книги из ГПНТБ / Панфилов, М. И. На подступах к высотам воспоминания, наблюдения, раздумья о прошлом и будущем черной металлургии Урала

В прокате он задержался дольше, чем у домен и в мартене. Дела тут шли особенно плохо.

— Кто начальник? — сердито спросил Орджоникид­ зе. Окружение раздалось. Начальник цеха Синьков стоял перед ним. Нарком скользнул взглядом по щего­ леватой фигуре инженера, все больше багровея. Потом, словно решая, что делать, снова окинул сердитым взгля­ дом цех.

Около стана в беспорядке лежали огромные стопы мятых листов, брак металла. У стен, в проходах навале­ ны кучи мусора и шлака. Цех на редкость грязный, за­ копченный. Из окон нагревательной печи напористо вы­ брасывались клубы черного дыма.

—Почему грязно?.. Почему нет элементарного по­ рядка?— раздражительно спрашивал Орджоникидзе.— Где мы находимся — на советском заводе или где? Поче­ му так дымит печь? Как же люди тут могут работать? Почему в цехе так много дыма, я спрашиваю.

—Уголь плохой, — последовал ответ.

Орджоникидзе позвал сварщика. Неторопливо подо­ шел пожилой, небольшого роста, коренастый рабочий. Нарком приветливо поздоровался. Густой поток шума словно схлынул. В цехе, продолжавшем работать, сде­ лалось как будто еще тише. Все с нетерпением ожидали разрядки.

— Почему так дымит печь?

Сварщик пристально посмотрел на наркома, усмех­ нулся и неторопливо проговорил:

— А куда дыму-то идти, товарищ нарком. — Он вы­

—Как некуда?

—Да так. На трубе сверху надвинута крышка-хло­ пушка, вот как тут, — он опять показал на трубку, то прикрывая ее пальцем, то открывая. — Хлопушка-то есть, а регулировать нечем. Была проволока — оборва­ лась. Сколько говорим начальнику — не доходят наши слова.

Орджоникидзе сердито сверкнул глазами и, не повы­ шая голоса, внятно произнес:

21

ТРЕТИЙ

ДИРЕКТОР

п“ *риезд на завод нового директора — всегда большое событие. Особенно когда от такта, ума и деятельности прибывшего руководителя твоя жизнь благотворно пере­ ворачивается наново, событие помнится долго и с бла­ годарностью. Не забыть то, что в тридцать пятом году оздоровительно всколыхнуло весь коллектив Чусовского завода.

Приехал новый директор по фамилии Донсков. Тре­ тий по счету за короткий срок. Тот, что был перед ним,— пробыл всего несколько месяцев, хотя и ждали его с нетерпением. «Не потянул». Второй директор работал дольше, но дела не шли. Допустимо ли? Страна напо­ ристо рвалась вперед. Время было горячее: возникали новые отрасли хозяйства, требовался в больших количе­ ствах металл. Техническая база завода была несовер­ шенной, но никто не хотел слушать отговорок, особенно если в конце месяца не хватало стальных слитков или проката. В тресте, а потом и в заводе заговорили о но­

23

вых цехах. Тут же одолевали сомнения: по силам ли, старые-то не приводятся в порядок. Вскоре в «верхах» сомнения сформировались в твердое решение. И вот на заводе третий директор...

Обстановка мрачная. Всюду непролазная грязь. Цехи замусорены донельзя; беспорядочно обстроились кла­ довками и сараями. Случись пожару — проехать негде. В городе, вместо тротуаров, деревянные мостики. В Чу­ совом тогда даже на центральной улице, у подъезда к главной проходной стояли топкие лужи. В них подолгу застревали телеги, повозки.

Главное — домны работали плохо. Не лучше дела: шли в мартене. Мешали неполадки и аварии. Невзгоды сталеплавильного цеха прямиком передавались прокат­ ным станам. В листопрокатном цехе — сплошная заваль бракованного металла.

Когда мы — молодые техники из Липецка — приеха­ ли сюда, до нас не доходили цеховые нелады. Не хва­ тало знаний. А как равнодушно отнесся директор к по­ явлению на заводе почти десятка начинающих специали­ стов — тут не могли не заметить и мы.

Урал и Липецк. Три тысячи километров. Приказ нар­ кома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе о посылке нас на Урал. Ехали с тяжелыми пересадками в Москве и Свердловске. В дороге несколько дней. Пита­ ние плохое. Полуголодные. Выехали из родных мест в. конце января — приехали в начале следующего месяца. Февральские морозы лютовали. Нехитрую одежонку вче­ рашних студентов пронизывало насквозь. Мерзли, но держались стойко. Знали — нас ждут, мы нужны. Не хватает кадров. Так говорили в Москве, так повторяли в тресте «Востокосталь». То же самое сказал начальник отдела кадров завода, к которому мы явились с трепе­ том и желанием поскорее идти в цех. А директор нас не принял. Как же так? Столько ехать. Нужны, нужны — и вдруг... Говорили о нем не то в шутку, не то всерьез: «Он занят, ему не до молодых, хватает дел с пожи­ лыми».

