Вопрос 1. Систематизация российского законодательства

Тесля а.А. Обзор истории создания и изменения состава полного собрания законов российской империи

Первое Полное собрание законов Российской империи. В 1826 году императором Николаем I было принято решение осуществить кодификацию отечественных законов, по меньшей мере на первом этапе, не путем составления единого нового законодательного акта или серии таковых, но через историческое обозрение изданных со времени Уложения 1649 г. актов государственной власти, имеющих нормативное содержание, и создания Свода, долженствующего в систематической форме представить наличное законодательство. Подготовка и издание Полного собрания законов Российской империи являлась, по плану деятельности II Отделения, первым шагом на пути к осуществлению кодификации русского права, долженствующим в хронологической последовательности представить все «законы» (в дальнейшем мы остановимся на конкретном наполнении составителями ПСЗ данного термина), изданные Высочайшей властью, или властями, от нее на то полномочия получившими.

Приведем подробную и весьма показательную аргументацию М.М. Сперанского, обосновывавшего значение и необходимость ПСЗ для эффективного функционирования отечественной правовой системы. М.М. Сперанский отмечает, что утверждению Свода законов на Собрании их «требует достоверность Свода; сего требует историческая связь [здесь и далее все выделения в цитатах, кроме особо оговоренных, принадлежат авторам цитируемых текстов – А.Т.] и цельность законодательства; сего требуют еще и следующие особенные уважения [т. е. основания – А.Т.]:

1. выше было примечено, сколь книги законные [т. е. собрания законов – А.Т.] необходимы при всех законодательных соображениях, где нужно знать не один порядок настоящий, но и порядок предшествовавший, дабы, на полном обозрении прошедшего и настоящего, тем с большею твердостью основать будущее;

2. в самом производстве дел и в приложении законов встречаются вопросы, для разрешения коих и для точного определения смысла законов настоящих, должно восходить к законам прежним, хотя уже потерявшим силу, но сохраняющим в себе начало и причины законов последующих;

3. бывают также в производстве дел случаи, коих начало относится к происшествиям, давно уже протекшим и кои должны быть разрешаемы не по законам настоящим, но по законам того времени, когда происшествия сии возникли.

Таковы причины, по коим невозможно было исключить из Полного Собрания и тех законов, кои временем или другими постановлениями утратили свою силу и действие».

Из сказанного вытекает важность работы над Полным собранием, поскольку оно являлось своего рода «документальным подтверждением» последующему Своду – от полноты и точности Собрания зависело, насколько Свод окажется адекватным требованиям, предъявленным к нему императорской властью. Возникает резонный вопрос – насколько сотрудникам II Отделения удалось выполнить поставленную задачу. Данный вопрос имеет двоякое следствие с позиций изучения истории русского права: во-первых, в какой степени Свод действительно основывается на историческом фундаменте, действительно ли он вобрал в себя все действовавшие на тот момент законоположения или во всяком случае без сколько-нибудь значительных пробелов; во-вторых, насколько в специальных историко-юридических исследованиях мы можем полагаться на материалы Полного собрания и на полноту последнего.

Хронологическим началом Первого Полного собрания стало Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года, принятое за водораздел, с которого начиналось действующее к тому времени законодательство. Все акты, изданные ранее Уложения, полагались отмененными последним или же вошедшими в кодифицированной форме в его состав. Само Уложение, будучи напечатано под № 1, открывало Собрание. Подобное фундаментальное понимание Уложения не было общераспространенным для времени составления ПСЗ. В качестве иллюстрации последнего утверждения приведем отзыв об Уложении, данный Александром I в указе (sic!), коим гр. Завадскому поручалось руководство Комиссией Составления Законов: «Я всегда знал, что само Уложение Царя Алексея Михайловича, быв издано более для Москвы, нежели для России и более для россиян того времени, нежели для россиян вообще, не только в наши времена, но и в самых ближайших к его изданию эпохах, не могло иметь полного и непременного действия. Вслед за изданием его, на каждом шагу открывались случаи, составом его не объятые и им не определенные. Новоуказные так называемые статьи пополнениями, с одной стороны, доказывали уже его несовершенство, а, с другой, во многих частях ему противореча и силу его подрывая, еще более его затемнили и, применение его к делам поставив в неизвестности, произвели множество произвольных толкований вреднейших, нежели сама неизвестность» Таким образом, верная, как показали последующие исторические исследования, постановка вопроса о месте Уложения 1649 г. и его отношении к последующим законодательным актам, во многом является личной заслугой гр. М.М. Сперанского

Принципы отбора материалов, вошедших в состав Собрания, обозначены самими составителями в предисловии к первому тому ПСЗ-I. В нем сказано: «в составе сего собрания, под именем законов, вмещены, по порядку времени, все постановления, ко всегдашнему исполнению от верховной власти, или именем ее от учрежденных ею мест и правительств происшедшие, по всем частям государственного управления, без всякого изъятия. При сем не было допускаемо различия между законами, ныне действующими, и законами отмененными». Итак, в Полное собрание должны быть включены все акты, имеющие статус закона.

