- •Глава IV
- •1. Скульптура как вид изобразительного искусства
- •2. Скульптурные материалы и техники
- •3. Круглая скульптура и рельеф
- •4. Разновидности скульптуры
- •5. Жанры скульптуры
- •6. Выразительные средства скульптуры
- •7. Вместо заключения
- •Глава V
- •1. Графика как вид изобразительного искусства
- •2. Особенности восприятия произведения уникальной графики
- •3. Место уникальной графики в изобразительном искусстве
- •4. Материалы и выразительные средства уникальной графики
- •5. Художественные техники, обладающие признаками графики и живописи
- •Глава VI
- •1. О рациональном анализе и эмоциональном восприятии
- •2. Книжная графика
- •3. Эстамп
- •4. Плакат
- •Глава VII
- •1. Общие сведения об архитектуре. Основные понятия и термины
- •2. Польза. Функция. Виды архитектуры и типы зданий
- •3. Прочность. Строительные материалы и конструкции. Тектоника. Ордерная система
- •4. Красота. Архитектурный образ. Образно-композиционные средства. Стиль в архитектуре
- •5. Анализ архитектурной композиции
- •I курс
- •Глава VIII
- •1. История. Понятия. Термины
- •2. Образ
- •3. Форма и функции
- •4. Материал и технология
- •5. Конструкция и тектоника
- •6. Декор. Цвет. Орнамент
- •7. Стиль. Мода. Вкус
- •8. Принципы анализа и критерии оценки
- •Глава IX
- •Глава X
- •1. О природе музыкального искусства
- •8 Re_ con_ci -li - a - vit pec _ ca -to _ res. 4. Die no _ bis Ma-dux VI-tae mor_tu _ us re-gnat VI _ vus. 6. An_ge _ li _ cos
- •8 Ri _ a, quid VI _ di _ sti in VI _ a? 5. Se _ pul _ crum
- •8 Chri_ sti VI _ ven tis, et glo _ ri _ am VI _ di re_
- •2. Исполнительская интерпретация музыкального произведения
- •3. Произведение — слушатель: диалоги
- •Глава XI
- •6. Работа с письменными источниками.
Каковы, по вашему мнению, принципы организации колорита?
Как вы объясните понятия: «монументальная живопись», «монументальный образ», «монументальность формы»?
Поясните выражение: «холодная красная краска», «теплая синяя». Что означает выражение «теплохолодность» цвета?
Когда возникла техника масляной живописи? Чем было обусловлено ее появление?
Поясните значение терминов «тенебросов», «валер», «тон», «сфумато». Есть ли между ними что-нибудь общее?
Какие художественные средства применил Н.Н. Ге в картине «Тайная вечеря» для передачи духовного конфликта между персонажами?
Найдите в полотне Рубенса «Персей и Андромеда» (Эрмитаж) смысловой центр. Обоснуйте ответ.
Что объединяет работы Леонардо да Винчи «Мадонна Бенуа» и Чима да Ко-нельяно «Мадонна с младенцем», кроме темы?
Зачем Пуссен в процессе создания картины лепил восковые фигуры, помещая их в ящик с отверстиями?
Какими, по вашему мнению, качествами должна обладать картина, чтобы называться шедевром?
ЗАДАНИЯ
Сравните произведения «Праздник Флоры» Пуссена и «Золотой век» Энгра. Как названные мастера интерпретируют античные мифы и воплощают образ античности?
Проанализируйте пространственные концепции работ «Пейзаж с Полифемом» Пуссена и «Охотники на снегу» Брейгеля. В какой мере принципы изображения пространства помогают понять смысл картины?
Проследите эволюцию образа Ивана Грозного в творчестве В.Г. Шварца, И.Е. Репина и В.М. Васнецова.
Охарактеризуйте колористический строй «Портрета старушки» (Эрмитаж) Рембрандта.
Какие выразительные средства использовал Суриков для достижения эффекта движения саней в картине «Боярыня Морозова»?
Сделайте сравнительный анализ композиции работ «Смерть Германика» Пуссена и «Клятва Горациев» Давида.
