Хьюстон-2

танности и широте охвата проблемы. Оно может оказаться необоснованным, особенно если ситуация достаточно эмоциональна или необходимы быстрые ре­ шения. Но тем не менее рациональность решения авторы теории считают ее ос­ новополагающим принципом. В зависимости от того, какая из трех обозначен­ ных выше целей принуждения преследуется, последствия принуждающих дейст­ вий оцениваются по-разному. Если целью является получение какого-то пози­ тивного ресурса, желательным следствием может быть подчинение жертвы. Если же цель состоит в восстановлении справедливости или самоидентичности, воз­ можно нанесение объекту ущерба или травмы.

В этом смысле поведение немцев из нашего примера по отношению к тунис­ цам может быть описано как субъективно оптимальная альтернатива для дости­ жения соответствующих ситуации целей: защиты представления о себе как силь­ ных и доминантных по отношению к иностранцу (см. гл. 15); восстановления справедливости, или же и того, и другого. Вопрос о том, будет ли принуждающее действие оценено как агрессия, к этому описанию совершенно не относится. От­ вет на него в гораздо меньшей степени зависит от условий, в которых осуществ­ ляется данное поведение. Главное в нашем примере — это условия интерпрета­ ции поведения как «агрессивного».

Атрибуция и агрессия

Сами действия не содержат в себе критериев, упомянутых выше (намерения при­ чинить вред, реальности ущерба или нарушения норм), но активно конструиру­ ются в данных терминах. Это не значит, однако, что восприятие действий как агрессивных происходит случайно. Напротив, повседневные интеракции квали­ фицируются разными людьми достаточно сходно. И здесь возникает важная за­ дача для социальной психологии: выяснить, при каких обстоятельствах люди реа­ гируют на неприятные события так, как если бы они были агрессивными (Rule & Ferguson, 1984). Подчеркиваются два аспекта таких атрибуций. Во-первых, чело­ век должен определить, кто или что воспринимается как несущий ответствен­ ность за негативное событие. Во-вторых, атрибуции заполняют промежуток меж­ ду сущим и должным, то есть между тем, что субъект действия совершил на са­ мом деле, и тем, что ему следовало бы сделать в данной ситуации.

Расхождение между реальностью и нормой особенно значимо, когда на субъ­ екта действия возлагается ответственность за его негативные последствия. Чтобы приписать ответственность за проступок, мы должны решить, намеревался ли че­ ловек причинить вред или, по крайней мере, мог ли он предвидеть негативные последствия своего поведения. Результаты разнообразных исследований показы­ вают, что жертва или наблюдатель будут тем более разгневаны (Averill, 1982; Mikula, 1994; Torestad, 1990) и устремлены к мести (Ohbuchi & Kambara, 1985), чем более неприятны последствия происшедшего и чем больше воспринимаемое расхождение между сущим и должным.

328 Амели Муммендей и Сабин Оттен

знания, такие, как нормы, правила или социальные схемы. Они, в свою очередь, находятся под влиянием опыта, получаемого в ходе когнитивного процесса (бо­ лее подробные сведения о структурах памяти, обозначенных в модели термином «имеющиеся сведения (база данных)», см. в гл. 6).

Модель позволяет описать как ситуационную последовательность интеракций и постепенное развитие устойчивых индивидуальных различий в ожиданиях от­ носительно поведения другого, так и более отрабо­ танные реакции. Ее подтверждает впечатляющее число эмпирических доказательств, собранных Дод­ жем и его коллегами в расширенной исследователь­ ской программе. Сравнение мальчиков, которых сверстники и преподаватели считали высоко (или слабо) агрессивными, показало, что первые оказа­ лись более предрасположенными приписывать вра­ ждебные намерения лицу, служащему причиной фрустрации (Dodge, 1980; Dodge & Somberg, 1987).

Коллективная агрессия

Каковы функции норм в инициировании и регулировании агрессии между социальными группами?

Яростные стычки во время футбольных матчей или жестокие драки между поли­ цией и демонстрантами являют собой яркие примеры ситуаций, когда люди в группах ведут себя так, как, вероятно, им бы и в голову не пришло вести себя в одиночку. Фактически, некоторые экспериментальные исследования показывают, что в группах люди демонстрируют значительно более агрессивное поведение, чем когда они действуют индивидуально (Jaffe & Yinon, 1983; Mullen, 1986).