Однако редактор ПСЗ, М.М. Сперанский, отягчил поставленную задачу тем, что помимо законов «ввел в него много исторических и историко-юридических памятников, вовсе не подходящих под понятие закона, с формальной точки зрения». А именно, в состав ПСЗ должны были выборочно включаться еще две категории актов: во-первых, это «судебные решения, допущенные», в известных случаях, «в состав Собрания»; во-вторых – «распоряжения, по существу своему частные и случайные, но по историческому их достоинству важные. Они сохранены в Собрании, как памятник того века, как указание общественных его нравов, как изображение гражданской его жизни». Примерами такого рода частных распоряжений являются обнародование о сдаче Смоленска, церемониал въезда в Москву царя Алексея Михайловича известие о взятии немецкого города Кокенгузена, с переименованием его Дмитриевым, «и т. п. Решение о включении в ПСЗ такого рода актов, даже с точки зрения составителей не относящихся к числу нормативных, разрушало концептуальный замысел Собрания – из юридического, Собрание обращалось собственно в коллекцию источников уже в смысле культурно-историческом.

М.М. Сперанский был последовательным противником включения в Полное собрание текстов судебных решений поскольку они являются постановлениями частными, сила которых конкретным поводом исчерпывается. Однако, по его собственным словам, «в сем правиле допущены следующие изъятия: есть судебные решения, коих сила распространена в самом их изложении на все случаи, им подобные; есть другие, кои, быв в начале частными, приняты впоследствии примером и образцом других решений и таким образом соделались общими; есть решения частные, но в них сделано изъяснение закона общего, установлен точный смысл его и отвергнуты толкования, с разумом несообразные. Все таковые и сим подобные судебные решения допущены в состав Собрания». Иными словами, Сперанский практикой отечественного права был подвигнут к тому, чтобы отступить от теоретической чистоты разграничения законодательства и судебной практикой и признать прецедентарное значение определенной части последней, устранение которой из текста ПСЗ (а тем самым и положений, в них закрепленных, из состава Свода законов), привело бы к глубоким разрывам в системе фактического русского права.

Проблемы, связанные с определением состава ПСЗ, не ограничивались, однако, только затруднениями со включением не-законодательных актов. Само понятие закона также оставалось весьма размытым, причем существо разрешаемого составителями ПСЗ вопроса состояло не столько в теоретически грамотном определении закона, сколько в том, чтобы принятое определение позволяло включить в текст ПСЗ все основные нормативно-правовые акты. Трудность была в том, что приняв строгое определение закона (как нормативного акта, исходящего от верховной власти), сталкивались с содержательной бедностью или неполнотой документов, под него подпадающих, стремление же добиться содержательной полноты приводило к тому, что размытым оказывалось понятие закона, тяготеющее к совпадению с понятием нормативно-правового акта в целом.

Наиболее широкой категорией, используемой в Полном собрании и входящей в общее понятие закона, являются указы, нередко также приговоры, грамоты, уставы, учреждения, наказы, памяти и т. д. (см. подробнее гл.1, § 1 данной работы). При этом составители ПСЗ подходили к такого рода актам без исторической дифференциации, не учитывая трансформации в их статусе. А.Н. Филиппов, специально изучавший состав Первого собрания, пишет: «Сенатский, например, указ – одно из наиболее часто встречающихся в I ПСЗ наименований, – в одни царствования, мог считаться законом (подобно боярскому приговору), если предполагал за собою санкцию верховной власти, как, наоборот, в другие (когда над Сенатом стояли учреждения, подобные Верховному Тайному Совету, или Кабинету министров) являлся актом подчиненного управления и приводил лишь в исполнение нормы, исходившие от верховной власти, в лице монарха, или верховного учреждения, непосредственно около него стоявшего. Едва ли… можно, с формальной точки зрения, называть законами указы, наказы и другие «постановления», исходившие от коллегий и даже от отдельных лиц, а таких постановлений весьма много в I ПСЗ» Введя, «под именем законов», массу материала, под эту категорию вовсе неподходящего, они упустили значительное количество действительно-законодательных актов. В результате же всего этого создалось несоответствие наименования издания с его содержанием»