Как вы понимаете выражение «суггестивный цвет»? Приведите примеры тех живописных произведений, в которых это качество цвета является определяющим.
Почему живописная система французских импрессионистов оказала такое значительное влияние на искусство XX века?
Как вы понимаете термины «стиль», «стилизация», «стилизаторство»? Приведите примеры памятников, соответствующих этим понятиям.
Раскройте смысловое и пластическое взаимодействия аллегории и атрибута в картине Рубенса «Союз Земли и Воды».
Объясните метаморфозы живописи в творчестве Пикассо 1910— 1920-х годов.
Раскройте понятия «школа», «манера», «творческий метод».
Что означает для развития языка живописи смена чернофигурной росписи на краснофигурную в греческой керамике VI в. до н. э.?
Сопоставьте картины Энгра и Редона на сюжет «Руджеро, освобождающий Анжелику». Сравните их стилистические системы.
Сравните образные характеристики портретов Пушкина работы Кипренского и Тропинина.
Глава IV
«СИЛЬНАЯ МУЗА,
НО МОЛЧАЛИВАЯ И СКРЫТНАЯ»
«Все такая же невинная и сладострастная, нагая и не стыдящаяся наготы своей. С того самого дня, как вышла из тысячелетней могилы свое, там, во Флоренции, шла она все дальше и дальше, из века в век, из народа в народ, нигде не останавливаясь, пока, наконец, в победоносном шествии, не достигла последних пределов земли — Гиперборейской Скифии, за которой уже нет ничего, кроме ночи и хаоса. И утвердившись на подножии, впервые взглянула как будто удивленными и любопытными очами на эту чужую, новую землю, на эти плоские мшистые топи, на этот странный город, подобный селениям кочующих варваров, на это не денное, не ночное небо, на эти черные, сонные, страшные волны, подобные волнам подземного Стикса. Страна эта не похожа была на ее олимпийскую светлую родину, безнадежная, как страна забвения, как темный Аид. И все-таки богиня улыбнулась вечною улыбкою, как улыбнулось бы солнце, если бы проникло в темный Аид.» (Мережковский Д.С. Антихрист. (Петр и Алексей) 1993. С. 24). Эти строки Д.С. Мережковского из романа «Антихрист», его первой главы «Петербургская Венера». Образ статуи лейтмотивом проходит через все произведение. Писатель смог увидеть ее глазами человека петровской эпохи, почувствовать главное, что пленяло и ужасало: «...белое голое тело богини показалось ему таким знакомым, как будто онуже где-то видел его идаже больше, чем видел: как будто этот девственный изгиб спины и эти ямочки у плеч уже снились ему в самых грешных, страстных, тайных снах, которых он перед самим собой стыдился» (Там же. С. 35—36).
Д.С. Мережковский передал то состояние, которое порождала в первых русских зрителях, никогда дотоле не видевших изображения нагой женщины, эта статуя. Они еще не понимали ее, но чувствовали, подобно наваждению, как им казалось, греховную, бесовскую силу красоты, воплощенной в материальной объемной форме. Эта сила вызывала желание бороться с ней, уничтожить ее. Не случайно, как свидетельствуют архивные документы, на карауле у статуи, для ее защиты, днем и ночью дежурил часовой.
тому, кто не знает, что говорит поэт, невозможно». (Платон. Соч. В 3 т. 1968. Т. 1.С. 133). Для проведения художественного анализа необходимо использование ряда основных понятий, к рассмотрению которых следует обратиться в первую очередь.
1. Скульптура как вид изобразительного искусства
Определения термина «скульптура», встречающиеся в многочисленных изданиях справочного характера, достаточно близки. Практически всегда, порой нарочито, различными авторами противопоставляются термины «пластика» и «скульптура», происходящие соответственно от греческого слова plastike — лепка и от латинского sculptore — ваять, высекать. Однако в современном языке понятие «пластика» имеет достаточно широкий диапазон трактовки, что же касается «скульптуры», то она рассматривается наряду с живописью, графикой и архитектурой как вид искусства. Представляется более верным говорить о лепке и ваянии, как способах воплощения художественного замысла в скульптурной форме.
