3. Место уникальной графики в изобразительном искусстве

Получив некоторое представление об уникальной графике в це­лом, попытаемся теперь осознать ее особенности, определив место в изобразительном искусстве, сопоставляя с живописью, скульптурой и эстампом.

Сразу оговоримся, что при сравнительном анализе ссылку на раз­ницу размеров произведений живописи и графики мы будем считать несущественной: в наши дни графика по форматам вполне сопостави­ма с живописью. Поэтому признаки камерности, «альбомности» гра­фики уже не могут без оговорок считаться ее непременным отличием.

Сопоставляя живопись и графику, следует особо выделить их раз­личное отношение к плоскости, к пониманию ее роли и значения в формировании художественного образа. В уникальной графике, да и графике в целом, плоскость листа входит в арсенал художественных

средств, средств осмысления ее изобразительных возможностей в ор ганическом единстве с материалом. В живописи плоскость традици­онно выполняет лишь фуркцию рабочего поля (холст, деревянная дос­ка, картон, стена) и сама по себе не играет роли, так как всецело под­лежит покрытию красочным слоем, «погружению» в цветосреду, а значит, изобразительно разрушается. В уникальной графике сохра­ненная нетронутой — в большей или меньшей степени — плоскость белого или цветного листа выполняет важную функцию светоносной пространственной среды, генерализирующей, обобщающей изо­бражение. И это, в конечном счете, также «работает» на уникаль­ность художественного образа, влияя на его графический «имидж».

В живописи, скульптуре, уникальной графике действуют различ­ные методы убеждения. В традиционном искусстве содержательная убедительность произведения неотрывна от убедительности его фор­мально-пластического выражения. Если традиционная фигуративная живопись в широком смысле нацелена на воссоздание колористиче­ского, а скульптура — объемно-пластического подобия реальности, то в уникальной графике эти понятия условны, будто заключены в I иное измерение.

Живопись, как и скульптура, тяготеет к известному «равнопра-1 вию» с миром реальным. Нормальное человеческое зрительное вое- | приятие оснащено объемным цветовидением. Вполне естественно, I что зритель с той же меркой подходит и к восприятию картины или скульптуры.

Мир графики не стремится соперничать с реальным, ибо изна-чально ориентирован не на визуальное уподобление, а на иносказа­тельность художественного образа. Создание живописного или скульптурного художественного образа в основном происходит по за­конам реального бытия. В графике — в большей степени по законам искусства, т. е. с долей художественного отступления от цветовой или объемной подражательности в область условных понятий.

А что есть условность? Понятие условности в искусстве основа­но на определенной системе художественной интерпретации реально­сти, предполагающей выработку художником своеобразного стили­стического хода. В рисунке — это иносказательное выражение ав- Я торской оценки реальности средствами графики, языком намеков, трансформаций, стилизаций, обобщений и символов. Понятие худо­жественной условности неоднозначно, ее мера весьма растяжи­ма — от узнаваемого правдоподобного (предметного, фигуративного изображения) до полной утраты каких-либо ассоциаций с реально­стью, когда мы воспринимаем чисто условный знак или попытку во­площения некой беспредметной или вообще дематериализованной сущности.

288

Уникальная графика более, нежели живопись и скульптура, де­монстрирует свои художественные средства. Она оперирует условной графической триадой. Орудие живописи — цветной мазок. В опре­деленном смысле мазок сродни небольшому пятну. Все дело в степени самостоятельной художественной значимости, изобразительной влия­тельности независимой элементарной формы на характер художест­венного образа. Особым образом нанесенные на бумагу линия или пятно в окружении белого поля уже сами по себе несут определенное содержание, тогда как «жизнь» каждого мазка на холсте в значитель­ной степени зависит от прочих, ему подобных мазков, спаянных, со­единенных с ним в единое изобразительное целое, живописную ткань красочного слоя. Содержательная информативность живописного мазка, взятого изолированно, ограничена.

Восприятие произведения уникальной графики в принципе отли­чается от восприятия живописи качественным характером впечатле­ний и усвоенным количеством информации, а целостная колористиче­ская ткань живописного полотна — от прерывистой «недосказанно­сти» монохромного графического изображения на частично нетрону­том листе бумаги. Это различие обеспечивает большую стилистиче­скую и образную условность искусства уникальной графики.

Сравнивая выше уникальную графику с живописью, мы попутно отмечали ее основные отличия и от скульптуры. Главное здесь скрыто в естественной разнице «среды обитания» их художественных обра­зов: иллюзорно-пространственной в графике и реально-пространст­венной для скульптуры. Принципиальное отличие вроде бы очевидно и заключается в средствах реализации замысла. Действительно, в скульптуре произведение создается по законам объективно сущест­вующих масс, объемных форм в реальной пространственной среде. Скульптура — пространственно-пластическое искусство, говорящее на «языке» реальных объемных структур. В графике, как искусст­ве изображения на плоскости, создается не сама форма, а ее отпеча­ток, своего рода проекция объекта. Скульптура — это воссоздание трехмерного объема в трехмерном пространстве. В графике созда­ется иллюзия трехмерности (сообразно творческому замыслу) в двухмерном, а значит условном пространстве листа.

Может показаться, что при отсутствии одного из измерений уни­кальная графика лишается весьма важного по сравнению со скульп­турой глубинно-пространственного фактора, уступая ей по вырази­тельности. Но это мнимый недостаток. При необходимости создание иллюзии трехмерности вполне достижимо и на плоскости. Задача ху­дожника в этом случае вызвать у зрителя необходимое впечатление, ощущение объема.

Хотелось бы сказать еще об одном отличии монохромной уникаль­ной графики от скульптуры. Как ни странно, оно кроется в их сходстве.

19- 4438 289

221