Многообразие и разноуровневость актов, включенных составителями в Полное собрание, было, разумеется, известно задолго до начала работ над ПСЗ, более того, вошедшие в ПСЗ акты сами указывали, что «нормы, исходившие, в виде указов, от верховной власти, должны были обладать некоторыми специальными (в отдельные царствования иногда менявшимися) условиями, чтобы быть законами (например, быть закрепленными думными дьяками в XVII в., быть всенародно объявленными, общими, письменными, а не словесными, при Петре В., иметь определенную форму при его преемниках, в эпоху правления В. Т. Совета и Кабинета Министров, быть объявленными известными лицами в царствования Екатерины II, Павла I, Александра I и т. д.), что, наконец, были указы, исходившие от органов подчиненного управления». «Кажется, однако, - писал А.Н. Филиппов, – что для составителей его все эти различия сделались вполне ясными только после того, как все названные и разнородные, по своему значению, указы были ими собраны уже вместе и их пришлось печатать». Подобное суждение представляется нам излишне однозначным, исходящим из абстрактно-теоретического взгляда на право. На наш взгляд проблема была не столько в том, что составители ПСЗ не осознавали, приступая к работе, всего многообразия и различи в юридической силе предстоящих им источников, сколько в их детерминированности общими условиями, котором должна была удовлетворять их работа. Будучи должны создать Свод, который с возможной полнотой охватывал практически все области, регулируемые правовыми нормами, служащие II Отделения вынуждены были отыскивать подходящий для этого материал преимущественно в уже существующем праве, следовательно, они не могли быть слишком разборчивы к юридическому статусу отдельных актов – если они применялись или нормы, в них закрепленные, считались подлежащими внесению в Свод, то эти акты надлежало перед этим включить и в Собрание.

Причины, по которым те или иные законы не вошли в состав ПСЗ, достаточно многообразны и в общем виде могут быть подразделены на следующие четрые группы. Во-первых, не вошли в ПСЗ законы, считающиеся секретными, в первую очередь те, в которых специально предписывалось не предавать их опубликованию, оглашению. Во-вторых, предназначенные «к истреблению или отобранию»; примером этой группы может случить упомянутый в докладе Сперанского манифест о восшествии на престол императрицы Екатерины II. Третью группу образуют, по понятным причинам, акты, не найденные или своевременно не доставленные во II Отделение. Четвертая разновидность есть акты, исключенные из ПСЗ или просто проигнорированные «по разным основаниями самими составителями I ПСЗ».

Итак, не вызывает ни малейшего сомнения неполнота Первого ПСЗ, однако остается, с одной стороны, вопрос о том, насколько неполно Собрание, а с другой, насколько неравномерно (в отношении полноты) представлены в ПСЗ законы по разным периодам в истории отечественного законодательства.

Официально неполнота Первого Полного собрания законов Российской империи была признана только в 1876 году, причем только косвенно, в юбилейном издании, посвященном пятидесятилетию II Отделения. Обозревая работу Кодификационного отделения над Собранием, авторы исторического обозрения делают следующий вывод: «одним словом II Отделение употребило все старания, чтоб Собрание Законов сделать возможно-полным и, ежели в нем есть пробелы, и в строгом смысле его нельзя назвать Полным Собранием, то по крайней мере, оно было и доныне остается полнейшим [выд. нами – А.Т.]». Иными словами, Полное Собрание из основания Свода законов переводилась в разряд изданий исторических памятников, что согласуется с мнением Николая I, высказанном им в ответ на доклад Балугьянского 1845 г. о доставлении уездным судам комплектов ПСЗ для того, в частности, чтобы они могли отыскивать указы, в нем пропущенные. Император положил следующую резолюцию: «не вижу никакой в том нужды, ибо Полное Собрание Законов есть книга ныне чисто историческая, в которой уездным судам никакой нужды нет».

Первое Полное собрание законов Российской империи было «закончено печатью» к лету 1830 года, выйдя в числе 45 томов, в 48 книгах. Первые 40 томов содержали узаконения, начиная с Соборного Уложения царя Алексея Михайловича 1649 года по 12 декабря 1825 года, официальную дату восшествия на престол Николая I, общим числом 30600, с учетом же дополнений – 30920. Следующие тома содержали в себе соответственно: том 41 – указатель хронологический, том 42 (в 2-х частях) – указатель алфавитный, том 43 – штаты военно-сухопутные и военно-морские, том 44 – штаты духовные, гражданские и узаконения о мундирах, том 45 – тарифы по европейской и азиатской торговле, общее дополнение к тарифам, а также всякого рода высочайшие чертежи, рисунки и гербы городов. Специального указа, посвященного изданию ПСЗ, не было, поскольку по своему юридическому статусу Полное собрание являлось только и исключительно официальным изданием законов. Высочайшим рескриптом от 5 апреля 1830 года министру юстиции кн. Дашкову было велено снабдить «сими законными книгами», т. е. экземплярами Полного собрания законов, все департаменты Правительствующего Сената и все присутственные губернские места¹, что, соответственно, было исполнено.

