2630

После Полтавской битвы в Воронежский край было отправлено около 3000 пленных шведов. Шведские «невольники» приняли участие в строительстве Осередской крепости. В конце октября С.А. Колычев получил указ всех пленников с артиллерией и знаменами отправить в Серпухов для последующего триумфального шествия в Москве. В конце 1710 г. Петр приказал шведов из Воронежа и Азова перевезти в Сибирскую губернию. В 1721 г. в связи с окончанием Северной войны из Воронежа в Петербург были отправлены последние пленники: подполковник Ф. Энштедт (взятый еще под Полтавой), майоры К. Штроль, Ф. Миллер и при них 6 шведских «хлопцев».

В июле 1709 г., окрыленный Полтавской победой, Петр вновь вернулся к своему детищу – флоту. 18 июля в Воронеж был отправлен царский любимец, корабельный мастер Ф.М. Скляев, получивший инструкцию «о воронежских делах». Царь приказал на воронежской верфи заложить 4 новых корабля: три 48-пушечных (из них 2 – «делать» Р. Козенцу, 1 – Д. Наю) и один 24-пушечный (Д. Наю). И «в Таврове никакого строения вновь не прибавлять… А которое строение сломано на Воронеже, то сплавливать на Середу» – подчеркивалось в «мемории» (инструкции) Ф.М. Скляеву. Корабельному мастеру были даны большие полномочия. В его распоряжение поступал воронежский обер-комендант С.А. Колычев. Последнему Петр поручил контроль за строительством новых кораблей, приказал готовить лес и заняться переносом «строения» с Воронежа на р. Осередь, дабы «на будущую весну конечно там основаться». По окончании этих дел С.А. Колычеву и корабельным мастерам следовало в ноябре прибыть в Москву для обсуждения перспектив развития Воронежского кораблестроения на следующий год.

Тем не менее, в 1710 г. строительство кораблей в Воронежском крае почти сошло на нет. Воронеж как корабельная верфь к этому времени утратил свое значение. Верфь на р. Осереди еще не была построена. В Таврове чинили старые и заложили несколько новых кораблей. Суда

81

укомплектовывались пушками. Ремонтировались «галанские корабли» (т.е. построенные голландскими мастерами). По указу Петра, С.А. Колычев отправил несколько кораблей в Азов, остальные перевел с Устья в Тавров. Ф.М. Апраксин приказал воронежские корабли «отделать», чтобы затем отправить в Тавров.

Основной заботой С.А. Колычева в 1710 г. стало строительство Осередской крепости. И это неудивительно, ибо по именному царскому указу «повелено ему построить город Павловской, что на Осереде, и быть в нем обер-комендантом». Еще в июле 1709 г. Степан Андреевич с мастером Р. Козенцом и инженером И. Дангельмом осмотрели место под будущую верфь у р. Осереди. Итогом поездки явилось составление подробных чертежей («как быть крепости» и «где удобно быть верфу»). Их послали Петру, который обнаружил, что чертеж крепости, нарисованный инженером, оказался «не весьма исправлен». В январе 1710 г. царь дал С.А. Колычеву конкретные указания по поводу строительства Осереда: насыпать земляной вал, построить каменный магазин и «места корабельные». В мае 1712 г. обер-комендант уведомил Ф.М. Апраксина: «Середскую городовую фортецию (крепость) невольники шведскими и доки каменные делать начинаем». В 1713 г. крепостные стены начали «выкладывать» белым камнем. Камень оказался «зело худ» и «ломан». В следующем году все местные каменщики были отправлены в Петербург для работ на острове Котлин, а на Осереде, жаловался новый обер-комендант П.В. Измайлов, «ни одного человека не осталось». Потерю каменщиков могло компенсировать только следующее знаменательное событие: в 1714 г. усилиями подполковника У. фон Шперейтера в крепости заработал пушечный завод («двор»). Иностранец уверял губернатора Ф.М. Апраксина, что «такого двора ни в которой губернии добрым строением нет».

