Эссе по Кобрину

Владимиров Павел

Юридический факультет

1 курс

101 группа

На мой взгляд, статья В. Кобрина, в которой автор проводит детализированный анализ событий смутного времени, отражает идею о возможных альтернативах пути развития России, которые могли бы вывести страну из ее бедственного положения данного периода времени. Историк также подчеркивает, что «в дни всенародных потрясений случайности могут сыграть существенную роль в направлении хода истории». Тем не менее, последствия смуты характеризовались как разрушительные и губительные для всех сфер общественной жизни - они не только повергли страну кризису, но и послужили толчком в окончательном закрепощении крестьян, что обернулось тормозом в последующей модернизации и сворачиванию возможных путей, ведущих к становлению правового государства.

Таким образом, В. Кобрин поднимает важную проблему - проблему утраченных возможностей России в период смуты. Сама собой всплывает и иная проблема, а именно по какому пути развития стоило идти нашей стране в то противоречивое время, насыщенное событиями, которые и по сей день не оставляют равнодушным ни одного историка.

Первая такая возможность, по мнению автора, была во времена правления Бориса Годунова. Воцарившись путем избрания на Земском соборе, боярин, которого многие современники считали весьма неглупым и образцовым, направил все свои силы и возможности на выход страны из кризиса. Стоит отметить такие плюсы его внутренней политики, как строительство новых городов, облегчение положения посадского населения. Что касается внешней политики, то и здесь есть положительные аспекты. Такими являются военные действия против Швеции, цель которых была вернуть потерянные земли в ходе Ливонской войны, оказались весьма успешными: Ивангород, Ям, Копорье и волость Корела были возвращены России. Борис Годунов также активно занимался пропагандой повышения уровня образования среди детей дворян, первый начал отправлять их за границу. Данные действия монарха можно оценить как весьма прогрессивные, если бы не одно «но». К сожалению, как отмечает и В. Кобрин, Годунов не видел сущность самой проблемы России, а именно минусы крепостничества, которые только усиливались за счёт непредвиденных обстоятельств. Например, неурожай и голод начала XVII века нанесли сильный урон по авторитету царя, несмотря на его тщательные попытки пойти навстречу своему народу и облегчить данную участь. Мы можем лишь догадываться, каким образом развивалось бы наше государство в ином случае. В. Кобрин предполагает, что «если бы в распоряжении Годунова оказалось еще несколько спокойных лет, Россия более мирно, чем при Петре, и на сто лет раньше пошла бы по пути модернизации. Но этих спокойных лет не было».

В своей статье историк уделяет внимание исторической фигуре Лжедмитрия I, рассматривая его как возможного реального монарха, который мог бы повести страну по еще одному пути развития. По воспоминаниям современников он был умен и сообразителен, вел себя независимо от чьих-либо действий. К тому же, весьма очевидным кажется выбор народа в пользу Лжедмитрия даже во времена правления Бориса Годунова. Сама мысль о том, что во главе государства стоит законный представитель своей династии, а не выборный боярин, сохраняла в сознании народа мысль о стабильности самодержавной власти. Таким образом, шансы на престол Лжедмитрия возрастали вдвойне. Вместе с тем, В. Кобрин отмечает о присущем царю авантюризме и самонадеянности в определенных ситуациях, что впоследствии привело Лжедмитрия к погибели. Автор также уделяет внимание вопросу отношений Лжедмитрия с Польшей. Несмотря на обещания польскому королю и принятие католичества, в конечном итоге правитель не выполнил своих условий, что в принципе может говорить о его независимости относительно данной страны. Историк проводит параллель волевого характера Лжедмитрия, сопоставляя его с характером молодого Петра. Кто знает, может быть симпатия к западным традициям, решительный настрой на ведение активной внутренней политики, не будь тех неосторожностей в своем легкомысленном поведении, вывели бы страну на пути совершенствования?

Что касается Василия Шуйского, В. Кобрин не дает ему какой-либо положительной оценки, называя того «бесчестным интриганом, всегда готовым солгать и даже подкрепить ложь клятвой на кресте». Единственный момент, который историк считает важным в течение всего правления Шуйского – это первая присяга своим подданным. В. Кобрин пишет, что «значение «крестоцеловальной записи» не только в ограничении произвола самодержавия, даже не только в том, что впервые был провозглашен принцип наказания только по суду, а в том, что это был первый договор царя со своими подданными». В этом действии мог бы быть проделан робкий шаг на пути к правовому государству, пусть и феодальному. Интересен тот факт, что Н.И. Костомаров писал о Шуйском следующее: «Трудно найти лицо, в котором бы до такой степени олицетворялись свойства старого русского быта, пропитанного азиатским застоем». Тем самым, мы можем сделать вывод, что политика боярина разительно отличалась от своих предшественников, прежде всего тем, что его отношение к Западу было скорее враждебным и осторожным, чем положительным.

В. Кобрин также выделяет возможность положительных последствий при воцарении Владислава, если бы в итоге он принял православие, потеряв тем самым польский престол, что по существу являлось первостепенной проблемой разрешения данной ситуации. Так или иначе, весьма удивителен следующий факт: в ходе переговоров стоял вопрос об изменениях в устройстве Московского государства. Совершенно новым было ввести разделение властей. Боярская дума могла бы стать правительством, занималась бы административным управлением, судом и финансами. Законодательная власть сосредоточилась бы в руках Земского собора. Это мог быть весьма кардинальный шаг вперед, так как сама идея об ограниченной монархии для того времени была очень актуальной для развития страны. Тем не менее, ратифицировать подписанный договор не удалось в виду разногласий, возникших между сторонами.

В заключение своей статьи автор приводит нас к выводу о том, что, несмотря на реальные возможности изменения курса политики государства, страна их так и не использовала, придя в итоге к «посредственному решению» - созыву Земского собора и избрания законного царя, которым впоследствии стал Михаил Романов. В. Кобрин заставляет читателей задуматься: действительно ли в такие нестабильные для государства годы оно нуждается в ярком политике, способном радикально изменить весь курс развития страны? Россия имела уникальный шанс встать на путь становления правового государства намного раньше, но вместо этого в ней продолжились тенденции усиления и разрастания крепостничества.