учебный год 2023 / Kommentariy-k-normam-GK-o-nedeystvitelnosti-izvlechenie-iz-vtorogo-toma-Glossyi

вующей сделки может начать течь спустя значительный срок после ее совершения (см. п. 1.8 комментария к настоящей статье). Кроме того, современная судебная практика крайне лояльно относится к возможности восстановления пропущенного давностного срока в рассматриваемой ситуации (см., например, определения КГД ВС РФ от 11 марта 2014 г. № 15-КГ13-6; от 14 июля 2015 г. № 5-КГ15-83). Тем самым даже единичная сделка с лицом, не способным понимать значение своих действий или руководить ими, создает серьезные угрозы для оборота на длительный (а зачастую неопределенный) срок.

Ситуацию усугубляет то, что у добросовестного контрагента в подобном случае отсутствует возможность возмещения потерь, связанных с недействительностью рассматриваемой сделки. Речь может идти, например, о расходах на ее совершение и осуществление последующего предоставления по ней; расходах, связанных с обратным истребованием; потерях, сопряженных с необходимостью совершения «заменяющей» сделки и т.п. (ср. со случаями совершения сделки с недееспособным лицом – см. п. 1.5 комментария к ст. 171 ГК РФ). Допустимость такого возмещения можно попытаться обосновать лишь в двух ситуациях: (а) когда соответствующее состояние гражданина было вызвано его собственными действиями (а потому может рассматриваться в качестве основания для отказа в иске об оспаривании сделки либо давать возможность предъявления требования об убытках к самому такому гражданину) либо (б) когда проживающие с таким гражданином совершеннолетние члены его семьи знали о его психическом расстройстве, но не ставили вопроса о признании такого гражданина недееспособным (обязанность по возмещению может быть возложена, по аналогии с п. 3 ст. 1078 ГК РФ, на указанных лиц). За пределами же указанных ситуаций, даже гипотетически, представить себе вариант (источник) покрытия таких потерь добросовестного контрагента невозможно.

Решением обозначенной проблемы мог бы стать учет при применении комментируемой статьи добросовестности контрагента. Необходимость же такого учета может быть выведена правоприменительной

практикой из общих начал гражданского законодательства.

1.7. Оспоримость. В соответствии с п. 1 комментируемой статьи сделка, совершенная гражданином, который в момент ее совершения не мог понимать значение своих действий или руководить ими, является оспоримой (см. п. 1 ст. 166 ГК РФ и комментарий к ней).

Требование о признании рассматриваемой сделки недействительной вправе предъявить только лица, прямо указанные в п. 1 комментируемой статьи (см. п. 2 ст. 166 ГК РФ и комментарий к нему). К таким

725

лицам относится, прежде всего, сам гражданин, совершивший сделку в невменяемом состоянии, если его способность понимать значение своих действий и руководить восстановлена. Независимо от подобного восстановления после смерти такого гражданина с соответствующим требованием об оспаривании могут обратиться его наследники как правопреемники (см.: п. 73 Постановления Пленума ВС РФ от 29 мая 2012 г. № 9; определения КГД ВС РФ от 25 августа 2015 г. № 46-КГ15-9; от 29 сентября 2015 г. № 2-КГ15-14).

Пункт 1 комментируемой статьи допускает также возможность предъявления требования об оспаривании рассматриваемой сделки иными лицами, чьи права и интересы оказались нарушенными в результате ее совершения. Круг таких лиц не определен законом исчерпывающим образом. К их числу могут относиться, в частности, члены семьи (например, если в результате совершения сделки по отчуждению жилой недвижимости они лишились права проживания в этой недвижимости – см. Определение КГД ВС РФ от 24 января 2017 г. № 78-КГ16- 68). В качестве заинтересованных могут выступать и любые иные лица. При этом заинтересованным считается лицо, имущественные интересы которого будут непосредственно восстановлены в результате признания сделки недействительной и/или применения последствий ее недействительности. Наличие данного интереса должно быть доказано лицом, предъявляющим иск о признании сделки недействительной.

