1. Смена власти

1. Факторы смены руководства.

• Кризисные явления в общественной жизни. Реформы, провоз­глашенные XXI и XXII съездами КПСС, не распространялись на ко­мандно-административную систему. В ходе преобразований 50-х годов не удалось обеспечить стабильный экономический рост. В нача­ле 60-х годов наметились кризисные явления в экономике, которые при­вели к снижению уровня жизни людей.

• Допущенные Н. С. Хрущевым ошибки, волюнтаризм во внут­ренней и внешней политике, массовые кампании, инициировавшиеся «сверху», вызывали неприятие у представителей различных соци­альных групп.

• В наибольшей степени недовольство распространилось в руко­водящем партийно-хозяйственном аппарате как волюнтаристски­ми методами руководства Хрущева и постоянными перетрясками руководящих кадров, так и его попытками усилить личную ответствен­ность номенклатурных работников за порученное дело.

• Психологическая неподготовленность общества к кардиналь­ным переменам и незавершенность модернизационных процессов иск­лючали действительную инициативу «снизу» и предопределили особую роль центра в развитии событий. Судьба реформ была постав­лена в зависимость от расстановки сил в верхнем эшелоне власти. Победа консервативных сил окончательно блокировала нарождавшие­ся демократические перемены.

2. Новое руководство КПСС. 14 октября 1964 г. на пленуме ЦК КПСС Н.С.Хрущев был смещен с постов Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК и Председателя Совета Министров с фор­мулировкой «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья». Первым секретарем ЦК стал Л. И. Брежнев, который являл­ся выразителем интересов партийного аппарата и мощного слоя хозяй­ственной бюрократии. Председателем Совета Министров СССР был назначен. Н. Косыгин. В1966 г. Президиум ЦК вновь был переимено­ван в Политбюро, вместо Первого появилась должность Генерального секретаря. В 1977 г. Брежнев занял еще один пост — Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

2. Общественно-политическая обстановка

1. «Застойный» характер политической системы. Период 70-х — начала 80-х годов в истории советского общества был охарак­теризован как «застойный».

Причины «застоя» и накапливавшихся кризисных явлений наряду с субъективным фактором (личностью самого Л. И. Брежнева и его ок­ружения) заключались:

— в характере социально-политической модели советского обще­ства, основа которой сложилась еще в 30-е годы. Претерпев в 50-е — начале 60-х годов некоторые изменения (ушли в прошлое лич­ная диктатура, массовые репрессии как средство управления социаль­но-политическими и экономическими процессами) система сохранила свои важные черты;

—- в социально-экономических отношениях, господствовавших в стране. Характерной особенностью общественного производства тех лет являлся высокий удельный вес тяжелой промышленности (преиму­щественное развитие отраслей группы «А» по сравнению с группой «Б») и военно-промышленного комплекса. При этом советская эконо­мика оставалась по преимуществу на индустриальной стадии, в то вре­мя как экономика ряда стран мира поднялась на стадию научно-индустриальную.

2. Эволюция политической доктрины СССР отвечала задачам стабилизации как общественной, так и личной жизни. Новый курс по­лучил на Западе название неосталинизма.

• Черты неосталинизма. В попытках преобразований 50-х — начала 60-х годов и элементах либерализации («оттепели») главный идеолог ЦК КПСС М. А. Суслов и другие члены партийного руководства видели причину неудач и некоторой социальной дестаби­лизации (проявившейся как в рабочих выступлениях, так и в зарожде­нии диссидентства). В результате в 70-е годы по инициативе партии происходил постепенный откат от политики десталинизации и крити­ки культа личности, намечается возврат к некоторым элементам стали­низма в идеологии, культуре, общественной жизни.

В документах партии и правительства окончательно закреплялось, в том числе юридически, монопольное положение КПСС в советской политической системе. Впервые в 6-й статье новой 1977 г. Конститу­ции СССР определялась роль партии как «руководящей и направляю­щей силы советского общества», «ядра политической системы». За 20 лет численность КПСС возросла с 12,4 млн в 1966 г. до 18,3 млн в 1985 г.