До приезда Донского встречи с директором у нас так и не было. Я уже успел поработать, научился самостоя­ тельно варить сталь. Моя смена вместе с мастером Косо­ лаповым занимала в соревновании первое место. Прав­ да, моих заслуг в этом было немного. Хороший мастер.

24

Потом работал в отстающей смене мастера Кудряшова. Он, как и Косолапов, практик, но к тому же совсем не­ грамотный. Кто-то научил его вывести первые четыре буквы своей фамилии — Кудр. Так он и расписывался.

— Робишь с Кудром, — благодушно ехидничал Алек­ сей Иванович Косолапов. Он во всем превосходил Куд­ ряшова, а главное, мог в цеховом журнале не только полностью расписаться, но и нацарапать, как «удачливо» или «не так чтоб шибко сробил смену».

В жизни того времени представлялось все новым, нам — молодым — в особенности. Настойчиво искореня­ лось старое, вводилось непохожее. Даже обычные имена казались отголосками прошлого. Их нередко осмеивали. Придумывались имена новые, в духе времени. Расска­ зывали анекдотичный случай на встрече у заместителя директора по кадрам большого уральского завода. Туда приехали молодые специалисты тоже из липецкого тех­ никума. Заместитель директора подробно спрашивал каждого. Знакомился. Дошла очередь до одного из на­ ших выпускников. Начал он с фамилии. Она его заинте­ ресовала. Спросил, как зовут. Для нас, однокурсников, слышать его имя было привычно. Еще бы— три с лиш­ ним года вместе. А для нового человека, да еще того времени, оно показалось странным.

—Что-то не разберу. Повтори еще раз, — полюбо­ пытствовал заместитель директора.

—Фамилия моя — Околелов, зовут Протас Нилыч.

— Как, как? — снова переспросил он, едва удержи­ вая усмешку.

—Протас Нилыч Околелов.

—Да ты что, иностранец, что ли?..

Новое являлось всюду. Урал преображался. Уходила неграмотность. В цехах упорно одолевали технологию производства, называя основы ее «техминимумом». А не­ грамотные рабочие еще короче — «техминь». Все, что делалось, шло впрок. Одно трудно прививалось на про­ изводстве — культура, особенно в обращении с началь­ ником. Грубость, ругань и мат укоренялись тем больше, чем хуже шла работа. С какими-то особыми вывертами ругался и технический руководитель — первый замести­ тель директора. Трудно представить, как долго и на­ сколько буйно расцветала бы ругань, но с приездом нового директора все круто изменилось.

25

Николай Александрович Донсков, в сравнении с его предшественниками, выглядел не очень эффектно. Пер­ вый директор был крупный и полный, горластый. О нем говорили: думает о себе много, а выдумывает мало. Го­ лова не по туловищу. Второй — хотя и худощавый, но высокий. Донсков же — росту небольшого, седоватый, хо­ дил медленно, к тому же заметно прихрамывал. Но если внешность его не сыграла на признанье, то выдержку и тактичность в цехах заметили сразу. А эти качества поначалу воспринимали с явным недоверием. Отметили еще одну особенность: по захламленным и грязным доро­ гам он всегда ходил в тщательно выглаженном костю­ ме, в белой рубашке с накрахмаленным воротником, до блеска начищенных сапожках. Уж такое в те годы каза­ лось совсем несуразным. Удивлялись, как новому дирек­ тору удается не выпачкаться. Злые языки, а в лад с ними и насмешники-зубоскалы поговаривали с надеж­ дой: «Ничего, поработает — станет грязнулей, как и мы».

Говорил Николай Александрович медленно, четко и вел себя как-то совсем не по-директорски: не приказы­ вал, а всякий раз спокойно, не повышая голоса, говорил: «Я вас попрошу». И к удивлению заводских людей, при­ выкших к выкрикам, брани и приказам с угроза­ ми, директорское «попрошу» по воздействию оказы­ валось сильнее самых строгих приказов, издававшихся ранее.

Первая директорская «просьба» быстро разнеслась по цехам, и о ней много шло разговоров. Она выпала на долю одного начальника цеха — практика, отъявленного матерщинника. Донсков вошел к нему в кабинет, когда тот отчитывал мастера, нещадно сквернословя. Дирек­ тор тут же прервал ругань. «Навсегда попрошу вас — оставьте манеру так грубо разговаривать с людьми. И чтобы мат я больше не слышал».

