Арбитраж 22-23 учебный год / ВЭП РФ, 2017, 10

Свободная трибуна

стали складываться спонтанно, методом проб и ошибок. Противоречивое законодательство и вынесение судами решений с взаимоисключающими правовыми позициями заставили вспомнить о прецедентной системе праве. Как никогда остро встал вопрос о выработке доктрины юридического лица, отражающей реалии и лишенной противоречий.

Преодоление вышеуказанных негативных тенденций возможно путем нахождения точек опоры за пределами собственно правовой системы, поскольку любая формальная система, если она не противоречива, является неполной. Качественных сдвигов в понимании предмета исследования можно достичь, когда удается выявить и измерить эффект изучаемой юридической конструкции на регулируемые ей отношения. Для этого целесообразно применять методы экономического анализа права. Использование теории трансакционных издержек и контрактной методологии позволяет вскрыть юридическое лицо — «вещь в себе» и произвести измерения4.

Полезный эффект от такого правового изобретения, как современная коммерческая корпорация, объясняется тем, что информация (знания, умения) является ограниченным ресурсом. Разные способности людей по обработке информации и принятию решений, разные потребности и желания привели к специализации труда, в том числе к обособлению инвестиционной, управленческой и трудовой функций. С вовлечением в экономическую деятельность каждого нового лица координационные издержки увеличиваются5. Напротив, при концентрации управленческих функций данные издержки уменьшаются, однако возникают управленческие (агентские) издержки. Это означает, что человечество вынуждено вырабатывать и закреплять в объективном праве такие модели поведения, при которых достигается оптимальное соотношение между рыночными (координационными) и управленческими (агентскими) издержками6 и обеспечивается достаточный уровень качества (разумности) управленческих решений.

Указанной задаче и служит модель современной коммерческой корпорации, представляющая собой алгоритм передачи, обработки и использования экономической информации и являющаяся продуктом творчества не одного народа или государства, а всего человечества.

4См.: Коуз Р. Фирма, рынок, право. М., 2007; Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма. СПб., 1996; Познер Р.А. Экономический анализ права. В 2 т. СПб., 2004; Уильямсон О.И. Поведенческие предпосылки современного экономического анализа // Thesis. 1993. Вып. 3. С. 39–49; Алчиан А., Демсец Г. Производство, информационные издержки и экономическая организация // Вестник молодых ученых. Серия: Экономические науки. 2002. № 1. С. 114–129; Улен Т. Теория рационального выбора в экономическом анализе права // Вестник гражданского права. 2011. Т. 3. С. 275–315; Easterbrook F.H., Fischel D.R. The Economic Structure of Corporate Law. Cambridge, 1996; Fama E.F. Agency Problems and the Theory of the Firm // The Journal of Political Economy. 1980. Vol. 88. № 2. P. 288; Butler H.N. The contractual theory of the corporation // George Mason Law Review. 1989. Vol. 11. № 4. P. 99; Klausner M. The Contractarian Theory of Corporate Law: A Generation Later // Journal of Corporation Law. 2006. Vol. 31. Iss. 3. P. 779.

5«…В большинстве случаев издержки трансакций возрастают с увеличением числа сторон — и весьма быстро, — пишет Р. Познер. — Показательна формула, определяющая число связей, необходимых для вступления в соглашение всех n членов множества: n(n – 1)/2» (Познер Р. Указ. соч. Т. 1. С. 68).

6См.: Coase R. The Nature of the Firm // Economica. New Series. 1937. Vol. 4. Iss. 16. P. 386–405.

99

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 10/2017

Используя приведенную методологию, «корпоративный контракт»7 можно рассматривать как относительное отношение, субъектами которого являются участник и общество, а объектом — имущество общества8. Такое понимание корпоративных отношений позволяет применять к ним правила об обязательствах, хотя и в той части, которая не противоречит существу данных отношений (см. п. 3 ст. 307.1 ГК РФ).

«Корпоративный контракт» не является многосторонним в традиционном понимании. Связь участников в рамках корпоративных отношений осуществляется через коммуникационный центр — юридическое лицо, что минимизирует количество координационных связей, а следовательно, и издержек. Этим конструкция корпорации отличается от простого товарищества (партнерства)9. Именно поэтому хозяйственные общества считаются объединениями капиталов, а не лиц, а сторонами договора об учреждении (создании) общества, в отличие от учредительного договора, не становятся последующие участники.

