Nepravoslavnyj missioner

последствиям своим. Отчуждив дух человеческий от Бога, соединив его с духом сатаны по главному греху его – богохульству, они повергают его порабощению страстей, как оставленного Богом, как преданного собственному своему падшему естеству…Ереси, будучи делом плотским, плодом плотского мудрования, изобретены падшими духами169…Ересь есть грех, совершаемый преимущественно в уме. Грех этот, будучи принят умом, сообщается духу, разливается на тело, оскверняет самое тело наше, имеющее способность принимать освящение от общения с Божественною благодатью и способность оскверняться и заражаться общением с падшими духами. Грех этот малоприметен и малопонятен для незнающих с определенностью христианства, и потому легко улавливает в свои сети простоту, неведение, равнодушное и поверхностное исповедание христианства».170

Это же подтверждает и прп. Иустин (Попович): «Учение Православной, Богочеловеческой, Христовой Церкви о еретиках, переданное через святых апостолов, через святых Отцов, через Святые Соборы, следующее: ереси – это не Церковь, и они не могут быть ею. Посему у еретиков не может быть Святых Таинств вообще, а в частности – Святой Евхаристии, этого

Таинства всех Таинств. Ибо Святая Евхаристия – это и есть все и вся в Церкви».171

Анафема, которая налагается Церковью на всех еретиков, свидетельствует о том, что ни одна из ересей не только не является Церковью, но и чужда Церкви, противна Богу.

Свт. Игнатий Брянчанинов: «Словом анафема означается отлучение, отвержение. Когда Церковью предается анафеме какое-либо учение: это значит, что учение содержит в себе хулу на Святого Духа, и для спасения должно быть отвергнуто и устранено, как яд устраняется от пищи».172

Распределение приема еретиков в лоно православной Церкви по трем степеням-чинам (покаяние и проклятие ереси, крещение, миропомазание). Тем не менее, этим установлением, которое получило свое окончательное закрепление в 95 правиле VI Вселенского собора, Святые Отцы вовсе не признавали

169Святитель Игнатий Брянчанинов. Слов о смерти и аскетическая проповедь. М. 1993, тт. 3, 4. стр. 79-80.

170Там же, с. 82.

171Прп. Иустин Попович. Православная Церковь и Экуменизм. - М.: Паломник, 2006, с. 198-199.

172Указ. сочин., с. 79.

121

действительность тех или иных таинств в инославии, ибо мысль о недействительности, неспасительности и недейственности «таинств» вне Православия была присуща всем Святым Отцам фактически без исключения. Об этой вполне последовательной точке зрения Святых Отцов упоминает и выдающийся канонист епископ Никодим (Милош): «Как только Церковь сознала свое единство и вселенскость, а следовательно и свою, в отношении различных ересей, непогрешимость, когда она почувствовала себя единственной хранительницей Откровенной истины, то, естественно, в ея борьбе с еретиками тотчас же должен бы выдвинуться вопрос о правильности таинств и особенно таинства крещения. Последовательность православной точки зрения могла привести лишь к одному единственному заключению, а именно: если еретики лишены участия в спасении, то тем самым они непосредственно лишены возможности быть посредниками в спасении людей. Крещение еретиков не есть крещение; оно не только не очищает, но, наоборот, оскверняет, точно также, как оскверняет сама ересь, в

которую человек вступает посредством такого ложного крещения».173

Тем не менее, и в истории Церкви практика была иная. Эта практическая сторона церковной жизни вовсе не отрицала недействительность таинств еретиков, не отвергала принцип церковной акривии, но лишь способствовала облегчению перехода еретиков в лоно Церкви. «На каждом шагу, - как замечает епископ Никодим (Милош), - проявлялось стремление отцов искоренить ереси и склонить еретиков к переходу в Православную Церковь. Этим стремлением, между прочим, объясняется сравнительная снисходительность отцов в деле принятия еретиков в Церковь, снисходительность, которая бы иначе не могла быть оправдана, если принять во внимание особенную тяжесть некоторых ересей».174

Итак, мы можем сделать из вышесказанного вполне однозначные выводы:

Ни ересь, ни раскол Церковью в собственном смысле не являются,

Церковь Христова любое искажение веры рассматривала как ересь,

173Указ. сочин, т. 1, с. 280. Комментарий на 7 правило II Вселенского собора.

