634

уровни общей культуры человека (группы, общества); общей экономической культуры, релевантной всем специальным видам экономической деятельности; специальной экономической культуры, образующей регулятивные рамки специфических экономических практик производства (труда), предпринимательства, менеджмента, обмена, распределения, потребления, сбережения, инвестирования в различных отраслях, профессиях, территориях, регионах.

Экономическая культура личности (ЭКЛ) – это сложный объект, предполагающий мультидисциплинарный подход к его научной рефлексии. Родовым понятием здесь выступает «культура», видовыми – «экономическая» и «личностная». Но возможна и другая логика дефиниции ЭКЛ, когда в качестве родового качества берется личность, а культура и экономика определяются как её видовые характеристики. Так или иначе, изучение ЭКЛ требует подключения теорий культуры, экономики и личности, каждая из которых насчитывает множество парадигм.

Культура есть исторически развивающаяся надбиологическая сфера человеческой жизнедеятельности (труд, поведение, общение), благодаря которой обеспечивается воспроизводство и изменение социальной жизни во всех ее основных проявлениях. Культура хранит

и транслирует социальный опыт, генерирует программы деятельности320.

Культура не тождественна обществу, являясь его частью, но вместе с тем пронизывает все его сферы. С точки зрения общей теории систем культура выполняет роль информационного кода – регулятора поведения людей в обществе подобно генетическому коду, регулирующему биологическое поведение организмов. Это особенно видно на примере предметов материальной культуры (орудия труда, одежда, мебель, посуда), которые, с одной стороны, выполняют утилитарную, практическую функцию, с другой – культурную, как средство хранения и передачи смыслов и значений социального поведения и общения.

320 Социологическая энциклопедия: в 2 т. М.: Мысль, 2003. Т. 1. С. 525.

321

Отраслевая классификация культуры позволяет разделить ее на два класса: 1) экономическая культура; 2) неэкономическая культура (социума в узком смысле, политики, религии и т.д.), которая не является непосредственным предметом данного исследования. Экономическая культура, как проекция культуры в сферу экономики представляет собой чрезвычайно сложный феномен современной цивилизации.

В настоящее время наряду с доминирующей в мировой экономической науке неоклассической парадигмой (мейнстрим) существуют и развиваются посткейнсианская, неоинституциональная, неомарксистская теории экономики, а также такие ее современные парадигмы, как поведенческая, психологическая, синергетическая, эволюционная экономика, теория экономических механизмов. Каждая из этих моделей экономики тяготеет в своем основании к той или иной модели культуры. Так, институциональная экономика базируется на понимании культуры как системы ценностей и институтов – норм и правил поведения, включая механизм их выполнения321.

Классическая и марксистская политэкономия в качестве одного из основных постулатов использует классовую модель культуры. Неоклассическая экономическая теория развивается на основе позитивистской модели культурного рационализма, а кейнсианство активно использует психологические культурные установки (предельная склонность экономического агента к потреблению, сбережению, инвестированию).

Исходя из вышеизложенного изучение экономической культуры наиболее логично вести в рамках такой дисциплины, как экономическая культурология или культурная экономика. Но это направление научных исследований, к сожалению, еще остается белым пятном. В России исследование ЭК ведется традиционно в рамках экономической социологии и экономической психологии, а также в парадигме таких управленческих наук, как менеджмент организации, орга-

321 Институциональная экономика / под общ. ред. А. Олейника. М.: ИНФРА-М, 2009. С. 350.

322

низационная культура, управление персоналом. С 1960-х годов в СССР начинают активно изучаться такие аспекты социологии труда и предприятия, как ценностные ориентации, мотивы труда, стратегии поведения в сфере труда, то есть важные характеристики экономического сознания и экономической культуры (научные школы В.А. Ядова, Н.А. Антова, Л.Н. Когана, З.И. Файнбурга, Н.И. Лапина, О.И. Шкаратана). С конца 1980-х годов появляются работы, специализирующиеся на проблематике экономической культуры. Т.И. Заславская и Р.В. Рывкина определяют экономическую культуру как

проекцию общей культуры на сферу социально-экономических отношений322.

Современные определения ЭК носят, как правило, собиратель- но-описательный характер. Например, Н.И. Боенко определяет экономическую культуру в узком смысле слова как «совокупность ценностей, норм, стереотипов как личностного, так и институционального характера, являющихся регуляторами поведения субъектов экономической деятельности, их стратегий и взаимоотношений в процессе трудовой деятельности, а также совокупность способов взаимосвязей экономических институтов и индивидов в процессе функционирования хозяйства»323. В широком смысле эта культура включает определенные результаты труда, а также результаты воспроизводства работников. Соглашаясь в принципе с такой дефиницей ЭК, отметим два ее недостатка, во-первых, излишнюю многословность, во-вторых, сведение экономической культуры только к сфере труда, в то время как этот феномен охватывает все сферы экономической жизни, включая и потребление, обмен, распределение, накопление.

