себя двояко. Во-первых, он используется при общении людей в быту – и в этом случае оказывается разговорным, «живым» (т. е. относительно свободным от многих литературных норм). Во-вторых, его применяют во всех видах письменных текстов, и это применение накладывает на язык ряд ограничений, иначе говоря, нормирует его, чтобы носители языка, представляющие население различных регионов страны, разные социальные группы (в т. ч. возрастные и профессиональные), могли понимать друг друга. Такой язык оказывается литературным, он стремится стать тем идеальным языком, использовать который было бы удобно обществу в целом. Элементы литературного языка составляют основу национальной речи. Они применяются и в быту, но уже в соединении с элементами разговорного языка, использование которых противоречит общелитературным стилистическим нормам. Так, литературная лексика в пределах обыденной устной речи может сочетаться с диалектизмами, жаргонизмами, просторечиями. Следовательно, границы разговорного языка существенно шире границ литературного. В свою очередь границы языка поэтического оказываются ещё более широкими. Основу поэтического языка, так же как и разговорного, составляют элементы языка литературного. Но язык художественной литературы далеко не всегда обязывает писателей следовать нормам литературного стиля речи. Например, каждый автор волен составлять собственный поэтический словарь, включая в него не только литературную, но и разговорную, иноязычную и др. лексику. Этим язык художественной литературы отличается от языка литературного. Вместе с тем он отличен и от языка разговорного. Прежде всего, в поэтическом языке авторы эксплуатируют разговорные элементы с оглядкой на литературные речевые нормы. Собственная речь каждого настоящего писателя литературна. Но, являясь создателем эпического произведения, автор может наделить разговорной речью своего персонажа не только для того, чтобы дополнить его художественный образ, но и для того, чтобы создать художественный образ языка, используемого той частью общества, типичным представителем которой является данный персонаж. Кроме того, поэтический язык предоставляет писателю более широкий арсенал речевых средств, применение которых не предписано правилами национального литературного языка. Так, автор-фантаст может создать языки несуществующих наций, неземных или волшебных существ, и т. д. Например, Дж. Р. Р. Толкин разработал в своих произведениях лексику и правила словообразования и грамматической связи языков населяющих его миры эльфов, гномов и орков. В пределах литературного языка на каждом этапе его развития существуют слова, которые современное общество опознает как неологизмы, но автор художественных произведений, описывающий мир будущего и «создающий» ещё не созданные человечеством предметы, изобретает неологизмы индивидуальные. Поэтому можно заключить, что в художественной литературе наряду с реальным используется и потенциальный лексический запас национального языка. Если нормированность, «правильность» литературного языка – его несомненное достоинство, то проявление подобных черт в языке поэтическом – явный недостаток. Язык художественной литературы ориентирован на всевозможные отклонения от известных норм, т. к. каждый писатель стремится выработать индивидуальный речевой стиль. Утрата авторским языком индивидуальных примет равна утрате художественности. Любое отступление писателя от правил литературного языка заставляет читателей внимательнее следить за его речью, принуждает их к медленному чтению. Так, ранние стихи В. В. Маяковского и Б. Л. Пастернака изобилуют яркими метафорами, некоторым читателям стиль каждого из поэтов может показаться тёмным, но именно нетривиальное словоупотребление определяет необычность созданных ими образов. Итак, язык художественной литературы допускает отклонения от общелитературных норм, и они могут проявляться на всех уровнях языка. Кроме того, язык художественной литературы как таковой является языком наднациональным: к поэтическому языку относятся и все ритмико-интонационные явления, в частности связанные с формой стиха (просодия в некоторых памятниках мировой поэзии подчиняется не национальным языковым нормам, а вненациональным стиховым формам).