Литература по госам / Бисмарк - Мысли и воспоминания / Том I

во время которого господин фон-Винтер высказал сожаление, что обстоятельства не позволяют городу полно и громко выразить испытываемую им радость. Кронпринц в ответной речи сказал между прочим следующее:

«Я также сожалею, что прибыл сюда в такое время, когда между правительством и народом наступил разлад, весть о чем меня в высокой степени поразила. Я ничего не знал о распо­

известны благородные намерения, отеческие заботы и велико­ душный образ мыслей его величества короля, — все мы питаем уверенность, что Пруссия под скипетром его величества ко­ роля уверенно идет к тому величию, которое предназначено ей провидением».

Экземпляры «Danziger Zeitung» с отчетом о происшедшем были разосланы в редакции берлинских и других газет, не получавших означенный листок из-за его узко местного ха­ рактера. Поэтому слова кронпринца тотчас же получили широ­ кую огласку, и внутри страны и за границей, естественно, поднялся шум. Из Грауденца он прислал мне формальный про­ тест против указа о печати и потребовал передачи протеста госу­ дарственному министерству4, что, однако, по повелению короля, не было исполнено. 7 июня ему был послан строгий ответ его величества5 на письменную жалобу от 4-го числа. После этого кронпринц просил отца простить ему шаг, который он не мог, по его мнению, не сделать ввиду своего собственного

вет, в котором ему даровали просимое прощение; о его жа­ лобе на министра и о просьбе об отставке в ответе не было упо­ мянуто, но ему самому впредь вменялось в обязанность мол­ чание.

Будучи вынужден признать гнев короля оправданным, я ста­ рался, не допустить, чтобы он выразил его каким-нибудь госу­ дарственным или хотя бы только могущим получить огласку актом. Моя задача заключалась в том, чтобы в интересах дина­ стии успокоить короля и удержать его от шагов, которые напо­ минали бы о Фридрихе-Вильгельме I и Кюстрине7. В основном эта задача была осуществлена 10 июня, во время поездки из Ба¬ бельсберга в Новый дворец, где его величество производил смотр учебному батальону; беседа происходила на французском языке, так как на козлах сидели слуги. Мне действительно удалось смягчить отцовский гнев, исходя из соображений государствен­ ного порядка о том, что при существующей сейчас борьбе между

королевской властью и парламентом раздоры внутри королев­ ской семьи нужно смягчать, игнорировать и строжайше замалчи­ вать; как король и отец, он должен в первую очередь заботиться о том, чтобы интересы обоих не пострадали. «Будьте милостивы, ваше величество, к мальчику Авессалому, — сказал я, наме­ кая на то, что священники уже произносят в стране проповеди на тему из II книги Самуила, глава 15, стих 3 и 48 . — Избе­ гайте, ваше величество, принимать решение ab irato [продикто­ ванное гневом]; только соображения государственного порядка могут иметь решающее значение». Особенно сильное впечатле­ ние произвели, повидимому, мои слова, когда я напомнил, что в конфликте между Фридрихом-Вильгельмом I и его сыном симпатии современников и потомства находятся на стороне последнего и что было бы неблагоразумно делать из кронприн­ ца мученика.

После того как дело, по крайней мере с внешней стороны, было улажено путем вышеупомянутого обмена письмами меж­ ду отцом и сыном, я получил из Штеттина от кронпринца пись­ мо, датированное 30 июня, в котором он в сильных выражениях осуждал всю мою политику. Она-де лишена доброжела­ тельства и внимания к народу, опирается на весьма сомни­ тельное толкование конституции, обесценивает конституцию в глазах народа и толкает его на внеконституционный путь. С другой стороны, писал кронпринц, министерство, переходя от одного произвольного толкования к другому, еще более произвольному, в конце концов посоветует королю совсем порвать с конституцией. Кронпринц собирается просить короля позволить ему воздержаться от участия в заседаниях мини­ стерства до тех пор, пока это министерство находится у власти.

Тот факт, что я, получив это заявление наследника пре­ стола, продолжал итти по избранному мною пути, является красноречивым доказательством, что я отнюдь не заботился сохранить свой министерский пост после смены на престоле, которая, в сущности, могла наступить очень скоро. Тем не менее кронпринц вынудил меня подтвердить это ему лично в одном разговоре, о котором я скажу ниже9.

