книги из ГПНТБ / Копелевич, Ю. Х. Возникновение научных академий. Середина XVII - середина XVIII в
.pdfженной на Академию обязанностью «свидетельствовать» новые книги, выходящие в России, систематически попол нялась новинками. Из книжных собраний русских дипло матов и посредством связей с Китаем, установившихся в 30-е годы, в Библиотеке сложился довольно большой фонд восточных книг. Всего в трехтомпый каталог Биб лиотеки, изданный в 1742 г., занесено пятнадцать с поло виной тысяч книг.
Кунсткамера уже к моменту своего открытия в новом здании в 1728 г. поражала посетителей богатством и раз нообразием своих экспонатов. В следующие два десятиле тия, до пожара 1747 г., она намного пополнилась натуралиями и этнографическими материалами, полученными от участников Второй камчатской экспедиции, собраниями умершего в 1735 г. Я. В. Брюса и другими ценными по ступлениями. Анатомические препараты Кунсткамеры, ее гербарии и «коллекции из животного царства», собрания старинных монет и другие экспонаты использовались в исследованиях академических анатомов, физиологов, бо таников и историков.
По оснащению научными инструментами Петербург ская академия также была одним из самых богатых уч реждений своего времени. Петр не только сам и через своих помощников покупал и заказывал все лучшее, что производилось в научных центрах Европы, но и заботился об обучении русских мастеров. Академия, при всех своих финансовых трудностях, продолжала приобретать отдель ные инструменты, а иногда и целые комплекты в Голлан дии через В. Я. Гравезанда и братьев Иоганна и Питера Мушенбреков, в Англии и во Франции. Однако в значи тельной степени ее потребности удовлетворяли собствен ные мастерские, где профессор механики Лейтман со своими учениками делал зрительные трубы, микроскопы и зажигательные стекла, мастер П. П. Колмыков изготов лял астролябии, геодезические и чертежные инструменты, И. Е. Беляев и в особенности его сын И. И. Беляев до стигли большого искусства в шлифовании стекол и про изводстве оптических инструментов, барометров и термо метров. А. К. Нартов, ставший в 1735 г. руководителем академических мастерских, внес много улучшений в их оборудование и организацию.
В Обсерватории имелась 23-футовая астрономическая труба, 7-футовый зеркальный телескоп, большой гномон
212
для меридианных наблюдений, большой звездный глобус, различного рода секстанты, квадранты, астрономические часы и метеорологические инструменты [83]. В каталоге Физического кабинета, изданном в 1741 г., числится около четырехсот инструментов и приборов. Их состав в извест ной мере отражает содержание физических исследований и курсов лекций по физике в эту эпоху: около половины общего количества — приборы по механике, немного более 100 — по оптике, 40 — по магнетизму, 25 — по теплоте и метеорологии. Электричество здесь еще не представлено.
Гораздо хуже обстояло дело с химическим оборудова нием. Здесь по существу не было ничего, кроме инвен таря, необходимого для обслуживания нужд Кунсткамеры и Анатомического театра.
Главным органом, отражавшим коллективный харак тер научного труда академиков, было Собрание, или, как его позднее стали называть, Конференция. Собрания на чались уже в сентябре 1725 г., хотя сохранившиеся про токолы начинаются с 2/13 ноября. В петровском Проекте говорилось о Собраниях раз в неделю, но они с самого начала проводились по два раза в неделю, что закрепля лось в неутвержденном Регламенте, написанном в 1725 г. [46, т. I, с. 310]. Из-за малочисленности состава профес соров и адъюнктов заседания, как правило, были общими, без деления на классы. Только в 1735 г. в течение не скольких месяцев, по распоряжению Корфа, собиралась отдельно так называемая Математическая конференция, в нее входили Гольдбах, Делиль, Эйлер, Крафт и Винсгейм. В этом же году начало функционировать отдельно Российское собрание, его составляли В. Е. Адодуров, В. К. Тредьяковский и другие переводчики и сотрудники, занятые работой, связанной с русским языком: перево дами, словарем, учебниками. Об этом Собрании известно очень мало, так как протоколы его не сохранились.
