Б) парламентаризм и его роль:

Для демократического общества особое значение, как мы увидим, имеет парламентаризм. Поэтому проанализируем его более подробно. Сейчас появилась масса литературы по данному вопросу (См., например: Бирюков Н., Сергеев В. Парламентская деятельность и политическая культура), однако практика внедрения парламентаризма на российскую почву вряд ли может нас устроить. В чем тут дело?

Тоталитаризм XX в. противостоит идеям парламентаризма. И это – противостояниеиррационального“массового сознания”рациональнойколлективной деятельности “лучших” представителей общества. Но почему парламентарии – лучшие? Ведь когда люди сбиваются в толпу – там диктуют далеко не лучшие. Чтобы парламент был лучше, более мудрым, чем толпа, нужна процедура, т.е. правила поведения, воплощающие некую социальную организацию, структуру, определенный разумный порядок взаимодействия собравшихся людей.

И в парламенте, и в голове одного человека проходят сходные процессы изменения структуры знаний. Отличия Думы от дум человека – в том, что в парламенте (т.е. при коллективном принятии решений) это дело экстеоризировано: программа, по которой идет ход рассуждений, – не теория, а процедура, все регламентирующая. И чем жестче процедура, тем более предсказуем и контролируем результат.

Коллектив не умнее одного гения. Но коллектив средних людей можетбыть умнее каждого из них при таких условиях: а) наличия процедуры, это обеспечивающей; б) публичном характере дискуссий, что делает их коллективное мышление доступным наблюдателю и контролю тех, кто делегирует депутатов. Ведь когда, наоборот, один лидер (даже избранный народом) решает что-то в тиши кабинета после обсуждений с советниками – этого контроля нет.

Поэтому парламентская идея противостоит как популизму, так и элитарности, правлению аристократии, ибо обе последние явно или неявно ориентируются на авторитарное правление.

Однако иногда парламент неразумен, превращается в толпу, дирижируемую и манипулируемую искусными демагогами, иногда раскалывается на множество враждующих групп, мешающих друг другу прийти к сколько-нибудь разумному решению, и тогда наступает паралич парламента.

Поэтому нужно выяснять предпосылки устойчивости парламентов. Так, К.Эрроу (K.J.Arrow. Social Choice and Individual Values) сформулировал парадокс: при наличии более чем 2 альтернатив условием, гарантирующим эффективное принятие решений в любых обстоятельствах, является наличие “диктатора”, способного предписывать голосующим, как им следует голосовать. Имеются разные подходы к изучению парламентов:

1) Голосовательный исходит из презумпции независимости воли голосующих и соответствующей ей “атомарной” картины голосования. Как сумма индивидуальных решений. Это было бы так, если б каждый депутат сидел в своей комнате.

2) Институциональный, по которому парламент – политический институт, состоящий из множества внутренних структур. И это верно, но такой подход не в состоянии объяснить различия в функционировании схожих институтов в разных социокультурных контекстах (Латинской Америки и США; “социалистических” и западных странах: ведь в соцстранах это был плебисцитарный институт под строгим идеологическим контролем).

3) Эти подходы надо дополнить анализом неформальных социокультурных факторов, внутренней среды парламента. Ведь (о чем забывают сторонники голосовательного подхода) депутаты общаются (в комиссиях, кулуарах, на заседаниях).

Но специфика парламента – в том, что он институт представительной власти. А.Берч (A.H.Birch. Representation, 1971) выделяет 3 основных смысла этого понятия: 1) делегирование полномочий (депутаты – представители, делегированные избирателями); 2)“типичность”, обладание типичными, средними характеристиками некой группы лиц (парламент – “представитель” нации, нация в миниатюре); 3)символ(парламент – символ нации). Поясним эти ролевые функции:

1) проявлением первого смысла представительства являются голосование и переговоры в парламенте;

2) представительство во втором значении играет особую роль в критических ситуациях: например, у парламента есть право объявления войны, т.к. предполагается, что он выражает реакцию общества на политическую ситуацию. Но адекватное отражение мнения общества возможно лишь при одномусловии: постоянно поддерживаемой связи с обществом, эффективной системе обмена информацией: прежде всегосвободныхсредств массовой информации.

3) парламент символизирует демократию, и это неслучайно – в силу самой своей структуры парламент, даже самый радикальный, отражает в миниатюре всю палитру разноплановых интересов и, как правило (т.е. при демократических выборах в него), не способен к узурпации всей власти и резким антинародным действиям (ведь депутатам надо будет переизбираться). Поэтому история не знает диктаторских режимов в парламентских (“мягких”) республиках; при диктатуре вся власть сосредоточивается в руках одного человека (суперпрезидентская республика и абсолютная монархия) или узкой корпоративной группы лиц (хунты и т.п.). Поэтому же в случае угрозы демократии именно парламент как его символ оказывается под наибольшей угрозой со стороны противников демократии и диктаторов разного рода и основным объектом защиты ее сторонников: Прибалтика в январе 1991 г.; Москва в августе 1991 и осенью 1993 г. С другой стороны, судьба Съездов народных депутатов СССР и РСФСР (как суперпарламентов, стоявших над Верховными Советами и иными структурами государства) подтверждает тот факт, что громоздкий и неэффективный парламент, теряя роль символа, одновременно подрывает и легитимность всего государства, как отмечают Н.Бирюков и В.Сергеев.