В традиции ранней психологии масс, связываемой с именами таких авторов, как Лебон, Тард и Зигеле (LeBon, Tarde and Sighele), влияние группы было опи­ сано так: люди в группе или в толпе ведут себя бо­ лее иррационально, импульсивно и менее норматив­ но, чем когда они выступают в качестве индивидуу­ мов (см. гл. 1 и 15). Современная версия подобного подхода известна как теория деиндивидуации (Diener, 1980; Zimbardo, 1969). Деиндивидуацией называется

особое состояние, при котором контроль индивида над собственным поведением ослабляется и беспокойство о нормативных стандартах, самопрезентации и по­ следствиях собственного поведения снижается. Деиндивидуации способствуют различные факторы, такие, как анонимность, диффузия ответственности и со­ кращенная временная перспектива. Хотя эмпирические данные не вполне одно­ значны (см., например. Baron, 1970; Donnerstein, Donnerstein, Simons, & Dittrichs,

1972; Lange, 1971), в целом, однако, они подтверждают идею, что нахождение в группе оказывает на личность деиндивидуирующий эффект, в частности ослабляя привычное подавление агрессивности (Prentice-Dunn & Rogers, 1983, 1989; Spivey & Prentice-Dunn, 1990).

Теория возникновения норм (Turner & Killian, 1972) стоит в оппозиции базовым положениям теории деиндивидуации. В соответствии с данным подходом край­ ние формы поведения в группах или толпах более вероятны не потому, что инди­ виды утрачивают свои сдерживающие способности или меньше заботятся о нор­ мах, а вследствие возникновения новых норм. Группа авторов (Reicher, Spears, & Postmes, 1995) в предложенной ими модели социальной идентичности деиндиви­ дуации (social identity model of deindividuation, SIDE) предположила, что решаю­ щая роль принадлежит внутригрупповым нормам, которым отдельные индивиды подчиняются (Postmes & Spears, 1998). В ситуации столкновения полиции с де­ монстрантами может возникнуть новая норма, в соответствии с которой люди должны защищаться от полиции. Агрессивное поведение, такое, как бросание камней, становится возможным не потому, что индивидуумы в ситуациях группы или толпы менее конформны, а вследствие изменения самих норм, на которые ориентировано поведение. При сравнении теорий деиндивидуации и возникно­ вения норм были получены данные, подтверждающие обе теории. Анонимные испытуемые вели себя более агрессивно, но именно тогда, когда агрессивное по­ ведение соответствовало нормам, и менее агрессивно, когда оно было норматив­ но неподобающим (Mann, Newton, & Innes, 1982).

Теория деиндивидуации позволяет ожидать более выраженной агрессии в груп­ повых ситуациях (по сравнению с индивидуальными). Однако и здесь эксперимен­ тальные данные не дают ясного ответа. Будут ли члены группы действовать по от­ ношению к оппоненту в экстремальной манере, зависит от норм, доминирующих в данной группе. Исследования Рабби и его коллег

(Rabbie, 1982; Rabbie & Horwitz, 1982; Rabbie & Lodewijkx, 1983) подтверждают гипотезу усовершенст­ вования норм. Согласно их точке зрения, группы ведут себя менее агрессивно, чем отдельные индивидуумы только в том случае, когда подобное поведение может

быть определено как легитимное в рамках доминирующих ситуативных норм. Сле­ довательно, невозможно объяснять наблюдаемые различия в межличностной и коллективной агрессии только в терминах внутренних состояний и утраты рацио­ нальности. Для групповых ситуаций характерна экстремальность поведения в силу того, что члены группы взаимно поддерживают друг друга во мнении, что все они действуют подобающим образом (Mummendey & Otten, 1993).

Геноцид (иногда называемый «этнической чисткой») может рассматриваться как наиболее экстремальная форма коллективной агрессии. Геноцид предполага­ ет наличие властной иерархии, в которой агрессоры являются доминирующей, а жертвы — подавляемой группой. К агрессии против последних негативные санк­ ции не применяются; напротив, о зверствах можно объявлять открыто, так как они оправдываются господствующей идеологией.