В 1715 г. крепость Осеред в честь святого апостола Павла стала называться Павловской. Спустя пять лет в Павловске находился один из крупнейших в стране артиллерийских

82

складов, охраняемый мощным военным гарнизоном. Командовал им обер-комендант крепости в 1714 – 1721 гг. бригадир Петр Васильевич Измайлов. К сожалению, строить корабли на Осередской верфи так и не удалось.

В ноябре 1710 г. началась новая русско-турецкая война, но активные боевые действия развернулись лишь в следующем году. Ожидалось нашествие крымского хана. Южным районам России угрожала серьезная опасность. В связи с этим в феврале 1711 г. из Воронежа в Тавров были перевезены «лучшие припасы артиллерийские», паруса, разные «корабельные припасы». Гарнизон Воронежа был усилен. Однако нашествие крымцев не состоялось.

Прутский поход, как известно, закончился печально для России. Армия утратила боеспособность. Отправляя в турецкий лагерь доверенных лиц, Петр дал им полномочия для заключения мира: уступить Азов и все завоевания на Балтийском море (если турки потребуют этого для шведского короля Карла). Однако желание турок окончить войну, ловкость русского дипломата П.П. Шафирова и богатые подарки визирю содействовали тому, что мирный договор был подписан на более льготных условиях, чем ожидал Петр. Прутский договор, заключенный 12 июля 1711 г., имел судьбоносное значение для воронежского кораблестроения. 17 июля обер-комендант С.А. Колычев получил важный указ Петра: «… корабельные работы на Воронеже ныне остановить и отправить немедленно из подмастерьев 4 человек в Петербург». В начале 1712 г., в соответствии с царскими указами, из Воронежа и Таврова были отправлены в СанктПетербург все корабельные мастера и подмастерья, 418 плотников. В северную столицу уехали опытные иностранные мастера, много лет работавшие на воронежских верфях, – Р. Козенец и Д. Най, русский кораблестроитель Анисим Моляров. Растущему Балтийскому флоту не хватало матросов, поэтому в 1712 г. из Воронежа, Азова и Троицкого был отправлен 731 матрос. В Петербург послали также несколько

83

батальонов «лутчих» солдат. Даже модели кораблей Петр не захотел оставить в Воронеже, а приказал прислать в столицу.

Итоги воронежского кораблестроения, несмотря на его короткую историю, были весьма значительны и вполне оправдывали огромные затраты денег, материалов и рабочей силы. В течение полутора десятков лет было построено более 200 судов; почти все строившиеся суда были спущены на воду, часть их удалось провести в Азовское море для несения боевой службы; некоторые суда использовались для перевозки грузов. Корабли и галеры, построенные на воронежских верфях, по своим мореходным и боевым качествам намного превосходили русские струги ХVII в. и не уступали военным судам европейских морских держав.

Однако кораблестроение – трудоемкое и сложное дело, требующее больших усилий со стороны самых различных групп людей – от государственных деятелей до простых плотников. Отмечая выдающиеся заслуги лично Петра I и его ближайших сподвижников как в создании флота, так и в правильном его использовании, нельзя забывать, что славу и могущество России во все времена приносили, прежде всего, простые русские люди. Так как найти огромное количество квалифицированных работников в конце ХVII – начале ХVIII вв. было очень трудно, то для решения этой задачи использовались различные методы и источники. Например, члены кумпанств – светские и духовные феодалы – не всегда могли найти среди своих крепостных людей, знакомых с судостроением, поэтому очень часто прибегали к найму мастеровых, преимущественно жителей Поволжья и Севера, имевших опыт работы на верфях. Следует заметить, что крепостной строй накладывал отпечаток и на социальноправовое положение наемных работников: они обязаны были подчиняться мастеру и подмастерью, могли подвергаться телесным наказаниям, были связаны круговой порукой в исполнении договорных обязательств и т.д. Кроме того, в условиях господства феодально-крепостнического строя свободных рабочих рук было очень мало, поэтому работа по