Не претендуя на абсолютную научную новизну, предлагаем определение экономической культуры как системы взаимосвязанных идеальных, символических и материальных объектов, кодирующих

322Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни. Новоси-

бирск, 1991. С. 110.

323Боенко Н.И. Экономическая культура: проблемы и тенденции развития.

СПб., 2005. С. 38.

323

и регулирующих поведение экономических агентов при выполнении ими всего комплекса функций воспроизводства экономической жизни. В табл. 37 показана разработанная автором структурная воспроизводственная модель экономической культуры.

Таблица 37 Структурная воспроизводственная модель экономической культуры

324

Культура экономического воспроизводства – один из важнейших факторов воспроизводства самой экономической культуры. Основой индивидуального и общественного воспроизводства являются отношения собственности. Поэтому культура имущественных отношений кодирует культуру всего воспроизводственного цикла в данной социально-экономической системе. Так, шоковая массовая приватизация государственных предприятий в постсоветской России по культуре целевых установок и действий «приватизаторов» имела

идо сих пор имеет полукриминальный характер. Российский вариант первоначального накопления капитала в конце ХХ – начале ХХI века сформировал, по выражению Г. Клейнера, «экономику физических лиц», в которой собственные интересы руководителей доминируют

над их интересами как институциональных субъектов и над интересами рядовых исполнителей324.

Культура первоначального накопления современного российского капитала во многом кодирует дальнейшее развитие и воспроизводство культуры производственно-трудовых и распределительных отношений в российской экономике. В политико-экономическом аспекте центральной проблемой здесь выступает историко-культур- ная форма воспроизводства основного классового отношения между капиталом и наемным трудом. Принципиальный антагонизм интересов и возможностей их реализации собственников и топменеджмента приватизированных предприятий, с одной стороны,

ирядовых исполнителей – специалистов, служащих, рабочих – с другой, может принимать либо более культурную цивилизованную форму «социального партнерства», оформленного коллективным договором между профсоюзами и администрацией, либо форму жесткой эксплуатации наемного труда. Как показывают многочисленные исследования, наблюдения и расчеты, степень такой экономической эксплуатации, выражающейся в конечном счете в норме прибавочной стоимости и прибыли, в современной России в целом в 2–3 раза выше, чем в развитых странах Запада и даже в развивающихся стра-

324 Клейнер Г. Современная экономика России как «экономика физических лиц» // Вопросы экономики. 1996. № 4. С. 84–86.

325

нах Восточной Европы. Культура классовой экономической эксплуатации наемного труда капиталом быстро деградирует в ситуации затяжного экономического спада и кризиса, когда капитал старается воспроизвести себя за счет наемного труда, сокращая рабочие места и занятость, заработную плату и социальный пакет и одновременно повышая экстенсивность и интенсивность труда занятых работников.

Политико-экономическая культура производства определяет возможности формирования, реализации и развития других ее компонентов, включая технологическую, физико-психологическую, административную, этическую, эстетическую, производственно-трудо- вую культуру. Каждая из этих видов культуры, наряду с общей детерминантой, имеет и свою внутреннюю логику развития. К примеру, технологическая культура выполнения производственных функций, качества труда и продукта развивается соответственно логике НТП и НТР, перехода к более высоким технологическим укладам в форме информатизации, электронизации и автоматизации производственных процессов. В результате в большинстве отраслей экономики наблюдается тенденция «освобождения труда», его интеллектуализация, креатизация и гуманизация.

Культура распределения – следующей фазы воспроизводства, с одной стороны, кодируется культурой собственности и производства, с другой – имеет относительную самостоятельность. Так, модель «шведского социализма» противоречиво сочетает частно-капита- листические формы собственности и менеджмента в производстве

исоциал-демократические формы распределительных отношений. Это возможно, поскольку более 70 % национального дохода Швеции

иНорвегии перераспределяется через государственный и муниципальный бюджеты. Поэтому в экономике развитых стран ее смешанный характер выражается не только в сочетании плановой культуры централизованного регулирования с культурой саморегулирования частных экономических агентов, но также в синтезе прямых форм общественного распределения национального дохода и продукта по критериям социальной справедливости и социального равенства с опосредованными рыночными формами распределения по критерию эконо-

326

мической эффективности. В связи с этим нам трудно согласиться с выводами некоторых экономистов о том, что исторический переход в российской институциональной матрице от прямых форм дистрибутивных отношений к рыночным, доминирующим в современном варианте капитализации национальной экономики, есть безусловный прогресс325. Прогрессом бы было оптимальное сочетание этих альтернативных форм распределения, которое одновременно обеспечивает и экономический рост, социально-экономическое и социокультурное развитие всех социальных групп и индивидов.

Культура обмена – следующей фазы воспроизводства – структурируется по типам ценностных ориентаций, целей и средств их реализации контрагентов обменных операций, культуре контрактов и форм их выполнения, степени развития и нейтрализации контрактного оппортунизма, то есть невыполнения обменных обязательств. Вопреки апологетам рыночного капитализма практика развития рыночного обмена в постсоветской России демонстрирует заметное падение культуры обмена, криминализацию торговли, учащение фактов фальсификации качества товаров и услуг, неоправданного завышения цен, гипертрофию посреднических операций. Подобную декультуризацию обмена можно отнести к одному из важных недостатков (изьянов) рыночной модели экономики, поскольку культура обмена превращается в культуру обмана.