Скульптура — одно из древнейших, наиболее близких человеку и, в то же время, одно из самых сложных для анализа художественных явлений.
Скульптура лишена столь многого, что делает «занимательной», «интересной» живопись или книжную иллюстрацию для непросвещенного человека, когда достаточным кажется понять сюжет, разглядеть детали. Потом зритель вовлекается в мир картины, возникает желание, рассматривая, задуматься, попытаться понять, ответить на вопросы: как? почему? Скульптура чаще оставляет зрителя равнодушным. Не только для понимания, но и для привлечения внимания к ней человека требуется его определенная подготовленность, наличие навыков восприятия. Сегодня прославленные памятники Санкт-Петербурга, ставшие его символами, редко задерживают прохожих, спешащих по улицам. В памяти остается общий абрис монумента, узнаваемый с детства, но часто ли можно увидеть человека, который рассматривает памятник А.В. Суворову работы М.И. Козловского? Даже экскурсанты слушают рассказ о нем обычно глядя в окно автобуса. Кто помнит, какие рельефы помещены на пьедестале Александрийского столпа или памятника Николаю I? Но без этих произведений не мыслится городская среда.
В музейной экспозиции так же редко можно увидеть посетителя, внимательно изучающего скульптуру, пытающегося увидеть ее в разных ракурсах. Но зато именно к скульптуре тянется рука, чтобы потрогать, пощупать. И в отечественных, и в зарубежных музеях скульптура доставляет больше всего хлопот смотрителям. Как отполирова-
223
Прошло более ста лет. Статую охраняли, защищали от дождя и снега, гипсовые отливы с нее копировали в Академии художеств. Профессор В.И. Демут-Малиновский реконструировал ее руки. Продававшиеся в факторской при Академии отливы Венеры стали украшением многих дворцов и частных домов. В сознании русской публики она обрела значение памятника искусства. Вот описание Венеры, названной Таврической, опубликованное в 1848 году: «Она будет перенесена в Императорский Эрмитаж, в этот пантеон искусства, где удобнее и доступнее будет изучение превосходнейшаго произведения в кругу образцов. Подобно светильнику, она будет озарять душу каждого человека, жаждущего высоких наслаждений... Подобнаго совершенства не достигала еще ни одна известная статуя. Высокая свобода и мягкость резца здесь соединились с идеальным величием выраженья. Последнее живо припоминает мудрое время Фидия. Направо обратила богиня Красот очаровательную голову. На полуотверстых устах виднеется еще легкая, насмешливая улыбка. В глазах не скрыто выражение страсти. Но ничто не нарушает ея духовнаго величия и благороднаго целомудрия. Ясное чело проникнуто идеею безмятеж-наго божества... Легкий стан ея гибок и свободен. Наконец, вся превосходная окончательность отделки каждой части представляет в сложности такую великую гармонию, идею созданья, что невольно переносишься мыслию в отдаленныя времена Греческих сказаний, когда Киприда веселилась в кругу подруг своих Граций и Харит, но всех их превосходила ловкостию и красотою движенья». (Ю.Ф. Археологическое исследование о статуе Таврической Венеры, и акты, относящиеся к ея приобретению//Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском Университете. Заседание 28-го февраля, 1848 года. Год третий. № 7. М., 1848. С. 141 — 142.) Это уже пример художественного анализа, содержащего и указание на особенности композиции, исторический контекст, и краткое описание, и оценку.
Публикации XX столетия, посвященные Венере Таврической, менее эмоциональны. Они содержат новые исторические сведения, развеивающие легенды, рожденные в предшествующие века, уточняют датировку, историю приобретения статуи, ее бытования в России на протяжении 280 лет, но, являясь научными каталогами и статьями, не ставят своей целью интерпретацию ее художественного образа. Эту задачу призваны решать сегодня те, кто, стоя перед ней в эрмитажном зале, ведут свой рассказ перед зрителями.