Так мы все в заводе получили первый урок нравст­ венного воспитания. Над этим начальником потом долго потешались. Он, как шутники утверждали, после дирек­ торской просьбы несколько дней никого в кабинет не вы­ зывал, по цеху ходил молча, насупившись, боясь загово­ рить и сорваться.

Сразу же уловили в директоре умение подходить к подчиненным по-разному. Это качество многих подкупа­

26

ло, а избранных в прошлом злило. Уж очень ловко ново­ му директору удавалось и их прибирать к рукам.

Вскоре от цеха к цеху начали мостить дороги. Откуда только взялись люди. И много их, и работали так споро, будто торопились для директора в начищенных сапож­ ках — было бы ему где ходить и не испачкаться. Еще удивило. Директор свою деятельность начал не с цехов, где плавили и прокатывали металл, а с дорог между ними. Возможно, так показалось. Всегда ведь начинают судить раньше всего по внешнему виду. Дороги замети­ ли все. В цехах тем временем почему-то зашевелились по-иному. Пошли толки и обнадеживающие разговоры. Появились доски показателей. Словно перед диковиной останавливались, подолгу рассматривали цифры, спори­ ли. Не бывало такого...

Утром одного дня, захлебываясь от интереса, расска-’ зывали очередную новость. Директор вроде вспомнил о начальниках цехов, собрал их и к определенному сроку попросил убрать нагромождения, всякие кладовки, сараи. В них иногда содержалось нужное, а чаще все­ го — хлам. Кладовки и сараи загораживали проезды и проходы, мешали здоровой жизни завода.

Не привыкшие к «тихому» слову, начальники цехов молча выслушали просьбу, хитровато переглянулись — мыслимо ли снести то, что пристраивали годами. Разо­ шлись. «Не думает ли, — рассуждали старожилы, — и завод нарядить в чистое, как сам со своими начищенны­ ми сапожками. Не поднять ему такой тяжести. Ростом не вышел». А утром назначенного дня произошло неожи­ данное. В цехах отчаянно работали пожарники, словно одержимые, безжалостно кромсали и ломали ветхие, убогие клетушки, словно они были охвачены угрожаю­ щим пламенем.

Цехи без неуклюжих кладовок обретали давно забы­ тую стройность, как бы готовились, чтобы их — помоло­ девших — назвали по-новому.

Рабочие ночной смены на этот раз проходили весело. С шутками и остротами вышагивали не по тропкам, в обход луж и разъезженных колдобин, а по широкому мощеному двору. И к заводу, и к клубу металлургов, и к жилым домам подошли добротные дороги. Началось строительство базы отдыха «Гребешки». Оконтурились новые цехи. Прибывали кадры рабочих, инженеров, тех­

27

ников. Учились практики. Учился и мой мастер Кудр. Еще «шибче» одолевал «техминь» насмешник Алексей Иванович.

Работа на заводе потекла по-иному... За суетой, про­ изводственной горячкой Донсков научил нас умению ви­ деть интересы рядовых тружеников, по-человечески с ними разговаривать.

Прошло много лет, а мне ясно вспоминаются методы руководства одного из первых директоров. Конечно, не только такие случаи, как с пожарниками. Нас — моло­ дых — Николай Александрович своим «попрошу вас» просто подкупал. Приходишь на смену, обойдешь печи, разливочный пролет, шихтарник и вместе с мастером торопишься составить график выпусков плавок. Иначе директор застанет врасплох. Позвонит обязательно, осо­ бенно если цех начинает сбиваться с ритма. Происхо­ дило это обычно в начале смены и примерно так. Звонок

вконтору мастеров.

—Будет говорить директор завода, — строго извеща­ ла телефонистка.

—Кто у телефона?

Называешь фамилию.

—Здравствуйте. Как намерены сработать?.. На каких печах когда выпуск плавок?..

Подробно докладываешь. Внимательно выслушивал

овозможных срывах, спрашивал, в чем нуждается сме­ на. Помощь оказывалась незамедлительно. Обычная концовка такого разговора:

—Попрошу вас позвонить мне после рапорта своему начальнику.

Трогательно было смотреть на мастеров-практиков. Мой Кудряшов (или Кудр, как его многие звали) во вре­

мя работы места не находил, когда за меня — начальни­ ка смены — ему приходилось выслушивать «просьбу» ди­ ректора. Мастер же другой смены Алексей Иванович — этот непокорный насмешник — однажды после разговора с директором по телефону счел нужным закрепить это на бумаге. В цеховом журнале он старательно вывел:

«Начальнику цеха докладаю звонил сам директор товарищ Донсков. Вежлива просил собчить ему самому лично сколько плавок будет. Докладаю собчил, просьбу выполнил вточности, Он вежлива сказал спасиба».

