4. Хозяйственные партнерства

Российское право не осталось в стороне от поиска и законодательного закрепления новых организационно-правовых форм коммерческих корпораций. К сожалению, и в этом вопросе оно традиционно пошло "своим путем", введя в отечественный правопорядок две абсолютно уникальные модели - хозяйственные партнерства и крестьянские (фермерские) хозяйства <1> (можно также отметить, что аналогичная ситуация сложилась и с некоммерческими корпорациями, в числе которых также появились нигде ранее невиданные и никому не известные самостоятельные виды юридических лиц - казачьи общества и общины коренных малочисленных народов).

--------------------------------

<1> Неправосубъектные инвестиционные товарищества в российском праве являются разновидностью договора простого товарищества, а не особым видом корпорации (юридического лица) и в этом качестве оставлены за рамками предмета настоящей работы. Вместе с тем разработчики Федерального закона "Об инвестиционном товариществе" позаботились об уникальности и его содержания. Например, согласно п. 3 ст. 14 этого Закона товарищ, не являющийся управляющим участником, отвечает по общим договорным обязательствам лишь "в пределах стоимости принадлежащей ему оплаченной доли в общем имуществе товарищей". Такое ограничение ответственности по договорным обязательствам до сих пор было свойственно только учреждениям и казенным предприятиям (субъектам права оперативного управления государственным имуществом) и также неизвестно никаким развитым правопорядкам.

Федеральный закон 2011 г. "О хозяйственных партнерствах" был принят в противовес традиционной для российского права системе корпораций, закрепленной как действующим ГК РФ, так и проектом его новой редакции. Он был разработан Минэкономразвития (фактически юристами ОАО (бывшей госкорпорации) "Роснано") в качестве одного из законодательных актов, направленных на создание "благоприятных условий для развития венчурного финансирования" путем введения в отечественное право "организационно-правовых форм, востребованных при осуществлении инновационных проектов". Иначе говоря, речь сначала шла об особенностях гражданско-правового статуса компаний, создаваемых исключительно для осуществления "инновационной деятельности и венчурного проектирования", т.е. в сравнительно узкой сфере предпринимательской деятельности (впрочем, очертить ее границы хотя бы приблизительно разработчики так и не смогли или не пожелали). Поэтому первоначально законопроект назывался "О товариществах на вере, создаваемых для осуществления инновационной предпринимательской деятельности" (хотя его содержание изначально имело мало общего с данной формой товариществ) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Вестник гражданского права. 2011. N 2. С. 172 и сл.

Но вскоре его разработчики пришли к выводу о том, что для указанной ими (в самой общей форме) сферы предпринимательства не подходит ни одна из имеющихся разновидностей корпораций, и представили законопроект о совершенно новом виде юридического лица - хозяйственном партнерстве, предполагаемая сфера деятельности которого уже никак не связана с инновациями и венчурным финансированием и уж тем более не ограничивается ими. В действительности развитие предпринимательства в инновационной сфере стало лишь формальным поводом для создания нового вида коммерческих корпораций, основывающегося на следующих принципиальных положениях:

1) полная свобода внутренней организации корпорации (системы органов и их компетенции), определяемой исключительно волей ее участников, а не законом;

2) отказ от принципа пропорциональности вкладов в имущество корпорации и участия в управлении ею (а также в прибылях и убытках), т.е. право участников корпорации установить абсолютно произвольное распределение прав и обязанностей конкретных партнеров, никак не соответствующее размеру их вкладов в ее имущество;

3) наличие корпоративного соглашения как главного документа, определяющего статус корпорации и ее участников, имеющего строго конфиденциальный характер и допускающего полноправное участие в нем любых третьих лиц (которые при этом могут не нести никаких обязанностей ни перед партнерами, ни перед партнерством, но в то же время частично или полностью устранить партнеров от управления такой корпорацией).

В результате этого появилась коммерческая корпорация, характеризующаяся тем (п. 1 ст. 2 названного Федерального закона), что в управлении ее деятельностью "принимают участие участники партнерства, а также иные лица в пределах и в объеме, которые предусмотрены соглашением об управлении партнерством". Иными словами, это корпорация, деятельностью которой, по крайней мере частично, могут управлять лица, не являющиеся ее участниками, не сделавшие никаких вкладов в ее имущество и не несущие никакого риска и (или) ответственности за результаты своего управления.

Практически единственным ограничителем в этом отношении стало правило о недопустимости "устранения всех участников партнерства от участия в управлении деятельностью партнерства", появившееся только в окончательной редакции данного Закона. В ней же появилось и не подлежащее никаким ограничениям (даже по соглашению об управлении партнерством!), ставшее "неотъемлемым и неотчуждаемым" право его участника знакомиться со всей документацией партнерства. Впрочем, участник такого партнерства, который своими действиями "существенно затрудняет" его деятельность (например, постоянно требует для ознакомления его документы), может быть исключен из него по требованию других участников. Поэтому названные минимальные гарантии партнерам выглядят крайне убого в сравнении с фактическими возможностями, предоставляемыми третьим лицам строго конфиденциальным соглашением об управлении партнерством.