Роль искусствоведа, педагога, объясняющего значение того или иного произведения искусства, приближается к роли рапсода. По этому поводу хотелось бы напомнить слова Платона: «Нельзя стать хоро-шим рапсодом, не вникая в то, что говорит поэт; рапсоддолжен стать для слушателей истолкователем замысла поэта, а справиться с этим 222
законы. В качестве аналогии можно вспомнить примеры из сферы ху-дожественной литературы — утверждения многих писателей о том, что их герои, созданные волею автора, начинают совершать поступки, Не подчиняющиеся его желанию. Так и в скульптуре порой добавленный в одной части композиции фрагмент требует дополнения в другой. Случается, что фактура дерева, выявленная в процессе работы, диктует необходимость что-то удалить или сохранить и даже развить казавшееся лишним. В скульптуре взаимоотношения творца и произведения необычайно сложны. Картина, даже первобытная наскальная роспись — условный, иллюзорный мир. Скульптура — объемная, материальная реальность. Не случайно, при восприятии ее, зритель на различных уровнях сознания воспроизводит ее в себе, отождествляется с ней. У КН. Батюшкова есть такие строки: «Вот сей божественный Аполлон, прекрасный бог стихотворов! Взирая на сие чудес
ное произведение искусства, я вспоминаю слова Винкельмана: «Я за
бываю вселенную, взирая на Аполлона: я сам принимают благороднейшую осанку, чтобы достойнее созерцать его». (Батюшков К.Н. Избранная проза. М., 1987. С. 104).
Человек является главным предметом изображения в скульптуре. Хотя в этом виде искусства получили достаточно широкое развитие и анималистика, и орнаментика, именно посредством человека, его форм, движения, поз, жестов, мимики передает скульптура широчайший диапазон представлений о мире; от максимально конкретных до наиболее отвлеченных. «Это сильная муза — писал Д. Дидро,— но молчаливая и скрытная».
Проблемы описания, объяснения и интерпретации произведений скульптуры возникали уже в эпоху Античности, породив в литературе эллинизма специфический жанр экфразиса. Достаточно напомнить описание «Вакханки» Скопаса Каллистратом: «Скопасом была создана статуя вакханки из паросского мрамора; она могла показаться живою: камень, сам по себе оставаясь все тем же камнем, казалось нарушил законы, которые связаны с его мертвой природой. То, что стояло перед нашими взорами, было собственно только статуей, искусство же в своем подражании ее сделало как будто обладающей жизнью. Ты мог бы увидеть, как этот твердый по своей природе камень, подражая женской нежности, сам стал как будто бы легким, и передает нам женский образ, когда его женская природа исполнена резких движений. Лишенный от природы способности двигаться, он под руками художника узнал, что значит носиться в вакхическом танце и быть отзвуком бога, низошедшего в тело вакханки» (Каллистрат. Статуи. Л., 1936. С. 136).
В работах отечественных исследователей 1960—1980-х годов О. Вороновой, В.В. Ермонской, М.Я. Либмана, Ж.А. Мацулевич, И.М. Шмидта, адресованных массовому читателю с целью привить
15- 4438 225
ны многочисленными прикосновениями памятники бронзовой скульптуры в парках! Дети всегда стремятся залезть на скульптурные изображения львов, стерегущих наш город. Не вдаваясь в рассуждения о неприкосновенности памятников, отметим лишь сам факт естественного, органического стремления человека потрогать скульптуру руками, ощутить ее плоть. Одни подавляют в себе это желание, другие — нет, но какое удовольствие получают студенты в фонде скульптуры музея, когда им разрешается взять в руки литую бронзовую или гальванопластическую вещь, сравнить ее с другой по весу, по материалу. Еще в документах русской православной церкви XVII века, касающихся запрета скульптурных изображений в храмах, звучит четко подмеченная особенность: «осязательство их рождается».
Скульптура органически близка человеку. Объемны первые игрушки ребенка. Объемными были идолы древних людей, амулеты-обереги, висевшие у них на шее. Вспомните мифы о сотворении человека, вылепленного из глины, или о Пигмалионе, влюбившемся в свое произведение.