Второе Полное собрание законов Российской империи. Одновременно с завершением работы над Первым Полным собранием законов, началась работа над продолжением – Вторым собранием, долженствующим охватить все законы, вышедшие после 12 декабря 1825 года. В связи с тем, что работа теперь приняла долговременный и упорядоченный характер, началось постепенное уточнение критериев отнесения актов к числу подлежащих внесению в ПСЗ.

Далее, касательно Второго ПСЗ состоялось новое, общее положение об определении секретных узаконений, не подлежащих включению в Собрание, а именно к таковым «должны быть причислены все те постановления, рескрипты или повеления, в коих изображено: сообщить, куда следует, письменно или поступать без огласки, или же чтобы они вовсе не были публикуемы. В сомнительных же случаях разрешение вопроса о помещении того или другого узаконения в полное собрание законов представлялось главноуправляющим II отделением собственной его императорского величества канцеляриею на высочайшее воззрение».

Параллельно проводилась работа по упорядочиванию работы II Отделения по составлению Собрания, дабы обеспечить своевременно поступление в Кодификационное отделение всех подлежащих внесению в Собрание и Свод узаконений.

В 70-х – 80-х годах XIX века центральное положение в дискуссиях вокруг Полного собрания занял вопрос о внесении или невнесении мотивов к законам в состав Собрания. В Первом Полном собрании рядом с законами довольно часто приводилось изложение причин, вызвавших их издание, в виде докладов или представлений, по которым состоялся закон или высочайшее повеление (мотивов), а зачастую основания к изданию закона и его мотивировка непосредственно включалась в текст, излагающий нормы права.

Со времени учреждения Государственного Совета законы стали излагаться большею частью в виде статей, которые и сообщаются сенату для обнародования; мотивы и соображения, на коих они основаны, перестали объявляются во всеобщее сведение, за весьма немногими исключениями. Подобная ситуация была тем неудобна, что при относительном несовершенстве законодательной техники понимание мотивов, вызвавших закон, было необходимо для его адекватного толкования. В связи с этим в 1879 году министр юстиции граф Пален внес предложение «печатать законы с мотивами, особым сборником, во II отделении собственной его императорского величества канцелярии, для которого эта работа не могла бы составить серьезного затруднения, как по близкому знакомству его чинов с делами кодификации, так и по самому характеру этого издания, в которое должны входить только извлечения из представленных журналов государственного совета»².

ЧИСТЯКОВ

Систематизация законодательства

Стремление удержать и подкрепить устои шатающегося феодализма приводит к идее своеобразной феодальной законности. В след за Петром I, требовавшим неуклонного соблюдения законов, ту же мысль проводит спустя столетие Александр I. При этом он демагогически связывает и себя рамками законности. В одной из резолюций Александр I писал: "Закон должен быть для всех единствен. Коль скоро я себе дозволяю нарушать законы, кто тогда почтет за обязанность наблюдать их?" Стремление закрепить существующие порядки приводит к идее систематизации законодательства.

Если содержание права в данный период изменилось несущественно, то этого нельзя сказать о его форме. Была проведена грандиозная работа по систематизации российского законодательства, составившая целую эпоху в его истории.

Последним универсальным систематизированным сборником, охватывающим почти все отрасли русского права, было Соборное Уложение 1649 г. Как уже отмечалось, в XVIII в. неоднократно предпринимались попытки создать новое Уложение, однако они не привели к успеху.

К началу XIX в. неразбериха в законодательстве дошла до предела. Она была одной из причин беспорядков и злоупотреблений в судах.

Александр I уже в 1801 г. учредил новую, десятую по счету, комиссию во главе с П.В. Завадовским. Она получила название Комиссии составления законов и провела значительную подготовительную работу. Но лишь при Николае I удалось развернуть по-настоящему и завершить систематизацию российского законодательства.

Неуспех всех десяти комиссий определялся тем, что они раздирались серьезными противоречиями, борьбой между новым и старым, в основе которой лежал вопрос о существовании крепостного права, т.е. о существе феодализма. Так было и с последней, десятой, комиссией. Когда "главный исполнитель работ" комиссии Г.А. Розенкампф предложил начать дело с пересмотра законодательства о крестьянстве, он натолкнулся на резкий отпор Александра I.