84

вольному найму не могла получить широкого распространения, и главной формой мобилизации рабочей силы являлась трудовая повинность. Для выполнения очередных работ правительство «наряжало» те или иные группы населения и требовало от местных властей безусловного выполнения наряда в отношении количества работников. Указы о мобилизации рабочей силы повторялись, как правило, ежегодно в течение 1695 – 1700 гг. Однако мобилизация рабочей силы посредством отдельных кратковременных распоряжений зачастую влекла за собой организационные «сбои», неточности в определении нужного количества работников и т.д.

Для устранения этих неурядиц Петр I решил приписать к Адмиралтейству определенную часть Белгородского полка. Указом от 21 марта 1701 г. ближайшие к верфи 10 городов были переданы из Разряда Адмиралтейскому приказу. Это были города Воронеж, Коротояк, Усмань, Костенск, Орлов, Землянск, Добрый, Демшинск, Сокольск, Белоколодск; с июня 1701 г. к ним был присоединен Елец. Жители приписных городов не уплачивали корабельный налог, но взамен должны были выставлять для стругового и корабельного дела работных людей в количестве 26976 человек ежегодно. С расширением строительных работ на реке Воронеж и ввиду массового бегства работных людей на Дон, населения 11 городов оказалось недостаточно. В начале 1705 г. к Адмиралтейству были дополнительно приписаны Острогожск, Ольшанск, Урыв, Усерд и Верхнесосенск, а после губернской реформы в феврале 1708 г. прибавлены еще: Романов, Ряжск, Скотин, Лебедянь, Ефремов, Чернь, Талецкой, Сапожок, Битюцкие села. Всего в течение 1700 – 1709 гг. в ведение Адмиралтейства было передано 25 городов с уездами, в которых насчитывалось 122 405 жителей мужского пола. Справедливости ради следует заметить, что время от времени мобилизовывалась рабочая сила и отдаленных местностей – Москвы, Поволжья, Новгорода Великого, Вятки, даже Кольского Острова и Перми Великой, – но основной контингент работников верфей

85

составляли жители Воронежского края, по общественному и служебному положению подразделявшиеся на несколько групп. К струговому и корабельному делу привлекались главным образом городовой службы дети боярские, служилые люди по прибору, посадские люди и крестьяне всех категорий (посошные, дворцовые, помещичьи, бобыли).

Отбывая повинность, работные люди отдавали судостроению не только свой труд, но и свое имущество – они обязаны были являться на работу с подводами, орудиями труда, строительными материалами, продуктами для себя и кормом для лошадей. Вознаграждение за тяжелый труд было мизерным, а цены на продовольствие и фураж постоянно росли. Изнурительный труд, недостаточное питание, чрезмерное скопление людей и антисанитарные условия приводили к частым эпидемиям, уносившим многие сотни человеческих жизней. Только в июле 1705 г. в Воронеже, Таврове и на Устье заболело 2218 человек; смертность при этом была довольно высокой.

Несмотря на тяжелые лишения, работные люди не могли покинуть корабельных работ, так как по своему правовому положению приписные относились к категории подневольных работников. Правительство предпринимало меры для предотвращения побегов и ужесточало дисциплину на верфях. Например, в июне 1698 г. было решено оцепить воронежские верфи заставами, через которые не пропускать не только работных людей, но даже иноземных мастеров. Неявившиеся на работу («нетчики») и беглецы подлежали обязательному розыску и жестокому наказанию (вплоть до смертной казни). За беглецов и «нетчиков» отвечали не только их близкие, но и должностные лица, которым было поручено собирать и отправлять работных людей.