Общеизвестно, что первые мистические, религиозные представления человека воплощались в материальной форме. Магические свойства видели в деревьях, камнях, скалах. Эти объекты избирались из всего предметного мира благодаря особым, присущим только им изначально формам, необычным и удивительным, или вызывавшим цепь определенных ассоциаций в связи с исключительными природными явлениями и событиями в жизни племени или кого-то из его членов, а также благодаря сходству неподвижной природной формы с формой живой — самим человеком, частью его тела, с животным. Нечно аналогичное происходит с нами и сегодня, когда из далекого путешествия мы привозим с собой камешек, обративший на себя наше внимание, и бережем его, порой даже забыв, что привлекло нас в нем изначально.
Если обратиться к сохранившимся древнейшим памятникам искусства, то очевидным становится, что их первичная обработка представляла собой попытку выявления качеств, заложенных в них самой природой и увиденных первобытным художником. Так сейчас работают мастера поделок из корней деревьев, удаляя лишнее, выявляя природную форму, в которой они сумели рассмотреть нечто, напоминающее человека, птицу или сказочного дракона. Во многом аналогичен путь и профессионального мастера, глубоко постигшего и чувствующего возможности материала. Процесс его творчества глубже, несоизмеримо сложнее, но обостренное восприятие формы, развитое профессиональными навыками и знаниями, на новом историческом витке позволяет ему воплощать свои представления, предобразы, развить свой замысел, подчиняясь естественному, органическому чувству единения с миром природных форм, когда сам материал диктует ему свои 224
ему основы понимания скульптуры, справедливо отмечается объем
но-пространственный характер как важнейшее качество, отличаю
щее ее от других видов изобразительного искусства.
Закономерно, что уже в эпоху Античности рождаются мифы об
ожившей скульптуре, в то время как в отношении живописи получают широкое распространение рассказы об обмане зрения; о птицах, слетевшихся к изображенному художником винограду, или о попытке отодвинуть нарисованную драпировку и т. д.: материальная форма в скульптуре обретает реальную жизнь, живопись создает иллюзию жизни. И это вполне закономерно, поскольку пластическая выразительность скульптурных форм, вступающих в реальное окружение, во многом обусловлена происходящими в нем физическими изменениями. Ренессансная культура дает нам многочисленные примеры споров о преимуществах этих видов искусства, теоретики XVII—XVIII веков развивают полемику, освещая новые грани, и тем самым выявляя специфические качества живописи и скульптуры. В XIX столетии свое место среди свободных художеств занимает графика, объединяя их и одновременно подчеркивая особенности каждого вида изобразительного искусства. Именно изобразительность роднит скульптуру с живописью и графикой, но для раскрытия темы и сюжета в рамках общих жанров они пользуются различными языками, точнее, диалектами
языка искусства. Композиция, рисунок, ритм, светотень, фактура и т. п. проявляют себя в разных видах изобразительного искусства по-разному.
Если живописец и график передают в своих работах свет, являющийся для них важнейшим выразительным средством, то скульптор по-своему использует реальные возможности света для создания художественного произведения: его творческий процесс связан с воплощением не иллюзорной, а материальной формы. Цвет — важнейшее качество живописи, присутствует и в скульптуре, но несет иные функции. Раскрашенной была мраморная античная скульптура, деревянные изображения святых в древнерусском искусстве, восковые персоны в XVIII веке. Цвет придавал им не только черты иллюзорности, «живство», но и способствовал их еще более объемному восприятию.
Скульптура может быть патинированной, золоченой, раскрашенной, она обладает цветом, присущим материалу (дерево, глина, воск, гипс, камень, металл), определяющему характер художественной формы произведения и самого творческого процесса его создания, однако, основной особенностью скульптуры является пространственный характер, объемность, сближающая ее с архитектурой. Мы часто говорим о скульптурности, пластичности архитектурных форм и в то же время о тектоничности скульптуры, подчинении ее законам статики. Наконец, взаимодействие скульптуры и архитектуры, их синтез рождает новый художественный образ, будь то фигура и пьедестал, 226
монумент в архитектурной среде, станковая скульптура в интерьере, мемориальный ансамбль, рельеф на фасаде здания, маскарон или канитель колонны. Взаимодействуя с архитектурой, скульптура не только пластически обогащает ее, но и привносит важнейшее качест-ио изобразительность, в свою очередь обретая дополнительные возможности для наиболее полного выражения этого качества, развивающегося во времени и пространстве.