Партийное руководство через низовые партийные и общественные организации — профсоюзы, комсомол и другие — продолжало осу­ществлять идеологический контроль над общественной жизнью в го­сударстве. В результате сохранялись всеобщая идеологизация социальной и культурной жизни, идеологический диктат КПСС, еди­номыслие.

• Концепция «развитого социализма». В рамках курса на стаби­лизацию партийные идеологи были вынуждены отказаться от утопиче­ской идеи о скором переходе к коммунизму и отмирании государства. В новую Конституцию вошло понятие «развитого социализма», давав­шее возможность пропагандировать новые достижения «самого пере­дового» строя, выдвигать новые социальные цели без указания сроков их достижения.

• Окончательное оформление получило положение об отсутст­вии в стране социальных групп, враждебных, противостоящих или чуждых социалистическому обществу. В Конституции было заявле­но о сформировании в СССР «новой социальной и интернациональной общности — советский народ». В условиях развитого социализма КПСС становилась «партией всего народа», Советы — Советами на­родных депутатов. Даже интеллигенция окончательно стала «народ­ной». Полностью было отброшено ее разделение на «буржуазную» и «рабоче-крестьянскую».

В условиях «холодной войны» и господства коммунистической идеологии в СССР невозможно было отказаться от положения о проти­востоянии двух мировых систем — социалистической и капиталисти­ческой. Но в соответствии со временем утверждалось, что борьба двух систем продолжалась главным образом в идеологической сфере. Со­стояние общества было уже таковым, что, когда речь шла о «буржуаз­ном влиянии» в обществе, то имелись в виду не «иностранные шпионы и диверсанты» (что было характерно для 30—40-х годов), а «отдельные отщепенцы», по отношению к которым проводились точечные репрес­сии и информация о них редко становилась гласной.

3. Эволюция правящей элиты. В эти годы происходила дальней­шая централизация партийно-государственного аппарата, усиление власти партократии.

• Прежде всего были приняты меры по консервации личного со­става высшего руководящего слоя. В 1966 г. было отменено требова­ние периодической ротации (замены) партийных кадров, их сменяемость по сравнению с предыдущим периодом сократилась в три раза. Назначенные в 60—70-е годы руководители занимали свои посты в течение 15—20 лет (в результате средний возраст выдвиженцев со­ставлял более 56,6 лет). Ко второй половине 70-х — началу 80-х годов произошла прочная стабилизация партийной элиты и прекращение ее пополнения снизу. Система номенклатуры со своими правами, приви­легиями, иерархией стала замкнутой и закрытой. Выросло влияние уз­кого круга членов Политбюро — руководителя КГБ Ю. В. Андропова, министра обороны Д. Ф. Устинова, министра иностранных дел А. А. Громыко.

• Отсутствие гласности и атмосфера всепрощенчества способст­вовали разложению части партийно-государственного аппарата. Развивалась коррупция, происходило сращивание партноменклатуры с элементами преступного мира. Энергия руководителей направлялась не на планомерную работу, а на получение результатов любой ценой (отсюда призывы дать: «6 миллионов тонн узбекского хлопка», «1 мил­лион кубанского риса», «казахстанский миллиард зерна» и др.). 4. Национальный вопрос в СССР.

• СССР являлся унитарной федерацией с жестко унифицирован­ной, централизованной системой государственно-административного управления. В его составе было 53 национально-территориальных об­разования — союзные и автономные республики, автономные области и округа. По переписям 1979 и 1985 гг. была выделена 101 этническая группа. Основу этого национально-государственного единства состав­ляла КПСС. Партийные комитеты национальных республик были лишь ее региональными отделениями. При этом бюрократический цен­трализм партийной системы делал национальные элиты надежными помощниками единой властной структуры КПСС.

За годы социализма в СССР этнонациональным группам была га­рантирована территориальная автономия, образование и деятельность культурных институтов на национальных языках, а также создание ме­стных кадров и собственной национальной номенклатуры — кланов (одного из факторов будущего дезинтеграционного процесса на терри­тории СССР).