Самостоятельное обращение указанных заинтересованных лиц с иском об оспаривании прижизненной (inter vivos) сделки, совершенной гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими, очевидно, возможно в случае, когда с подобным требованием не может обратиться сам совершивший сделку гражданин (например, находясь в живых, он не восстановил соответствующие интеллектуальные или волевые способности) или его правопреемники. Вопрос о допустимости самостоятельного оспаривания сделки заинтересованными лицами, конкурирующего с возможностью ее оспаривания совершившим сделку гражданином, является достаточно трудным. В первом приближении, подобная возможность должна быть исключена. Ситуация отказа от оспаривания такой сделки совершившим ее гражданином, в настоящее время восстановившим свой интеллектуальный или волевой уровень, мало чем отличается от повторного совершения этим гражданином аналогичной сделки. И если при этом нарушен интерес третьих лиц, значит, причиной такого нарушения выступает не волевой порок рассматриваемой сделки, а иные обстоятельства. Соответственно, этот интерес не может быть восстановлен эффективным оспариванием рассматриваемой сделки,

726

и для его защиты должны использоваться иные правовые механизмы. Однако данный вопрос требует дальнейшей, более серьезной, проработки, а соответствующей судебной практики еще не сложилось.

Применительно к сделкам mortis causa (завещаниям), требование об их оспаривании по рассматриваемому основанию в соответствии с п. 2 ст. 1131 ГК РФ может быть предъявлено лицами, чьи права и законные интересы нарушены такой сделкой. В качестве таких лиц могут выступать, например, наследник по закону, наследник или отказополучатель по прежнему завещанию, отмененному или измененному

оспариваемым завещанием.

1.8. Вопросы исковой давности. В соответствии с п. 2 ст. 181 ГК РФ (см. комментарий к нему) срок исковой давности по требованию об оспаривании рассматриваемой сделки и о применении последствий

еенедействительности является сокращенным и составляет один год. Определение начального момента течения этого давностного срока

может представлять известную сложность. Его установление относительно очевидно лишь в ситуации, когда соответствующая сделка оспаривается самим гражданином, ее совершившим, и данный гражданин восстановил способность понимать значение своих действий или руководить ими. В подобном случае срок исковой давности начинает течь со дня, когда этот гражданин, восстановив указанную способность, узнал или должен был узнать о заключении им данной сделки (п. 2 ст. 181 ГК РФ; см. Определение КГД ВС РФ от 6 июня 2017 г. № 9-КГ17-2).

Если совершивший сделку гражданин находится в живых, но его способность понимать значение своих действий или руководить ими не восстановилась и сделка в соответствии с п. 1 комментируемой статьи оспаривается заинтересованным лицом, срок исковой давности начинает течь с момента, когда такое заинтересованное лицо узнало или должно было узнать о совершении сделки. При наличии нескольких заинтересованных лиц у каждого из них возникает самостоятельное право на оспаривание. По каждому из соответствующих отдельных требований течет самостоятельная давность, которая исчисляется для каждого из заинтересованных лиц с момента, когда такое лицо узнало или должно было узнать о совершении сделки.

После смерти гражданина, совершившего сделку в состоянии, когда он был не способен понимать значение своих действий или руководить ими, с иском о признании такой сделки недействительной (даже если наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал) может обратиться его наследник как правопреемник. При этом, поскольку в соответствии со ст. 201 ГК РФ (см. комментарий к ней) правопреемство не влечет

727

изменения срока исковой давности и порядка его исчисления, такое обращение наследника не изменяет сделанных выше выводов. Соответственно, если способность наследодателя понимать значение своих действий или руководить ими была восстановлена при его жизни, срок исковой давности по соответствующему требованию начинает течь

смомента, когда, восстановив указанную способность, наследодатель узнал или должен был узнать о совершении им данной сделки (п. 73 Постановления Пленума ВС РФ от 29 мая 2012 г. № 9). Если соответствующая способность не была восстановлена при жизни наследодателя, срок исковой давности по требованию об оспаривании рассматриваемой сделки и о применении последствий ее недействительности начинает течь с момента, когда о ее совершении узнал или должен был узнать наследник. При этом соответствующий срок не может начаться ранее момента смерти наследодателя, поскольку до этого момента наследник не может обратиться с соответствующим требованием об оспаривании.