Таким образом, работные люди, приписанные к воронежским верфям, эксплуатировались феодально-крепост- ническим государством и подвергались с его стороны внеэкономическому принуждению, принимавшему различные формы. Все это означало не только ухудшение экономического

86

положения жителей края, но фактическое изменение их социально-правового статуса. Значительная часть жителей края

– бывшие служилые люди, пользовавшиеся личной свободой, – во время работы на верфях превращались в крепостных феодального государства.

Кроме стругового и корабельного дела, жители Воронежского края в конце ХVII – первой четверти ХVIII вв. выполняли в пользу государства немало других повинностей: подводную, почтовую (по именному указу царя от 15 февраля 1700 г.); охраняли южные границы государства от турок и татар, сражались против шведов в Прибалтике; регулярно (начиная с 1696 – 1697 гг.) отправляли продовольствие в Азов, а также для жалованья донским атаманам и казакам – «донской отпуск» (царский указ от 20 марта 1701 г.); облагались общегосударственными денежными налогами – прямыми (стрелецкие деньги, корабельный налог) и косвенными (таможенные и кабацкие сборы, налоги на банки, лавки, мельницы, гербовую бумагу и т.д.). Значительные доходы приносил казне сбор оброчных денег с дворцовых хозяйственных угодий, находившихся в пользовании частных лиц (например, с отданных на откуп мест рыбной ловли на р. Воронеж). После податной реформы 1718 – 1724 гг., размеры прямых налогов увеличились в 2 – 3 раза.

Таким образом, в петровскую эпоху население Воронежского края несло самые разнообразные общегосударственные и местные повинности, требовавшие затрат человеческого труда, тягловой силы, сельскохозяйственных продуктов и денежных средств, затрат, тяжело отражавшихся на экономическом положении крестьян, посадских людей и служилых людей по прибору.

Однако социально-экономическая и политическая характеристика развития Воронежского края в конце ХVII – первой четверти ХVIII в. отнюдь не исчерпывается лишь историей воронежского кораблестроения, а также связанных с ним повинностей и тягот населения. Как уже было замечено, в числе первостепенных условий, делавших возможным

87

создание в Воронежском крае флота, были развитое сельское хозяйство и развивавшееся мануфактурное производство.

Развитие сельского хозяйства в нашем крае было связано, прежде всего, с освоением новых земель. В конце ХVII – первой четверти ХVIII вв. продолжилось заселение края русскими с севера и украинцами с запада. Этот процесс на практике принимал различные формы: приток беглых людей, перевод крестьян светскими и духовными землевладельцами, переселение жителей по правительственным распоряжениям (крестьяне, мастеровые и служилые люди, а также осужденные в ссылку). Именно в это время началось планомерное освоение расположенных к югу от Воронежа плодородных земель по берегам рек Битюг, Икорец, Осереди, Толучеева и Хопер. По царскому указу, вскоре после Азовских походов дворянин Бехтеев заселял «сходцами» битюцкие и икорецкие степи. В ноябре 1699 г. был опубликован именной указ о передаче в ведение Приказа Большого дворца реки Битюг со всеми землями, сенными покосами, бортными угодьями, звериными и рыбными ловлями и другими угодьями. Разрядный приказ должен был послать в пошехонские дворцовые села стольников для переписи 2530 крестьянских и 20 бобыльских дворов, назначенных для переселения на Битюг.

После Прутского похода 1711 г. часть гарнизонов и жители приазовских крепостей были переведены в Воронежскую губернию – во вновь построенные города Павловск, Новохоперск, Бобров, Бирюченск и Богучар. (Примечательно, что посадские люди Павловска и Новохоперска получили при этом большие земельные участки под бахчи; кроме того, здесь и в Воронеже делались опыты по разведению плодовых садов и венгерского винограда). Был издан указ о разрешении выходцам из разных мест селиться на свободных землях по Битюгу и Икорцу. На этот указ откликнулось множество людей. Новые поселенцы сеяли здесь хлеб и косили сено в довольно значительных размерах.

