2. Акционерные общества

На развитие современного российского акционерного права решающее влияние оказали, с одной стороны, многочисленные и небезуспешные попытки некритического заимствования американских подходов, а с другой - то обстоятельство, что большинство современных российских акционерных обществ создавалось не традиционным путем собирания мелких вкладов физических лиц, а путем приватизации государственного имущества - преобразования в открытые акционерные общества унитарных предприятий. Иначе говоря, классическая юридическая конструкция АО как формы концентрации капитала использовалась для прямо противоположных целей - раздачи (передачи) государственного имущества в частную собственность.

В соответствии с этим и согласно п. 5 ст. 1 Федерального закона 1995 г. "Об акционерных обществах" его нормы применяются лишь субсидиарно к акционерным обществам, созданным при приватизации государственных и муниципальных предприятий (если в государственной или муниципальной собственности закреплено более 25% их акций либо в их отношении используется специальное право на участие Российской Федерации, ее субъектов или муниципальных образований в их управлении ("золотая акция")). При этом особенности правового положения акционерных обществ, созданных при приватизации государственных и муниципальных предприятий, действуют до момента отчуждения государством или муниципальным образованием 75% принадлежащих им акций в таком акционерном обществе (но не позднее окончания срока приватизации, определенного планом приватизации данного предприятия). Таким образом, многие российские акционерные общества, формально являясь частными собственниками, фактически сохраняют значительное (иногда решающее) государственное участие как в своем капитале, так и в управлении их делами <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Положение об управлении находящимися в федеральной собственности акциями акционерных обществ и использовании специального права на участие Российской Федерации в управлении акционерными обществами ("золотая акция"), утвержденное Постановлением Правительства РФ от 3 декабря 2004 г. N 738 (СЗ РФ. 2004. N 50. Ст. 5073).

Кроме того, в соответствии с п. п. 3 и 4 ст. 1 Закона об акционерных обществах, а также с п. 3 ст. 96 ГК РФ этот Закон лишь субсидиарно применяется к акционерным обществам, созданным в сферах банковской, инвестиционной и страховой деятельности, на базе реорганизованных колхозов, совхозов и других сельскохозяйственных предприятий, а также крестьянских (фермерских) хозяйств, обслуживающих и сервисных предприятий для сельскохозяйственных производителей, и к акционерным обществам, являющимся кредитными организациями. Но ситуация усложняется не только тем, что значительное количество акционерных обществ в определенной мере выведено из-под действия общего акционерного законодательства (что оправданно по крайней мере в отношении приватизированных предприятий с государственным участием). Само это законодательство изначально страдает существенными пороками, которые состоят в неудачных (а иногда и просто в неквалифицированных) попытках приспособить институты и подходы американского корпоративного права к гражданско-правовой регламентации континентально-европейского типа (в частности, согласовать эти подходы, составившие основу Закона об акционерных обществах, с положениями Гражданского кодекса РФ, включая общие правила об акционерных обществах, закрепленные в п. 6 § 2 гл. 4 ГК).

Любопытно, что при разработке российского Закона об акционерных обществах даже американские подходы были использованы непоследовательно. Как известно, в акционерных обществах исторически сложились две основные системы организации капитала: англо-американская, характеризующаяся большой распыленностью акций (долей) среди участников компании и возможностью существования контрольного пакета всего из нескольких процентов, и европейская, характеризующаяся относительно высоким уровнем концентрации акций у отдельных владельцев и классическим контрольным пакетом в 50% плюс одна акция. Каждая из этих систем предопределяет появление известных особенностей правового оформления статуса акционерного общества и его участников, учитывающих названные обстоятельства.

В России по разным оценкам свыше 2/3 акционерных компаний фактически находятся под контролем или под определяющим влиянием либо одного участника, либо весьма небольшой группы из двух-трех крупных инвесторов. К тому же эти компании нередко прямо или косвенно входят в состав объединений холдингового типа, что не исключает, а нередко даже предполагает подчинение их деятельности интересам других компаний соответствующего холдинга (объединения), в том числе и в ущерб их собственным интересам. Между тем Закон об акционерных обществах был разработан на основе американской корпоративной модели, рассчитанной на распыленный капитал, причем в противоречии с рядом основополагающих норм Гражданского кодекса РФ, базу которых составляла германская корпоративная модель.

Наряду с этим и тогдашний отечественный законодатель, и предпринимательские круги (бизнес-сообщество) последовательно и активно стремились к передаче корпоративного управления в руки советов директоров акционерных обществ (корпоративного менеджмента) при максимально возможном отстранении от него мелких акционеров. Теперь же "вдруг" выяснилось, что защищенность миноритарных акционеров не просто составляет классическое требование европейского корпоративного законодательства (которым российское акционерное право спокойно пренебрегло в 90-е годы), но еще и является одним из главных индикаторов качества корпоративного управления (например, корпоративных компонентов Global Competitiveness Index Всемирного экономического форума). По этому показателю Россия "неожиданно" оказалась на 140-м месте из 144 возможных, что в современных условиях официально пропагандируемой и поощряемой погони за местами во всевозможных зарубежных рейтингах считается "катастрофическим" <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Глухова М. Корпоративное управление в России: есть ли прогресс? // Промышленник России. 2012. N 11 (142). С. 21 - 22.