В основе разграничения корпоративных организаций лежат как минимум два основных признака: степень личного участия члена корпорации в управлении делами и степень свободы обращения долей участия. Партнерские признаки увеличиваются при переходе к более закрытой системе управления и распоряжения долями участия, а также заключении договора об осуществлении прав участников (корпоративного договора).

«Корпоративный контракт», основные условия которого определяются уставом корпорации, коренным образом отличается от большинства гражданско-правовых договоров. Права и обязанности его сторон невозможно не только исчерпывающе описать заранее, но и восполнить обычными методами договорного права, поскольку неопределенность, обусловленная свободой воли участников и органов управления корпорации и влиянием внешней среды, является неотъемлемым свойством корпоративных отношений. Корпоративным отношениям присущи игровые черты.

Таким образом, в рамках контрактного подхода добровольный выход или исключение участника из общества представляет собой не что иное, как добровольное или принудительное расторжение «корпоративного контракта», заключенного между обществом и его участником.

К противоречиям и неопределенности ведет идея о том, что исключение участника из общества — это лишение специальной корпоративной правоспособности,

7Разумеется, термин «корпоративный контракт», используемый в настоящей статье как синоним понятия «корпоративное отношение», нельзя отождествлять с корпоративным договором (ст. 67.2 ГК РФ).

8См.: Цепов Г.В. Акционерные общества: теория и практика. М., 2008. С. 89.

9Поэтому нельзя согласиться с утверждением А.А. Кузнецова о том, что «конструкция юридического лица сама по себе не изменяет квалификацию отношений между участниками как товарищеских… Между участниками ООО имеют место отношения по ведению общего дела, направленного на достижение общей цели — извлечение прибыли (по аналогии с договором товарищества)». (См.: Кузнецов А.А. Указ. соч. С. 32–33, 127). Юридическое лицо — корпорация, как более эффективный механизм экономической организации, пришла на смену товариществу.

100

Свободная трибуна

изгнание (остракизм) лица из гражданско-правового сообщества10. Относительные права участников корпорации («права членства») нельзя смешивать с правоспособностью11, допуская наличие особых «корпоративных правоспособностей». У лица имеется только одна правоспособность. Признание за одним лицом нескольких правоспособностей умножает сущности.

Кроме того, для того чтобы признать юридическое лицо сообществом (множеством), нужно обнаружить элементы такого сообщества, однако внутри юридического лица трудно найти людской субстрат, особенно тогда, когда его там нет12. Определение людей как элементов (частей) юридического лица — корпорации, находящихся между собой в товарищеских отношениях, — это рудимент архаичных концепций, не отвечающих потребностям современной экономики.

Основания исключения из общества

В отечественной юридической литературе последних лет устойчивой стала точка зрения, что исключение участника из общества выступает либо как реакция на нарушение участником корпоративных обязанностей, либо как мера защиты, не связанная с такими нарушениями13.

Исключение в связи с нарушением корпоративных обязанностей

Относительно оснований исключения участника за нарушение им корпоративных обязанностей взгляды во многом совпадают, хотя до полного консенсуса еще далеко.

Высказывается мнение, что исключение из общества в результате нарушения участником корпоративных обязанностей является гражданско-правовой ответственностью. Так, отталкиваясь от понимания гражданско-правовой ответственности как санкции в виде возложения на правонарушителя некомпенсируемых имущественных потерь14, в обоснование указанного тезиса ссылаются на то,

10См.: Филиппова С.Ю. Исключение участника из хозяйственного товарищества или общества как правовое средство: оценка правовых целей использования. С. 19–20.

11См., напр.: Иоффе О.С. Развитие цивилистической мысли в СССР. Ч. 1 // Избранные труды по гражданскому праву. М., 2000. С. 285–329.

12См.: Цепов Г.В. Проблема омонимов, или Допустима ли унификация правового регулирования собраний? // Закон. 2016. № 12. С. 139–148; Он же. Акционерные общества: теория и практика.

13С.Ю. Филиппова делит случаи принудительного прекращения корпоративных прав на санкции и меры защиты. При этом санкция не сводится к мерам ответственности. См.: Филиппова С.Ю. Исключение участника как правовое средство разрешения корпоративного конфликта: комментарий к информационному письму ВАС РФ № 151. С. 12–16. Как полагает О.В. Гутников, институт принудительного исключения из корпоративных организаций имеет двойственную природу. Его можно расценивать как меру корпоративной ответственности и одновременно как специальный корпоративный способ защиты прав. См.: Гутников О.В. Указ. соч. С. 102–127.