Эти важнейшие для скульптуры категории необычайно глубоки, многозначны и должны трактоваться на различных уровнях. Например, понятие «пространство», выступающее как необходимое условие существования Скульптуры, в ходе искусствоведческого анализа рассматривается в различных аспектах: окружающая среда, архитектурное пространство, интерьер, в котором помещено произведение, место, занимаемое скульптурой, зона, окружающая памятник и формируемая им, иллюзорное пространство, изображаемое в скульптуре, и т. д. Понятие «время» в скульптуре — это исторический этап, когда она была создана; время, события или герои которого послужили объектом изображения; история бытования памятника; время, затрачиваемое зрителем на ее восприятие. Характерным примером, позволяющим достаточно наглядно показать отношение категорий «пространство» и «время» в скульптуре, могут служить памятники Кутузову и Барклаю-де-Толли перед Казанским собором. Каждый из них, рассмотренный самостоятельно, дает основания говорить о том, как в естественных границах человеческого тела, скульптурный объем, благодаря логике постановки фигуры на пьедестале, позе, жесту, передающим не само движение, но его потенциальную возможность, подчиняет себе определенную пространственную зону, ассимилирует окружающую среду, материализует ее. В значительной степени «зона памятника» определяется и его размерами и материалом, фактура которого формирует свое микропространство — тончайший слой у границы поверхности формы. Однако У этих монументов есть и макропространство, обусловленное их ансамблевым характером. Композиция, место на площади, архитектурный фон значительно расширяют границы воздействия памятников на десятки и даже сотни метров. Они воспринимаются, «прочитываются» в процессе движения по Невскому проспекту в обоих направлениях. Масштаб изображений и разделяющее их расстояние позволяют одновременно увидеть лишь позы и жесты героев. При таком положении композиционная взаимосвязь фигур на уровнь ее детального анализа может быть постигнута только умозрительно. Памятники можно рассмотреть лишь в отдельности, переходя от одного к другому, перемещаясь в пространстве и во времени.
Не только начало и конец, но и многие другие грани одного явле-ния, его двуединая трактовка, столь характерная для русского роман-15* 227
тизма, сочетание героического, динамического, побудительного нача
ла, выраженного в статуе Кутузова, и завершенности действия, подчеркнутого положением жезла и всей постановкой фигуры Барк-лая-де-Толли,— вот основа построения этих дополняющих друг друга скульптурных изображений. Органично войдя в архитектурный ансамбль, монументы придали ему значение мемориала, трансформировав его пространственно-временную характеристику. Не случайно в современном обыденном сознании сложилось представление о Казанском соборе, как о памятнике, возведенном в честь победы в войне 1812 года.
Мы коснулись лишь отдельных граней проблемы «пространство и время в скульптуре». В системе этих двух основных категорий существуют многочисленные взаимодействующие друг с другом факторы, способные оказать влияние на формирование художественного образа произведения скульптуры, корректировать его на различных этапах творческого процесса художника и зрительского восприятия.
Один и тот же памятник воспринимается по-разному одним и тем же человеком в зависимости от времени дня, характера освещения, расстояния, прозрачности воздуха, движения транспорта, не говоря уже просто о настроении зрителя, состоянии его души. Многие особенности восприятия городского монумента учитывали русские скульпторы конца XVIII — начала XIX века, вынося макеты памятников на предназначенное им место для уточнения отдельных деталей, пропорционального соотношения фигуры и пьедестала, оттенка патины бронзы. Об этом писали и теоретики искусства того времени:
И.И. Виен, П.П. Чекалевский и др. Сегодня эти проблемы изучаются специалистами различного профиля: проводятся соответствующие эксперименты и расчеты. Например, общеизвестно, что от интенсивности света зависит характер восприятия объемных форм скульптуры. В пасмурный день они зрительно сглаживаются; повышенная влажность, туман «обесцвечивают», «выбеливают» скульптуру. Снег, отражающий более 90 % света, также зрительно деформирует пластические особенности памятника.
