3.1.2. Жанр и стиль в теоретической системе п.Сакулина

Для того, чтобы выявить разницу между социологическим методом П.Сакулина и социологией вульгарного толка (Переверзева или Фриче) посмотрим, как трактовались им эти ключевые категории теории литературы.

По логике «разделения элементов» категория жанра попадала в сферу действия «эволюционных» законов, оказывалась чисто формальной системой и подлежала изучению методами формальной школы. Характерно название того выпуска «Науки о литературе», в котором должна была быть рассмотрена проблема жанра, – «Литературная морфология». Хотя эта книга и не вышла в свет, общие принципы теоретической системы, а также ряд суждений на эту тему в других работах П.Сакулина²позволяют составить представление о его понимании жанра.

Литературный жанр – по Сакулину – это «живой комплекс формальных признаков»³. Если учесть, что формальные элементы мыслятся как статичные, как нечто постоянное и устойчивое и только соотносительно связанное с содержанием, а также тот факт, что этот «комплекс» подлежит прежде всего имманентному изучению, – то становится ясно, что представление П.Сакулина о структуре жанра оказывается близким к воззрениям теоретиков формальной школы. Можно даже утверждать, что в понимании сущности и структуры жанра П.Сакулин был «правее» В.Жирмунского, признававшего наличие в структуре жанра тематических элементов на равных правах с формальными, и ближе к Шкловскому и Эйхенбауму, считавшим жанр «чистой формой». Дело в том, что во всех его работах, где речь идет о жанре, всегда имеется в виду лишь та или иная совокупность формальных композиционных приемов, в то время как тематические элементы включатся в составстиля. Не случайно П. Сакулин признавал методы изучения жанра, применяемые В.Шкловским, вполне правомерными: «Изучая морфологию романа, – писал он, – В.Шкловский берет материал из разных писателей, произведений и эпох. Порою это производит впечатление некоторого хаоса. Но этот «хаос» свидетельствует о том, что известные композиционные приемы бытуют в разных литературных средах, что иной писатель утилизирует старые приемы по соображениям художественной телеологии, и нелегко было бы сказать, какими социальными причинами продиктованы эти соображения. Добиваться во что бы то ни стало социологического объяснения в подобных случаях было бы бесполезно»¹.

Таким образом, чисто формальное изучение жанра представляется Сакулину вполне соответствующим его «природе». Он сам утверждал, например, что в переходе Пушкина от романтической поэмы к драме «действуют законы эволюции»², т.е. имманентное развитие литературных форм. Насколько тесно связывается жанр с «эволюционным рядом», свидетельствует и тот факт, что в книге «Синтетическое построение истории литературы», формулируя свои «номологические обобщения» (под которыми, по его терминологии, подразумевалисьобщиезаконы литературного развития), П.Сакулин подчиняет развитие жанров имманентному «закону сохранения творческой энергии» и пишет: «Творческая энергия, раз она проявила себя в тех или иных материальных формах, не умирает бесследно, а продолжает жить, как элемент творческой традиции. Предметом творческой традиции являются язык, стих, литературные жанры, мотивы, сюжеты, типы, целые стили и культурные стихии»³. Характерна также в этом отношении постановка П.Сакулиным проблемы литературных влияний. Амплитуда его колебаний между формализмом и социологизмом настолько велика, что он может утверждать на одной странице: «Чтобы литературное влияние состоялось, необходимы социальные предпосылки в виде сходства общественного быта, а следовательно, и культурного развития», – а на следующей заявить нечто прямо противоположное: «Писатель свободно принимает литературные влияния, не обращая внимания на классы, эпохи и страны»¹.

Впрочем, социологический момент вводится и в теорию жанра, потому что П.Сакулин не столь прямолинеен, как его эпигоны, безоговорочно подчиняющие содержание экономике, а форму целиком освобождающие от всяких уз «каузальности». Он утверждает, что «эволюция жанров находится в бесспорном соответствии с ходом литературной жизни и испытывает на себе явное влияние тех факторов, которыми обусловлена сама литературная жизнь. При одних социально-культурных условиях господствуют одни жанры, в другие эпохи – другие жанры, или же в новых условиях известный жанр претерпевает ту или иную трансформацию, нередко очень существенную»². Это уступка «каузальности», однако не слишком существенная, потому что жанр развивается «по природе» своей, согласно имманентным законам литературной эволюции, а социально-культурные условия лишь извне влияют на него и искривляют в ту или иную сторону линию его развития. Само понимание Сакулиным каузальности как внешнего по отношению к литературе и ее собственной природе фактора силой логики толкало его в сторону формалистского объяснения механизма развития литературных форм.

Тем не менее в объяснении литературного процесса П.Сакулин проявил значительно бόльшую широту взгляда и объективность в толковании фактов, чем формалисты и социологи вульгарного толка. Несмотря на эклектичность, его теория была известным шагом вперед по сравнению с крайней жесткостью и схематизмом ОПОЯЗовских и вульгарно-социологических концепций. Не случайно он заслужил высокую оценку А.В.Луначарского, который считал П.Сакулина «одним из немногих блестящих представителей профессионального ученого мира, проявивших замечательную чуткость к громадной важности принципиальным и методологическим положениям» и отметил его «большие заслуги в области приближения академического литературоведения к марксистскому миросозерцанию»³… В письме Вяч. Полонскому Луначарский отмечал, что «вопросы, поднятые Сакулиным, очень тонки и интересны, в частности, где он указывает принципы эволюции и каузальности»⁴и использовал идеи Сакулина для борьбы с крайними упрощениями вульгарного социологизма, с «преждевременной черствой ортодоксией» представителей этого «обуженного и зачерствевшего марксизма»¹.

Широта взгляда на литературный процесс позволила П.Саку­лину избежать чрезмерного упростительства и позволила наметить иную, чем в теориях Переверзева и Фриче, трактовку соотношения категорий стиля и жанра. «Стиль, – утверждает он, – это своеобразие, отличие данной формы от других», в то время как жанр, подчиняющийся «закону сохранения творческой энергии», трактуется им как нечто устойчивое, постоянное, сохраняющееся на протяжении ряда эпох и, что самое важное, в разныхстилях. «Драма, как форма литературного жанра, может быть в разных стилях: в классическом, романтическом, символическом и пр. Форма – родовое понятие, стиль – видовое»². Как видим, объяснение соотношения стиля и жанра дается совершенно противоположное тому, которое развивали последователи Фриче (разумеется, это связано с тем, что и жанр, и стиль Сакулин понимает не как проявления «классовой психоидеологии», а как литературные формы, подчиненные в первую очередь «эволюционным», т.е. имманентным законам). Это вызвало с их стороны немедленную атаку на теорию Сакулина за то, что она предполагает рассматривать «не наличие тех или иных жанровых форм в стиле класса, а наличие тех или иных классовых черт в жанровых формах»³.

Жанры, по Сакулину, проходя в своем историческом развитии через ряд этапов и стилевых эпох, сохраняют свою определенность. При этом «в каждом стиле жанр обязательно приобретает свои особые черты, стоящие, конечно, в связи с другими признаками стиля»⁴. Такая постановка вопроса, конечно, более плодотворна, чем вульгарно-социологическое представление о развитии жанров якобы только «вдоль границ стилевых формаций», без выхода за их пределы.

В своих попытках объединить принципы формализма и социологизма П.Сакулин был не одинок. Рядом с его теорией в 20-е годы относительно самостоятельно возникали и другие "системы" такого рода.