13. Мошенничество в испытаниях целекоксиба и другая ложь
Нельзя ожидать от компаний, чтобы они сами играли роль судьи и присяжных, потому что риск мошенничества повышается.
Prescrire International об исследовании
CLASS1
Компания Pharmacia, впоследствии выкупленная компанией Pfizer, провела большое клиническое исследование целекоксиба (целебрекс – celebrex). Оно называлось CLASS2 и было опубликовано в журнале JAMA в 2000 году. И оно было мошенническим. Все авторы исследования были сотрудниками или оплаченными консультантами компании, также в него внесли вклад акторы из восьми медицинских школ США3.
По данным этой статьи, целекоксиб приводил к меньшему числу язв желудка, чем два препарата сравнения – диклофенак и ибупрофен; два клинических эксперта также написали благоприятную редакционную статью в JAMA4. Один из авторов этой статьи впоследствии пришел в ярость, когда узнал (только потому, что состоял в консультативном комитете FDA), что это было не одно клиническое испытание, а два, которые только выглядели как одно, и что испытания продолжались в течение соответственно 12 и 15 месяцев, а не 6 месяцев, как было указано в JAMA.
Протоколы этих двух испытаний заметно отличались от опубликованной статьи: дизайном, исходами и длительностью наблюдения, и когда независимые исследователи провели анализ в соответствии с протоколом, преимущество целекоксиба растворилось без следа5.
Компания прекрасно знала, что делает. В одном из писем заместитель медицинского директора Pharmacia пренебрежительно отозвался об исследовании, что оно было представлено в виде «массажа данных», «просто потому, что так выглядит лучше»6. В другом
электронном письме медицинский директор Pfizer описывал его как «отбор данных, сравнимый с собиранием вишни», в то время как официальные должностные лица публично хвалили исследование. Внутренние документы показывают, в каком свете планировалось представить нежелательные результаты: «В худшем случае, если не увидим желаемых результатов, мы спишем все на дизайн испытания… Если и по другим показателям не будет эффекта, нужно будет также выработать стратегию, как презентовать данные». Один слайд предлагал объяснить низкие результаты «статистическими глюками».
Консультативный комитет FDA на основе полных данных пришел к выводу, что целекоксиб не дает никакого преимущества в снижении язвенных осложнений перед старыми, намного более дешевыми препаратами. Рецензент по статистике объяснил, почему аргументы компании в пользу анализа результатов за 6 месяцев были очевидно необоснованными7. Заседание комитета в 2005 году также пролило свет на ситуацию. Все 32 участника заседания считали, что целекоксиб, рофекоксиб и валдекоксиб увеличивают риск сердечно-сосудистых событий8.
Тем не менее, лекарственные агентства продолжали преуменьшать риск. Например, Датское лекарственное агентство изменило информацию о эторикоксибе (аркоксия – arcoxia, продукт Merck) через неделю после заседания в FDA, и теперь в ней говорилось: «Клинические исследования предполагают, что группа селективных ингибиторов ЦОГ-2 может быть связана с риском тромбоэмболических событий».
Датский филиал компании Merck, должно быть, приветствовал эти вязкие, искаженные формулировки, так как в письме датским врачам спустя 5 дней говорилось, что «селективные ингибиторы ЦОГ-2, возможно, связаны с риском тромбоэмболических событий». Боже ты мой! Только что Merck убила более ста тысяч пациентов, но даже в этом случае не признает доказанную причинно-следственную связь! Исказить нежелательные факты целых три раза в каких-то пяти словах
– это нужно постараться.
Термины «предполагать», «может быть» и «связаны с»
демонстрируют, насколько трудно для лекарственных агентств признать вред от лекарств, которые они одобрили. Вот честная версия: клинические исследования показали, что группа селективных
ингибиторов ЦОГ-2 увеличивает тромбоэмболические события. Обратите внимание, что я убрал слово риск. Когда в рандомизированных испытаниях показан вред, это не риск причинения вреда, это – реальный вред. Мы не говорим о «шансах пользы», мы говорим о пользе и, следовательно, так же должны говорить и о вреде. Регуляторам и промышленности не стоит использовать язык, который им нужен, когда они закрывают глаза на правду.
В 2002 году в БМЖ9 был опубликован спонсированный компанией Pfizer мета-анализ, который показал, насколько опасно сотрудничество с промышленностью даже для опытного спецалиста по статистике, который сделал много хорошего для Кокрейновского содружества. Появившись в печати, эта статья удивила многих его кокрейновских коллег. В ней утверждалось, что целекоксиб приводит к меньшему числу серьезных желудочно-кишечных событий, а в абстракте упоминалась только относительная, а не абсолютная польза (которая была гораздо скромнее). Авторы включили только данные за 6 месяцев из самого большого клинического испытания CLASS. Что самое странное, хотя желудочно-кишечные события были подробно описаны и проиллюстрированы множеством графиков, не было никаких данных о тромбозах, что делает этот обзор полностью бесполезным.