При наличии нескольких наследников срок исковой давности будет исчисляться для каждого из них по отдельности и начинать течь

смомента, когда о совершении соответствующей сделки узнал каждый из них.

Сказанное выше справедливо лишь для прижизненных (inter vivos) сделок гражданина. Для сделок же mortis causa (например завещаний), поскольку их прижизненное оспаривание не допускается (см. п. 2 ст. 1131 ГК РФ), предъявляя требование о признании такой сделки недействительной, наследник выступает не как правопреемник совершившего такую сделку наследодателя, а в качестве самостоятельного субъекта, имеющего право на оспаривание (заинтересованного лица). Соответственно, срок исковой давности в любом случае должен исчисляться с момента, когда о совершении такой сделки mortis causa узнал или должен был узнать наследник.

При этом остается не до конца понятным, влияет ли на соответствующее оспаривание завещания наследником то обстоятельство, что наследодатель, восстановив способность понимать значение своих действий или руководить ими, при жизни не отменил указанное завещание. На наш взгляд, поведение наследодателя, из которого явствует его воля сохранить силу ранее совершенного оспоримого завещания (например, когда наследодатель, восстановивший способность понимать значение своих действий или руководить ими, вносит изменения в ранее составленное завещание, либо, осознавая оспоримость завещания, в течение длительного времени не отменяет его) может рассматриваться как подтверждение оспоримой сделки (абз. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ, см. комментарий к ней) и в соответствующих случаях

728

исключать саму возможность оспаривания завещания наследником. Впрочем, данный вопрос требует более детального обсуждения, а практика его применения еще не сложилась.

Применяя правила об исковой давности по требованию об оспаривании рассматриваемой сделки и о применении последствий ее недействительности следует иметь в виду, что с 1 сентября 2023 г. (см. Федеральный закон от 18 декабря 2016 г. № 449-ФЗ) подлежит применению максимальный срок и исковая давность во всяком случае не может превышать 10 лет со дня совершения сделки.

2.Последующее признание гражданина недееспособным. Предписания

п.1 комментируемой статьи охватывают несколько возможных сюжетов. Во-первых, ситуацию, когда интеллектуальный или волевой уровень совершившего сделку гражданина в последующем восстановился. В этом случае оспаривать ранее совершенную сделку вправе сам такой гражданин или его правопреемники. Во-вторых, когда такой уровень не восстановился, но дальнейшего формального лишения или ограничения такого гражданина в дееспособности не произошло. В подобной ситуации требование о признании соответствующей сделки недействительной могут предъявлять заинтересованные лица, а в случае смерти такого гражданина – его правопреемники (наследники).

Вместе с тем возможна ситуация, когда психическое расстройство, обусловившее невозможность гражданина понимать значение своих действий или руководить ими в момент совершения сделки, в дальнейшем послужило основанием для признания такого гражданина в установленном законом порядке недееспособным (п. 1 ст. 29 ГК РФ). Именно для подобной ситуации абз. 1 п. 2 комментируемой статьи устанавливает возможность оспаривания ранее совершенных таким гражданином сделок назначенным ему опекуном. Подобное решение выглядит достаточно удачным. Оно соответствует функциям, возложенным на опекуна недееспособного, и позволяет достаточно оперативно защитить нарушенные интересы совершившего сделку гражданина.