А как трудно фотографировать произведения скульптуры, передавать их объем на плоскости! Не говоря о том, что бинокулярная съемка почти недоступна, фотография может фиксировать только один из многочисленных ракурсов изображения, только один, пусть наиболее удачный эффект освещения, исключая тем самым возможность адекватного восприятия скульптуры. Пожалуй особенно сложны для фо-торепродуцирования тонко моделированные поверхности мраморной скульптуры. Даже обилие кадров, последовательно, по кругу фиксирующих объемное изображение, не может отразить материальную реальность портретов Ф.И. Шубина, с их неповторимой соотнесенностью и взаимозависимостью всех пространственных параметров. Кад-228
ры фото- и киносъемки насильственно ограничивают возможности человеческого глаза, задавая траекторию движения взгляда, и тем самим лишая возможности самостоятельного восприятия памятника.
Научить видеть скульптуру по репродукции практически невозможно. Поэтому в начале знакомства школьников с этим видом искусства важно обращаться непосредственно к произведению: будь это городской монумент, станковая пластика в музейной экспозиции, на выставке или в мастерской художника, гипсовый отлив, и лишь впоследствии пользоваться при необходимости фотографиями или диапозитивами.
Первая задача, которую должен решить педагог, прежде чем начать анализировать памятник, состоит в том, чтобы настроить аудиторию на его восприятие, сконцентрировать внимание, вызвать заинтересованность. Добиться этого можно различными путями: предварительным рассказом, неожиданным вопросом, парадоксальным сравнением с известным произведением, световым эффектом, сменой фонов, предложением обойти вокруг, заданием рассмотреть произведение так, чтобы затем по памяти суметь детально описать или зарисовать его, может быть, принять позу скульптуры. В некоторых случаях, когда есть такая возможность, хорошо бы разрешить ощупать поверхность скульптуры, подержать ее в руках, т. е. реализовать естественную потребность человека в использовании возможностей органов осязания. «Живопись обращается только к глазам,— писал Д. Дидро,— скульптура существует и для слепых, и для зрячих».
Способы привлечения внимания учащихся к анализируемому произведению могут быть различными. Каждый из вас найдет свой, наиболее приемлемый для себя, но важно начинать анализ памятника только тогда, когда аудитория готова его услышать и воспринять, готова перейти от элементарного восприятия облика произведения к рассмотрению его места в системе жанров своей эпохи, его типологических признаков, особенностей материала и техники исполнения и т. д., а это возможно лишь на основе осознанного и закрепленного в сознании представления о скульптуре как пространственном, трехмерном изобразительном виде художественного творчества.
Именно пластическая объемная форма, ограниченная «профилями» (термин Бурделя), в первую очередь воспринимается зрителем. Она является носителем художественного образа, который формируется такими важнейшими средствами, как композиционное построение, материал и способ обработки его поверхности, ритм, пропорциональный строй, применяемые автором для воплощения темы. Средства художественного выражения взаимозависимы. В то же время использование их различных возможностей обусловлено историческим этапом развития культуры, жанровой принадлежностью памятника, индивидуальными творческими особенностями автора. Главным, оп-
ределяющим направлением эволюции скульптурных форм на протяжении веков и тысячелетий может считаться путь освоения пространства, освобождения от сковывающих инертных масс природного материала. Этот путь от симметрии, неподвижности, ограниченности формы сходным блоком камня или дерева проходила скульптура Древнего Египта, архаической Греции, Древней Руси. И сегодня, по справедливому замечанию автора книги «Скульптура и пространство» Н.И. Поляковой, «как человеческий зародыш в утробном процессе переживает все стадии эволюции своего вида, так и современная статуя в этапах обработки хранит след былой эволюции своего вида» (Полякова Н.И. Скульптура и пространство. М., 1982. С. 22).
Трехмерность скульптуры, являющаяся ее важнейшим качеством, определяет круг тем и предметов изображения. Уже сама масса скульптурного произведения, его объем в пространстве городской среды, интерьера или даже «микромира» письменного стола дает изначальный импульс его восприятию. Это первичное восприятие осуществляется на уровне эмоций, часто неосознанных, и «узнавания» предмета.
