Глава 10

Чего достигаешь ты своим корыстолюбием? Как часто дороговизна вещей превышает твои богатства? Все те предметы, о которых я говорил, находятся в великой цене и почете, но теперь я желаю исследовать твои богатства, испытать образцы тех или других материй, которыми ослепляется наша страсть. Ведь, говоря по правде, все то, что могло бы быть для нас полезным, земля положила снаружи, а вышеупомянутые сокровища скрыла и погребла и налегла всею своею тяжестью на эти предметы, как на вредные и могущие принести людям зло. Вот и железо извлечено из тех же мрачных недр, из которых извлечено золото и серебро, чтобы не было недостатка ни в орудиях для убийства, ни в деньгах для платы за него.

Но тем не менее все перечисленные богатства имеют еще некоторую материальность, а существует и нечто такое, в чем разум может видеть не что иное, как обман зрения. Вот ценные бумаги и заемные письма и купчие крепости: все это призраки корыстолюбия, которыми оно обманывает души людей, находящих удовольствия в пустых представлениях. Что такое все это? Что такое проценты и долговые книги, как не названия человеческих страстей, изысканные вне пределов видимой природы?

Можно жаловаться на природу за то, что она не скрыла золота и серебра еще глубже, за то, что она не положила на них еще большей тяжести.

 

==164

Что такое представляют собою таблицы для вычисления срока платежей и кровожадные проценты? Все это добровольные бедствия, зависящие от нашего (общественного) устройства, в которых нет ничего доступного зрению и осязанию,— все это — пустые призраки корыстолюбия.

О, как несчастен тот, кого радует большая книга записи его владений и пустые пространства земли, предназначенной для обработки пленными рабами, и бесчисленные стада скота, пасущиеся в различных провинциях и царствах, и прислуга, превосходящая своею численностью могущественные нации, и частные здания, превосходящие своими размерами большие города!

Как скоро этот богач надлежащим образом рассмотрит все то, на что он распределил и расточил свои богатства, и возгордится,— он окажется бедняком, если сравнить все, чем владеет, с тем, что желает приобрести. «Отпусти меня (говорит мудрец) и предоставь моим собственным богатствам. Я познал царство мудрости, царство великое и безопасное. Я всем владею, но так, чтобы все находилось во владении у всех».

Глава 11

Когда цезарь подарил мудрецу (презиравшему богатство) две сотни монет, он со смехом отверг это, не считая приличным для себя получить эту сумму, а также, чтобы хвалиться тем, что не принял ее. О боги и богини, с каким малодушием тот (цезарь) желал почтить или развратить его!

Но надо предоставить свидетельство об этом самому великому мужу. Я слышал от него великие слова, когда он удивлялся безумию цезаря Кая, который считал возможным за такую ничтожную сумму изменить его (убеждения). «Если бы,— говорил он,— цезарь решил испытать меня, то ему надлежало бы искушать меня всем своим царством».

Глава 12

Итак, можно нечто дарить и мудрому, хотя ему и принадлежит все. Равным образом ничто не препятствует делать некоторые приношения и другу, хотя мы и говорим, что все принадлежит друзьям сообща. Ведь у меня с другом все общее не в том смысле, как бывает общее с союзником, причем одна часть принадлежит мне, а другая — ему, но в том смысле, как у отца с матерью бывают общие дети. Хотя их и бывает у них двое, но каждому из них принадлежит не одно дитя, а оба.

Но, прежде всего, я утверждаю уже то, что всякий, кто приглашает меня в сообщество, знает, что ничего не имеет со мною общего. Почему? Потому что это общение бывает только между мудрыми, которые находятся между собою в дружбе. Прочие бывают между собою не более друзьями, чем простые союзники.

 

==165

Затем, общение может быть разнообразное. Всаднические места в театре принадлежат всем наездникам. Тем не менее среди них есть мое собственное место, которое занимаю я. Если я его кому-нибудь уступаю, то хотя уступаю и общую вещь, но тем не менее представляю сделавшим некоторое одолжение.

Некоторые вещи находятся во владении у разных лиц под известным условием; например, я имею место в театре не для того, чтобы продавать его, или отдавать внаем, или жить в нем, но для того только, чтобы смотреть зрелища. Кроме того, я не ошибаюсь, говоря, что имею всадническое место в театре. Но если я вошел в театр в то время, когда все всаднические места полны, то хотя по праву и обладаю здесь местом, так как мне следует сидеть здесь, но в то же время я и не имею его, так как оно занято теми, с кем у меня право пользования местами общее.

Представь, что то же самое бывает и между друзьями: все, что принадлежит другу, есть общее нам обоим, но все, чем он владеет, есть его собственность и пользоваться этим я не могу против его желания.

«Ты смеешься надо мною,— говоришь ты,— ведь как скоро все, принадлежащее другу, мое, то пусть мне позволено будет и продавать все это», Но этого делать нельзя, как нельзя продавать и всаднических мест, хотя они и принадлежат тебе сообща с прочими всадниками.

Таким образом, невозможность продавать, уничтожать, изменять в лучшее или худшее не может служить доказательством того, что тебе не принадлежит какая-нибудь вещь, ибо принадлежащим тебе бывает и то, что считается твоим лишь под каким-нибудь известным условием ³.

 

==166

00.htm - glava04