Культура потребления – одна из центральных проблем современного «общества потребления». Под культурой потребления можно понимать «устойчивые формы поведения людей в сфере потребления, т.е. связанные с потреблением ценности, образцы поведения, знания, материальные предметы потребления и их символические значения»326. Современные концепции культуры потребления чаще всего акцентируют две ее основные функции:

325См.: Бессонова О.Э. Раздаток: институциональная теория хозяйственного развития России. Новосибирск, 1999; Кирдина С.Г. Институциональные матрицы

иразвитие России. М., 2000.

326Рощина Я.М. Социология потребления: учеб. пособие. М.: Изд-во ГУ ВШЭ, 2007. С. 177.

327

–необходимую фазу реализации продукции и доходов массового капиталистического производства;

–один из основных факторов создания социальных статусов, различий и ограничений327.

Тип культуры потребления задается взаимодействием социаль- но-экономических и социокультурных факторов. Используя типологию социального пространства П. Бурдье, который выделяет экономический, культурный, социальный, символический виды капиталов328, мы предлагаем следующую матрицу основных способов потребления (рис. 15) на основе комбинирования экономического

икультурного капиталов данных агентов.

Рис. 15. Основные способы потребления культурных благ

Культура сбережения и инвестирования также кодируется доминирующим типом имущественных и производственных отношений данного общества и вместе с тем дифференцируется по различным социальным группам и индивидам, по влиянию второстепенных или производственных факторов. Например, трансформация соци- ально-экономического строя в России с конца XX века, безусловно, увеличила массовую ориентацию населения во всех социальных группах на накопление денежных и материальных форм богатства и на его капитализацию. Вместе с тем в рамках этой общей ориента-

327Рощина Я.М. Указ. соч. С. 184–189.

328Бурдье П. Социология политики. М., 1993. С. 56–58, 106.

328

ции мы можем выделить четыре основных культурных типа по комбинации установок на сбережение и инвестирование:

–«чистые сберегатели», ориентированные на сбережение доходов и имущества без их дальнейшего инвестирования;

–«чистые инвесторы», ориентированные на использование всех сбережений для их инвестирования в реальной и финансовой экономике;

–«уравновешенные» экономические агенты, стремящиеся распределять доход равномерно между сбережением и инвестированием;

–«пассивные» агенты, не ориентированные ни на сбережение, ни на инвестирование.

Кроме того, по комбинации ориентаций агентов на факторы доходности и риска инвестиций определяются следующие культурные типы инвесторов (рис. 16).

Рис. 16. Культурные типы инвесторов

В этой классификации инвесторы-«консерваторы» предпочитают не рисковать, «агрессоры» – идти на высокий риск ради возможного высокого дохода, «лотерейщики» – потенциальные строители или участники различных финансовых пирамид, а «дураки» страдают явным непрофессионализмом. Профессиональный анализ разделяет особую субкультуру мелких трейдеров – спекулянтов и традиционную культуру элиты финансового рынка, состоящей из

329

устойчивого узкого круга руководителей и хозяев крупнейших брокерских компаний329.

Не углубляясь в многочисленные теории личности, определим ее как индивидуализированного субъекта сознательной, социально значимой деятельности330. Определенный концепт человека – личности закладывается в основание социальной науки любой отраслевой направленности. Так, в основание экономической теории как науки об экономическом поведении человека заложена модель «экономического человека» (homo economics), которая, в свою очередь, имеет свое историческое развитие вместе с развитием типов экономики и ее теоретических версий. Даже в рамках классической политической экономики можно говорить о вариантах смитовского, бентамовского, мальтузианского «экономического человека». Его современная доминирующая неоклассическая модель сконструирована из таких основных характеристик, как атомизированность, эгоистичность, рациональность, полная информированность. Критики неоклассического мейнстрима – институционалисты, кейнсианцы, марксисты справедливо указывают на крайнюю абстрактность этой модели экономической личности, считая, что она не учитывает ее социальные, моральные, институциональные компоненты.

Социология, в свою очередь, базируется на модели социологического человека (homo sociologic) в ее разнообразных историкотеоретических модификациях331. Стремление преодолеть односторонний подход экономистов и социологов к моделированию человека приводит к появлению его интегральных моделей типа «социаль- но-экономического человека» (homo socioeconomicus)332. Соединение моделей «экономического человека» и «культурного человека» позволяет нам сформировать модель «культурно-экономического человека» (homo cultur-economicus). Эта версия экономической личности,

329Миловидов В.Д. Философия финансового рынка. М.: Магистр, 2013. С. 202.

330Социологическая энциклопедия. С. 567.

331Радаев В.В. Экономическая социология: курс лекций. М.: Аспект Пресс, 1998. С. 35–54.

332Там же. С. 56–58.

330