Российские предприниматели в эмиграции. По-разному сложилась судьба российских предпринимателей, выехавших за границу.

   О предпринимателях русского зарубежья у нас известно гораздо меньше, чем о политиках, писателях, философах, вынужденных после революции поселиться в Европе и Соединенных Штатах. Немногим предпринимателям, уехавшим из советской России, удалось сохранить свое дело и без труда вписаться в экономику новой страны проживания.

Число официально зарегистрированных российских эмигрантов Службой по делам беженцев Лиги наций составляло в 1926 году 755 тысяч человек. Центрами русской эмиграции стали Париж, Берлин, Прага, Белград, София, Харбин.Из Константинополя, в который хлынул основной поток беженцев, эмиграция довольно быстро переместилась в Европу. Небольшая часть - в США. Кроме того, более 8 миллионов постоянного русского населения оказалось на территории, отошедшей соседним государствам в результате договоров, заключенных с Советским правительством, а также новых государств, созданных полностью или частично на территориях бывшей Российской империи - в Чехословакии, Румынии (Бессарабия), Латвии, Эстонии, Литве, Польше, Финляндии.

В крупных городах - Берлине, Париже, Риге, Праге, Белграде, Харбине, - несмотря на стесненность в средствах эмигрантами была налажена культурная и общественная жизнь. Давал представления русский театр, возникли высшие учебные заведения. В Париже действовали русские Торгово-промышленный и финансовый союз, Союз писателей и журналистов, Академическая группа и Академический союз, Федерация инженеров, Общество химиков, Союз адвокатов, Объединение врачей, Русский госпиталь, Красный Крест, Земско-городской союз, Союз русских инвалидов, Казачий союз.

В создании этих организаций немалая заслуга предпринимателей, жертвовавших значительные суммы на поддержание соотечественников и проведение учредительных и других мероприятий.

Однако большей частью предприниматели не смогли вывезти из России свои капиталы и не только не имели возможности поддерживать других соотечественников, но и сами находились в сложном финансовом положении. Очень небольшое число сумело восстановить утраченные в революции активы уже в годы Гражданской войны, импортируя сырье с российских территорий, не контролируемых большевиками. В этой связи вопрос о формировании новых источников предпринимательской деятельности был наиболее актуальным в первые годы эмиграции.

Сложность заключалась в том, что Советское правительство объявило о национализации всего имущества, в том числе и находящегося за границей. В странах, признавших этот декрет, выехавшие из России предприниматели не могли вступить в свои права на зарубежное имущество и денежные вклады.

Широкое дипломатическое признание СССР датируется 1924-26 гг. чему в значительной мере способствовал переход советской экономики к НЭПу. В 1924 г. Советский Союз установил дипломатические отношения с Австрией, Италией, Францией, Норвегией, Швецией, Данией, Грецией. В 1925 г. - с Японией. Великобритания, Чехия признали СССР в 1926, США - в 1933. Югославия не признавала советскую власть вплоть до конца 1940 года.

Эмигрантский предпринимательский капитал, по сути, воссоздавался заново.

Безусловный интерес представляли для эмигрантов государственные финансовые средства и зарубежное имущество царской России. Попытки приватизировать казенный капитал предпринимались неоднократно самыми разными группами эмигрантов.

Большая часть этих средств еще во время первой мировой войны была переведена Министерством финансов из России на частные счета финансовых агентов - российских послов и их доверенных лиц - в Европе и Соединенных Штатах на закупку военного снаряжения и продукции. Бывшие Российские послы и их доверенные лица имели возможность использовать эти средства, размещенные в зарубежных банках и акционерных обществах, что обеспечивало их собственное существование после распада Российской империи. Получить доступ к ним представителям эмиграции оказалось непросто, но возможно.