14См.: Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву // Иоффе О.С. Избранные труды. Т. 1. СПб., 2003. С. 202–208; Грибанов В.П. Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей // Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 309–314; Карапетов А.Г. Расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве. М., 2007.

101

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 10/2017

что выплата действительной стоимости доли не компенсирует исключаемому участнику всех его потерь, в том числе в виде неполученного дохода от результата будущей деятельности общества15.

На это могут возразить, что при расчете чистых активов должна учитываться и дебиторская задолженность общества16. Что же касается временного лага между датой исключения и датой выплаты стоимости доли, то при отсутствии злоупотреблений риск изменения стоимости доли несут обе стороны17. Таким образом, исключаемый участник при условии объективной оценки доли не должен нести некомпенсируемые лишения и, следовательно, исключение из общества по основаниям абз. 4 п. 1 ст. 67 ГК РФ, ст. 10 Закона об ООО, казалось бы, не подпадает под приведенное определение гражданско-правовой ответственности.

Уязвимое место приведенного подхода кроется в допущении возможности точной и объективной оценки доли. Очевидно, что оценка доли «бухгалтерским способом» далека от необходимой степени точности. Так, на момент определения стоимости доли потенциальные доходы вообще могут не иметь конкретного выражения в виде требований. Поскольку будущее в экономической системе обладает свойством фундаментальной неопределенности, то даже при незначительной разнице в начальных условиях применение доходного метода может привести к существенным отличиям. При отсутствии рынка долей затруднительно произвести оценку доли и сравнительным методом18.

Поэтому в том случае, когда исключаемый участник оценивает свою долю выше, чем это делает общество или суд19, лишение участника корпоративных прав означает для него некомпенсируемые потери в виде разности между его субъективной оценкой и ценой, установленной обществом или судом. Иными словами, если бы участник оценивал свою долю дешевле, то он сам бы ее продал. Но он этого не делает, поскольку оценивает ее дороже. Следовательно, исключение участника из общества за допущенное правонарушение, с точки зрения участника, является для него гражданско-правовой ответственностью, поскольку он несет не полностью компенсируемые потери.

Достаточен ли факт причинения участником существенного вреда обществу или существенного затруднения его деятельности для того, чтобы участник был исключен из общества в соответствии с нормами абз. 4 п. 1 ст. 67 ГК РФ и ст. 10 Закона об ООО? Не содержат ли данные нормы логической ошибки, ведь причи-

15См.: Гутников О.В. Указ. соч. С. 105–106.

16См.: п. 2 ст. 14 Закона об ООО, приказ Минфина России от 28.08.2014 № 84н «Об утверждении Порядка определения стоимости чистых активов».

17О проблеме временного лага см.: Степанов Д.И. Указ. соч. // Вестник экономического правосудия РФ. № 9. С. 81–83.

18В ст. 3 Федерального закона от 29.07.1998 № 135-ФЗ «Об оценочной деятельности в Российской Федерации» (ред. от 29.07.2017) под рыночной стоимостью объекта оценки понимается наиболее вероятная цена, по которой данный объект может быть отчужден на открытом рынке в условиях конкуренции, когда стороны сделки действуют разумно, располагая всей необходимой информацией, а на величине цены сделки не отражаются какие-либо чрезвычайные обстоятельства.

19См.: абз. 3 подп. «в» п. 16 постановления № 90/14.

102

Свободная трибуна

нение существенного вреда или создание существенных затруднений в деятельности общества и достижении целей, ради которых оно создавалось, по смыслу должно быть результатом нарушения корпоративных обязанностей?20

Полагаем, что для исключения из общества как меры ответственности необходимо, чтобы негативные последствия были вызваны неисполнением или ненадлежащим исполнением участником корпоративных обязанностей21.

Данный вывод следует из различий между корпоративными и иными относительными правоотношениями, относительными и абсолютными правоотношениями. В противном случае основанием для прекращения корпоративного правоотношения можно было бы считать даже причинение обществу убытков в результате дорожно-транспортного происшествия, произошедшего по вине участника, с автомобилем, являющимся основным активом общества22.

Различное содержание юридических отношений между участником и обществом, обществом и руководителем означает, что не совпадают и составы правонарушений участника и руководителя. Следовательно, участника нельзя исключить из общества за нарушение им обязанностей руководителя.