Не следует думать, что Николай I, несмотря на его размышления о необходимости отмены крепостного права, дал директиву открыть дорогу новым веяниям. Как раз наоборот. Он дал установку ничего не менять в праве, а лишь привести в порядок существующие нормы. За проведением в жизнь этой директивы император наблюдал лично. Для этого комиссия была создана не при Государственном совете, который должен был заниматься подготовкой законопроектов, а была просто преобразована во II отделение Собственной его императорского величества канцелярии. Впоследствии, когда уже был готов Свод законов, император учредил семь ревизионных комиссий, чтобы проверить тождество Свода существовавшему законодательству. Проверка облегчалась тем, что каждая статья Свода имела ссылку на источник - соответствующий акт в Полном собрании законов, с датой и номером.

Успеху работы комиссии способствовал и субъективный фактор: ее фактически возглавлял М.М. Сперанский - видный юрист и человек удивительной трудоспособности, впервые привлеченный к кодификационным работам еще в 1808 - 1809 гг. Надо сказать, что Николай I с большой неохотой привлек Сперанского, прежние либеральные настроения которого, конечно, были известны императору. Поэтому даже во главе II отделения был поставлен не он, а воспитатель Николая Балугъянский. Сперанский, отрешившись от прежних либеральных иллюзий, вполне принял установки Николая I и действовал на основании их.

Сперанский решил организовать работу поэтапно. Сначала он хотел собрать воедино все законы, изданные с момента принятия Соборного Уложения, затем привести их в определенную систему и наконец на базе всего этого издать новое Уложение. В таком порядке работа и развернулась.

Сначала приступили к созданию Полного собрания законов (ПСЗ). Оно включило в себя все нормативные акты с Соборного Уложения до начала царствования Николая I, собранные в хронологическом порядке. Таких актов набралось свыше 50 тыс., составивших 46 толстых томов. Впоследствии ПСЗ дополнялось текущим законодательством. Так появились второе Полное собрание законов Российской империи, охватившее законодательство до 1881 г., и третье, включившее законы с марта этого года.

ПСЗ все-таки было не совсем полным собранием законов. Некоторые акты кодификаторам не удалось найти. Дело в том, что государственные архивы России находились в скверном состоянии. Ни в одном из них не было даже полного реестра существующих законов. В некоторых же случаях отдельные акты умышленно не вносились в ПСЗ. Речь идет о документах внешнеполитического характера, сохранявших еще оперативную секретность. Не вносились также законы, изданные по обстоятельствам чрезвычайной важности, и частные дела, касающиеся какого-либо лица или содержащие правила внутреннего распорядка для государственных органов. По подсчетам А.Н. Филиппова, в первое ПСЗ не вошло несколько тысяч документов.

В то же время в Полное собрание вошли акты, по существу, не имевшие характера законов, поскольку само понятие "закон" в теории не было разработано. В Полном собрании законов можно найти акты неюридического характера, судебные прецеденты.

После издания Полного собрания законов Сперанский приступил ко второму этапу работы - созданию Свода законов Российской империи. При его составлении исключались недействующие нормы, устранялись противоречия, проводилась редакционная обработка текста. Отметим, что уже и при создании ПСЗ Сперанский позволял себе редактировать публикуемые законы. Конечно, существо не менялось, но форма в определенной мере изменялась. Прежде всего акты давались в орфографии XIX в. Отбрасывались элементы законов, которые кодификатор считал, видимо, несущественными. Например, в "Учреждениях для управления губерний" 1775 г. были устранены заголовки статей. Это значительно сократило объем документа, но вместе с тем потерялся удобный для читателя вспомогательный к тексту аппарат. Иногда, возможно, в силу высокого темпа работы, вкрадывались и ошибки. Именно так, очевидно, "Краткое изображение процессов..." и Артикул воинский попали под шапку Воинского устава и были датированы 1716 г. Однако эти недостатки не умаляют громадного исторического значения работы, проделанной Сперанским и его небольшим коллективом.

При создании Свода законов М.М. Сперанский исходил из того, что "Свод есть верное изображение того, что есть в законах, но он не есть ни дополнение их, ни толкование". Однако, по мнению исследователей, Сперанский неоднократно и сам формулировал новые нормы, не опирающиеся на действующий закон, особенно в сфере гражданского права.

В Своде законов весь материал был расположен по особой системе, разработанной Сперанским. Если ПСЗ строится по хронологическому принципу, то Свод - уже по отраслевому, хотя и не совсем последовательно проведенному.

В основу структуры Свода было положено деление права на публичное и частное, идущее от западноевропейских буржуазных концепций, восходящих к римскому праву. Сперанский только называл эти две группы законов государственными и гражданскими. Работая над Сводом, Сперанский изучил лучшие образцы западной кодификации - римский, французский, прусский, австрийский кодексы, но не скопировал их, а создал собственную оригинальную систему.