Прежде всего, этому препятствовал Совет послов, объявивший о намерении создания «национального фонда», призванного заниматься интеграцией российского казенного капитала в европейскую экономику и поддержкой эмигрантов, но более всего заинтересованный в поддержании прежнего российского дипкорпуса. Значительные денежные суммы российской казны были размещены в «Лондон энд истернтрэйдбэнк». После ряда неудач российские финансисты-эмигранты сумели приобрести акции этого банка и, став акционерами, получили большинство в правлении и возможность распоряжаться банковскими накоплениями. Но, в конечном итоге, лишь небольшая часть средств поступила эмигрантским организациям, так как в конце 1923 года основные накопления уже были перемещены из «Лондон энд истернтрэйдбэнк» в предприятия, контролируемые французской финансовой группой «Боэр э Маршал», где члены Совета послов заняли руководящие должности, при этом размер ассигнований эмигрантских организации начал ежегодно уменьшаться. Другим источником эмигрантского предпринимательского капитала были вклады, созданные до 1917 года в иностранных банках российскими торговыми товариществами для проведения своих зарубежных операций.

     Однако после того как европейские правительства начали одно за другим признавать СССР авуары большинства фирм с преобладанием русских капиталов были заморожены и начались судебные процессы, которые длились продолжительное время и не всегда заканчивались возвращением вложенных средств.

Примером удачного завершения процесса может служить восстановление деятельности «Северного страхового общества», которое имело на счетах в Америке и Европе значительные средства, но доступ к активам был закрыт российским владельцам из-за отсутствия директора и членов правления. Переизбрать их было нельзя, поскольку отсутствовал кворум: при общем числе в 296 акционеров из советской России благополучно выехали лишь 25. Возобновить бизнес во Франции и Англии оказалось невозможным. Причем Английские банки, ссылаясь на большевистский декрет о национализации, просто присвоили себе активы общества.

     Восстановить права удалось только в Соединенных Штатах, где общество работало с 1909 года. Поскольку США признали советскую власть только в 1933 году, возможности защиты интересов эмигрантского бизнеса здесь были шире. Но даже в этой ситуации получить доступ к средствам стало возможно только в результате многоступенчатых комбинаций, включив в число акционеров американские компании. В результате рассмотрения судебных исков в интересах американского бизнеса вопрос был решен положительно, в том числе и для российских акционеров, а российский эмигрантский капитал получил право действовать на равных условиях с американскими фирмами.

В судебной практике Франции, Англии и США в разное время находилось около 600 дел по русским акционерным обществам, часть из которых была выиграна российскими держателями акций.

В большинстве стран судебные системы признавали законным Декрет о национализации, ликвидировавший российские акционерные общества, а зарубежные компании и банки, пользуясь этой ситуацией, переставали выплачивать российским акционерным обществам и товариществам проценты.

По материалам созданного эмигрантами союза промышленников "Торгпрома", самая неблагоприятная для русских предприятий практика сложилась в так называемых лимитрофах - Польше и странах Прибалтики. Во второй половине 1920-х годов русские акционерные общества, если они только не были переформированы по местным законам, ликвидировались в принудительном порядке, причем остававшиеся после этого денежные средства возвращались почти исключительно гражданам лимитрофных государств.

Еще одна проблема состояла в том, что в ходе революционных потрясений и Гражданской войны многие компании лишились членов правлений, директоров и акционеров. В результате доступ к зарубежным активам был практически закрыт из-за невозможности принять какие-либо решения, в том числе об обращении в суд.

  Наиболее предприимчивые, однако, сумели правильно оценить политическую ситуацию в начале революционных событий и уже в самом начале 1918 года до принятия Декрета о национализации акционерных обществ вывели капиталы из России через создание дочерних компаний, не подчиняющихся советской юрисдикции. Таким образом им удалось избежать проблем, связанных с восстановлением юридического статуса за границей и возвращением активов, с которыми столкнулись другие российские акционерные общества.

Надо отметить, что до революции российские промышленные предприятия редко имели филиалы за границей. Экспорт продукции, как правило, осуществлялся иностранными посредниками. Также и торговые заведения (текстильные, зерновые, кожевенные и пр.) редко имели заграничные отделения, поскольку ориентировались на внутренний рынок и не занимались экспортно-импортными операциями. Исключение составляли чаеторговые компании. Внутренний российский рынок потреблял значительное количество чая, выращиваемого в Китае, Индии, на Цейлоне, что вынуждало торговцев держать свои капиталы на счетах в странах-производителях, а также открывать филиалы в Лондоне - главном центре мировой чайной торговли. В результате в 1920-е годы успешно продолжили свою деятельность оптовая фирма по торговле сахаром и кофе "Василий Перлов с сыновьями", товарищества чайной торговли "К. Высоцкий и Ко", «Кузьмичев с сыновьями". Последнее предприятие функционировало во Франции до начала 1970-х годов и отметило там 100-летний юбилей. Фирма Высоцких, перебравшаяся накануне Второй мировой войны из Европы в Израиль, существует до нашего времени (в 2005 г. открыто торговое представительство компании в России).

