8. Сущность конституции и ее различные проявления.

Можно выделить пять основных направлений в исследованиях понятия конституции:

1) формально-юридическое (или нормативистское) направление;

2) естественно-правовая (или договорно-правовая) теория права, конституции; 3) социологическая (или лассальянская) концепция конституции;

4) классово-волевая (или марксистско-ленинская) теория права, конституции; 5) институционалистское направление в исследованиях понятия конституции.

1. Формально-юридическое (нормативистское) направление в позитивизм. В конце XIX — начале XX столетия большую роль в становлении нормативистской теории права сыграли выдающиеся зарубежные и отечественные юристы: Р. Иеринг, Г. Кельзен, Н. Коркунов, Л. Дюги и др. Юристы, придерживавшиеся нормативисткой методологии, брали за основу своих рассуждений следующее определение права: право — это закон (иной нормативный акт), принятый компетентным государственным органом (парламентом) в рамках особой, законодательной (иной правотворческой) процедуры и обеспечиваемый государственным принуждением. «...Они "очищали" право от политического содержания, сводили основные теоретические построения к утверждениям о системности права, иерархии норм, вплоть до выявления основной нормы права, закрепленной в конституции. Так, Г. Кельзен в своем "чистом" учении о праве видел в праве исключительно регулятивно-нормативную систему».

Соответственно, согласно нормативистским представлениям конституция определяется как юридический документ, в котором содержатся установленные нормы и институты. Это основной закон, закрепляющий механизм государственной власти, права и свободы человека; закон, обладающий специфическими свойствами в сравнении с иными законами государства, обеспечиваемый государственным принуждением, в том числе охраняемый посредством специфических механизмов, гарантирующих принцип верховенства конституции.

Формально-юридическое направление в исследованиях конституции является очень важным, но недостаточным. Такой подход к определению понятия конституции является односторонним, не позволяет понять, почему принимается та или иная конкретная конституция, почему она получает именно такое содержание, отличающее ее от других основных законов, какие причины вызывают необходимость внесения в нее определенных изменений и дополнений в рамках одного и того же строя, существующего в данной стране. Ответ на указанные вопросы может дать выявление сущности конституций.

2. Естественно-правовая (договорная) теория права, конституции. В основе данного направления лежат труды Ж.-Ж. Руссо, А. Радищева, Т. Гоббса. Так, отрицая нормативистские определения права, сторонники естественно-правовой школы считали, что право — это не продукт государственного нормотворчества; права и свободы принадлежат человеку от рождения, имеют природное, естественное происхождение. Но право подобно математическим, физическим и химическим законам «открывается» государством, признается и обеспечивается им. Причем признание права, т. е. его трансформация в закон или иначе — придание праву формы закона (иного нормативного акта), возможно и целесообразно только при наличии общественного договора, согласия. Точно так же и конституция согласно теории естественного права — это совокупность норм естественного права, открытых, обсужденных и закрепленных государством и обеспеченных силой государственного принуждения; причем принятие конституции, осуществление конституционной реформы возможно лишь при наличии общественного договора, согласия относительно вкладываемой в текст конституции концепции естественного права. Согласно трактовке сущности конституции как общественного договора все члены общества в связи с принятием конституции как бы заключают договор, воплощенный в конституции, о том, на каких основах учреждается данное общество, по каким правилам оно живет. В соответствии с этими концепциями конституция — выражение суверенитета народа, проявление его единой воли. Так, в свое время Т. Гоббс писал: «Без собственного согласия и договора каждого гражданина, прямо или косвенно выраженного, никому не может быть предоставлено право законодательства. Прямое согласие имеется в том случае, если граждане впервые устанавливают между собой форму правления государства или соглашаются подчиниться чьей-либо верховной власти. Косвенное согласие имеется, налицо в том случае, если они прибегают для охраны и защиты своих интересов против других к верховной власти или законам кого-либо. Ибо, требуя от других граждан для нашего блага повиновения какой-либо власти, мы тем самым признаем, что эта власть законная».