Свод был издан в XV томах, объединенных в 8 книгах. Книга 1-я включила по преимуществу законы об органах власти и управления и государственной службе, 2-я - уставы о повинностях, 3-я - уставы казенного управления (уставы о податях, пошлинах, питейном сборе и др.), 4-я - законы о сословиях, 5-я - гражданское законодательство, 6-я - уставы государственного благоустройства (уставы кредитных установлений, уставы торговые и о промышленности и др.), 7-я - уставы благочиния (уставы о народном продовольствии, общественном призрении и врачебный и др.), 8-я - законы уголовные. С самого начала законодатель установил, что эта структура Свода должна оставаться неизменной, хотя бы менялось содержание конкретных законов. Этот принцип соблюдался на всем протяжении истории Свода, т.е. до Октябрьской революции, только в 1885 г. к Своду был добавлен XVI том, содержащий процессуальное законодательство.

После издания Свода Сперанский мыслил приступить к третьему этапу систематизации - к созданию Уложения, которое должно было не только содержать старые нормы, но и развивать право. Если ПСЗ и Свод были лишь инкорпорацией, то создание Уложения предполагало кодификационный метод работы, т.е. не только соединение старых норм, но и дополнение их новыми <*>. Однако именно этого-то и не хотел император.

Планируя создание Уложения, Сперанский отнюдь не собирался колебать устои феодализма. Он просто хотел привести законодательство в соответствие с требованиями жизни. Новеллы в праве должны были, по его замыслу, не подорвать, а укрепить феодальный строй и самодержавие, усовершенствовать его. Но трезво оценивая ситуацию, он понимал, что нужно пойти на определенные уступки, чтобы не потерять всего.

Однако эти идеи Сперанского не нашли поддержки. Работа по систематизации остановилась на втором этапе. Можно лишь отметить как элемент третьего этапа издание в 1845 г. Уложения о наказаниях уголовных и исправительных - первого настоящего российского уголовного кодекса.

Разработка Уложения о наказаниях началась сразу после создания Свода законов и велась первоначально в Министерстве юстиции, а затем во II отделении Императорской канцелярии. При разработке проекта был использован том XV Свода законов. Но авторы Уложения не ограничились российским опытом. Они изучили многочисленные западноевропейские уголовные кодексы, даже проекты некоторых кодексов.

Проект Уложения и объяснительная записка к нему были готовы к 1844 г. Их размножили для предварительного обсуждения. После рассмотрения проекта в Государственном совете Уложение было утверждено императором в августе 1845 г. и введено в действие с 1 мая 1846 г.

Уложение о наказаниях было громадным законом. Оно содержало более 2 тыс. статей, разбитых на 12 разделов, имеющих сложную структуру. Такая громоздкость закона объяснялась тем, что его авторам не удалось преодолеть казуальность, свойственную прежним феодальным уголовным сборникам. Законодатель стремился предусмотреть все возможные виды преступлений, не полагаясь на обобщающие формулировки. Отчасти это объяснялось низким профессиональным уровнем российских судей, которые не могли бы разобраться в юридических абстракциях и которым нужно было показать состав преступления как можно проще и нагляднее.

Впервые в российском законодательстве Уложение содержало Общую часть, функции которой выполнял первый раздел закона. Уложение делило правонарушения на преступления и проступки, граница между которыми была проведена не слишком четко. В первом разделе говорилось о вине как основании ответственности, о стадиях развития преступной деятельности, о соучастии, обстоятельствах, смягчающих и устраняющих ответственность, и т.д. Военнослужащие не подпадали под действие Уложения о наказаниях. Для них существовал изданный в 1839 г. Военно-уголовный устав, заменивший собой Артикул воинский.

В системе преступлений на первом месте стояли преступления и проступки против религии, государства, порядка управления, должностные преступления.

Уложение предусматривало обширную и сложную систему наказаний. Они подразделялись по разрядам, родам и степеням. Все наказания за преступления и проступки делились на уголовные и исправительные. К уголовным относилось лишение всех прав состояния, соединенное со смертной казнью, каторгой или ссылкой. Исправительными наказаниями считались потеря всех особенных личных и сословных прав и преимуществ, соединенная со ссылкой в Сибирь или другие места, заключение в крепости, в смирительном доме, тюрьме, кратковременный арест и некоторые другие. Сохранялся сословный принцип применения наказаний: все преступники делились на тех, к кому могли применяться телесные наказания, и на тех, к кому они не применялись, предусматривалась такая мера наказания, как лишение сословных прав и привилегий.

Таким образом, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных было большим шагом вперед в развитии уголовного законодательства Российской империи.

Так, в первой половине XIX в. была оформлена система российского права, дожившая в своей основе до последних дней Российской империи.