В целом же можно констатировать, что развитие российского акционерного права в решающей мере определяется переходным характером отечественной экономики и соответствующим ему развитием правопорядка, попеременно подпадающего то под американское, то под европейское влияние. Действие этого важнейшего фактора проявилось, например, в правовом режиме бездокументарных акций, относительно легко воспринятом экономистами и предпринимателями, отвыкшими в прежнем правопорядке от самой категории ценных бумаг (и вызвавшем теоретические споры главным образом у юристов, не забывших или вынужденных вспомнить основы этого классического института рыночного хозяйства), а также в появлении и распространении в отечественном правопорядке закрытых акционерных обществ, необходимость устранения которых теперь практически ни у кого не вызывает сомнений.

Между прочим в их числе функционируют и такие их странные разновидности, как акционерные общества работников (народные предприятия), по своей юридической природе представляющие собой некую смешанную форму акционерного общества, общества с ограниченной ответственностью и производственного кооператива. В силу этого данная разновидность корпораций не встретила одобрения среди квалифицированных юристов. Очевидно, что ее сторонники, обычно ссылающиеся на зарубежный опыт привлечения наемных работников к управлению корпорациями и к участию в их капиталах, в очередной раз смешали экономическое существо с юридической формой его выражения. Ведь все известные до сих пор организационно-правовые формы такого участия (за исключением, разумеется, российских народных предприятий) никогда и нигде не приводили к созданию новых видов корпораций, вполне укладываясь в одну из традиционных форм объединений капиталов (европейских АО или ООО либо американских business corporation).

На практике имеется несколько (не более двух десятков) реально действующих производственных организаций подобного типа, которые даже объединились в ассоциацию, активно отстаивающую их право на самостоятельное существование. Закон о народных предприятиях в искаженном виде отразил негативную реакцию определенной части общества на недостатки Закона об акционерных обществах. Если бы последний готовился серьезно и продуманно, в частности, содержал бы специальную главу или хотя бы несколько норм о статусе работников, одновременно являющихся (или при определенных условиях становящихся) акционерами, и о возможности их участия в управлении, как это давно сделано в ряде развитых правопорядков (например, в германском праве нормы об этом появились в 1952 г.), вряд ли бы так легко появилось на свет и его абсурдное alter ego - Закон о народных предприятиях, ставший посмешищем для всех грамотных юристов. Однако пока народные предприятия сохраняются как одна из особенностей национального корпоративного права.

Следует признать, что совершенствование правового статуса акционерных обществ требует кардинального пересмотра изначальной концепции акционерного закона, состоящей в попытке применения крайне упрощенной американской модели в условиях континентального российского правопорядка. Уже в ходе ее использования отечественному законодателю пришлось, как уже отмечалось выше, стыковать эту модель с принципиально иной моделью, закрепленной Гражданским кодексом, причем не только формально (чтобы избежать хотя бы наиболее вопиющих противоречий между двумя федеральными законами), но и по существу: от откровенно провозглашенного его разработчиками "всевластия советов директоров" (а по сути представляемых ими мажоритарных акционеров) постепенно переходить к учету и защите интересов миноритариев.

Но дело не только в давно ставших очевидными недостатках и пробелах этого закона (в частности, в законодательно закрепленных попытках ликвидации ответственности материнских компаний по долгам своих дочерних обществ; в отсутствии дифференциации правового положения крупных, публичных АО и мелких ЗАО, притом что сама конструкция ЗАО становится излишней при наличии обществ с ограниченной ответственностью, и др.). Некоторые его правила нанесли прямой и серьезный вред всему предпринимательскому обороту - например, некритически заимствованные (попросту неудачно переписанные) из американского права нормы о крупных сделках и сделках с заинтересованностью нависли дамокловым мечом над большинством не только заключенных, но и уже исполненных сделок акционерных обществ, а для государственных арбитражных судов споры о недействительности исполненных сделок стали одной из наиболее распространенных категорий гражданско-правовых споров. Между тем в нормальных предпринимательских отношениях такие споры были и должны остаться редким исключением, не колеблющим общего принципа стабильности профессионального имущественного оборота.

Главное же состоит в становящейся все более очевидной потребности принципиального пересмотра самого подхода к определению статуса современного акционерного общества. В российских условиях в большинстве случаев оно является уже не формой концентрации множества мелких капиталов, которые затем с помощью механизмов организованного финансового рынка (главным образом фондовых бирж) свободно переливаются из одной сферы экономики в другую с целью получения максимальной прибыли (в какой-то мере эту функцию перехватывают паевые инвестиционные фонды и подобные им институты), а формой осуществления крупных инвестиций (причем не только частных, но и государственных) с целью получения экономического контроля над соответствующими производителями товаров (работ, услуг) и целыми секторами экономики. Все перечисленные обстоятельства необходимо учесть при неизбежно предстоящей кардинальной переработке отечественного акционерного законодательства.