Стауб в своей монографии «Корни зла» (The Roots of Evil, Staub, 1989) пока­ зывает, что тяжелые условия жизни являются важным фактором ситуации, пред­ шествующей геноциду. Когда общество нестабильно и не поддается изменению

индивидуальными усилиями (как крайний случай, во время войны), легко возни­ кают идеологии, предлагающие простые решения. С точки зрения убийц этниче­ ская чистка выполняет социальные функции, поскольку изгнание меньшинства призвано решить социетальные проблемы.

Основываясь на анализе четырех примеров массового убийства, или геноци­ да, самым вопиющим из которых является Холокост в Германии, Стауб подчер­ кивает, что зверства геноцида развиваются постепенно. В этом процессе ключе­ вую роль играют нормы, выдвигаемые обществом и практически реализуемые пассивными очевидцами, которые могут либо одобрить, либо осудить агрессию. Начиная с наносящих небольшой ущерб действий виновники могут постепенно породить психологические перемены. В зависимости от господствующей идеоло­ гии агрессивный акт может означать как обесценивание жертвы, так и указание на высший статус обидчика. На этой почве может начать расти уровень причи­ няемого ущерба и одновременно укрепляться ощущение своей «правоты». Доми­ нирующая группа провозглашает, что должна защищать себя от меньшинства. Во имя «этнической чистоты» легитимизируются репрессии, изгнания и, наконец, массовые убийства. По мнению Стауба, в этом процессе велика потенциальная сила пассивных очевидцев. Их действие или бездействие может как противосто­ ять идеологии, поощряющей агрессию, так и поддерживать ее.

Заключение и выводы

В начале главы мы спросили: что может заставить человека оскорблять, мучить или даже убивать? Почему люди подвергают других такому обращению, какому они наверняка ни за что не хотели бы подвергнуться сами? Было рассмотрено множество теоретических подходов и ряд эмпирических данных, касающихся аг­ рессии. То, что вы узнали, можно подытожить следующим образом.

Агрессия может быть реакцией на переживание фрустрации и гнева, особен­ но если в ситуации присутствуют ключевые раздражители, вызывающие ассоциа­ ции с имеющимися у субъекта структурами знания («агрессивными» схемами). Агрессивному поведению можно обучиться как путем инструментального обу­ словливания, так и через подражание образцам. Готовность реально осуществить подобное поведение возникает, когда оно воспринимается как полезное средство достижения цели (например, покончить физически или психологически с непри­ ятной ситуацией, ответственность за которую возлагается на другого).

Мы видели также, что одно и то же поведение может быть оценено как аг­ рессивное, и как неагрессивное, в зависимости от существующих норм и харак­ теристик, которые будут ему приписаны. Также имеет значение позиция, с кото­ рой выносится суждение. В частности, отмечаются четкие различия между точ­ ками зрения обидчика и жертвы в оценке одного и того же поведения.

Агрессивное поведение, будь оно межличностным или межгрупповым, как и иные формы социального поведения, регулируется принятыми в социуме и реле­ вантными ситуации нормами. При поиске причин агрессии, таким образом, мы не должны углубляться в обстоятельства, «подпитывающие» влечения индивида или снижающие рациональный контроль над поведением. Скорее следует сосре­ доточиться на условиях, которые, по крайней мере, с точки зрения субъекта аг-

рессии заставляют воспринимать вред, намеренно наносимый другому лицу, как оправданный и уместный.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1.Охарактеризуйте описательную и оценочную составляющие понятия «агрессия».

2.Какими путями процессы атрибуции влияют на агрессивные намерения и действия?

3.Сравните функции эмоции гнева в теориях Берковица и Зильманна.

4.Воздействие сцен насилия в СМИ на агрессию подробно документировано. Каким образом этот эффект объясняют различные теории агрессии?

5.Каковы специфические условия, повышающие вероятность насилия в семье?

6.Каковы типичные характеристики жертв и обидчиков в ситуации виктимизации?

7.Обсудите связь между агрессией и актом принуждения.