В этой ситуации национальный вопрос в СССР считался решенным «полностью и окончательно» (победа социализма как бы автоматиче­ски исключала возможность национальных конфликтов и противоре­чий на территории советского государства). Подтверждением этого становился тезис о формировании новой интернациональной общно­сти — «советский народ».

Русские в СССР, составлявшие 51,3% общей численности населе­ния и занимавшие ³/₄ территории СССР, не пользовались какими бы то ни было преимуществами перед другими нациями и народностями. На­оборот, в РСФСР никогда не было республиканской компартии и соот­ветственно центральных органов ее управления (российского ЦК). Поэтому Российская Федерация находилась в сфере прямого (из ЦК КПСС) управления. Это вело к тому, что с русскими ассоциировался центр союзного государства, а в характер взаимоотношений между ре­спубликами вошло понятие «старшего» и «младшего брата».

• Скрытые причины межэтнических конфликтов. За годы со­ветской власти этнические меньшинства в ряде республик (особенно закавказских, например, в Грузии — в отношении мегрельского и сванского языков, в Азербайджане — курдского и лезгинского) под­верглись ассимиляции и дискриминации со стороны титульных наций. В этом крылись причины будущих межэтнических конфликтов (армян против азербайджанцев в Карабахе, осетин против грузин и т. д.). Изме­нение границ автономий и несовпадение, как правило, этнического расселения и политической государственности вели к территориальным спорам между этносами, которые вызвали в будущем конфликты меж­ду Чечней и Дагестаном, Чечней и казаками, Ингушетией и Северной Осетией и т. д.

Комплекс «младшего брата» выдвинул к концу 80-х годов на пер­вый план национальные проблемы.

5. Духовная жизнь общества в 70-е годы была сложной и противо­речивой. С одной стороны, парадность и догматизм, идеологизация на­уки и культуры, с другой — медленный, но неизбежный рост протеста. «Оттепель» не прошла бесследно, менее плотным стал «железный зана­вес».

• Все более увеличивался разрыв между рядовыми гражданами и власть предержащими, возрастало социальное расслоение, что нега­тивно сказалось на духовном состоянии общества. В нем нарастала со­циальная апатия, нормой становилась двойная мораль как «наверху», так и «внизу».

• Если в рабочей среде это проявлялось в прогулах, пьянстве, анек­дотах о высшем руководстве страны, то в среде интеллигенции харак­терной стала негласная критика советского строя, обсуждения «на кухне» проблем политического, социального и экономического поло­жения в стране.

Наиболее радикальным, хотя и наименее массовым выражением несогласия и протеста стало диссидентское движение. В его рядах бы­ли представители творческой интеллигенции, национальных мень­шинств, верующие. Ко второй половине 60-х годов относится зарождение правозащитного движения, активным участником которо­го стал академик А. Д. Сахаров. На его основе были созданы Комитет прав человека в СССР; Московская Хельсинкская группа, Христиан­ский комитет прав верующих и др. Диссиденты организовывали акции протеста (в частности, в связи с событиями 1968 г. в Чехословакии), пы­тались наладить выпуск нелегальной литературы. Затем основной фор­мой их деятельности стали протесты и обращения в адрес высших руководителей страны и правоохранительных органов (как, например, «Письмо вождям Советского Союза» А. И. Солженицына). Несмотря на свою немногочисленность, диссидентство представляло моральную и идеологическую угрозу системе.

В качестве защитной меры властей по предложению председателя КГБ/О. В. Андропова специально было создано Пятое управление КГБ, которое использовало в своем арсенале борьбы с диссидентством аре­сты, судебные преследования, высылку за границу, направление на «лечение» в психиатрические больницы, а поначалу и «открытые про­цессы» (как, например, над писателями А Д. Синявским пЮ. М.Дани­элем в 1966 г. и др.). Но в 70-е годы преследование «отщепенцев» уже не афишировалось, все шире практиковалась их высылка за рубеж.