Король был поражен тем, что в «Times»10 от 16 и 17 июня было напечатано: «Принц позволил себе во время служебной поездки по военным делам высказать мнения, противоречащие политике государя, и взять под сомнение его мероприятия. Самое меньшее, что он мог сделать, чтобы снять это тяжелое оскорбление, — это взять свои слова обратно. Король этого потребовал от него в письме, где добавил, что, если кронпринц откажется, он будет лишен своих званий и постов. Принц, как говорят, с согласия ее королевского высочества принцессы, написал весьма решительный ответ на это требование. Он от­ казался взять обратно что-либо из сказанного, предлагал

вместо меня такого же преданного слугу, каким я был для его отца. Я выразил надежду, что он отбросит мысль, будто я стремлюсь со временем сделаться его министром; этого никогда не будет. Он так же быстро успокоился, как и пришел в раздра­ жение, и закончил разговор дружескими словами.

Он настаивал на своем желании — не принимать более уча­ стия в заседаниях государственного министерства; еще в тече­ ние сентября он направил королю записку, составленную, воз­ можно, не без постороннего влияния, в которой, объясняя свои мотивы, одновременно как бы оправдывал свое поведение в июне. В связи с этим между мной и его величеством воз­ никла частная корреспонденция, которая закончилась следую­ щей запиской:

«Бабельсберг, 7 ноября 1863 г.

В приложении к сему посылаю вам ответ моему сыну крон­ принцу на его сентябрьский memoire [памятную записку]. Для того чтобы вы могли лучше ориентироваться, я вновь посылаю вам memoire с вашими замечаниями, которые я использовал в своем ответе».

Я не снял копии с записки, о содержании ее можно, однако, судить по моим замечаниям на полях, которые я здесь привожу:

Стр. 1. Претензия на то, чтобы предостережение его коро­ левского высочества уравновешивало решения короля, при­ нятые после серьезного и тщательного обсуждения, при­ дает его положению и опытности не соответствующее им зна­ чение по сравнению с положением и опытностью монарха и отца.

Никто не может подумать, что его королевское высочество «принимал участие в октроировании», ибо всем известно, что кронпринц не голосует в министерстве и что официальное положение, какое занимал обычно в прежние времена наслед­ ник престола, стало после принятия конституции невозмож­ ным. Поэтому dementi [опровержение], сделанное в Данциге, было излишним.

Стр. 2. Свобода решений его королевского высочества не потерпит ущерба от того, что его королевское высочество при­ сутствует на заседаниях и, выслушивая мнение других и высказывая свое собственное, находится au courant [в курсе] государственных дел, что составляет обязанность каждого наследника престола. Исполнение этой обязанности, если о том станет известно в печати, может создать повсюду только хоро­ шее мнение о добросовестности, с какой кронпринц готовится к своей высокой и серьезной миссии.

Слова «со связанными руками» и т. п. не имеют никакого смысла.

ибо страна знает, что кронпринц не призван принимать офи­ циальное участие в решениях. К сожалению, позиция, кото­ рую занял его королевское высочество против короны, до­ статочно известна в стране. Каждый отец семейства, к какой бы партии он ни принадлежал, открыто осуждает эту позицию, как пренебрежение отцовским авторитетом, неуважение к которому оскорбляет чувства и обычаи. Ничто не могло бы сильнее повре­ дить в общественном мнении его королевскому высочеству, как обнародование этого memoire. Священники произносят уже в стране проповеди на тему из II книги Самуила, глава 15, стихи 3 и 4.

Стр. 2. Положение его королевского высочества во всяком

и отца. Его «долг» — выйти из этого положения — может быть выполнен лишь путем возвращения к нормальному положению.

со «взглядами» кронпринца, мнение первого всегда решает; следовательно, никакого конфликта нет. Его королевское высо­ чество сам признает, что в нашей конституции «нет места для оппозиции [со стороны] наследника престола».

Стр. 4. Оппозиция внутри совета не исключает повиновения его величеству, коль скоро решение уже принято. Министры тоже возражают, если они придерживаются иного мнения, тем не менее они повинуются * решению короля, хотя им прихо­ дился самим выполнять то, против чего они боролись.

Стр. 4. Если его королевскому высочеству известно, что министры действуют согласно с желанием короля, то его ко­ ролевское высочество не может заблуждаться также и насчет того, что оппозиция наследника престола направлена против

самого царствующего короля.

Стр. 5. К тому, чтобы предпринимать «борьбу» против воли короля, кронпринц совершенно не призван и не правомо­ чен именно потоку, что его королевское высочество не занимает никакого официального «status» [«положения»]. Каждый принц королевского дома мог бы с таким же правом, как и крон­ принц, заявить притязание на то, что в случае расхождения

скоролем во мнениях его долг становиться в открытую оппози­

*Здесь на полях рукой короля приписано :«если это не противоре­ чит их совести». (Прим. нем. изд.)

цию к нему, дабы оградить этим возможные наследственные права «свои и своих детей» от последствий предполагаемых ошибок королевского правительства, т. е. обеспечить себе престоло­ наследие в духе Луи-Филиппа19 на случай если бы король был свергнут революцией.