Отдельную группу предпринимателей составляли те акционерные общества, которые не имели филиалов за границей, но располагали значительными средствами, хранящимися в европейских банках. Их капиталы были размещены на Западе до революции и предназначались для закупки сырья и оборудования, поступление которых в Россию было сорвано после начала мировой войны. Величина этих финансовых средств была очень значительна: только члены Всероссийского общества суконных фабрикантов ежегодно закупали в Англии до Первой мировой войны шерсти и шерстяной пряжи на сумму в 3 млн. фунтов стерлингов. В этом случае владельцы, покинув Россию, могли вступить в распоряжение своими средствами. Так, к началу Октябрьской революции на счетах «Товарищества Владимира Алексеева», известной семьи российских предпринимателей и торговцев, в лондонских банках находилось свыше 700 тыс. фунтов стерлингов, переведенных московскими суконными фабрикантами для закупки шерсти. Только в 1919 г. правление Товарищества удовлетворило требования ряда пайщиков и владельцев переведенной валюты, передав им около 400 тыс. фунтов.

Но самым стабильным было материальное положение бывших российских нефтяных магнатов. В 1920 г. крупнейшая российская нефтяная компания Нобеля продала акции своих предприятий уже национализированных советской властью американской «Стандарт ойл компании оф Нью-Джерси». Предприятия Манташева, Лианозова, Гукасова и Цатурова были куплены англо-голландским нефтяным трестом "Ройял-Датч Шелл". Впоследствии круг нефтяных магнатов, получивших компенсацию за утраченную собственность, еще более увеличился. В 1922 году представителями западных нефтяных и дореволюционных российских нефтяных компаний было заключено в Париже соглашение, которое подтверждало имущественные права предприятии, национализированных советской властью, провозглашало требование возврата промыслов прежним владельцам и объявляло о недопустимости заключения концессий в Советской России. В 1924 г. две крупнейших компании «Роял - Датч шелл» и "Стандард ойл" объявили о создании совместной организации для закупки советской нефти. При этом оговаривалось обязательство при операциях с "русской нефтью" за границей компенсировать бывшим владельцам нефтепромыслов их убытки, связанные с национализацией путем отчисления определенных сумм с покупной цены.

В целях координации своей деятельности предприниматели-эмигранты создали - Российский финансовый, торговый и промышленный союз ("Торгпром"), действовавший под председательством Н.Х.Денисова, бывшего владельца Сибирского коммерческого банка и Громовской лесной биржи в Петербурге.

Эта организация имела своей задачей сплочение и объединение русских торгово-промышленных и финансовых деятелей в целях представительства их общих интересов за границей и, в конечном счете, подготовку экономического возрождения России. В «Торгпроме» состояло около четырехсот членов. В состав кроме частных лиц входили: "Совет съездов представителей промышлен­ности и торговли», созданный еще в России «Протосоюз», Лондонский, Германский, Швейцарский, Белградский союзы предпринимателей, "Совет съездов горнопромышленников Юга России", Союз представите­лей частных железных дорог России, Союз русских инженеров.

Руководство «Торгпрома» было широко представлено деловой элитой старой России. Туда входили: E.JI. Любович, директор правления нефтепромышленного общества Мирзоевых и член правления акционерного общества "Олеонафт", российские нефтяные магнаты С.Г. Лианозов и Г.Л. Нобель, член известного московского купеческого клана С.Н. Третьяков.