Протоколы Конференции — они велись в разные пе риоды разными лицами и на разных языках — неодинаковы по своему характеру: в первые 10 лет — это лаконичные латинские записки о заседаниях Конференции, с конца 1734 г., когда в помощь конференц-секретарю Гольдбаху был нанят специальный протоколист, ведется мелочная ре гистрация на немецком языке событий почти каждого дня: какие поступали распоряжения, получены и отосланы письма, какие выданы из Архива и возвращены рукописи,
1∕414 Ю. X. Копелевич |
213 |
изготовлены копии и т. п. Это, естественно уже не прото колы заседаний, а журнал Конференции. В 1741 г. снова вернулись к прежней форме — кратким протоколам засе даний на латинском языке. Изучая протоколы, можно заме тить, как постепенно разрастаются функции Конференции. Если сначала это только заслушивание докладов, иногда с обсуждением, то с развитием связей Академии внутри страны и за границей Конференции все чаще представ ляются письма, наблюдения и сочинения, в ней обсуж даются ответные письма Академии, положение гимназии, академического издательства, статьи для популярного жур нала, календари, вопросы разного рода отзывов и экспер тиз, приобретения книг и инструментов, работа над геогра фическими картами и материалы Второй камчатской экс педиции, словом, весь обширный комплекс разнообразных дел, которыми занималась Академия в те годы.
G докладами выступали на равных правах профессора h адъюнкты. 13 января 1728 г. была даже установлена определенная последовательность чтения докладов, но в дальнейшем она строго не соблюдалась. Доклады обычно представлялись заранее, иногда их брали для предвари тельного прочтения все профессора или те, кто более ос ведомлен в данной области. После доклада текст его дол жен был оставаться в Архиве. Потом из этих докладов от бирались статьи для очередного тома «Комментариев». Если в первые годы Конференция еще слушала доклады Гросса на отвлеченные философско-этические темы —
осовести, о свободе, о добродетели и пороках, — то начиная
с1728 г. тематика Конференции — почти исключительно естественнонаучная, и только изредка обсуждаются проб лемы истории и востоковедения. Известным критерием коллективной оценки представленного исследования может служить его одобрение для публикации (иногда, правда, автор сам не был удовлетворен своим сочинением, брал его обратно для доработки и не всегда потом возвращал). По протоколам можно представить примерную картину сравнительной активности членов Академии в Конферен ции. Леонард Эйлер за 1727—1741 гг. представил около 120 сочинений, многие из которых читались в продолжение нескольких заседаний. Из этих сочинений почти восемь десят напечатаны в первых 13 томах «Комментариев». Крафт за это же время представил в Конференции больше сорока работ, из них напечатаны примерно две трети; при-
214
блйзйтелыю столько же представил Дювернуа, а опублико вана из его докладов половина. Около сорока сочинений представил Байер за десять лет работы в Академии, и почти все они опубликованы. В первые годы большую активность в заседаниях проявляли Герман, Бюльфингѳр, Даниил Бернулли. Делиль выступал с докладами редко — его работа протекала главным образом в Обсерватории и дома, над картами. В Протоколах есть отдельные записи о том, что в Собрании демонстрировались опыты — такие заседания иногда проводились в помещении Физического кабинета. Но, как правило, докладывались конечные ре зультаты исследования.
Научное содержание заседаний в основном раскрыва ется в работах, опубликованных в ежегодных выпусках «Комментариев», первый том которых вышел в 1728 г., второй — в 1729 г.37 Дальнейшие тома выходили нерегу лярно, иногда с интервалом в несколько лет, иногда — по два в год, а статьи за 1738—-1746 гг. опубликованы с боль шим опозданием, в 1747—1751 гг. Чтобы не создавать дальнейшей задержки публикаций, Академия решила с 1747 г., года принятия Устава, нарушить хронологиче скую последовательность и начать новую серию, «Новые комментарии».