Правильно подошла к решению данной задачи Л.В. Кузнецова: «…применение механизма исключения участника из общества в качестве правового последствия ненадлежащего осуществления функций единоличного исполнительного органа юридического лица не обосновано и не отвечает природе анализируемых отношений. <…> Исключение из общества может быть реализовано как санкция за ненадлежащее осуществление участником общества полномочий единоличного исполнительного органа только в том случае, когда в своем качестве участника данное лицо тем или иным образом способствует недобросовестным собственным действиям в качестве руководителя...»23.

Рассмотрим иной пример. Допустим, участник обладает имущественными требованиями к обществу, а исполнение обязанностей общества перед участником

20По мнению Л.В. Кузнецовой, «…выделенные в ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» основания исключения участника из общества имеют область взаимного пересечения и поэтому в известной мере несамостоятельны» (Кузнецова Л.В. Указ. соч. С. 9).

21Как полагает Л.В. Кузнецова, «участник… может быть исключен из общества по ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» лишь за грубое нарушение своих обязанностей как участника, а не тех, которые возложены на него дополнительно по тем или иным основаниям, не связанным с членством в корпорации» (Там же. С. 12). Из смысла п. 1 письма № 151 следует, что обязанность не причинять обществу вред входит в содержание корпоративного отношения: «…поскольку участник общества с ограниченной ответственностью несет обязанность не причинять вред обществу, то грубое нарушение этой обязанности может служить основанием для его исключения из общества».

22Иной точки зрения придерживается А.А. Кузнецов, полагая, что «исключение может последовать в связи с любыми действиями (бездействием) участника, которые приводят к затруднениям в деятельности общества или создают угрозу наступления таких последствий, независимо от того, в каком качестве их совершает участник (например, в случае хищения имущества общества)» (Кузнецов А.А. Указ. соч. С. 81).

23См.: Кузнецова Л.В. Указ. соч. С. 11–12. Противоположная позиция содержится в абз. 2 п. 35 постановления № 25, п. 2 письма № 151. См. также: постановление Президиума ВАС РФ от 26.08.2003 № 7325/03.

103

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 10/2017

может повлечь для общества значительные негативные последствия, например привести к банкротству. Можно ли в данном случае расценивать предъявление участником иска в суд (а тем более заявления о признании общества-должника банкротом) как нарушение обязанности не совершать действия, которые существенно затруднят или сделают невозможным достижение целей, ради которых создана корпорация (абз. 6 п. 4 ст. 65.2 ГК РФ)? Вопрос можно сформулировать и в общем виде: как соотносятся корпоративные обязанности участника с его правами кредитора в обязательственных отношениях? Аналогичные вопросы возникают при вложении участником своих средств в капитал организации-конкурента или при осуществлении им конкурирующей деятельности лично и т.п.24

Корень проблемы видится в конкуренции индивидуальных и общих интересов. Для разрешения данного конфликта необходимо обратиться к условиям «корпоративного контракта», определенным в уставе.

Если общее собрание участников при утверждении устава посчитало, что ценность общих интересов участников не выше ценности их правомерных индивидуальных интересов, то в этом случае требовать исключения участника из общества по вышеуказанному основанию недопустимо. Однако если условия «корпоративного контракта» обязывают участника ставить общие интересы выше частных (например, устав содержит запрет конкурирующей деятельности или осуществления прав кредитора, в результате которого общество будет признано банкротом), а воспрепятствовать ему в осуществлении прав кредитора, предъявлении иска в суд или в участии в конкурирующей организации нельзя25, то разрешить данный конфликт можно только путем исключения участника из общества.

Возможно ли исключение без нарушения корпоративных обязанностей

Значительно сложнее обосновать исключение участника как меру защиты, не связанную с противоправными действиями.

Высказывается точка зрения, что хотя голосование «против» в принципе является правомерным поведением, однако это не мешает считать такое голосование основанием для исключения участника из общества. Судам приходится оценивать, насколько деятельность общества затрудняется в отсутствие непринятого решения26.

Такая позиция не соответствует сути корпоративных отношений и опасна для инвестиционного процесса.

Специфика «корпоративного контракта», заключаемого миноритарным участником, состоит в том, что его интерес в непубличном обществе обеспечивается не рыночными силами, а предоставлением такому участнику набора блокирую-

24См.: определение ВАС РФ от 29.01.2014 № ВАС-281/14.

25См., напр.: п. 3 ст. 22 ГК РФ, ч. 2 ст. 3 ГПК РФ, ч. 3 ст. 4 АПК РФ.