Авторы, один из которых был из компании Pfizer, объяснили, что обзор оценивал только безопасность по отношению к верхним отделам желудочно-кишечного тракта. Это оправдание звучит жалко. Не сообщать о числе тромбозов безответственно, учитывая, что это самый серьезный вред, причиняемый ингибиторами ЦОГ-2. Более того, врачи обязаны сообщать обо всех серьезных побочных эффектах непосредственно компании, что означает, что компания должна в любом случае иметь данные по тромбозам. На самом деле тромбозы были зарегистрированы в испытании CLASS, и даже смотря только данные за 6 месяцев, мы видим 4,3 % серьезных неблагоприятных событий при применении целекоксиба и 4,2 % – при применении двух других препаратов, то еть у целекоксиба нет вообще никаких преимуществ2.
Манипуляции окупились, как это всегда бывает. Около 30 000 экземпляров были выкуплены у издателя, и в течение менее чем 2 лет после публикации испытание CLASS было процитировано 169 раз, а продажи увеличились с 2,6 до 3,1 миллиарда долларов всего за 1 год5.
Вранье из журнала JAMA, которое распространялось в множестве метаанализов, должно быть, принесло компании миллиарды долларов.
Решение представить только данные за первые 6 месяцев было принято постфактум, в то время как клиническое испытание продолжалось. Следовательно, компания заранее знала, что для пользы препарата не следует сообщать полные данные. На это авторы отвечали, что их решение «было сделано до того, как анализ клинического испытания был завершен»10. Звучит совершенно неправдоподобно. Я уверен, что если бы компания Pharmacia/Pfizer (два других автора мета-анализа не участвовали в клиническом испытании, хотя они в ответах и говорят «мы») приняла это решение раньше, во время проведения клинического испытанния, нам бы сказали об этом. И если бы она приняла решение, не анализируя промежуточные данные, это укрепило бы доверие к ней. Другая проблема состояла в том, что в клиническом испытании CLASS фиксировали только те неблагоприятные события, которые происходили в течение 48 часов с момента прекращения приема, в случае если пациент выбывал из-за непереносимости побочных эффектов. Это означает, что компания могла пропустить множество случаев инфарктов миокарда и других тромбозов на целекоксибе.
Ложь продолжалась. Вице-президент по клиническим исследованиям компании Pharmacia в США в 2002 году заявил, что анализы и исходы были определены заранее и что CLASS – это одно единое исследование11. Его заявления были с негодованием отвергнуты независимыми исследователями, которые отметили, что точно таким же образом в исследовании компании Pharmacia SUCCESS-1, ставшим преемником CLASS, компания объединила результаты из разных протоколов с разными компараторами12.
Заявления Pharmacia были также отклонены рецензентом по статистике в FDA, который отметил, что «компания провела по меньшей мере 34 анализа по подгруппам, которые не были заранее определены протоколом», в котором заявлялось, что должна быть показана статистически достоверная разница по первичному исходу, прежде чем может быть предпринят какой-либо анализ по подгруппам7, 13.
Так же как и с виоксом, клинические испытания, не нашедшие риска тромбозов, появились в кардиологических журналах, например в
«Американском журнале кардиологии»14.
Даже в 2009 году компания Pfizer все еще продолжала отрицать побочные эффекты лекарства. Она профинансировала клиническое испытание в общей практике, сравнив целекоксиб с другими НПВС, но это финансирование было завуалировано приглашением исследователей на заседание, где говорилось, что спонсором испытания выступил Университет Данди15.
В этом клиническом испытании была 2-недельная вводная фаза до рандомизации, когда все пациенты получали целекоксиб, которая аннулирует исследование как таковое, потому что все те, кто не мог переносить это лекарство, не были рандомизированы. В информации для пациентов говорилось, что не доказано однозначно, повышает ли целекоксиб риск болезней сердца и инсульта или нет. Эта ложь должна была заставить этический комитет отклонить клиническое испытание. У меня имеется резюме от февраля 2005 года, в котором упоминаются сердечно-сосудистые риски целекоксиба, и открытое письмо врачам от компании Pfizer, в котором она признается, что препарат их вызывает, и говорит, что целекоксиб не следует использовать больным с ишемической болезнью сердца или с цереброваскулярной болезнью.
Более того, в 2005 году Национальный институт рака США опубликовал в «Медицинском журнале Новой Англии» клиническое испытание целекоксиба для профилактики колоректальной аденомы, которое была досрочно прекращено по соображениям безопасности, так как целекоксиб достоверно увеличил сердечно-сосудистые события16. И мета-анализ, проведенный независимыми исследователями с данными FDA, еще в 2006 году показал, что целекоксиб удваивает число сердечных приступов по сравнению с плацебо17. Авторы обращались в компанию Pfizer, чтобы выяснить детали испытаний, но она ничего не предоставила.