Значение естественно-договорной теории права (конституции) в определении понятия конституции чрезвычайно велико. Основные положения этой теории были положены в основу проекта Конституции РФ.

3. Социологическая (лассальянская) концепция конституции. Основоположником социологического подхода к исследованию конституции является германский ученый, социалист Ф. Лассаль (1825-1864).

Ф. Лассаль ответил на вопрос о сущности конституции следующим образом: «Конституционные вопросы — прежде сего вопросы силы, а не права, действительная конституция страны источается лишь в существующих в стране реальных фактических отношениях силы». И далее: «Конституция является действительным отношением общественных сил страны».12

Ф. Лассаль предлагал различать писаную конституцию и реальную (действительную, фактическую) конституцию. Писаную конституцию Ф. Лассаль определял как собранные «на одном листе бумаги, в одном акте снования учреждений и правительственной власти всей данной страны». А фактическую конституцию, как уже отмечалось, он характеризовал как фактически существующее в стране соотношение общественных сил. Следующий важный тезис в лассальянской концепции конституции касается определения хронологических рамок существования фактической конституции. По мнению Ф. Лассаля, «каждая страна не может не иметь какую-нибудь реальную конституцию, какой-нибудь общественный уклад, хороший ли дурной, все равно, и это так же верно, как верно то, что всякий организм, сякое тело имеет свое строение, свою, говоря иначе, конституцию... ведь должны же в каждой стране существовать какие-либо реальные отношения между общественными силами».

Таким образом, согласно учению Ф. Лассаля фактическая конституция отличие от юридической (писаной) присуща любому государственно-организованному обществу, в том числе рабовладельческому и феодальному государствам, а не только буржуазному.

Ф. Лассаль призывал создавать не вымышленную писаную конституцию, а заняться устройством конституции действительной, т. е. изменить существующее в стране соотношение общественных сил. Иными словами, чтобы изменить юридическую конституцию, надо вначале изменить фактическую: «конституция, написанная преждевременно, — дело совершенно бесполезное».13

Блестящая критика учения Ф. Лассаля была дана еще в начале XX столетия русским государствоведом Е. В. Спекторским. По его мнению, недостатком концепции Ф. Лассаля является то, что она отрицает созидательный потенциал юридической (писаной) конституции. Е. В. Спекторский в своей работе «Что такое конституция?» (1917), критикуя материалистические определения сущности конституции, писал, что их позиция ведет к неконструктивному выводу о бесплодности всех усилий «юристов и политиков дать своей стране возможно лучшую конституцию: ведь у каждой страны и без этих усилий есть своя совершенно естественная (фактическая) конституция, иными словами, реальное соотношение общественных сил».По мнению Е. В. Спекторского, «все эти рассуждения ошибочны в двояком отношении. Во-первых, они основаны на смешении права и факта. Одно дело — правомерное соотношение сил, другое дело — фактическое» Обращаясь к образному сравнению, Е. В. Спекторский представляет такую ситуацию: «Когда убийца или грабитель нападает на свою беззащитную жертву, получается вполне определенное реальное соотношение сил в данный, по крайней мере, момент. Но кто станет утверждать, что такое соотношение и есть единственно возможное право?».

Как справедливо отмечает Е. В. Спекторский, юридическая конституция необходима не только для того, чтобы фиксировать сложившуюся организацию государственной власти, но еще и для того, чтобы ограничить ее. А государственная власть может быть ограничена тем, что за населением будут признаны публичные или политические свободы: «Осуществляя эти права, население превращается из управляемых подданных в самоуправляющихся граждан».

К этим аргументам Е. В. Спекторского можно было бы добавить еще один: лассальянская концепция конституции как соотношение общественных сил с неизбежностью приводит к отрицанию необходимости особого механизма защиты юридической конституции, поскольку, по логике Ф. Лассаля, неприкосновенность юридической (писаной) конституции гарантирована ее соответствием фактической (действительной) конституции. В завершение скажем, что лассальянская теория конституции является в России, пожалуй, наиболее популярной, широко известной среди юристов. Она имеет много сторонников и столь же много критиков — как в прошлом, так и в настоящем.