26См.: Филиппова С.Ю. Исключение участника из хозяйственного товарищества или общества как правовое средство: оценка правовых целей использования. С. 23.

104

105

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 10/2017

С данным утверждением можно было бы согласиться, если бы «интерес» был сугубо объективной категорией. Однако это не так. Интерес общества определяется его органами управления, в рассматриваемом случае — общим собранием участников. Поскольку общее собрание участников без голосов участника-диссидента определить интерес не может, то при отсутствии определенного собранием интереса нельзя утверждать, что участник-диссидент действует в противоречии с таким интересом. Действия же участника-диссидента защищаются презумпцией добросовестности и разумности (правило делового суждения), опровергнуть которую в условиях неопределенности будущего можно лишь в крайних случаях31.

Восполнение «открытых» условий «корпоративного контракта» не менее туманными нормами законодательства32, а тем более создание судами критериев ad hoc крайне опасно. Если сами участники, обладающие лучшими знаниями в своей сфере деятельности и рискующие собственным имуществом, не могут договориться о существе делового решения, то на чем основано убеждение, что не являющийся специалистом в сфере бизнеса и не несущий экономических рисков судья сделает это лучше?

Каким образом суд при отсутствии полной и непротиворечивой информации и объективных критериев оценки сможет разобраться в том, кто из выдвинутых кандидатов более пригоден для выполнения функций руководителя или члена совета директоров, какая именно редакция устава лучше соответствует интересам общества и всех его участников, действительно ли несогласованная сделка экономически целесообразна, какой план деятельности следует утвердить и нужно ли его утверждать в принципе?

Возникает и еще один принципиальный вопрос: почему за вред, причиненный обществу в результате правомерных действий всех участников конфликта, исключению подлежит лишь одна его сторона? В конце концов, кроме случаев умышленного вредительства или иррационального поведения, вопрос сводится к тому, как участники и общество соотносят размер премии, которую хочет получить блокирующий участник, и цену негативных последствий, которую участники заплатят в результате ликвидации общества. Почему суд в этом правомерном торге вправе подыгрывать одной из сторон?

Не случайно поэтому тупики, возникшие как следствие добросовестных действий участников, арбитражные суды обычно не считают теми корпоративными конфликтами, за возникновение которые участник подлежит исключению из общества, обоснованно отмечая, что за такие конфликты ответственны все их стороны, «институт исключения участника из общества не может быть использован для разрешения конфликта между участниками общества, связанного с наличием у них

31См.: Цепов Г.В. Можно ли судить за глупость? Деловое суждение и его объективная оценка // Закон. 2015. № 12. С. 164–183.

32Требование определенности является фундаментальным принципом права. На данное обстоятельство неоднократно обращал внимание Конституционный Суд РФ. См., напр.: абз. 3 п. 4 постановления от 15.07.1999 № 11-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР «О Государственной налоговой службе РСФСР» и Законов Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» и «О федеральных органах налоговой полиции».

106

Свободная трибуна

разногласий по вопросам управления обществом, когда позиция ни одного из них не является заведомо неправомерной»33.

Так, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ (далее — Коллегия) в определении от 08.10.2014 по делу № 306-ЭС14-14 пришла к выводу, что «…суд должен дать оценку степени нарушения участником своих обязанностей, степени его вины, а также установить факт такого нарушения, то есть факт совершения участником конкретных действий или уклонения от совершения предписываемых законом действий (бездействий) и факт наступления (возможности наступления) негативных для общества последствий». Поскольку законом критерии оценки не определены, они определяются судом, их определение является «исключительным правом и обязанностью суда»34.

При этом Коллегия заключила, что по рассмотренному ей делу «действительной причиной обращения в суд с взаимными требованиями об исключении из общества является утрата участниками единой цели при осуществлении хозяйственной деятельности и желание за счет интересов другого участника разрешить внутрикорпоративный конфликт, а не действия (бездействия) последних по причинению вреда обществу. <…> когда уровень недоверия между участниками общества, владеющими равными его долями, достигает критической, с их точки зрения, отметки, при этом позиция ни одного из них не является заведомо неправомерной, целесообразно рассмотреть вопрос о возможности продолжения корпоративных отношений».