Широкое использование сенокосных угодий объясняется быстрым развитием на осваиваемых территориях не только

88

земледелия, но и скотоводства. В битюцких селах были построены большие овчарни для разведения новых пород овец. Примерно в 1720 г. на левом притоке Битюга Таганке были поселены украинцы для обслуживания дворцовых конюшен (это поселение стало называться слободой Лосевой). Заведение дворцовых овчарен и конюшен на Битюге было связано с удовлетворением нужд армии (лошади для конницы, сырье для суконных мануфактур и т.п.).

Заселение и освоение новых плодородных земель, расположенных к югу от Воронежа, значительно облегчалось военными успехами. Взятие русскими Азова и создание Азовского флота изменило обстановку на русско-турецкой границе в пользу России. Постройкой крепостей Павловска и Хоперска, основанием городов Боброва и Богучара Россия закрепила за собой берега Битюга, Икорца, Осереди, Толучеевой и Хопра. Татары были окончательно вытеснены с левого берега Дона, чем обеспечивалась безопасность поселившихся здесь земледельцев.

Условия развития сельскохозяйственного производства определялись господством в стране феодально-крепостни- ческих отношений, феодальной системы землевладения. Годные к обработке земли и промысловые угодья постепенно переходили в руки разных феодальных собственников – царского дворца, светских и церковных феодалов. Росту феодального землевладения способствовали и изменения в политике правительства. Пока южные уезды государства находились под постоянной опасностью татарских набегов, правительство заботилось об охране землевладения служилых людей «по прибору», составлявших основу военных сил на юге страны. Здесь запрещалось приобретать земли служилым людям «по отечеству» (боярам и дворянам). Однако к концу ХVII в. правительство, потеряв заинтересованность в защите мелкопоместного землевладения, открыло феодалам доступ к южному чернозему. Служилые люди «по прибору» постепенно превращались в земледельцев, по своему экономическому положению почти не отличавшихся от крестьян. По указу от

89

22 января 1719 г. о всеобщей переписи населения они были включены в состав податных сословий и с этого времени стали называться «однодворцами». Однодворцы подвергались эксплуатации со стороны феодального государства: помимо уплаты подушной подати, они ежегодно вносили особые платежи государству как владельцу земли, находившейся в их пользовании; обязаны были за свой счет содержать ландмилицию – особый род полурегулярных войск, учрежденных в 1713 г. для охраны южной границы (ландмилиция содержалась за счет однодворцев Воронежской и Белгородской губерний, которые регулярно выделяли для нее рекрутов, денежные средства и продовольствие).

Феодальное землевладение быстро распространялось в Воронежском и смежных с ним краях. Земли по Битюгу и его притокам переходили в распоряжение дворцового ведомства, которое завело здесь десятинную пашню. Дворяне заняли пустующие земли; а также путем купли, обмена и насильственных захватов приобрели владения служилых людей «по прибору». На дворянских землях поселились и работали крепостные крестьяне, переведенные из других краев; беглые и служилые люди «по прибору», нередко попадавшие в кабалу (для закрепощения вольных людей феодалы использовали самые разнообразные способы, включая акты прямого насилия).

Наряду с дворянами, в крае развертывали хозяйственную деятельность епархия и монастыри. Еще по указу царя Федора Алексеевича от 2 апреля 1682 г. из Рязанской епархии была выделена Воронежская с городами Воронеж, Елец, Костенск, Орлов, Коротояк, Урыв, Землянск и их уездами. В царствование Петра 1 границы Воронежской епархии значительно расширились на юг и восток за счет вновь осваиваемых земель и старинных поселений. Первые воронежские иерархи – епископ Митрофан, архиепископ Арсений (1704 – 1712), митрополит Пахомий (1714 – 1723) – были крупными феодалами-землевладельцами. Так, сразу же после учреждения епархии, епископ Митрофан получил «для

90