ЧИБИРЯЕВ

Систематизация законодательства

Действительно крупное дело было совершено в царствование императора Николая 1 лишь в сфере кодификации законов России. Весь XVIII в. прошел в беспрерывных и всегда неудачных попытках привести в систему русские законы, накопившиеся после Уложения Алексея Михайловича 1649 г.

Петр 1, Анна Ивановна, Елизавета, Екатерина II пытались привести законодательство в порядок, придать ему определенную стройность. Было создано друг за другом девять комиссий, и каждая из них представлялась обществу помпезно и с шумом, но ни одна из них не оставила после себя каких-либо следов. Девятая комиссия (1797 г.) ограничилась лишь одним составлением оглавления будущего Уложения. Потом уже работа была поручена министру юстиции князю П.В. Лопухину. Далее сочли необходимым найти ученого юриста и выбор пал на барона Г. Розенкампфа из Лифляндии. И вот человек, не знавший России, ни ее обычаев и законодательства, возглавил очередную (десятую) комиссию по составлению Уложения законов. Уволив из комиссии русских чиновников, Розенкампф заменил их немцами и французами. Все действующее законодательство потребовалось перевести на французский язык, чтобы новые составители могли хоть как-то с ним ознакомиться. При переводе текстов законов, указов, уложений, написанных в свое время дьяками исключительно сложно, терялся смысл. Комиссия зашла в тупик. Многие не могли надивиться, как к составлению Уложения для величайшей в мире империи выбран человек, не знающий даже русского языка.

В 1826 г. Николай 1 преобразовал эту комиссию во Второе отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Во главе был поставлен возвращенный из ссылки Сперанский.

К 1833 г. после изнурительной работы на свет появились два грандиозных труда: Полное собрание законов и Свод законов Российской империи.

Сперанский различал три стадии кодификационной работы: 1) составление Полного собрания законов, т.е. расположение всех актов законодательства в хронологическом порядке;

2) составление Свода законов, т.е. расположение всех действующих законов в систематическом порядке, но без всяких изменений по существу их;

3) составление Уложения, т.е. приведение в систему действующих законов с надлежащими дополнениями и исправлениями.

По воле императора работа была ограничена первыми двумя этапами. Мысль об Уложении казалась царю слишком опасной для всего дворянского миропорядка.

В Полное собрание законов было включено 35 993 акта. Работа над Сводом состояла в следующем. За образец было принято Уложение Юстиниана. На основе Полного собрания законов составлены были специальные исторические своды по отдельным отраслям права. Из них было устранено все недействующее, исключены все повторения, сокращены многословные законы, из двух противоречащих друг другу законов предпочтение отдавалось позднейшему.

Свод составил XV томов и, по мнению его составителя, он должен был послужить лишь основой для разработки Уложения, под которым Сперанский разумел совокупность действующих законов, исправленных и дополненных сообразно требованиям времени. Мы уже видели, что мысль о составлении Уложения не была одобрена Николаем 1, поэтому после издания Свода ему была придана сила закона. Сам Сперанский трудился над Уголовным уложением, которое уже после его смерти было закончено в 1845 г., и составило XV том Свода законов Российской империи.

БЕЛКОВЕЦ

Кодификация права

Попытки кодификации законов в Российской империи были начаты ещё в XVIII в. и продолжались при Александре I. Но только Николаю I, который привлек к кодификационной работе М. М. Сперанского, возгла­вившего Второе отделение С.Е.И.В. Канцелярии, удалось осуществить это начинание. Второе отделение провело огромную работу по розыску, сли­чению и упорядочению отдельных законодательных актов и правительст­венных распоряжений и подготовило два крупных издания. В 1830 г. вы­шло 46-томное (с несколькими томами указателей) Полное собрание зако­нов Российской империи (ПСЗ), которое вобрало в себя свыше 80 тысяч актов, начиная с Соборного Уложения, которым открывался 1 том, и за­канчивая законами 1825 г. (концом царствования Александра I), поме­щенными в последнем томе. Законодательные акты располагались в нем в хронологическом порядке (то есть по мере выхода).

В дальнейшем ПСЗ было продолжено и выпущено ещё два издания. Второе издание (54 тома) вобрало в себя законодательные акты 1826 — 1881 гг. Третье издание (16 томов в 18 книгах) обобщило законодательст­во, начиная с 1881 г. и заканчивая 1913 годом.

Наряду с ПСЗ было подготовлено и в 1832 г. издано ещё одно собрание – Свод законов Российской империи. В нем увидели свет действующие законы, объединенные в 15 томов и расположенные в них уже не в хроноло­гической последовательности, а по тематическому принципу.

