Монадология Лейбница

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ (УНИВЕРСИТЕТ) МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РОССИИ

Доклад по философии на тему «Смысл монадологии Готфрида Лейбница».

Работу выполнила

Студентка 1 курса МИЭП-МО Ковалева Валентина 11 академическая.

Готфрид Вильгельм Лейбниц родился в 1646 году в Лейпциге и вошел в историю философии как автор учения «о монадах» (также он называет их «энтелехиями») - особых простых субстанциях, из которых, в свою очередь, состоят все сложные субстанции.

Не оставляет сомнений его глубокая философская подготовка, в своих работах он часто ссылается на Аристотеля, Платона, на представителей ранней патристики. Кроме того, он уделял особое внимание работам его современников и коллег: Декарту, Спинозе и другим. И здесь стоит отметить, что к созданию новой философии – той самой «монадологии», написанной в 1714 (незадолго до его смерти), - его подтолкнуло изобретение Левенгуком микроскопа – вещи, которая открыла перед учеными того времени неизвестный доселе мир живых существ, которых до той поры невозможно было увидеть невооруженным глазом, и для него это открытие стало подтверждением идеи всеобщей одушевленности природы.

Понятие монады уже встречалось в других философов: в работах Николая Кузанского, Джордано Бруно.

По Лейбницу, все в мире предстает либо простой монадой, либо представляется как «собрание, или агрегат, простых», они включают в себя элементы всех вещей. Однако тут следует понимать, что их нельзя разместить в пространстве, поскольку они сами его образуют; следовательно, пространство никак не может быть исходным началом сущего. Оно является «продуктом» нашего смутного чувственного восприятия вещей. Здесь стоит остановиться непосредственно на понятии «восприятие».

Говоря, что природа деятельности всех монад состоит в восприятии, философ не имеет в виду восприятие, которое сопровождается сознанием или пониманием. Стараясь подчеркнуть эту разницу между сознательным и смутным восприятием, он вводит психологическое понятие апперцепции. Такого рода познание подвластно далеко не всем монадам, а лишь относящимся к душе и разуму. Стало быть, имеют право называться душами те монады, чьи восприятия «более отчетливы и сопровождаются памятью». Однако даже обладающие апперцепцией гораздо чаще воспринимают мир бессознательно. В своей «Монадологии» Лейбниц приводит пример с обмороком, когда «мы в самих себе может наблюдать такое состояние, в котором ни о чем не помним и не имеем ни одного ясного восприятия» (тезис 20). И в таком состоянии душа становится как бы на один уровень с простой монадой, но все же она гораздо больше, поскольку такое состояние длится недолго. То есть, все монады смутно относятся к бесконечному, но ограничены способом восприятия.

В каком-то плане монады схожи с атомами – мельчайшие, неделимые частицы, но это далеко не атомы материалистов. Монады у Лейбница не имеют ни фигуры, ни протяженности, они не могут погибнуть естественным путем: все монады сотворены Богом, который является «первичным Единством, изначальной простой субстанцией, и все монады рождаются из беспрерывных излучений Божества» (тезис 47). А, следовательно, погибнуть они могут лишь уничтоженные Богом.

Кроме того, монаду вполне можно назвать микрокосмом: она является «постоянным живым зеркалом универсума», и, значит, во всякой монаде можно распознать все события, происходившие в прошлом, происходящие в настоящем и те, что произойдут в будущем, в ней содержится полная история вселенной. Не упуская из внимания, что монады бесчисленны, следует понимать, что во всякой мельчайшей части материи есть мир творений, животных, энтелехий, жизненных начал: «Всякую часть материи можно представить наподобие сада, полного растений, и пруда, полного рыб. Но каждая ветвь растения, каждый член животного, каждая капля его соков есть опять такой же сад или такой же пруд» (тезис 67). Однако увидеть и познать все это может лишь поистине пытливый и проницательный ум.

Но из этой позиции вытекает вопрос: а как же тогда различаются монады? Ответ довольно прост: одни представляют его хуже, другие лучше; можно сказать, что они воспроизводят разные точки зрения на вселенную, с разным уровнем различения восприятий и под разными углами рассмотрения. Так же, как нельзя представить два одинаковых отпечатка пальцев, так же нельзя вообразить себе две абсолютно неразличимые монады: ведь в таком случае они бы слились в одно целое и «нельзя было бы заметить какое бы то ни было изменение в вещах, потому что все, что заключается в сложном, может исходить лишь из его простых составных вещей». Таким образом Лейбниц выводит принцип тождества неразличимых, согласно которому не существует двух неразличимых субстанций. А с ним, в свою очередь, тесно связан закон непрерывности, который говорит о том, что одно состояние монады непрерывно развивается из другого, существуют целые стадии развития, бесконечная градация совершенств на пути к высшей монаде – Богу. И все это дает нам бесконечное многообразие, бесконечную дифференциацию, «многоразличие того, что изменяется, которое воспроизводит, так сказать, видовую определенность и разнообразие простых субстанций» (тезис 12). Философ делит монады на три класса:

• Простые (или «голые») монады, чье восприятие смутно и сливается;

• Души, способные чувствовать, мыслить, и обладающие;

• Высшие монады, духи, обладающие способностью ясно мыслить, апперцепцией. На вершине лестницы находится Бог.

Низшие монады представляют скорее мир, чем Бога; в то время как высшие представляют в большей мере Бога, чем мир.