8.«Межгрупповая агрессия иррациональна, импульсивна и ненормативна». Об­ судите это утверждение в контексте современных теорий.

ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ИЗУЧЕНИЯ

Baron, R. А., & Richardson, D. R. (1994). Human Aggression (2n d ed.). New York: Plenum Press. Легко читаемый широкий вводный обзор.

Berkowitz, L. (1993). Aggression: Its causes, consequences, and control. New York: McGrawHill. Краткое изложение в доступной форме психологии агрессии; особое внима­ ние уделено когнитивно-неоассоцианистскому подходу автора.

Geen, R. G. (1998). Aggression and antisocial behaviour. In D. T. Gilbert, S. T. Fiske, & G. Lindzey (Eds.), The handbook of social psychology (4t h ed., Vol. 2, pp. 317—56). New York: McGraw-Hill. Хороший обзор текущих исследований агрессии; среди проче­ го, рассматривается проблема тендерных и индивидуальных различий как модера­ торов агрессии.

Goldstein, А Р. (1994). The ecology of aggression. New York: Plenum Press. В монографии агрес­ сия анализируется с позиции взаимодействия личности — среды. Богатый информаци­ ей обзор экологии агрессии.

Staub, Е. (1989) The roots of evil. The origins of genocide and other group violence. Cambridge: Cambridge University Press. Характеристика условий и процессов, как психологиче­ ских, так и непсихологических, лежащих в основе разнообразных форм массового на­ силия.

Tedeschi, J. Т., & Felson, R. В. (1994). Aggression and coercive actions: A social interactionist perspective. Washington, DC: American Psychological Association. Доступно написанная монография о современном состоянии психологических исследований агрессии; критический обзор ведущих теоретических подходов и краткое описание новых со- циально-интеракционистских воззрений на агрессию и насилие.

ОСНОВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Berkowitz, L., & LePage, А. (1967). Weapons as aggression—eliciting stimuli. Journal of Per­ sonality and Social Psychology, 7, 202—7.

Zillmann, D., Johnson, R. C, & Day, K. D. (1974). Attribution of apparent arousal and proficiency of recovery from sympathetic activation affecting excitation transfer to ag­ gressive behaviour. Journal of Experimental Social Psychology, 10, 503—15.

Поль А. М. Ван Лангв Карстен К. В. Де Дрё

(Paul А. М. Van Lange and Carsten К. W. De Dreu)

ОСНОВНЫЕ ИДЕИ

Введение

Что представляют собой ситуации смешанной мотивации?

Как можно описать дилемму узника в терминах «согласованности индиви­ дуальных результатов» и «основы зависимости»?

Зима 1978/1979 года. Из-за суровых погодных условий, особенно обильных сне­ гопадов, одна деревушка на севере Нидерландов оказалась полностью отрезанной от остальной страны и осталась без электричества, необходимого для освещения, отопления, просмотра ТВ и т.д. К счастью, у одного из 150 жителей имелся гене­ ратор, который мог выработать достаточно электричества для всех в этой малень­ кой общине, но при одном обязательном условии: что они ограничат себя в по­ треблении электроэнергии. Одновременно можно было включать только одну лампу, воздержаться от использования горячей воды, поддерживать в домах тем­ пературу около 18°С и держать ставни закрытыми. В результате генератор сло­ мался, поскольку, как оказалось, большинство людей фактически пользовались водонагревателем, жили при комфортной температуре в 21°С, смотрели телевизор и включали одновременно несколько ламп. Прожив какое-то время без электри­ чества, жители сумели починить генератор. Были назначены инспекторы, чтобы проверять, не используют ли люди больше электричества, чем было условлено. Но даже и тогда генератор в конце концов вышел из строя из-за перерасхода энергии. И снова все страдали от холода, отсутствия света и, разумеется, от не­ возможности смотреть телевизор.

Вы скажете, ситуация, которая описана выше, довольно необычна и чрезвы­ чайна. Однако конфликты между эгоистическими и общественными интересами пронизывают всю нашу повседневную жизнь. Разделение домашних обязанно­ стей между живущими вместе партнерами может принимать и кооперативную, и некооперативную форму, так же как и переговоры, такие, как торг продавца и покупателя о стоимости товара и сопутствующих ему услуг или спор между коллегами о том, кому достанется лучший кабинет.

