Лекция 3-я: Методологическая программа системно-синергетического исследования 1
1. Общая характеристика системного мышления
Хотя введенное в середине XX в. понятие «системный подход» употребляется часто и поныне, сейчас уже ясно, что имеется в виду совсем не конкретная методологическая процедура частного значения — «подход» в собственном смысле слова, а нечто гораздо более масштабное — особый способ мышления, проявляющийся в наши дни и в научном познании, и в техническом творчестве, и в проектной деятельности, и в медицинской, и в управленческой, все глубже проникающий в общественное сознание; неудивительно, что он захватывает и сферу философского умозрения. Обретение системным мышлением парадигмального, говоря языком Т. Куна, масштаба объясняется тем, что во второй половине XX в. во всех областях культуры приходится иметь дело сцелостными, сложными исверхсложными системами, которые оказываются доступными познанию, преобразованию, управлению, проектированиюименно в своей целостности и поэтому не допускают привычного аналитического расчленения и оперирования каждой частью порознь, ибосистема есть нечто большее, чем сумма составляющих ее частей.
Так выяснилось, что традиционные способы изучения подобных объектов и управления ими неэффективны и что необходима разработка новых методов, отвечающих природе системных объектов, способам их существования, функционирования и развития. Методологическая концепция, решавшая эту задачу, родилась из потребности изучения живых систем в их целостном
1 В этой лекции излагается концепция, которую автор разрабатывает на протяжении четверти века, — от статьи «О системном подходе к системному подходу» (1973; переиздана в сб. «Системный подход и гуманитарное знание», 1991) до методологического введения к «Философии культуры» (1996).
бытии (не случайно родоначальниками системного подхода были биологи — в США Л. Берталанфи, в России академик П. Анохин), а затем стало ясно, что эта методологическая программа применима и к системам социальным, к бытию человека, его деятельности, культуре, языку, искусству, т. е. к наиболее сложным системам, изучение которых аналитическим методом не давало — и не могло дать! — адекватного о них представления. Значительный вклад в развитие системного подхода в этом направлении внесли американский социолог Т. Парсонс и немецкий методолог Н. Люман, издавший в 1984 г. «Очерк общей теории социальных систем»; развивая идеи Т. Парсонса, ученый предложил такую классификацию систем:
Корректность такой классификации может быть оспорена, и неясно, в частности, где может находиться в ней художественная деятельность человека, но несомненно, что последняя, как и эстетическая сфера культуры, да и культура в целом, является сложнейшей системой, исторически организовавшейся, точнее, самоорганизовавшейся, и потому требующей от изучающих ее наук системного к ней подхода. Когда же в 70-е годы на методологической почве, вспаханной системным подходом, родилась новая научная дисциплина — синергетика, сосредоточенная на изучении процессов организации и реорганизации сложных систем, ее основоположники, работающие в сфере физики и математики, — Г. Хакен, И. Пригожий и И. Стенгерс сразу же обнаружили, что законы самоорганизации развивающихся систем имеют не частный, термодинамический, а общий характер, непосредственно проявляющийся и в развитии социокультурных систем.
В нашей стране разработку общей теории систем и методологии системных исследований, с опорой на сделанное в этом направлении за рубежом и преодолевая упорное сопротивление догматиков от советского квазимарксизма, начали в 60-е годы И. Блауберг, В. Садовский, Э. Юдин, А. Уемов, В. Сагатовский и другие ученые; в 1969 г. в Москве основан ежегодник «Системные исследования», в 70-е—80-е годы стали выходить одна за
другой книги, посвященные теории и истории этого направления научной мысли; тогда же была оценена по достоинству деятельность замечательного русского ученого, писателя и философа А. Богданова, уже в начале XX в. предвосхитившего своей «всеобщей организационной наукой» последующее развитие мировой научной и философской мысли по тому пути, на котором родились теория систем, кибернетика и синергетика. В 80-е годы принципы синергетики стал разрабатывать у нас математик С. Курдюмов, увидевший, подобно своим зарубежным коллегам, что принципы эти раскрывают общие закономерности развития как процесса перехода от одного уровня организации системы к другому, более высокому, и потому они непосредственно применимы к изучению социальных и культурных систем; это привело ученого к содружеству с философом Е. Князевой, послужившему выявлению действительного масштаба синергетических законов; итоги их работы, опубликованные в ряде статей в журнале «Вопросы философии» и в резюмирующей монографии, показалидействительную всеобщность данных законов и, следовательно, ихфилософско-онтологический, а не частнонаучный характер.