Главные достижения Академии, очень быстро завое вавшие ей одно из ведущих мест среди исследовательских центров Европы, относились к области математики и ме ханики — наук, переживавших в то время бурный рас цвет на пути разработки и приложения выдающихся от крытий Ньютона, Лейбница, братьев Иоганна и Якова Бер нулли и других титанов предшествующего поколения. То,
37 «Commentarii |
Academiae Scientiarum imperialis Petropoli- |
|||
tanae» [ИЗ]. Это |
название было принято академиками после |
|||
детального |
обсуждения каждого |
слова в заседании |
Конференции |
|
9 апреля |
1728 г. |
[64, т. I, с. |
17]. Предлагалось |
слово «Acta» |
вместо «Commentarii», но было отвергнуто из-за неблагозвучного сочетания «Acta Academiae». Некоторые считали возможным «Acta societatis», но защитники названия «Академия» ссылались на то, что такое название дано Петром. Из еще неустановившихся
«Russica» и «Petropolitana» выбрали последнее. Таким образом окончательно сложилось название Академии. На печати Академии, выбитой в 1735 гг., над изображением Минервы, надпись: «Hic tuta perennat». В переводе того времени: «Здесь безопасна пребывает», т. е. — науки в России навсегда под надежной за щитой.
15 Ю. X. Копелевич |
215 |
что именно в Петербургской академии сложились благо приятные условия для интенсивных исследовании в этих науках, определялось высокой оценкой их значения для нужд промышленности, армии, флота, для картографии страны и изучения ее естественных богатств. Эта оценка прочно закрепилась в Петровскую эпоху.
Уже в первых томах «Комментариев» привлекли вни мание работы Гольдбаха и Николая Бернулли по теории дифференциальных уравнений, Германа — по интеграль ному исчислению и аналитической геометрии и Майера — по тригонометрии. Ранняя смерть оборвала исследования Н. Бернулли и Майера, Герман скоро уехал из Петер бурга, а Гольдбах, не будучи обязан представлять до клады в Конференции, мало печатался в «Комментариях», хотя посвящал математике многие часы своих досугов и сделал блестящие открытия в теории чисел. Эти открытия сохранились в его переписке, которая была издана с со кращениями в XIX в., а важнейший ее раздел, переписка с Эйлером, переиздан недавно полностью [171]. Поэтому главную ценность математико-механического раздела «Комментариев» представляют сочинения Д. Бернулли и Л. Эйлера. Весьма плодотворными оказались исследова ния Д. Бернулли колебаний механических систем — проб лемы, занимавшей многих выдающихся математиков его времени, в том числе его отца И.Бернулли. В нескольких статьях о движении жидкостей Д. Бернулли изложил частные результаты своих исследований, которые развил
вбольшой монографии «Гидродинамика», подготовленной
вПетербурге и изданной в Страсбурге (1738). Этот труд,
вкотором впервые выведены закономерности гидродина мического давления движущейся жидкости, стал класси ческим в своей области. В Петербурге Бернулли также доложил в Конференции и опубликовал свое первое ис следование по теории вероятностей. В докладах и публи кациях молодого Леонарда Эйлера очень быстро прояви лась необычная даже для XVIII в. широта интересов и исключительная творческая продуктивность. Ему удалось получить новые результаты и сделать важные открытия
втеории чисел, во многих разделах математического ана лиза — теории рядов, дифференциальных уравнениях, ва риационном исчислении, решить аналитически ряд кон
кретных задач механики, астрономии и картографии, словом, снабдить надежным математическим аппаратом
216
Commentarii
Academiae
Scientiarvm
IMPERIALES
Petropolitanae
TOMVSIV.
AD ANNVM cb Iacc xxxx.
PETlOPObI
TYPIS ACADEMiAE
ch hcc wer.
Титульный лист «Комментариев» Петербургской академии наук.
15*
многие разделы науки, имеющие важное практическое значение.