Не менее рельефно вышеуказанная идея была выражена в определении ВАС РФ от 01.04.2014 № ВАС-3787/1435. Отказывая в передаче дела в Президиум ВАС РФ, Коллегия судей ВАС указала, что «…названная мера является исключительной, соответствующие обстоятельства должны носить объективный характер. Такая мера не может преследовать исключительно цель разрешения конфликта между участниками общества… Суды также приняли во внимание факт наличия корпоративных разногласий участников общества. Персональное видение одного из участников общества, не обладающего большинством голосов, по порядку осуществления хозяйственной и организационной деятельности общества в такой ситуации само по себе не может служить поводом для исключения из общества других участников».

В определении от 20.07.2015 № 305-ЭС15-2706 Коллегия вышла за пределы понимания исключения как меры ответственности, придя к выводу, что «…исключение участника представляет собой специальный корпоративный способ защиты прав,

33Пункт 5 письма № 151. См. также: абз. 4 п. 35 постановления № 25; определения ВС РФ от 14.08.2015 № 305-ЭС15-9152, от 06.12.2016 № 304-ЭС16-16371.

34Тезис о том, что «критерии оценки, определяющие, кто должен остаться участником, а кто должен быть исключен, указанной нормой и разъяснениями не предусмотрены. В каждом конкретном случае это является исключительным правом и обязанностью суда», воспроизводится в судебных актах. См., напр.: определение ВС РФ от 28.11.2014 № 304-ЭС14-5369.

35Приведенная формулировка не только воспроизводит тезис, содержащийся в определении ВАС РФ от 17.02.2014 № ВАС-1578/14, но и содержит важное дополнение, характеризующее участника-истца как «не обладающего большинством голосов».

107

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 10/2017

целью которого является устранение вызванных поведением одного из участников препятствий к осуществлению нормальной деятельности общества». Однако уже в следующих абзацах Коллегия интерпретировала основание исключения как нарушение обязанностей: «…в ситуации равного распределения долей между двумя участниками суд должен оценить допущенные каждым участником нарушения, проанализировать возникшие от нарушений неблагоприятные последствия для общества. Иск об исключении одного участника не может быть удовлетворен в том случае, когда с таким требованием обращается другой участник, в отношении которого также имеются основания для исключения».

Приведенные примеры показывают, что судебная практика испытывает колебания не только в частных вопросах, но и в определении самих оснований исключения участника из общества. Ссылки на исключительность данной меры, не сопровождающиеся четкими тестами, а также на «право и обязанность суда» вырабатывать критерии оценки «исключительности» в каждом конкретном случае ведут к правовой неопределенности.

Помочь преодолеть вышеуказанные проблемы может контрактный подход. Так,

принудительное расторжение «корпоративного контракта» без наличия правонарушения со стороны участника (например, при разногласиях между участниками, потере взаимного доверия, утрате участником определенных личных качеств и т.п.) может происходить в тех случаях, когда такая возможность достаточно явно следует из условий «корпоративного контракта», т.е. участник добровольно взял на себя риски возникновения у него негативных последствий за совершение им правомерных действий или при наступлении не зависящих или не полностью зависящих от него обстоятельств.

Судебный контроль призван обеспечивать защиту прав юридических лиц и их участников, а не проверять экономическую целесообразность решений органов управления, которые обладают самостоятельностью и широкой дискрецией при принятии решений в сфере бизнеса36. Задача суда видится в том, чтобы: а) определить, как именно стороны договорились разрешать корпоративные конфликты, не связанные с нарушением корпоративных обязанностей, в том числе распределять экономические риски за совершение (несовершение) определенных действий; б) соответствуют ли фактические обстоятельства вышеуказанным условиям.

При разрешении спора суду необходимо учитывать презумпции разумности и добросовестности (п. 5 ст. 10 ГК РФ), а при отсутствии у сторон договоренности о порядке разрешения корпоративного конфликта, не вызванного правонарушением, — руководствоваться принципами автономии воли участников гражданских правоотношений (п. 2 ст. 1 ГК РФ), недопустимости произвольного вмешательства в частные дела (п. 1 ст. 1 ГК РФ).

36См.: постановление КС РФ от 24.02.2004 № 3-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 74 и 77 Федерального закона «Об акционерных обществах», регулирующих порядок консолидации размещенных акций акционерного общества и выкупа дробных акций, в связи с жалобами граждан, компании «Кадет Истеблишмент» и запросом Октябрьского районного суда города Пензы»; определения КС РФ от 17.01.2017 № 1-О, от 21.12.2011 № 1754-О-О, абз. 2 п. 1 постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица».

108