Для нас — молодых специалистов — директор был

28

образцом в такте, в манере выслушивать и говорить, в обращении с подчиненными, в умении заставить людей работать в полную силу. Мы восторгались им, старались ему подражать. Кто-то из пожилых заметил это, весело и одобрительно пошутил: «Наверное, скоро начнете и прихрамывать, как директор».

Как-то на базе отдыха «Гребешки», где мы прово­ дили свой выходной день, возник острый разговор о больших переменах на заводе, о директоре, его стиле руководства. Присутствовали двое «старичков» из заво­ доуправления. Оба — опытные руководители отделов.

Впылу спора один из нас бросил^фразу:

—По своей деликатности и благородству наш дирек­ тор Николай Александрович круто разговаривать с под­ чиненными просто не способен.

В тон ему запальчиво отозвался другой:

—Разговаривать с подчиненными, да еще с нашим братом молодыми, директору выдержки хватает. Спору нет. Сумеет ли он остаться самим собой, если столкнется

сруководителем, равным или выше его по рангу?

«Старички» переглянулись, но промолчали. Зная ди­ ректора, безусловно, лучше нас, они, видимо, не захо­ тели выдавать секреты управленческой «кухни». Да и, как видно, тогда не считали возможным разубеждать нас, а может быть, просто воздержались от откровенных разговоров с молодежью.

Однажды вечером один из этих «старичков» нервно прохаживался по коридору заводоуправления. Я по ка­ кому-то поводу в это время зашел туда. Он взволнован­ но взял меня под руку и, то ли вспоминая нашу запаль­ чивость, то ли потому, что была потребность поделиться, доверительно рассказал, каким бывает директор в иных обстоятельствах.

С пуском одного из новых цехов и освоением химико­ металлургического производства на завод пригласили из Москвы видного профессора старой школы. Освоение технологии затянулось, и директор предложил ученому на какой-то период стать начальником этого цеха.

Профессору создали отменные условия. К его услу­ гам были и кучер, и жеребец в яблоках. По утрам не­ обыкновенный начальник важно восседал в тарантасе с блеском, а застоялый жеребец, цокая подковами по мо­ щеным дорогам, торжественно вез его к новому цеху.

29»

Дорога шла по главной городской улице. Жители любо­ пытствовали, потом уже знали, кто каждое утро проез­ жает. Ученый, избалованный вниманием еще в столице, на заводе признавал только одного директора. Его он считал себе равным, а может быть, делал вид по необ­ ходимости.

Руководитель отдела заговорил со мной тихо и не­ привычно спокойно. Потом не сдержался. Увлекаясь, он ускорил шаг, стал говорить быстрее, но негромко, вроде по секрету. Профессор-то — его авторитетный учитель. У него в Москве он окончил институт. Со своим бывшим студентом ученый только что поделился возмущением от последнего разговора (ГДонсковым. Ученик был до край­ ности ошеломлен, страшно заволновался, как бы про­ фессор немедленно не покинул завод. Производство еще не налажено. Дело дойдет до треста, Наркотяжпрома. Назревал скандал. Директор и профессор. Два человека, два характера.

А произошло вот что. Намеченные сроки прошли, а новое производство в цехе осваивалось очень медленно. Директор на вечер вызвал профессора к себе для обсто­ ятельного разбора дел. И серьезный разговор состоялся. Секретарь в приемной долго в кабинет никого не пуска­ ла. По телефону отвечала одно и то же: «Он занят». Из кабинета профессор выскочил взъерошенный, красный. Куда девался его всегдашний лоск.

— Никогда не видел его таким ни в институте, ни здесь на заводе, — полушепотом продолжал мой собе­ седник. — Что случилось? — с удивлением и даже со страхом спросил я его.

Профессор метался по маленькому кабинету своего ученика.

— Можно, — порывисто говорил он, — можно многое простить Донскову. Свое дело он знает. Хозяйство ведет умело. Я даже удивился, как толково он сделал анализ работы. Но его непочтительная выходка по отношению ко мне — известному профессору. Да, да, именно непоч­ тительная... Иначе квалифицировать я не могу. Непочти­ тельная! Она вывела меня из границ терпения... Во вре­ мя разговора Донсков встал, — сердито продолжал уче­ ный, артистически воспроизводя поведение директора, — порывисто раскрыл окно, давнул кнопку настольной лампы. Бесцеремонно, именно бесцеремонно снял пид­

30