Помимо многочисленных статей Эйлера в «Коммента риях», Академия издала в 30-е годы несколько его моно графий, в том числе знаменитую «Механику» в двух то мах (1736). В эти же годы им в основном была завер
шена работа над двухтомной «Морской наукой» |
(издана |
в 1749 г.) и подготовлены многие разделы будущей серии |
|
монографий по анализу, которые печатались |
позднее, |
в годы жизни Эйлера в Берлине и после его возвращения
в |
Петербург. В |
Петербурге на загородном полигоне |
в |
1727—1728 гг. |
начались исследования Эйлера по балли |
стике, которыми он потом занимался почти полвека [43]. Ряд работ Эйлера и Бернулли относятся к области ма тематической физики, в которой они соприкасались с ис следованиями других академических физиков. В докладах и статьях Бюльфингера рассматривались различные проб лемы динамики с точки зрения картезианской теории вих рей — в этом отношении он полностью разделял взгляды, господствовавшие в то время в Парижской академии, ко торая увенчала его своей премией в 1728 г. В многочис
ленных опытах, проведенных в Физическом |
кабинете, |
||
он искал экспериментальные |
подтверждения |
концепции, |
|
исключающей ньютонианское |
действие на |
расстоянии. |
|
C этих же позиций он выступил в Академии с |
критикой |
исследования лондонским физиком Джурином движения жидкости в капиллярных трубках. В то же время он внес некоторые практические предложения по усовершенство ванию термометров и барометров. Увлеченным физикомэкспериментатором был Крафт. Его доклады в Конферен ции — это в основном итоги опытов и наблюдений по оп тике, калориметрии, магнетизму и усовершенствованию метеорологической аппаратуры.
Интересно отметить, что если сам Делиль нечасто вы ступал в Конференции с теоретическими докладами, то не было в Академии в ее первые десятилетия почти ни одного математика и физика, который не представил бы исследований по астрономии, в особенности по проблемам, имеющим важное практическое значение для картографии и навигации. Бюльфингер и Герман занимались определе нием долготы, Герман, Крафт и Д. Бернулли — формой Земли и определением широты, Майер — определением орбиты Солнца и новым методом вычисления лунных
218
затмений, Эйлер — движением и орбитами планет. Если к этому добавить работы помощников Делили—Винсгейма и Гейнзиуса, то перед нами предстанет большой астроно мический коллектив исследователей, успех работы кото рого определялся как практической важностью и теорети ческим интересом задач, так и хорошо оборудованной обсерваторией; немалую роль играли инициатива и твор ческие идеи Делили.38
В 30-е годы Академия постепенно принимает на себя научное руководство геодезистами, работавшими над со ставлением «партикулярных» карт для будущей генераль ной карты России. В отряд геодезистов — питомцев воен но-морских учебных заведений — вливаются адъюнкты и студенты Академии, имевшие более высокую астрономи ческую подготовку, в их числе С. П. Крашенинников и А. Д. Красильников. Созданные ранее карты были пере даны из Сената в Академию, где Делиль, назначенные ему в помощь Эйлер, Гейнзиус и другие академические астро номы подвергают эти карты обработке и унификации, уточняют их математическую основу. Астрономические наблюдения Л. Делиля де ла Кройера и геодезистов, ра ботавших по академической инструкции, дали значитель ное количество определений координат, в том числе и долготы, что было новым для русской картографии. В ре зультате всей этой системы мероприятий Академия смогла к 1745 г. выполнить работу первостепенной прак
тической важности— издать «Атлас |
Российский», |
состо |
||
явший из |
генеральной карты и 19 |
специальных |
карт |
|
[16, |
17]. |
из значительных результатов участия Акаде |
||
Одним |
мии во Второй камчатской экспедиции была организация регулярных метеорологических наблюдений, По мере продвижения экспедиции на Восток эти наблюдения за хватывали все более отдаленные районы. Их вели добро вольцы из числа местных чиновников и офицеров, полу чивших от Академии приборы и инструкции. В Академию присылались наблюдения из Казани, Екатеринбурга, Ир кутска, Тобольска, Нерчинска и других пунктов.
Работы по химии и минералогии как в Собрании, так
и в «Комментариях» |
занимают сравнительно |
небольшое |
38 Роль Делиля как |
организатора исследований |
в области |
астрономии раскрыта в работах Н. И. Невской [53; 190].