Выход системологии и синергетики за рамки естествознания в сферу социально-гуманитарного знания не мог не вернуть философию к обсуждению вопроса, вставшего перед нею еще в прошлом веке в связи с развитием позитивистской методологии познания — так называемого «редукционизма», т. е. сведения сущности и закономерностей высших форм движения к низшим: социокультурных к биологическим, психологических к физиологическим, духовных к материальным; такие устремления распространились и на сферу эстетики, приводя к утверждениям, что чувство красоты присуще уже животным и потому сущность его физиологическая, а не духовная (позиция Ч. Дарвина и его последователей, провозгласивших эстетику «физиологической» наукой) и что можно говорить об «искусстве животных» (главу под таким названием выделил, например, болгарский философ-марксист и эстетик Т. Павлов). В наши дни попытки обосновать такой взгляд на происхождение и сущность не только эстетических, но и этических явлений делаются с опорой на открытия этологии и генетики (например, в работах В. Эфроимсона).
Представляется очевидным, что простое перенесение представлений теории систем и синергетики из сферы наук о природе в науки о культуре (в частности, в эстетику) неизбежно обернется позитивистским редукционизмом и приведет к ложным выводам, упрощающим подлинную сложность эстетических, художественных, вообще культурных систем, ибо стирает их каче-
ственное отличие от систем физических, химических, биологических. Но столь же ошибочным было бы на этом основании считать системно-синергетические представления неприменимыми к изучению социокультурных объектов, замыкая его в герменевтических процедурах «вживания», «эмпатии», «перенесения», «понимания», «деконструкции»... Все эти процедуры, безусловно продуктивны — более того, необходимы! — когда речь идет об изученииконкретных культурных «предметов « или, как сказал бы Ж. Деррида, «текстов» — произведений литературы, искусства, философии, определенных исторических событий, биографий политических деятелей, мыслителей, художников. Однако в тех случаях, когда гуманитарное знание ставит перед собой чисто теоретические задачи — изучениязаконов строения, функционирования и развития социальных, культурных, художественных объектов, — оно должно применять те же методологические процедуры, которые выработаны в ходе изучения природных явлений и процессов, норазвивая и обогащая эту методологию в соответствии с более высоким уровнем сложности социокультурных систем. Решение этой задачи и предлагается в данном курсе, а обоснование способной ее решить методологической программы — в настоящей лекции.
В последние десятилетия эстетическая мысль, отчасти спонтанно, отчасти осознанно и целенаправленно, стала все чаще рассматривать искусство как сложный системный объект и преодолевать господствовавшее у нас еще в недалеком прошлом примитивное, плоское его понимание как «формы познания» мира, подобной науке, преодолевать и возобладавшее в XX в. на Западе столь же плоское толкование искусства как «формы игры». Вместе с тем эстетика осознала необходимость включения самого искусства в более сложную системную цепь: художественное творчество—художественное произведение—художественное восприятие (такова была программа созданной в 1962 г. в Ленинграде Комиссии комплексного изучения художественного творчества во главе с энтузиастом этого движения Б. Мейлахом). Затем данная коммуникативно-семиотическая система стала рассматриваться в еще более широком и более сложном системном контексте, именуемом «художественной культурой». И все же последовательное проведение системного анализа искусства, как и эстетосферы культуры, все еще не осуществлено, особенно после того, как методология системного исследования была развита синергетикой (хотя первая попытка такого рода была сделана в вышедшей в 1993 г. в Москве книге И. Евина «Синергетика искусства»).
Поэтому представлялось необходимым охарактеризовать основные позиции системно-синергетической программы иссле-
дования тех наиболее сложных систем, которые изучает эстетическая наука. Программа эта охватывает три направления исследования: предметный, функциональный иисторический. Начну с характеристики первого, объединяющего изучениесостава системы и еестроения.