Подобные конфликты могут быть обнаружены и на социетальном уровне. Хотя временами мы испытываем искушение уклониться от

налогов или загрязнять окружающую среду, обществу в целом, разумеется, луч­ ше, когда большинство его членов этого не делают. СМИ все время показывают подобные ситуации взаимозависимости, так же как и бурные конфликты между группами, в том числе множество примеров некооперативности, а часто и сопро­ вождаемых насилием. Это взаимоотношения между этническими группами (к примеру, конфликты интересов на Ближнем Востоке) или способы ведения пере­ говоров между профсоюзами и администрацией (например, по поводу заработной платы и условий труда). Конфликты эгоистических интересов и интересов кол­ лектива в повседневной жизни настолько вездесущи, что можно утверждать: тре­ бующая самых больших усилий проблема, с которой постоянно сталкиваются правительства, организации и даже близкие люди, — это успешное улаживание конфликтов личного и группового интересов.

Тема кооперации (сотрудничества) и конкуренции (соперничества) является важней­ шей для теорий и эмпирических исследований в самых разнообразных дисциплинах, в том числе в философии, политологии, экономике, со­ циологии, биологии и психологии. Эксплицитно она была сформулирована философом Томасом Гоббсом (Thomas Hobbes, 1651), который задался вопросом: как сообщества вообще могут функционировать, если, как он полагал, люди склонны заботиться в первую очередь об удовлетворении своих сиюминутных личных интересов.

Некоторые ученые, в частности экономист Адам Смит (Adam Smith), решали постав­ ленную Гоббсом проблему, предположив, что сообщества прекрасно функционируют именно потому, что если каждый преследует собственный эгоистический интерес, то он также улучшает положение в обществе в целом. Другими словами, Адам Смит во мно­ гом отрицал существование конфликта личных и общественных интересов.

Многие, а может и большинство ученых, в настоящее время считают теорию Адама Смита слишком «частной» и даже неверной. Конфликты между личными и групповыми интересами — это повседневная реальность. Простая практическая необходимость требует понять, как люди ведут себя в подобных ситуациях и как может поощряться кооперативное поведение. Многие теоретики исходят из того, что роду человеческому присущ разумный эгоизм. Для людей естественно думать о собственной выгоде, мало или вовсе не заботясь о других. Положение о «ра­ зумном эгоизме» доминировало во многих традиционных теориях, касающихся межличностного и межгруппового поведения, в том числе и в ранних формули­ ровках теории игр (Luce & Raiffa, 1957) и теории социального обмена (Homans, 1961). Позже эти теории были расширены и дополнены моделями, утверждаю­ щими, что человеческое поведение часто руководствуется более широкими сооб­ ражениями, чем достижение непосредственной личной выгоды. Современные теории не только ставят акцент на долговременных интересах; они признают, что индивиды могут стремиться улучшать благосостояние других, благосостояние группы или достигать равенства в результатах.

В данной главе внимание обращено именно на более широкие подходы, не­ обходимые для полного понимания и анализа способов взаимодействия и удач­ ного (или неудачного) выхода из конфликта. Среди ученых не одни социальные психологи подчеркива­ ют важность обобщающих теорий. Подобные взгля­ ды развивались и в контексте биологических наук, в эволюционной теории. Однако социальные психоло­ ги фокусируются на интраперсональных (внутри-

личностных) и ситуативных детерминантах поведения более непосредственно, что помогает понять такие бихевиоральные и интеракционные феномены, как сотрудничество и соперничество. На протяжении всей главы в качестве концеп­ туальной основы для анализа и иллюстрации некоторых ключевых феноменов и психологических механизмов сотрудничества и соперничества, мы будем исполь­ зовать теорию взаимозависимости (Kelley & Thibaut, 1978; недавний обзор см. в Rusbult & Van Lange, 1996). Как мы увидим, в теории особый акцент делается на структуре взаимозависимости, то есть ситуациях, в которых личная выгода частич­ но или полностью определяется действиями одного или нескольких других лю-