При этом абз. 1 п. 2 комментируемой статьи предусматривает специальное регулирование только для круга лиц, имеющих право на оспаривание сделки. Все остальные элементы рассматриваемого состава остаются без изменений. В связи с этим ранее сделанные выводы об условиях эффективного оспаривания соответствующей сделки, распределении бремени доказывания и возможных средствах доказывания (см. п. 1.2–1.5 комментария к настоящей статье) сохраняют свое значение и для подобной ситуации (см. Определение КГД ВС РФ от 30 августа 2011 г. № 24-В11-5). Равным образом в ситуации, когда

729

соответствующая сделка оспаривается опекуном, не претерпевают каких-либо изменений и последствия ее эффективного оспаривания (см. комментарий к п. 3 настоящей статьи).

Правила абз. 1 п. 2 комментируемой статьи распространяются лишь на прижизненные (inter vivos) сделки гражданина. При этом данные правила с очевидностью предполагают, что к моменту обращения в суд соответствующий гражданин находится в живых. Достаточно интересный вопрос возникает в ситуации, когда данные условия соблюдены, но в ходе рассмотрения иска судом гражданин, совершивший оспариваемую сделку, умирает. Несмотря на то что функции опекуна прекращаются со смертью подопечного, судебная практика учитывает, что, предъявляя иск об оспаривании, опекун действует от имени такого гражданина как его законный представитель, и допускает в подобном случае процессуальное преемство – возможность вступления в уже начатый процесс об оспаривании сделки правопреемников (наследников) умершего гражданина вместо его опекуна (см. Определение

КГД ВС РФ от 30 августа 2011 г. № 24-В11-5).

2.1. Последующее ограничение гражданина в дееспособности. Характер психического расстройства, обусловившего неспособность гражданина понимать значение своих действий или руководить ими в момент совершения сделки, в дальнейшем может послужить основанием для ограничения дееспособности такого гражданина в установленном законом порядке (п. 2 ст. 30 ГК РФ). Для подобной ситуации абз. 2 п. 2 комментируемой статьи устанавливает возможность оспаривания ранее совершенных таким гражданином сделок назначенным попечителем.

Как и рассмотренный выше абз. 1 п. 2 комментируемой статьи, данные предписания изменяют общие правила, установленные для рассматриваемого состава (п. 1 комментируемой статьи), лишь в отношении круга лиц, имеющих право на оспаривание сделки. Все остальные элементы состава остаются без изменений, а ранее сделанные выводы об условиях эффективного оспаривания соответствующей сделки, распределении бремени доказывания и возможных средствах доказывания (см. п. 1.2–1.5 комментария к настоящей статье) актуальны и для подобной ситуации. Аналогично: в ситуации, когда соответствующая сделка оспаривается попечителем, не претерпевают каких-либо изменений и последствия ее эффективного оспаривания (см. п. 3–3.1 комментария к настоящей статье).

Сфера применения правил абз. 2 п. 2 комментируемой статьи, так же как и абз. 1 п. 2 (см. п. 2.1 комментария к настоящей статье), ограничивается лишь прижизненными (inter vivos) сделками гражданина, над которым в настоящее время установлено попечительство.

730

2.2. Особенности исчисления срока исковой давности. Не изменяя общих условий оспаривания сделки, совершенной лицом, не способным понимать значение своих действий или руководить ими, правила п. 2 комментируемой статьи влияют, однако, на определение начального момента течения срока исковой давности. В ситуации, когда совершивший сделку гражданин был впоследствии признан недееспособным (абз. 1) или ограничен в дееспособности (абз. 2), срок исковой давности по требованию об оспаривании такой сделки начинает течь с момента, когда о ее совершении узнал или должен был узнать соответственно опекун или попечитель такого гражданина (Определение КГД ВС РФ от 15 апреля 2014 г. № 9-КГ13-14). Ввиду того что до момента назначения в установленном порядке опекуном (попечителем) указанные лица не могут обращаться в суд в защиту интересов подопечного, этот срок во всяком случае не может начаться ранее момента их назначения.