Структура "Торгпрома» состояла из нескольких секций (нефтяная, судоходная, свеклосахарная, железнодорожная, горнопромышленная, лесная, торговая, страховая, текстильная) и комиссий (финансовая, городская, торговая), которые проводили аналитическую работу и отстаивали интересы бывших соотечественников перед западными правительствами, Лигой Наций и в других организациях. Общество активно действовало в 1920-30-е годы, но официально было распущено только в 1953 году.

В условиях экономической изоляции советской России на протяжении 1919 г. большевики осуществляли частную предпринимательскую деятельность, а также проводили нелегальные торговые и финансовые операций, главным образом через Стокгольм, при этом помощь советской стороне оказывали, в том числе и российские эмигранты. Финансовым агентом большевиков был известный банкир Д. Рубинштейн, который действовал "в интересах большевиков и за их деньги". Эмигрант А.Животовский, родственник Л.Д. Троцкого и Л.Б. Каменева, действовал в интересах Советской России в Стокгольме. Среди главных парижских агентов "Опторга"- торговой фирмы, созданной большевиками во Франции, называли эмигранта Цитрона, "скомпрометированного торговлей оружием за границей для советов", и Цвибаки (отец и сын); представителем "Опторга" в Лондоне был А. Шамшин, тесно связанный с Л.Б.Красиным - наркомом внешней торговли в 1920-26гг.

Сотрудничество эмигрантов с советскими структурами не было редким явлением, хотя и не приветствовалось, но и не слишком осуждалось в эмигрантских кругах. В Лондоне и Берлине эмигранты состояли на службе в советских торгпредствах и добросовестно выполняли работу экономистов, статистиков, секретарей и др., которая признавалась неполитической.

Существенную помощь новой власти оказал владелец известной в дореволюционной России фирмы "Чай Высоцкого» Ф.В. Высоцкий, который контролировал во Франции «Коммерческий банк для Северной Европы». Для создания финансового учреждения, обслуживающего интересы новой России необходимо было приобрести действующий заграничный банк. Понимая сложность ситуации, Ф.В. Высоцкий не обнародовал имя покупателя акций банка - советское правительство, сославшись на конфиденциальность сделки.

Этот банк, известный уже под названием Евробанк, стал самым крупным иностранным банком с советским (впоследствии российским) капиталом, акционерами его были советские государственные организации. Через Евробанк осуществлялись основные внешнеторговые расчеты СССР (а впоследствии и социалистических стран). С 2006 г. это ВТБ (Франция), дочерний ВТБ (Европа).

Деловые контакты с Советами устанавливали не только ру­ководители финансовых учреждений, получавшие от сотрудни­чества с большевиками прямую выгоду, но и предприниматели, надеявшиеся, что НЭП окажется началом реального возрождения частного предпринимательства в России. Попытку вернутся в Россию сделал А.Д. Животовский, совершивший несколько поездок в Россию в 1922-24 гг. с целью получения концессии на Криворожском горнопромышленном предприятии. Однако Советское правительство не допускало участия русских предпринимателей-эмигрантов в концессионном деле.

Попытки установить деловые отношения с советской Россией предпринимал В.А. Лебедев, владевший в эмиграции Русско-славянским банком ("BanqueSlave", Белград), а также торговыми судами, ушедшими из России с Белой армией. В 1926 г. В.А. Лебедев перебрался в Париж, где долгое время работал в авиапромышленности и за вклад в развитие французской авиации был награжден Орденом Почетного легиона.

Не все Российские предприниматели, даже сохранившие большую часть своего состояния, оказались успешны за границей. Хорошо иллюстрирует этот пример судьба известных российских предпринимателей Рябушинских.

Вот описанная собственноручно одним из них история заграничного дела:

"Июль 1918: уехал из Москвы. Создали ряд банков на Юге России. Падение Юга, постепенное свертывание там наших пред­приятий.

Май-декабрь 1919: Основываемся в Новороссийске, Кон­стантинополе, Париже, Лондоне, Нью-Йорке. Попытка через Лондон и Нью-Йорк связать работу с Архангельском и Югом России, работали очень удачно. 1920: падение обоих этапов. Страшный экономический кри­зис на всем Западе. Потеря нашей связи с Родиной. Экономиче­ский кризис Европы и Америки. Незнание нами рынка. Незнание, что начать делать. Ряд торговых ошибок. Массовое скопление русских эмигрантов, наших родных, друзей, служащих; рассеяние по всей Европе. Создание предприятий в Нью-Йорке, Монреале, Париже, Лондоне, Берлине, Милане, Белграде, Загребе, Вене, Христиании, Риге; везде, где наши, стараемся делать работу.

