4.5. Процессуальные проблемы компенсации морального вреда

Помимо рассмотренных в предыдущих разделах работы вопросов компенсации морального вреда с позиций применения норм материального права, имеются некоторые проблемы его возмещения и с точки зрения применения гражданско-процессуальных норм.

Согласно ст. 15 рассматриваемого Закона, размер компенсации морального вреда определяется судом. Из этого следует, что в отличие от других видов взысканий, требования о компенсации морального ущерба подлежат удовлетворению только в судебном порядке.

Как показывает судебная практика, фактически каждый иск, предъявляемый в соответствии с рассматриваемым Законом, сопровождается требованиями о произведении подобного рода взысканий, и очень часто разрешение подобных споров доводится до суда именно потому, что камнем преткновения сторон, достигших соглашения по всем остальным принципиальным позициям, является этот пункт требований.

В этой связи возникает вопрос: почему стороны имеют процессуальные возможности во внесудебном порядке разрешать все другие претензии, а в отношении компенсации морального вреда – нет? Ведь для того, чтобы возникло право на компенсацию, вполне достаточно двух условий (нарушение прав потребителя и установление вины причинителя в их нарушении), наличие которых вполне возможно выявить и без обращения в суд, самими сторонами.

Вполне понятно, что размер всех остальных взысканий обе стороны имеют возможность исчислить, исходя из определенных законодательством методик, чего не скажешь о взыскании возмещения морального ущерба, однако этот фактор (другую причину непоследовательности законодателя в данном подходе трудно вообразить) вряд ли является убедительным доводом введения обязательного судебного порядка удовлетворения таких требований.

Естественно что в отношениях потребителей и предпринимателей нередко имеют место и примеры добровольного достижения согласия в решении этого вопроса и достаточно часто они, минуя суд, сами определяют устраивающую обе стороны сумму и форму компенсации, однако без предусмотрения такой возможности, закрепленной в законодательном порядке, у них отсутствуют гарантии окончания споров такими соглашениями и не появления у контрагента желания в дальнейшем оспорить первичную договоренность.

Ссылаясь на это, автор имеет в виду неединичные случаи в судебной практике, когда истец-потребитель в возникшем споре с предпринимателем уже получил определенную компенсацию морального вреда, сумма которой стороны вполне устраивала однако в последствии в силу тех или иных причин все же обращается в суд, требуя возмещения морального вреда по этому же факту нарушения его прав, но уже в большем размере.

Суд же, «связанный» вышеприведенной нормой Закона, не вправе отказать истцу в рассмотрении подобного иска (как затем и отказать в иске, мотивируя это удовлетворением ранее его требований в добровольном порядке), а потому вынужден рассматривать такие требования. Причем рассмотрение таких требований часто связано не просто с проверкой обоснованности сумм, определенных при добровольном соглашении сторон, а с установлением заново всех фактических обстоятельств происшедшего, характера причиненных страданий, вины причинителя и т. д.

Даже если такому спору будет предшествовать заключение между сторонами письменного соглашения о компенсации морального вреда, при нынешнем положении дел в законодательстве суд также не в праве будет отказать в его принятии к своему производству и разрешении. Он будет обязан, как минимум, проверить факты добровольности такой договоренности, отсутствия нарушения прав и законных интересов тех или иных лиц, исполнения обязательств должником и т. д.

Как видно из приведенных доводов, законодательная неурегулированность вопроса о внесудебной возможности рассмотрения потребительских споров в части компенсации морального вреда, фактически сводит к нулю эффективность добровольного порядка разрешения таких конфликтов.

Если в законодательство о защите прав потребителей внести соответствующие изменения в плане предоставления сторонам права на внесудебный порядок компенсации морального вреда (как в случаях со всеми другими требованиями истцов), будет достигнута стабильность и эффективность подобных соглашений сторон. Кроме того, тогда судам не придется констатировать их несоответствие нормам действующего законодательства, а, следовательно – и рассматривать такие требования по существу.

Безусловно, можно говорить о том, что по смыслу общих положений ГК РФ, регламентирующих вопросы компенсации морального вреда, стороны и без этих предлагаемых нововведений ныне вправе заключить внесудебное соглашение по поводу компенсации морального вреда.

Однако без прямого указания на это в специальном законодательстве, вопрос не будет иметь четкого и однозначного разрешения в случае возникновения впоследствии между сторонами спора по этому поводу.