174Указ. сочин., с. 272.

122

Церковь Христова вела непрерывную и бескомпромиссную борьбу с ересями, поскольку каждая из них в своей сути является богохульством, лишает спасения человека и ведет к вечной погибели,

Устанавливая различные чины приема в Православную Церковь отпадших от нее еретиков и раскольников, Святые Отцы чаще следовали по пути не акривии, а икономии.

При этом, прибегая к икономии, не отрицалась акривия. Целью икономии было всегда упростить и облегчить возвращение в лоно Церкви отпадших.

Православная Церковь на протяжении двух тысячелетий рассматривала постановления апостольских правил в отношении еретиков как руководство и правило, регулирующее взаимоотношения православных с инославными в целом, а не ограничивая лишь узкой группой гностиков.

Запрет на молитвенное общение с еретиками, на посещение их храмов и на участие в таинствах распространялись и на поздних еретиков: римо-католиков175 и протестантов.

Поэтому утверждения дьякона Андрея (Кураева) о том, что постановления апостольских правил относятся только лишь к гностикам, а значит, не могут быть применимы в отношении римо-католиков и иных поздних еретиков (монофизитов, протестантов), являются ложными, так как противоречат пониманию этих правил всею Православной Церковью.

Кандидат богословия иеромонах Сергий (Троицкий) 18 июля/31 июля 2007г.

175 Согласно оросу Константинопольского собора 1756 г., а также Пидалиону прп. Никодима Святогорца римо-католики должны приниматься в Православную Церковь исключительно только через крещение. См. епископ Никодим (Милош). Указ. Сочин., с. 588, 589, а также замечательный труд протопресвитера Георгия (Металлиноса), профессора Афинского университета «Исповедую едино крещение» (Пермь, 2005, перевод с греческого).

123

Мельков А.С.

«Дальновидный» ва-банк отца диакона176

Недавно на популярном Интернет-ресурсе «Кремль Орг» появилась статья диакона Андрея Кураева «"Патриарх Кирилл"

– пора привыкать?» Статья исполнена штампов, ярлыков, искажений фактов.

Свою статью диакон Андрей начинает почему-то с рассказа о выборах Папы Римского. Затем рисует читателю идеал католического епископа, в сопоставлении с привычным образом епископа православного, при этом православный епископ у отца Андрея представлен в крайне неприглядном свете:

Если католический епископ не реагирует на политические события – он кажется неадекватным. Если православный епископ начинает говорить о политике – он кажется неуклюжим. И прихожане и наипаче светские люди в ответ пожмут плечами и в сердцах скажут - "батюшка, тебе молиться что ли надоело, коль ты в политику полез?".

Единственный православный епископ, который все же высказывается по всему спектру общественных дискуссий – митрополит Кирилл. Но это работа у него такая, его церковное "послушание". Он (на протяжении уже 20 лет) - куратор ВНЕШНИХ связей Патриархии. Этот его статус уникален. Но оттого и сравнивать его просто не с кем. А, значит, и именовать именно его "модернистом", а кого-то иного - "консерватором" неуместно. Сравнивать можно два слова, а не слово с молчанием».

Странное заявление отца диакона. По его логике выходит, что митрополит Кирилл всецело олицетворяет собой идеал католического епископа! Митрополит Кирилл – «куратор внешних связей». Ну и что из этого? Почему досточтимого владыку не с кем сравнить? Ныне здравствуют два его предшественника – митрополиты Ювеналий и Филарет. Они тоже возглавляли ОВЦС – внешние связи. Тем более что оба эти митрополита также могут стать кандидатами в Патриархи. Почему же диакон Андрей не сопоставил все эти выдающиеся личности между собой? Почему он искусственно придал митрополиту Кириллу статус «уникальности»? Уникальными по

176 http://www.apn.ru/publications/article21196.htm. – 26.12.2008.