1920-1921: дела созданы, а что и как работать, не знаем. Пос­ле ряда неудачных попыток, убытков в большинстве случаев, на­чинаем с января 1922 работать по оптовой продаже и розничной торговле суконными товарами. Постепенно натаскивая состав, учась, делая ошибки, сначала дело идет очень тихо, потом посте­пенно лучше. Текущий год идет еще лучше.

В 1923 начали экспорт хлопчато-бумажных товаров из Англии в Америку. В Нью-Йорке у нас заведует делом Ник(...) Дав(...) и Петр Арс(...) М(орозовы), здесь (в Лондоне и Манчестере) - Александр Геннадиевич Малахов".

В 1924 г. в делах предприятия наступил кризис. Как сообщал из Монреаля С.П. Рябушинский, только одно американское отделение "с начала существования до 1 января 1924 г. потеряло долларов 512 тыс. Убытки этого года выразятся в сумме, близкой 70 ООО... Настроение неважное. Переварить потерю в 600 ООО $ не так-то легко... Капитал Амсикора предполагается уменьшить до 50 ООО и расхо­ды свести к 300 $ в месяц, оставив одного человека...^»

В конце мая 1924 г. остаток имущества составлял лишь 83 тыс. фунтов. Решено было закрыть американское и канадское предприятия, "несмотря на решающее значение этих дел на все наши другие предприятия'', немедленно уволить из "Вестерн Банка" девять человек, из парижского Банка Южных стран - семь человек (а также поставить вопрос о его закрытии). Позже решено ликвидировать "без промедления все американские дела без остатка, пересмотреть серьезно и без самообмана положение всех существующих наших дел. Сократить их до минимума и оставить только те, которые действительно дают пользу. Все остальное... безжалостно закрывать; теперь же уволить всех лишних лиц, которые не походят к следующим категориям: 1. служащие наших русских дел. 2. члены нашей семьи. 3. служащие специалисты, ко­торые уже делом доказали свою пригодность. (Цит. по «Шацило М.К. Российская буржуазия в период гражданской войны и первые годы эмиграции.1917-нач.1920-х. М.Наука. 2008.)

Несмотря на решительные меры, Рябушинским не удалось возродить свое дело. Конец 1920-х годов принес семье полное разорение, за которым наступила беспросветная эмигрантская нищета. Когда в 1936 г. во Франции умер один из Рябушинских, ни у кого из его братьев не оказалось денег на похороны.

     В целом российские предприниматели, сумевшие укрепить свое дело в изгнании, сыграли большую роль в жизни, как самой эмиграции, так и государств, предоставивших им убежище. Многие из них занимались благотворительностью и выделяли средства на нужды соотечественников и эмигрантских организаций. В частности, на деньги крупных предпринимателей был организован Конгресс русской эмиграции, прошедший в Париже в 1926 году. Базировавшийся в Париже Союз русских промышленников, возглавляемый одним из представителей рода Третьяковых, играл заметную роль в экономике Франции вплоть до второй мировой войны.

     Российским предпринимателям принадлежит неоценимая заслуга в деле сохранения русской эмиграции как национальной и культурной общности.      Если в начале своей зарубежной деятельности русские предприниматели обеспечивали физическое выживание и социальную адаптацию лишь небольшой части беженцев, создавая для них рабочие места, то впоследствии эмигрантские деловые структуры превратились в экономические, национальные и культурные центры, вокруг которых группировались наши соотечественники, оказавшиеся в изгнании.

Эмигрантский частный капитал одним из первых стал налаживать экономические связи с советской Россией. Эмигранты-бизнесмены выступали экспертами западных правительств и корпораций в решении сложных политических, правовых и имущественных проблем, вызванных международным признанием СССР. И этим они в конечном итоге послужили Родине.