От введения в рассматриваемый Закон предложенного изменения в выигрыше окажутся все: истцы, которым не придется тратить время, силы и средства, чтобы обращаться в суд с требованиями, которые вполне возможно удовлетворить и без вмешательства суда; ответчики, заинтересованные в скорейшем, минимально болезненном с точки зрения материальных затрат рассмотрении спора, не связанным с широкой оглаской допущенного ими нарушения; суды, количество дел в которых за счет этого несколько сократится.

Говоря о целесообразности подобного законодательного нововведения, возможно сослаться на законотворческий и правоприменительный опыт других стран, законодательство о защите потребительских прав которых содержит подобные положения.

Так, в Законе «О защите прав потребителей» Республики Беларусь, имеются нормы, предусматривающие возможность возмещения морального вреда без обращения в суд. Стороны там могут сами договориться о размере возмещения, а суд вмешивается лишь тогда, когда между сторонами возник спор о сумме⁹.

Конечно, и в случае законодательного закрепления подобных положений предприниматель, возместивший моральный вред в добровольном порядке, никогда не сможет быть уверен в отсутствии в последующем каких-либо претензий со стороны потерпевшего и не «застрахован» от определения судом (в случае, если потребитель туда все-таки обратится) совершенно иного размера компенсации. Однако проблема будет легко разрешима, если добровольная выплата компенсации будет надлежащим образом документально оформлена.

В этой связи автор поддерживает позицию А. М. Эрделевского, предлагающего оформлять такие договоренности в форме досудебного мирового соглашения, в котором, в частности, должно быть отражено, что потерпевший при его заключении всесторонне оценивает глубину перенесенных им к моменту достижения соглашения и могущих быть перенесенными в будущем страданий; сознает, что решением суда мог бы быть определен как более высокий, так и более низкий размер компенсации; считает себя полностью удовлетворенным в случае ее выплаты в соответствии с условиями соглашения. Здесь же целесообразно указать, что стороны констатируют, что причинителем вреда в отношении потерпевшего совершено указанное неправомерное действие, чем последнему причинены нравственные и (или) физические страдания; что в случае передачи спора в суд и определения им более высокого размера компенсации, потерпевший, учитывая добровольное удовлетворение причинителем вреда своего требования, освобождает его от выплаты дополнительной к уже выплаченной суммы компенсации, то есть прощает долг в порядке ст. 415 ГК РФ.¹⁰

Если же законодатель согласится с предложенным вариантом изменений в Законе и, будучи до конца последовательным, введет также и изменения в ч. 1 ст. 134 и ст. 220 ГПК РФ (либо введя такую норму непосредственно в Закон «О защите прав потребителей»), дополнив их нормами, предусматривающими возможность отказа судом в принятии заявления и прекращения производства по делу в случае наличия между сторонами письменного соглашения о добровольном разрешении спора, позиции внесудебного порядка урегулирования возникших отношений будут еще более укреплены и им будет придана значительно большая юридическая сила.

Такой подход можно и нужно предусмотреть не только к случаям соглашений по вопросам компенсации морального вреда, но и по всем другим взаимоотношениям сторон по поводу защиты потребительских прав, а в идеале – вообще ко всем делам искового производства.

Конечно, делая такие предложения автор учитывает, что по смыслу действующего гражданского и гражданского процессуального законодательства любые договоры участников тех или иных правоотношений могут быть оспорены (как минимум – по основаниям, установленным Гражданским Кодексом РФ для признания сделок недействительными), и полностью лишить стороны возможности оспорить заключенный между ними договор ни в коем случае нельзя (иначе явно будут грубо нарушены нормы ст. 46 Конституции РФ и ч. 2 ст. 3 ГПК РФ).

Однако здесь необходимо обратить внимание на то, что предлагаемые ограничения связываются не с полным запретом сторонам выразить свое несогласие с ранее заключенным договором о компенсации морального вреда, а лишь с невозможностью сделать это посредством строго определенных способов – путем запрета повторного (дополнительного) взыскания морального вреда при наличии ранее состоявшегося соглашения.

На признание такой сделки недействительной (применении последствий ее ничтожности) такие ограничения, естественно, распространяться не должны.

При воплощении в законодательную практику указанных пожеланий, по мнению автора, в судах значительно уменьшится нагрузка при рассмотрении гражданских дел, а, следовательно, уменьшатся и сроки их рассмотрения, улучшится качество проводимых процессов, обоснованность выносимых по ним решений, это будет способствовать эффективности их исполнения.