124

несению церковного послушания можно назвать все тех же митрополитов Минского Филарета – он возглавляет единственный в нашей Церкви Экзархат, или Крутицкого и Коломенского Ювеналия, который является единственным Патриаршим наместником?

Далее у отца Андрея начинается целая череда критики в адрес нашего епископата. И снова собирательный образ архиереев выставлен в уничижительном виде:

«Как определенный недуг нашей церковной жизни я расцениваю то очевидное обстоятельство, что у наших иерархов практически нет личного выражения лица. В ситуации выборов это означает, что на выборы идут люди без внятных программ».

Любопытное заявление диакона о лице епископов. Откуда диакон Андрей сделал столь странные умозаключения о «личном выражении лица» архиереев, на основании каких данных уважаемый профессор МДА проводил свои исследования более чем ста пятидесяти лиц епископского достоинства не понятно. Далее у отца Андрея следует вывод о «внятности программ» возможных кандидатов на Патриаршество. Но как данный вывод отца Андрея согласуется с мнением Местоблюстителя, который постоянно призывает не уподоблять выборы Патриарха светским политическим процессам? А разговоры о программах как раз отдают духом секулярных политтехнологий!

После этого высказывания отец Андрей говорит уже не о программах, а о кандидатах на Патриаршество:

«Как это ни странно, но претендентов на патриарший престол просто нет. Никто из епископов не выдвигал себя в кандидаты. Никто не заявлял о своем желании или хотя бы согласии занять высшее место. Так что церковные выборы не похожи на светские. Никто не подает заявок в Центризбирком: "выбери меня!"».

«На каком основании с первого же часа кончины Патриарха Алексия, светские СМИ стали говорить о том, что "борьба развернется между митрополитом Кириллом и митрополитом Климентом"?... На каком же основании человека, который 15 лет был правой рукой митрополита Кирилла, теперь объявляют его соперником и идейным оппонентом? А также - на каком основании глава Отдела внешних связей предстает как

125

"экуменист и модернист", а его многолетний первый заместитель получает ярлык (или звание) "ортодокса"?»

Это уже совсем странное высказывание отца диакона. Не понятно, то ли его вопрос обращен к самим светским СМИ, то ли к читателю, то ли к самому себе. В любом случае возникает встречный вопрос: или отец Андрей, постоянно занятый проповедями на рок-концертах, утратил понимание настоящего церковно-политического момента, или он не знает об обозначившихся за последние четыре года тенденциях внутри церковного организма, или такое заявление заведомо провокационно, ибо вводит в заблуждение читателя?

Далее отец Андрей категорично заявляет: «Вероятность того, что Собор изберет митрополита Климента – в районе нуля».

Слишком смелое заявление отца диакона. Он априори от своего имени высказывается о мнении предстоящего Поместного собора. Т.е. говорит более чем за 800 членов собора! Развивая свой тезис, диакон Андрей начинает самовольно вершить суд истории над Патриархами Алексием I и Пименом, одного именуя «стареньким», другого «пассивным»:

«Патриарх Алексий сам в течение 25 лет был управляющим делами Патриархии при двух стареньких или пассивных патриархах».

Но разве не известна диакону Андрею история Русской Церкви в этот сложный период, разве не знает профессор МДА сколько трудов в борьбе с атеистическим государством понесли Патриархи Алексий и Пимен? Но подобные уничижительные эпитеты диакон проецирует и на митрополитов Сергия и Климента.

«Затем же этот пост занимали митр. Сергий (ныне Воронежский) и митр. Климент - люди тихие, скромные, непубличные и весьма скованные (в т.ч. патриархом) в своих словах и действиях».

Вот странная характеристика – тихие и скромные люди, архиереи, по мысли отца Андрея скованы в своих словах и действиях, т.е. не могут принести большой пользы Церкви. Значит, получается, что иерархи должны быть громогласными, нескромными, публичными, только тогда они добьются торжества Православия. Но такой ли завет епископа нам преподает Священное Писание? Апостол Павел представляет нам епископа, который не должен быть дерзким, гневным,

126

корыстолюбивым, но должен быть любящим добро, целомудренным, справедливым, благочестивым, воздержанным и держащимся истины (Тит. 1:7-9). И поэтому эти личные качества указанных митрополитов представляют их весьма выгодно.