Лейбниц также выделяет одно из основных свойств монад: «Монады вовсе не имеют окон, через которые что-либо могло бы войти туда или оттуда выйти» (тезис 7). Другими словами, он утверждает, что монады неспособны влиять друг на друга. Монада представляется как закрытый самобытный мир, на который невозможно оказать воздействие извне. Она являет собой маленькое подобие универсума, но все же гораздо отчетливее она представляет именно то тело, которое с ней связано. О связи души и тела я расскажу ниже. Итак, из всего сказанного вытекает новый вопрос: как же, в таком случае объяснить стройное взаимодействие всех монад, откуда возникает внутреннее единство вселенной, если монады не могут воздействовать друг на друга?

Здесь стоит упомянуть теорию предустановленной гармонии. Смысл ее фактически сформулирован в 51 тезисе: «В простых монадах бывает только идеальное влияние одной монады на другую, которое может происходить лишь через посредство Бога, поскольку в идеях Божьих одна монада с основанием требует, чтобы Бог, устанавливая в начале вещей порядок между другими монадами, принял в соображение и её». Действительной связи между ними нет, но Бог изначально устроил мир так, чтобы состояние каждой монады в определенный момент соответствовало состояниям других, и представляло собой как бы их отражение сообразно особой точке зрения и восприятию данной монады на мир. Тело живет так, будто бы души не существует, душа – как будто нет тела. «Души действуют согласно законам конечных причин, посредством стремлений, целей, и средств. Тело действует по законам причин действующих (производящих), или движений» (тезис 79). Связующей нитью тут выступает Бог.

Тут следует вернуться к теме души и тела. Итак, по Лейбницу, каждое живое тело имеет господствующую энтелехию (душу), но каждый член тела живого существа полон других живых тел, каждое из которых имеет свою господствующую душу и подчиненные ей монады, которое и составляют тело. Но это вовсе не значит, что душа может всецело воздействовать на тело. Речь тут идет о более ясном восприятии этой души, ее более отчетливых представлениях, некоем превосходстве этой властвующей монады над другими, более низшими. То есть, «душа меняет тело только понемногу и постепенно так, что она никогда не лишается сразу всех своих органов» (тезис 72), а «все тела находятся в постоянном течении, и части беспрерывно входят в них и выходят оттуда» (тезис 71). И отсюда следует один очень важный вывод: нельзя говорить ни об абсолютном рождении, ни об абсолютной смерти. Рождение – это развития и увеличения, смерть же – свертывания и уменьшения. Разрушить полностью организм невозможно, он лишь меняет свою форму. В качестве примера можно привести гусеницу, которая со временем превращается в бабочку.

Остается главный вопрос: а что же такое Бог? Цитируя отрывок из «Монадологии», можно сказать, что «это высшая субстанция, которая едина, всеобща и необходима, так как нет ничего вне ее, что было бы независимо от нее» (тезис 40). Бог по Лейбницу являет собой абсолютное совершенство, он трансцендентная причина мира, то есть независимая от него и предшествующая ему по своему бытию. Кроме того, Бог является источником как существования, так и сущностей. Следует пояснить разницу: сущности – это «всевозможное», существование же – это воплощение всевозможных сущностей. Отсюда вытекает, что из бесконечного множества универсумом Бог может воплотить лишь один. И вот тут появляется так называемый принцип «достаточного основания», по которому и был сотворен мир. Его можно сформулировать таким образом: «ни одно явление не может оказаться истинным и действительным, ни одно утверждение справедливым без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе» (тезис 32). То есть, при объяснении каких-либо вещей нельзя ограничиться представлением о бесконечном ряде причин, им предшествующих.

С этим понятием тесно связаны два рода истин:

• Истины разума

• Истины факта

Истины разума – это истины, основанные на принципе тождества, исключенного третьего и законах противоречия. Противоположное им логически немыслимо. Примером служат законы логики и математики.

Второй вид истин – истины факта – это, так называемые, «случайные» истины, и вполне реально помыслить противоположное им. Например, я поднимаюсь – это истина факта, однако противоположное ей – я опускаюсь – логически мыслимо, следовательно, не невозможно. Именно этот род истин нуждается в том самом принципе «достаточного основания», потому как истины факта (или необходимые) являются аксиомами, не требующими подтверждения и не нуждающимися в доказательствах – это своего рода общие законы вещей. Истины факта же связаны со свободным Божественным волеизъявлением.

Бог создал этот мир таким, какой он есть, потому что он лучше всех остальных универсумов осуществлял цель творения. А цель Его творения – во всеобщей гармонии всех вещей. Здесь нужно отметить гармонию между физическим царством природы и нравственным царством благодати, где Бог выступает как устроитель машины универсума, и как Монарх божественного Государства Духов – абсолютно совершенное государство под властью самого Совершенного Монарха, которое «представляет собой наиболее возвышенное и самое божественное из дел Божьих» (тезис 86).

Краткий словарь:

Энтеле́хия (греч, ἐντελέχια «осуществленность», от ἐντελής, «законченный» и ἔχω, «имею») — в философии Аристотеля — внутренняя сила, потенциально заключающая в себе цель и окончательный результат; например, сила, благодаря которой из грецкого ореха вырастает дерево. По Аристотелю, душа есть первая энтелехия организма, в силу которой тело, располагающее лишь «способностью» жить, действительно живёт, пока оно соединено с душою.

Микрокосм или микрокосмос (от греч, μικρός, малый, и от греч, κόσμος, порядок, мир, вселенная) — в античной натурфилософии понимание человека, как вселенной (макрокосм) в миниатюре. Эта концепция известна во многих развитых мистических учениях и служит основой для множества метафизических теорий, согласно которым процессы, происходящие внутри человека, аналогичны вселенским процессам и подчиняются тем же самым законам.