219
место. И. Г. Гмелпн, назначенный профессором в 1731 г., до своего отъезда в Камчатскую экспедицию в 1733 г. успел доложить о нескольких исследованиях, касавшихся химического состава растений и увеличения веса некото рых тел при обжиге. Его речь в Публичном собрании в 1732 г. о роли химии в изучении металлов прозвучала как заявка на будущие исследования, которые он не успел провести. В сибирском путешествии Гмелину при шлось столкнуться с проблемами испытания руд, и тут сказалась недостаточность подготовки Академии к дея тельному участию в работах такого рода. Не имея своей лаборатории, Академия пытается в конце 30-х годов восполнить в какой-то мере этот пробел, вступив в кон такт с Берг-коллегией її опубликовав книгу И. А. Шлат тера «Описание при монетном дворе потребного искус ства».
Более весомым был вклад Академии в ботаническую и зоологическую науку — в этих областях Академия с пер вых дней взяла курс на изучение природных богатств страны. После отъезда Буксбаума из России Академия подготовила и издала в пяти выпусках (1728—1740) его «Центурии» — описания и рисунки 500 неизвестных до того времени или малоизвестных растений Турции, Кав каза и южной России. Огромный новый материал при несло путешествие Гмелина по Сибири, из которого он регулярно присылал в Академию гербарии, рисунки, се мена новых растений. В своей четырехтомной «Сибирской флоре», изданной Академией в 1747—1769 гг., Гмелин описал больше тысячи видов растений. По выражению К. Линнея, Гмелин открыл столько растений, сколько все остальные ботаники, вместе взятые [72, с. 4]. Часть нахо док Гмелина и Д. Г. Мессершмидта опубликовал в 1739 г. профессор ботаники И. Амман. Ему принадлежит также заслуга основания в 1736 г. на 2-й линии Васильевского Острова академического Ботанического сада, где выращи вались растения из семян, полученных из Сибири и из европейских стран. Богатые коллекции представителей животного мира Сибири, привезенные Мессершмидтом и представленные в Кунсткамере, также были пополнены участниками Второй камчатской экспедиции, особенно адъютантом Г. Степлером. Степлер был спутником Бе ринга и дал описание многих представителей наземной и морской фауны Камчатки, которых он не только наблю-
220
дал, но и анатомировал, собирая факты для своих обобще ний по сравнительной морфологии.
И. Г. Дювернуа имел случай в Петербурге препариро вать несколько крупных животных — слона, кита, моржа. Он использовал эту возможность для наблюдений сравни тельно-анатомического характера. Но большая часть его сообщений в Конференции и статей посвящена анатомии человека. Материал для этих исследований доставляла Полицейская канцелярия, которая присылала в Академию наук для экспертизы трупы умерших ио неустановленной причине или погибших от несчастных случаев.
Физиология в Академии в этот период была тесно свя зана с физикой и механикой, и занимались ею, помимо физиологов, математики, физики и даже астрономы, ин тересовавшиеся физиологией зрения, которая связывалась
с |
проблемами астрономической оптики. |
Среди |
статей |
в |
«Комментариях» по этой тематике почти |
нет |
умозри |
тельных — подавляющее большинство построено на экспе риментах, иногда указано, что опыты проводились не сколькими лицами совместно. Проблематика этих статей тесно связана с вопросами, которые наиболее живо инте ресовали в то время и физиологов других академий и научных обществ: механика движения мышц (Д. Бер нулли, Вейтбрехт), функции дыхания (Бюльфингер), ме ханика кровообращения (Д. Бернулли, Вейтбрехт) н др. Вейтбрехт на основе многолетнего изучения связок чело веческого тела создал солидный труд под названием «Синдесмология», изданный Академией в 1742 г. Эта книга широко использовалась русскими хирургами. Он сделал также важное открытие в области кровообра щения: движение крови в капиллярных сосудах создается не только действием механических законов, но и анатомо физиологическими особенностями стенок сосудов. Откры тия Вейтбрехта были предметом оживленной дискус сии в Конференции в 1737 г., где выступали Эйлер, Крафт и другие академики [64, т. I, с. 340—342].
Из других дискуссий, этого периода, содержание кото рых донесли до нас документы, самой острой была поле мика между Д. Бернулли и Бюльфингером по поводу речи Бернулли в публичном собрании 1729 года о спо собе определения широты в море. Хотя спор касался част ностей, но по существу в нем столкнулись «метафизика» Бюльфингера и ньютонианский подход к явлениям при-
Д21