Что касается высказанного отцом Андреем тезиса о «непубличности» митрополитов Сергия и Климента, то стоит сказать, что наоборот, оба владыки достаточно публичные люди, охотно идущие на контакт с обществом и государственной властью. Достаточно сказать, что митрополит Климент является членом Общественной Палаты Российской Федерации, Председателем Комиссии по сохранению духовного и культурного наследия означенной Палаты, возглавляет Рождественские чтения, проводит ежегодный Оптинский Форум.

Далее в своей статье отец Андрей обрушивается с особой критикой в адрес митрополита Климента, с критикой, не позволительной из уст диакона по отношению к члену Священного Синода:

«Поскольку же митрополит Климент тесно связал себя с продвижением проекта "Основ православной культуры", а прогресса в его реализации нет, то церковными избирателями он будет восприниматься на данный момент скорее как неудачник, а не как удачный лоббист стратегических церковных интересов. Более того, в ходе переговоров с Минобром митр. Климент проявил очевидную и неожиданную уступчивость: "основы православной культуры" задумывались как культурологический светский предмет, предназначенный (в силу своей светскости) для всеобщего школьного изучения, а в последние годы митр. Климент говорит о нем лишь как о "духовно-нравственном" предмете, изучать который будут только "дети из православных семей"».

Диакон Андрей назвал митрополита Климента неудачником, фактически обвинив владыку в неспособности реализовать проект ОПК, обвинив его в уступчивости секулярному Минобру. Но так ли это, и позволительны ли такие обвинения?

Если бы отец Андрей не только писал бесконечные узконаправленные статьи в сети, а занимался реальной практической работой с чиновниками в высоких кабинетах, если бы он имел опыт отношений с высокопоставленными светскими начальниками, если бы он мог преодолевать все трудности

127

битвы с воинствующим секуляризмом не со страниц глянцевых журналов, а в многотрудной каждодневной работе, то он бы понял, какой подвиг ежедневно несет митрополит Климент. Подвиг этот свершается вдали от глаз любопытной публики, не выставляется напоказ, ибо не являет собой сотрясения воздухов, а являет плод кропотливой работы и бескомпромиссной борьбы за будущее Церкви и России.

Вот конкретные факты. Несмотря на сопротивление некоторых чиновников и правовые коллизии, митрополит Климент со своей командой нашел пути реализации ОПК, но в несколько иных формах. В Калуге 20-21 декабря 2007 г. состоялась конференция «Государственные образовательные стандарты нового поколения в контексте формирования нравственных и духовных ценностей обучающихся». В результате участниками конференции, включая руководителей Миобрнауки (А. Фурсенко, И. Каледа), единогласно была принята Резолюция и в целом одобрена Концепция включения в новое поколение государственных стандартов общего среднего образования учебного предмета «Православная культура» в составе новой образовательной области учебного плана «Духовно-нравственная культура». Концепция представляет модель сохранения и развития практики преподавания учебных предметов, курсов православной культуры в российской общеобразовательной школе в сложившихся новых правовых условиях (в 2007 г. в Закон РФ «Об образовании» были внесены изменения, ликвидировавшие региональный и школьный компоненты в рамках которого ранее преподавались ОПК). В соответствии с Концепцией, преподавание учебного предмета «Православная культура» должно осуществляться в основной части учебного плана, при включении занятий в сетку часов, но на добровольной основе, по выбору родителей учащихся.

Так что прогресс (и весьма значительный) в деле развития проекта ОПК (ДНК) в школах России есть, и огульная критика в адрес митрополита Климента со стороны диакона Андрея безосновательна.

Затем отец Андрей обрушился с критикой в адрес епископата Украинской Православной Церкви Московского Патриархата:

«Согласится ли сам митр. Владимир, обремененный серьезными болезнями, на склоне лет к принятию столь

128

серьезной и новой для него нагрузки, пожелает ли он вживаться в проблемы другой страны?»