4. Классово-волевая (илимарксистско-ленинская) теория права, конституции. В ее основе лежат две концептуальные идеи: экономическая обусловленность конституции (права) и классовый подход. Согласно взглядам К. Маркса и Ф. Энгельса конституция, как и государство и право, — это надстроечные явления, которые предопределены состоянием производственных отношений, составляющих в своей совокупности экономический базис общества; конституция (государство и право в целом) — это надстройка над экономическим базисом. Другая идея марксовой концепции конституции заключалась в том, что конституция любого государства рассматривается «как продукт классовой борьбы», как инструмент, с помощью которого тот или иной класс (блок, коалиция, союз классов) закрепляет свое политическое господство. То есть конституция, по сути, рассматривается как акт насилия одного класса над другим. Так, согласно формулировке К. Маркса первые буржуазные конституции как продукт революционного антимонархического движения принимались, когда в процессе общественного переворота достигалось равновесие, когда новые классовые отношения становились устойчивыми и борющиеся фракции господствующего класса прибегали к компромиссу, который позволял им продолжать между собой борьбу и вместе с тем отстранить от нее обессилевшую народную массу. Ф. Энгельс, анализируя прусскую Конституцию 1847 г., указывал, что она «знаменует падение абсолютизма и дворянства, переход к власти буржуазии». По его мнению, конституции есть результаты классовой борьбы, «установленные победившим классом после одержания победы».

Анализ конституции с чисто классовых позиций дается и в работах В. И. Ленина. Специфика ленинских взглядов заключается в том, что он объединил концепцию Ф. Лассаля со своим учением о классовой борьбе. В известной статье «Как социалисты-революционеры подводят итоги революции и как революция подвела итоги социалистам-революционерам» (1913) В. И. Ленин заявлял, что конституция — не «абстрактное благо подобно "законности", "правовому порядку", "общему благу" либеральных профессоров», а конституция — это «новое поприще... новая форма классовой борьбы». В этой связи он дал следующее определение конституции: «сущность конституции в том, что основные законы государства вообще и законы, касающиеся избирательного права в представительные учреждения, их компетенции и пр., выражают действительное соотношение сил в классовой борьбе»."Согласно ленинским определениям «фиктивна конституция, когда закон и действительность расходятся; не фиктивна, когда они сходятся. В России эпохи III Думы конституция менее фиктивна, чем в России эпохи I и II Думы... Конституция может быть черносотенной, помещичьей, реакционной и в то же время менее фиктивной, чем иная "либеральная" конституция».

В.И. Ленин уже с позиции классового подхода отметил, что сущность конституции выражается в действительном соотношении сил в классовой борьбе.

Нельзя сказать, что позиция социалистов по вопросу о сущности конституции абсолютно неверна. Она может быть использована при анализе некоторых конституций, особенно принимавшихся после победы революции. Конституция США 1787 г. закрепила переход власти от английской монархии к народу американских колоний, создавшему республику. Французская революция 1789 г. лишила духовенство и дворянство привилегий власти. Конституция России 1918 г. провозгласила «диктатуру пролетариата».

С точки зрения современного понимания указанной проблемы, как Ф. Лассаль, так и В.И. Ленин указывали на социальную сущность конституции, где закрепляются соотношения социальных сил и политических группировок в обществе, которые путем противостояния и партнерства в конечном результате приходят к совместному компромиссу. С одной стороны, социальная сущность конституции выражается в политических, а с другой — в идеологических функциях. В первом случае обязательно понимание конституции как политического документа, закрепляющего политическую систему общества, положения о государственном аппарате, политических партиях. Во втором случае она выступает средством идеологического воздействия на общество, например, устанавливает основы взаимоотношений между государством и человеком, строящиеся на взаимной ответственности.