Участники партнерства не отвечают по его обязательствам и несут риск убытков, связанных с деятельностью партнерства, в пределах сумм внесенных ими вкладов. При этом освобождение участника партнерства от обязанности внесения вклада в складочный капитал партнерства не допускается. Но поскольку Законом не установлен ни минимальный размер складочного капитала, ни минимальный размер вклада участника, такой вклад может (и, судя по современной отечественной предпринимательской практике, непременно будет) носить чисто символический характер (тем более что такой вклад может быть сделан не только деньгами, но и любыми вещами, кроме ценных бумаг). Число участников партнерства ограничено - оно не может быть менее двух и более 50.

Все это, однако, не превращает такое партнерство в разновидность общества с ограниченной ответственностью, поскольку при этом полностью отсутствуют какие бы то ни было требования к его минимальному капиталу (он намеренно назван складочным, как в обычных товариществах, а не уставным, как в хозяйственных обществах), а также к структуре и компетенции его органов (кроме единоличного исполнительного органа, избираемого из числа участников партнерства, - единственного обязательно образуемого органа этого юридического лица). С этой (и только с этой) точки зрения хозяйственное партнерство действительно напоминает англо-американские партнерства с ограниченной ответственностью (LLP и LLC - коммандиты без комплементария) (с тем, однако принципиально важным отличием, что никакими налоговыми льготами участники отечественного партнерства не обладают). Более того, даже конструкции LLP и LLC не предусматривают столь безграничных возможностей участия любых третьих лиц в деятельности партнерства, какие предусмотрел Федеральный закон "О хозяйственных партнерствах".

Другими весьма немногочисленными ограничителями деятельности хозяйственного партнерства служат императивные правила Закона о том, что партнерство не может быть учреждено одним лицом и не может стать впоследствии партнерством с одним участником (т.е. не может быть компанией одного лица), а также не может быть учредителем (участником) других юридических лиц, за исключением союзов и ассоциаций (т.е. не может стать материнской компанией). В связи с этим в его складочном капитале не могут находиться акции, а само оно не вправе осуществлять эмиссию облигаций и иных эмиссионных ценных бумаг. Вместе с тем оно обладает общей правоспособностью, а ограничение сфер его деятельности может предусматриваться лишь его собственными решениями (главным образом опять-таки соглашениями об управлении партнерством).

Конкретные условия участия в партнерстве его участников и третьих лиц, а также структуру управления партнерством определяет обязательно заключаемое уже при его создании и строго конфиденциальное по содержанию соглашение об управлении партнерством. Оно подлежит нотариальному удостоверению и хранится у нотариуса. Примечательно, что транзакционные издержки по созданию минимального капитала партнерства заменены никак не меньшими расходами по обязательному нотариальному оформлению и хранению соглашения об управлении партнерством (что не вызвало никаких замечаний у бизнес-сообщества, готового платить за коммерческую тайну). Все это вновь показывает лукавство настойчивых предложений о максимальном сокращении расходов предпринимателей по созданию юридических лиц (корпораций).

В целом же можно констатировать, что с введением в действие Закона о хозяйственных партнерствах в российском гражданском праве появился весьма необычный вид коммерческой корпорации, не имеющий аналогов в развитых современных правопорядках. Его оценка полностью укладывается в рамки той общей оценки, которую Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства дал предложениям Минэкономразвития, рабочей группы по созданию МФЦ и связанных с ними адвокатских фирм относительно изменений правил ГК РФ о юридических лицах: "...в них по-прежнему отсутствует серьезно аргументированное обоснование необходимости и целесообразности их принятия, если не считать абстрактных ссылок на "мировой опыт" (фактически почти всегда оказывающийся достаточно случайным опытом применения некоторых конструкций американского права) и определенные "недостатки правосознания" отечественных правоприменителей (судов/судей). Между тем не апробированные в развитых правопорядках, случайно найденные в отдельных спорных ситуациях законодательные решения, принципиально отличающиеся от традиционных подходов отечественного права, не могут быть автоматически восприняты отечественной правоприменительной практикой. В лучшем случае они смогут лишь "облегчить жизнь" достаточно узкому кругу корпоративных юристов, интересы которых в процессе совершенствования общего гражданского законодательства... не должны стоять "во главе угла". Наконец, и возможные последствия предлагаемых... законодательных решений также оцениваются их инициаторами весьма абстрактно и бездоказательно, главным образом, с позиций гипотетического повышения места, занимаемого Россией в неких зарубежных рейтингах, - что не может становиться целью совершенствования общего гражданского законодательства, - а не с позиций достижения реальных экономических результатов" <1>.

--------------------------------

<1> Вестник гражданского права. 2011. N 3. С. 165.