Все это доказывает, что необходимо забрать у фармацевтических компаний право проводить клинические испытания. Мы слишком легко позволяем, чтобы махинации и ложь сходили им с рук. Когда компания Merck в 2004 году отозвала с рынка виокс, Pfizer немедленно перехватила инициативу. На следующий же день она послала открытое письмо датским врачам, в котором говорилось, что целекоксиб принимали более 50 миллионов людей по всему миру, и компания пересмотрели результаты клинических испытаний, проведенных на более чем 400 000 пациентов (так они писали; я полагаю, что они имели
в виду 40 000), и не выявили никаких признаков того, что препарат повышает риск сердечно-сосудистых эффектов. Штраф за эту подлую дезинформацию составил 2000 долларов18.
Пятьдесят миллионов человек. Сколько среди них умерших от тромбоза? Используя тот же расчет, что и для рофекоксиба (смотрите с. 244), мы получаем 75 000 смертей. Кроме того, целекоксиб убил тысячи пациентов с язвенными осложнениями. И это только до 2004 года; а препарат по-прежнему остается на рынке!
Это аналогично числу смертей от виокса. Хотел бы я знать, почему лекарственные агентства не отозвали целекоксиб и аналогичные опасные НПВС? Одно только Датское лекарственное агентство отреагировало. Оно отозвало возмещение затрат по страховке на целекоксиб и аналогичные препараты через месяц после того, как виокс был снят с продаж, что спасло много жизней. По сравнению с 2003 годом использование целекоксиба в 2005 году составило всего 10 %, а в
2007-4%.
Pfizer упорно продолжала защищать свое снадобье, наплевав на жизни пациентов. За четыре дня до того как возмещение затрат прекратилось, компания разослала письма всем датским врачам, жалуясь, что это создало настоящую проблему для врачей и стало шагом назад для пациентов, которым отказали в доступе к новым лекарствам. Письмо содержало форму, которую врачи могли бы использовать для заявки на возмещение расходов для индивидуальных пациентов. Также компания создала отдельную телефонную линию, куда врачи могли звонить и получить совет, что делать. Еще она разместила рекламу в журнале Датской медицинской ассоциации
(Journal of the Danish Medical Association) с пожилой дамой,
танцующей на столе, и текстом: «Жизнь слишком длинна, чтобы испытывать боль». Я воспроизвел рекламу в статье, которую опубликовал в том же журнале, и добавил: «И слишком коротка, чтобы умереть от инфаркта миокарда»19.
Кроме отзыва препарата с рынка вывод из схемы возмещения затрат является наиболее мощным инструментом властей. Комитет, который принимает эти решения, получил на удивление похожие письма с жалобами от врачей со всей страны (на самом деле их написала компания). Вот еще один пример, как действуют те, кто куплен компанией.
Компания Pfizer была очень обеспокоена тем, что ее обман может привести к многочисленным судебным делам, и ее адвокаты преследовали не только журнал JAMA, но и несколько других видных журналов20, 21. Было предъявлено более 3000 судебных исков, обвинявших компанию в маркетинге целекоксиба и валдекоксиба, более вредных препаратов, чем старые НПВС20. Pfizer вручило повестки в суд, чтобы получить доступ ко всем экспертным оценкам, отклоненным рукописям и редакционным решениям о статьях, представленных в журнал JAMA по этим двум препаратам. Очевидно, что эти неопубликованные материалы не сыграли никакой роли в отвратительной маркетинговой кампании, и судья отменил эти повестки. Хотя рецензентам всегда гарантируется их анонимность, Pfizer запросила их имена. Хотел бы я знать, в чем была идея? Они собирались подать в суд на рецензентов или преследовать их другими способами, например, через своих начальников (смотрите главу 18)?
Привычная ложь приняла новый оборот в 2012 году, когда адвокаты инвесторов обвинили Pfizer в том, что она незаконно уничтожила документы по разработке целекоксиба и валдекоксиба и усугубила ситуацию, сделав ложные заявления о существовании централизованной базы данных22. В компании отрицали существование электронных баз данных, содержащих миллионы файлов о лекарствах, и утверждали, что она существует только «в воображении истцов». Тем не менее, должностные лица компании позднее признали существование такой базы и просмотрели документы, хранившиеся в электронном виде. Адвокаты также жаловались, что технический персонал Pfizer предпринял «два проекта по разрушению данных, пока дело находилось на рассмотрении». В ответ адвокат компании Pfizer опять солгал, сказав: «В компании Pfizer никогда не вводили истцов в заблуждение о существовании баз данных».