3. Последствия недействительности: схожесть с предписаниями ст. 171 ГК РФ. Регламентируя последствия недействительности рассматриваемой сделки, комментируемая статья отсылает к предписаниям абз. 2

и3 п. 1 ст. 171 ГК РФ.

Всвязи с этим большинство ранее сделанных выводов касательно двусторонней реституции как общего ее последствия (см. п. 1.9 комментария к ст. 171 ГК РФ) актуальны и в отношении рассматриваемого состава недействительности.

При этом особое внимание следует обратить на вопрос доказывания в рамках требования о реституции предоставлений, совершенных в адрес невменяемого лица. Судебная практика крайне скептически относится к различным распискам, актам и подобным документам, подписанным таким лицом. Ввиду того что данное лицо не понимает значение своих действий или не может руководить ими, суды не воспринимают такие документы как доказательства, и при отсутствии иных подтверждений считают недоказанным сделанное в адрес недееспособного предоставление (см., например, определения КГД ВС РФ от 2 февраля 2014 г. № 74-КГ15-149; от 27 сентября 2016 г. № 127-КГ16-7).

Комментируемая статья содержит также отсылку к предписаниям абз. 3 п. 1 ст. 171 ГК РФ, тем самым устанавливая в качестве дополнительного последствия обязанность контрагента невменяемого лица возместить последнему понесенный им реальный ущерб, если этот контрагент был недобросовестен, т.е. осознавал или должен был осознавать, что имеет дело с невменяемым лицом.

731

Ввиду тождественности регулирования, ранее сделанные относительно такой обязанности («ответственности за недействительность») и ее условий выводы (см. п. 1.10 комментария к ст. 171 ГК РФ), при-

менимы и к рассматриваемому составу недействительности.

3.1. «Вещно-правовые последствия» недействительности. В случае эффективного оспаривания рассматриваемой сделки, имущество, переданное по ней лицом, не способным понимать значение своих действий или руководить ими, считается выбывшим из владения такого лица помимо его воли (как минимум, если состояние невменяемости сохранялось на момент выбытия имущества из владения на основании совершенной сделки). Поэтому в ситуации, когда соответствующее имущество находится во владении третьих лиц, оно может быть истребовано у них посредством виндикационного иска. В соответствии с п. 1 ст. 302 ГК РФ такой иск подлежит удовлетворению, независимо от добросовестности его приобретателя (см.: определения КГД ВС РФ от 13 января 2015 г. № 48-КГ14-11; от 29 сентября 2015 г. № 2-КГ15- 14; от 29 ноября 2016 г. № 78-КГ16-61; от 6 июня 2017 г. № 9-КГ17-2).

Статья 178. Недействительность сделки, совершенной под влиянием существенного заблуждения

1.Сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.

2.При наличии условий, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, заблуждение предполагается достаточно существенным, в частности если:

1) сторона допустила очевидные оговорку, описку, опечатку и т.п.;

2) сторона заблуждается в отношении предмета сделки, в частности таких его качеств, которые в обороте рассматриваются как существенные;

3) сторона заблуждается в отношении природы сделки; 4) сторона заблуждается в отношении лица, с которым она вступает

всделку, или лица, связанного со сделкой;

5) сторона заблуждается в отношении обстоятельства, которое она упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку.

3. Заблуждение относительно мотивов сделки не является достаточно существенным для признания сделки недействительной.

732

4.Сделка не может быть признана недействительной по основаниям, предусмотренным настоящей статьей, если другая сторона выразит согласие на сохранение силы сделки на тех условиях, из представления

окоторых исходила сторона, действовавшая под влиянием заблуждения. В таком случае суд, отказывая в признании сделки недействительной, указывает в своем решении эти условия сделки.

5.Суд может отказать в признании сделки недействительной, если заблуждение, под влиянием которого действовала сторона сделки, было таким, что его не могло бы распознать лицо, действующее с обычной осмотрительностью и с учетом содержания сделки, сопутствующих обстоятельств и особенностей сторон.