5. Институционалистское направление в исследованиях понятия конституции. Представители данного направления характеризуют конституцию «как статут не только государства, но и нации как корпоративного целого». Так, М. Ориу определял конституцию как статут государства и нации.

Подводя итог изложенному выше обзору различных направлений исследования сущности понятия конституции, можно сделать следующее заключение: каждое из них несет в себе в том или ином объеме рациональное начало. Особенно это касается социологической и институционалистской концепций. Однако наиболее глубокое проникновение в социально-политическую природу конституций может дать подход, который мы бы определили как генетический. Итак, наряду с проанализированными выше пятью направлениями в исследовании конституций можно выделить еще одно, условно назвав его социально-генетическим.

6. Социально-генетическое направление в исследовании сущности конституции. К данному направлению мы бы отнесли определения, в которых подчеркивается такая сущностная черта конституций, как ограничение государственной власти. По наблюдениям Ю. А. Юдина, эта суть конституций подчеркивается во многих определениях понятия конституций, которые даются в западной доктрине. Так, в приведенном высказывании М. Ориу о конституции, помимо прочего, сказано, что это статут, который «должен поставить преграду увлечениям правительства путем всемогущей силы устанавливающего права».29 Согласно мнению еще одного западного специалиста, Б. Шантебу, конституция — это «хартия, которая ограничивает власть в рамках государства и власть государства в рамках общества».30 Аналогичные взгляды высказывал русский государовед Е. В. Спекторский. В частности, он писал: «...конституционным государством является такое, где власть не только организована, но еще и ограничена, и притом не фактически только, а юридически или правомерно; ограничена же она ничем другим, как признанием за населением публичных прав или политической свободы... Совокупность таких ограничений образует конституцию данной страны».31

Можно предложить следующую конструкцию генетической теории сущности конституции.

Суть не только биологических особей, но и социальных учреждений обнаруживается, прежде всего, в генетическом аспекте их исследования.

Анализируя конституции в контексте их генезиса, можно выделить три аспекта в характеристике сущности конституций.

Во-первых, конституции были вызваны к жизни потребностями юридического закрепления и утверждения принципов связанности государственной власти правом, законом; принципов суверенитета права по отношению к государству. Как писал известный русский юрист начала XX столетия Б. А. Кистяковский, «существо конституционной государственной власти заключается... в верховенстве или суверенитете права. В конституционном государстве власть перестает быть фактическим господством людей и становится господством правовых норм».

Принятие первых конституций преследовало цель создания такого государственного правления, которое было бы ограничено законом, имеющим высшую юридическую силу. Концепция суверенитета права получила свое воплощение, прежде всего в тех нормах конституции, где говорится о том, что конституции — это основные законы, стоящие над всеми государственными органами и должностными лицами государства, в том числе — над монархом. Эти формулировки соответствуют положению, которое составляет квинтэссенцию концепции правового государства, — в соотношении государства и права приоритет принадлежит праву. Для подтверждения вспомним формулу И. Канта о переходе от «государства произвола (Willkurstaat) к правовому государству (Rechtsstaat)».33 Применяя эту формулу к определению конституции, скажем также, что распространенное представление, согласно которому «правовое государство есть то же самое, что государство конституционное», также может быть приведено в обоснование высказанной нами позиции, что суть конституции — в легализации идеала правового государства, приоритета права над государством.

Таким образом, наиболее существенное в характеристике первых конституций, созданных мировой практикой, заключается в том, что они провозглашали суверенитет права, подчиненность государственной власти праву; определяли юридические границы (пределы) осуществления государственной власти. В этом суть и современных конституций — в установлении правила, согласно которому власть права имеет большую силу, чем власть какого бы то ни было политического учреждения. Государственная власть должна осуществляться в правовых рамках, произвол в осуществлении государственной власти недопустим.