«Готова ли будет Россия проголосовать за иностранца (увы, Украина пока все еще заграница) в качестве своего патриарха?»

«Наконец, не неясностью, а, напротив, очевидностью, является нежелание российских епископов голосовать за епископа Александра (Драбинко). Этот совсем молодой епископ с детских лет был ближайшим помощником и келейником митр. Владимира. Еп. Александр - человек талантливый, но, значит, и "идейный". И свои представления о том, что является благом для Украинской Церкви, он очевидно и эффективно проводит через киевского митрополита, с годами все более прислушивающегося к его советам. При переезде в Москву митр. Владимир не оставит своего "сына" в Киеве. Значит, голосуя за митрополита Владимира, члены собора будут понимать, что по сути они ставят над собой Александра Драбинку. И вряд ли в этой ситуации соборяне не вспомнят термин "временщик"».

Подобными речами диакон Андрей подвергает унижению украинских епископов и Украинскую Церковь. Ее Предстоятеля он называет больным человеком, который будто бы не пожелает «вживаться в проблемы другой страны». Но разве Россия для владыки Владимира чужая страна? Разве может для него быть другой страна, где Блаженнейший был многолетним ректором Московской Духовной школы, разве может быть другой страна, где находится рака Преподобного Сергия, где возвышаются святыни древнего Кремля, страна, где сам митрополит Владимир был много лет архиереем и возглавлял Управление делами Патриархии? Не оскорбительно ли так судить об уважаемом митрополите? Диакон Андрей называет владыку Владимира иностранцем (sic!), за которого будто не пожелает голосовать Россия! Что за самоуверенность и самопревозношение «россиянского» самосознания! Авторитет Блаженнейшего высок не только на Украине, в России владыка Владимир пользуется уважением и поддержкой едва ли не большей, чем многие российские архиереи, и судить диакону Андрею за всю Православную Россию непозволительная вольность!

Не дает покоя и личность епископа Александра (Драбинко), титулованного в завершении всего «временщиком».

129

По мнению отца Андрея «очевидностью» является нежелание российских епископов голосовать за владыку Александра. Снова диакон присваивает себе право говорить за всех архиереев. Да и совершено не к месту тут приписан епископ Александр, этот искусственный ход диакона Андрея словно направлен на разжигание вражды между украинскими и российскими иерархами. Где же соблюдение громкого тезиса о необходимости единства Церкви? Если наша Церковь едина, то недопустимы любые дискриминации епископата УПЦ МП, тем более в связи с грядущим Поместным Собором.

После критики украинских епископов отец Андрей переходит к критике епископов российских:

«В России есть епископы с полным разрывом частной и публичной жизни. Полное отсутствие запретов для себя в своей келье и в своем кругу, - и печально-атеистическая маска для посторонних (в том числе прихожан и Патриархии)».

Откуда у отца Андрея столь подробные сведения о жизни наших архиереев? Где доказательства? Или это воспоминания из личного общения? Тогда почему диакон судит о жизни епископов, публично заявляя об этом, а не обращается в церковный суд?

Далее в своей статье, после обобщающего разговора о демографических трудностях, отец Андрей обращается к личности Патриарха: «В 21 веке патриарх должен быть миссионером». Представляется, что у отца Андрея наблюдается некоторая болезненная фиксация взгляда на теме церковной миссии. Быть миссионером хорошо и правильно, епископ должен быть миссионером, но миссионерство не должно становиться самоцелью, миссия не должна быть миссией ради нее самой. Миссия должна быть средством для спасения человеческих душ. Такой была миссия апостолов и самого Христа. Но миссия на рок-концерте, или миссия на страницах гламурных журналов качественно отличается даже от миссии святителя Иннокентия (Вениаминова) или Николая (Касаткина). А святые миссионеры прошлого потому и стали святыми, что всегда сочетали дело миссии с глубоким молитвенным подвигом, любовью и преданностью святоотеческой традиции Православия, не внося в церковную жизнь новшеств, не отталкиваясь от мирского в жизни духовной. И возникает в связи с этим страшный вопрос – а молится ли вообще отец Андрей, учитывая дефицит своего времени и

130