В основу структуры Свода положено деление права на публичное и ча­стное, идущее от западноевропейских буржуазных концепций и восходя­щее к римскому праву. Сперанский называл эти две группы законов госу­дарственными и гражданскими. В первой группе располагались Основные государственные законы, в которых характеризовалась организация пуб­личной власти (высшие органы власти, учреждения центральные и мест­ные, устав о государственной службе). Затем шли законы, характеризую­щие организацию управления и устройство казны ( уставы казенного управления, о повинностях, таможенный, монетный, горный и др.). Тре­тью группу составляли законы об организации сословного строя (о состоя­ниях). В четвертую входили уставы государственного благоустройства (кредитный, торговый, промышленности, путей сообщения, сельскохозяй­ственный, почтовый, телеграфный и др.).

В особую группу выделялись Уставы благочиния, объединявшие законы о народном продовольствии, общественном призрении, организации вра­чебной помощи и др. Сюда же относились помещенные в отдельном томе (14-м) уставы о паспортах, о цензуре, о ссыльных, о беглых и др., опреде­лявшие законодательное поле деятельности полиции.

Наконец, впервые в российском законодательстве были отделены друг от друга помещенные в разных томах законы гражданские (т. 10) и законы уголовные (т. 15).

Такой принцип соединения воедино разрозненных законов (инкорпорация) сохранялся на протяжении всех последующих переиздании Свода (в 1842, в 1857 гг.). В 1885 г. в Свод был введен ещё 16 том. содер­жащий процессуальное законодательство. Кроме того, в 1845 г. 15 том Свода, то есть законы уголовные, с некоторыми изменениями и дополнениями были изданы как «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных». которое можно рассматривать как первый уголовный кодекс России.

Юридическая техника Свода законов основывалась на методике Ф. Бэ­кона, апробированной в кодексе Юстиниана. Статьи Свода, основанные па одном действующем законе (указе), излагались словами указа без изме­нений. Статьи, основанные на нескольких указах, излагались словами глав­ного указа с дополнениями и пояснениями из других. При этом под каж­дой статьей давались ссылки на указы, в нее вошедшие. Многосложные тексты сокращались, а из противоречащих друг другу выбирался лучший с точки зрения составителей или более поздний.

Так, в первой половине XIX в. была оформлена система российского права, дожившая в своей основе до последних дней империи.

ПОПОВА

В первой половине ХIХ в. велась активная работа по кодификации русского права. Со времени создании Соборного уложения 1649 г. накопилось значительное количество правовых актов, находящихся в ряде случаев в противоречии друг с другом. С технико-юридической точки зрения они требовали систематизации.

Социально-экономической причиной являлось необходимость обновления законодательства в связи с развитием капитализма, но с сохранением устоев крепостничества. По существу это была не кодификация, а инкорпорация - т.е. систематизация уже изданных законов без изменений содержания и норм.

Политика кодификации под руководством М.М. Сперанского, начатая 1804г., окончилась неудачей, т.к. реакционное дворянство не приняло уложения, усмотрев в них влияние французской революции (группу реакционеров, выступивших против проекта, был историограф Карамзин).

С 1826г. по 1830г. было составлено полное собрание законов (ПЗС) России. Оно состояло из 40 томов (330920 актов) и 6 томов приложения. Этот хронологический сборник всех законов с Соборного уложения 1649г. до Манифеста 12 декабря 1825г. о вступлении на престол Николая I.

Велись работы по составлению Свода действующих законов. В 1832 г. Свод законов был опубликован, с 1835г. введен в действие.

В Свод вошли только действующие законы, часть из которых была сокращена; из противоречащих актов были выбраны позднейшие. Свод законов состоял из 8 главных разделов, собранных в 15 томах. Последующие законодательные акты издавались в виде ежегодных "Продолжений к Своду". В 1842 г. было второе издание, а в 1857году - третье издание Свода законов.

В социально-экономическом плане это был кодекс феодального права, вместе с тем учитывались в некоторой степени интересы развивающейся буржуазии.

С юридической точки зрения Свод явился шагом вперед в развитии права:

* огромный законодательный материал был обобщен и систематизирован в одном Своде законов;

* нормы содержащиеся в разных актах были обобщены в ясной форме;

* оно привело к формированию специальных отраслей законодательства: гражданского, уголовного и др.;

* в нем нашли отражение некоторые положения буржуазного права.

Вместе с тем в Своде содержалось много устаревших правовых норм. С 1836г. по 1845г. велась работа по созданию нового уголовного кодекса.

В 1845г. было утверждено "Уложение о наказаниях уголовных и исправительных".

В Своде Законов законодательные акты были составлены в определенной последовательности по тематике.

В I том были включены "Основные законы Российской империи". Они закрепляли самодержавный строй и устанавливали права императора в области законодательства, управления, суда, командования армией, расходовании денежных средств, престолонаследования, законы о высших и центральных органах власти и управления.