Во-вторых, исследование конституций в контексте их генезиса позволяет также сделать вывод, что, поскольку буржуазные революции, в ходе которых принимались первые конституции, имели своим главным лозунгом ограничение абсолютной власти монарха, то суть первых конституций заключается не только в объявлении приоритета права (конституции) над государством, но и в прекращении абсолютизма, монополии монарха на осуществление государственной власти. Не только монархический абсолютизм, но любая монополизация государственной власти (в том числе поставленная на правовой фундамент) чревата злоупотреблением властью. Монополизм во власти стимулирует не только политическую, но, в отдаленной перспективе, и экономическую неэффективность государственной власти, причем независимо оттого, в каком подразделении высшей государственной власти имеет место абсолютная концентрация власти.

Поэтому уже первые конституции зафиксировали новую конструкцию власти, основанную на идеях ее дробления, рассредоточения, деления между разными носителями. При этом преследовалась цель ослабления позиций государственной власти в обществе, необходимого в интересах демократии. В соответствии с учением Ш. Л. Монтескье о делении государственной власти натри ветви, изложенным им в кн. XI Духа законов (1748),34 в первых конституциях осуществлялось определенное разделение законодательной и исполнительной властей — между парламентом как органом народного представительства и монархом, на которого возлагалась исполнительная власть.

Идеи Ш. Л. Монтескье легли в основу первой французской Конституции 1791г., которая разделяла законодательную и исполнительную власть.35 Конституция США 1787 г., как известно, исходит из рассредоточения власти на три ветви. В своем комментарии учения Ш. Л. Монтескье известный русский юрист конца XIX в. Н. М. Коркунов писал: «Всякий, имеющий власть, стремится ею злоупотребить; он всегда простирает свою власть так далеко, как может. Поэтому для устранения произвола необходимо поделить власть между различными учреждениями так, чтобы власть одного останавливала, сдерживала власть другого».36

Необходимо, конечно, учитывать произошедшие модификации форм правления: распространение республиканской, сужение географии монархической; утрата прежних глубоких различий форм правления, когда республики отожествлялись с более прогрессивной, а монархии — с недемократической формой правления. Тем не менее, и сегодня суть конституций (как в республиканских, так и монархических государствах) заключается в том, что это законы, которые имеют целью предупреждение монополизации абсолютизма во власти, осуществляют ее рассредоточение, деление, деконцетрацию и наделяют каждую из ветвей власти полномочиями, которые позволяют им осуществлять взаимный контроль друг друга; сдерживать попытки органов (должностных лиц) смежных ветвей власти злоупотреблять своими полномочиями; пресекать попытки партнеров по власти к узурпации власти, присвоению (захвату) всей полноты власти. По общему правилу современная схема конституционного разделения властей воспроизводит американский вариант деконцентрации власти — ее деления не на две, а на три ветви власти —законодательную, исполнительную, судебную.

В-третьих, анализ конституции в ее генезисе свидетельствует, что сущностные признаки конституций предопределены и такими важнейшими целями буржуазных революций, которые вызвали к жизни первые конституции (основные законы), как провозглашение народного суверенитета и неотъемлемых прав и свобод человека и гражданина. Суть конституций не в регулировании государственной власти как таковой, а в регулировании ее в «социальном преломлении», т. е. с позиции того, на каких условиях и в каких границах государственная власть вправе вторгаться в сферу общественной и индивидуальной свободы. Поэтому перечисленные выше важнейшие показатели в характеристике сущности конституции — провозглашение приоритета права над государством; концепция «разделения властей» — имеют все же производный характер от такого сущностного аспекта в характеристике конституций, как объявление в них народного суверенитета и неотъемлемых прав и свобод индивида. Не случайно, что квинтэссенцией не только конституций, но и философских концепций «правового государства» и «разделения властей» являются вопросы о достижении народного суверенитета и индивидуальной свободы. Так, Н. М. Коркунов видел в учении Ш. Л. Монтескье о разделении властей «единственное средство обеспечения свободы»