6.Если сделка признана недействительной как совершенная под влиянием заблуждения, к ней применяются правила, предусмотренные статьей 167 настоящего Кодекса.

Сторона, по иску которой сделка признана недействительной, обязана возместить другой стороне причиненный ей вследствие этого реальный ущерб, за исключением случаев, когда другая сторона знала или должна была знать о наличии заблуждения, в том числе если заблуждение возникло вследствие зависящих от нее обстоятельств.

Сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненных ей убытков, если докажет, что заблуждение возникло вследствие обстоятельств, за которые отвечает другая сторона.

Комментарий

1. Понятие заблуждения. ГК РФ допускает оспаривание сделки на основании заблуждения. Другое название для заблуждения в цивилистической традиции – ошибка.

В целом доктрина ошибки во многих европейских странах является одной из самых сложных и запутанных, порождая достаточно пеструю судебную практику, далеко не всегда сводимую к какимто простым схемам. В то же время в российском праве какой-либо обширной судебной практики по данному вопросу не наблюдается. Поэтому данная доктрина до сих пор остается практически не разработанной.

Что же ГК РФ понимает под заблуждением? Точного ответа на этот вопрос в кодексе нет. Из текста ст. 178 ГК РФ вытекают как минимум три признаваемых законом вида заблуждения.

Первое – заблуждение в отношении обстоятельств, влияющих на решение совершить сделку. Речь здесь идет о пороке воли. В сдел-

733

ках, совершенных под влиянием существенного заблуждения такого рода, воля, направленная на совершение сделки, соответствует волеизъявлению, но сама эта воля сформирована неправильно, на основании неправильных представлений о тех или иных обстоятельствах. Иначе говоря, дефектно сформированная воля позволяет при определенных условиях оспорить сделку. Подобная ошибка может выражаться в незнании тех или иных принципиальных обстоятельств или в обладании недостоверной информацией о таких обстоятельствах.

Второе – ошибка в процессе волеизъявления. В такой ситуации воля не поражена какими-то искажениями и опирается на достоверное знание об обстоятельствах, но ошибка происходит на стадии выражения воли, и в итоге волеизъявление не совпадает с волей стороны сделки. Например, речь может идти об ошибке в тождественности лица, выступающего другой стороной сделки, с тем лицом, совершить сделку с которым сторона собиралась.

Третье – это простые технические сбои в волеизъявлении. Речь идет об оговорке, описке или опечатке, упомянутых в п. 2 ст. 178 ГК РФ.

Объединение в рамках ст. 178 ГК РФ ошибок первых двух категорий с обычными техническими оговорками, описками и опечатками

может вызывать вопросы.

1.1. Заблуждение и просчет. Статья 178 ГК РФ говорит о заблуждении в отношении обстоятельств, имевщих место либо в прошлом, либо на момент совершения сделки. Те или иные обстоятельства, сложившиеся после совершения сделки, значения не имеют. Нельзя заблуждаться в будущих обстоятельствах, можно лишь сделать неточный прогноз, совершить просчет. Тот факт, что намерения стороны не оправдались в связи с возникновением тех или иных обстоятельств

вбудущем, не имеет отношения к ст. 178 ГК РФ: в силу укоренившейся традиции для признания сделки недействительной необходимо, чтобы порок имелся на момент ее совершения.

Тем не менее в судебной практике можно встретить парадоксальные примеры того, как суды игнорируют эту прописную истину. Например,

вОпределении КЭС ВС РФ от 14 сентября 2015 г. № 309-ЭС15-3840 суд признал недействительным на основании ст. 178 ГК РФ мировое соглашение в связи с тем, что заключившая его сторона просчиталась

вотношении перспектив исполнения другой стороной в будущем своих устных обещаний на продолжение сотрудничества. Очевидно, что ошибка в прогнозе и подрыв разумных ожиданий не могут быть квалифицированы в качестве заблуждения, упомянутого в ст. 178 ГК РФ. Остается надеяться на то, что данная позиция не распространится

всудебной практике.

734