Когда зритель впервые видит оригинал произведения, известного ему ранее по фотографиям или описаниям, это первое впечатление как бы накладывается на уже сложившийся ранее образ памятника, он корректируется, и эта корректировка пробуждает ряд ассоциаций, попытку осмысления, желание рассмотреть подробнее, а для этого — увидеть ближе, в различных ракурсах, обойти вокруг. Чаще всего оказываются ошибочными предварительные представления о размере памятника, фактуре его поверхности и цветовых градациях, однако далее, в процессе внимательного рассматривания, взгляд сосредоточивается на объемной моделировке форм. Так, увидев впервые в Москве «Рабочего и колхозницу» В.И. Мухиной, зрители поражаются гигантским масштабам памятника, обращают внимание на пропорции фигур, рассматривают швы, образованные сваркой металла, и лишь потом либо уходят, разочарованные, либо начинают в меру своей общей подготовленности сравнивать, сопоставлять, вспоминать виденные когда-то фотографии этой группы на советском павильоне выставки в Париже или ее иконографический античный прототип — изображение Гармодия и Аристогитона.
Произведение круглой скульптуры и даже рельеф невозможно сразу увидеть целиком. По мере движения возникают новые зрительные впечатления, складывается зрительный образ. Так начинается процесс более полноценного восприятия, включающий анализ, в ходе которого привлекаются имеющиеся знания о памятнике, изображенном персонаже или событии, проводятся аналогии, а параллельно идет духовное освоение, вчувствование, вживание в вещь, уподобление ей, самоотождествление. Наконец, как результат взаимодействия 230
знания, чувства и ощущения рождается оценка. Плод всей этой работы — художественный образ произведения, формирующийся в сознании зрителя. Объяснения профессионала могут сделать этот процесс более глубоким, более активным, однако, конечный итог для каждого зрителя все равно будет индивидуальным. И зависит это не только от различной подготовленности к восприятию, но главное — от того, что неповторим буквально не только творческий акт, но и ход сотворчества, каковым является полноценное эмоциональное и аналитическое восприятие искусства. «В скульптуре и живописи,— писал Гегель,— художественное произведение предстоит нам как объективно существующий результат художественной деятельности, но не сама эта деятельность как реальное живое творчество.» (Гегель Г.В.Ф. Эстетика. М., 1971. Т. 3. С. 338).
Творческим процессом на этапе существования произведения как завершенной, созданной автором и обособленной от него реальности, становится его художественная интерпретация, а также процесс зрительского восприятия, направляемый и во многом определяемый ею.
Художественный образ, рождающийся у зрителя, изменяется во времени благодаря многочисленным объективным факторам. Порой многократно виденное и даже пережитое произведение перестает восприниматься как художественный образ и становится своего рода знаком. Тогда скульптура утрачивает для человека важнейшее качество — пространственность и тем самым отчуждается от него. Восприятие возвращается на уровень узнавания, но лишь плоскостного, неадекватного природе искусства скульптуры. Это иногда случается даже в отношении выдающихся памятников, таких как «Медный всадник» Э.М. Фальконе или «Минин и Пожарский» И.П. Мартоса.
Более сложным представляется процесс анализа произведения скульптуры, знакомству с которым не предшествовало наличие достаточной информации о нем, его создателе, когда неизвестны предшествующие оценки. Правда, следует отметить, что сам факт установки монумента или экспонирования скульптуры в музее предполагает признание вещи произведением искусства, хотя и не исключает возможности дискуссий о его художественных достоинствах.
Первичное восприятие скульптуры, факт возникновения желания рассмотреть ее уже содержит в себе оценку, которая утверждается или изменяется по мере обхода, раскрывающего перед зрителем пластическое богатство объемных форм.
Появившийся в Санкт-Петербурге несколько лет назад новый памятник Петру работы М. Шемякина сразу вызвал достаточно бурную дискуссию. Первая эвристическая оценка, заключавшая приятие или неприятие памятника, тем не менее не оставляла зрителей равнодушными, побуждая к более пристальному рассмотрению этого произведения. При этом интересно понаблюдать за публикой, останавливаю-
231