Стр. 5. Относительно своих высказываний в Гаштейне министру-президенту надлежит дать более обстоятельные разъ­ яснения.

Стр. 7. Кронпринц присутствует на заседаниях не в качестве «советника» короля, а по предложению его королевского ве­ личества для своей собственной информации и с целью под­ готовки к своей будущей миссии.

Стр. 7. Попытка «нейтрализовать» мероприятия правитель­ ства означала бы борьбу и сопротивление королю.

Стр. 7. Ослабление уз, связывающих еще народ с династией, ослабление путем примера открыто провозглашенной оппози­ ции со стороны наследника престола и преднамеренной демон­ страции разлада внутри царствующего дома опаснее всех на­ падок демократии и всякого «подрыва» основ монархии. Если сын и наследник престола восстает против авторитета отца и короля, то для кого же этот авторитет будет священным? Если у честолюбца будут виды на то, что в будущем его ожидает награда за то, что в настоящее время он отступается от короля, то тем самым эти узы ослабляются в ущерб буду­ щему королю и подрыв авторитета нынешнего правительства посеет дурное семя для будущего. Любое правительство лучше того, в котором существует раскол и которое подорвано изнутри, а потрясения, которые может вызвать нынешний кронпринц, затрагивают самый фундамент здания, в котором ему самому предстоит жить в будущем в качестве короля.

Стр. 7. В силу действующих до сих пор конституционных прав Пруссией правит король, а не министры. Только зако­ нодательство, но не управление страной разделяется с пала­ тами, в коих министры представляют короля. Поэтому впол­ не законно, что министры, как и до конституции, являются слугами короля, и при этом — призванными советниками его величества, но не правителями Прусского государства. Коро­ левство Прусское и после утверждения конституции стоит не на одном уровне с Бельгийским и Английским, ибо у нас страной все еще правит лично король; он отдает приказания по своему усмотрению, поскольку конституция не предусматри­ вает иного положения, что имеет место только по отношению к законодательству.

Стр. 8. Оглашение государственных тайн есть уголовно наказуемое деяние. Что именно следует понимать под госу­ дарственной тайной, зависит от повеления короля о соблюде­ нии служебных тайн.

Если бы кронпринц был ближе знаком с государственными делами, то не могло бы случиться так, чтобы его королевское высочество угрожал королю в случае, если король не испол­ нит желания его высочества опубликованием прений в consei], т. е. нарушением закона и прежде всего уголовного законо­ дательства. И это через несколько недель после того, как его королевское высочество очень строго осудил опубликова­ ние его переписки с его величеством.

Стр. 11. Указанный упрек будет во всяком случае весьма понятен всему народу; никто не обвиняет его королевское высочество в подобных намерениях, но все же говорят, что другие, питающие такого рода намерения, надеются осуществить их при бессознательном содействии кронпринца и что ини­ циаторы возмутительных покушений имеют сейчас, в большей степени, чем раньше, виды на перемену режима (Systemwechsel).

Стр. 12. Требование получать своевременно сведения о вопросах, которые будут обсуждаться на заседаниях, всегда признавалось обоснованным и исполнялось; часто высказыва­ лось даже пожелание, чтобы его королевское высочество сам старался быть более, чем это было до сих пор возможно, аu courant [в курсе дел]. Для этого необходимо, чтобы местопре­ бывание его королевского высочества всегда было известно

идоступно, чтобы кронпринц, лично был доступен министрам

ичтобы было обеспечено соблюдение тайны. Но особенно необходимо, чтобы советники-докладчики (die vortragenden Rathe), с которыми его королевское высочество только и дол­ жен был бы иметь право обсуждать подлежащие рассмотрению государственные дела, были бы не противниками, а друзьями правительства или хотя бы беспристрастно судили о положе­ нии и не состояли бы в близких отношениях с оппозицией в ланд­ таге и в прессе. Самый серьезный пункт — это соблюдение тайны, в особенности по отношению к иностранным державам, до тех пор, пока его королевское высочество и ее королевское

высочество кронпринцесса не прониклись убеждением, что в царствующих домах ближайшие родственники не всегда являются соотечественниками, но в силу необходимости и по долгу своему представляют иные, а не прусские интересы. Тяжело, когда между матерью и дочерью, между братом и се­ строй лежит государственная граница как линия разграниче­ ния интересов; но забвение этого обстоятельства всегда опасно для государства.

Стр. 12. «Последнее заседание совета» (3-го) не было засе­ данием conseil, министры были просто приглашены к его ве­ личеству, о чем сами предварительно ничего не знали.

Стр. 13. Сообщение memoire [записки] министрам придало бы ему официальный характер, между тем как высказывания наследников престола сами по себе лишены такого характера.