Западная философия от истоков до наших дней. Книга 1. Античность

Вспомним также, как Гиппократ кодифицировал “прогнозы”, представляющие собой некий синтез прошлого, настоящего и буду­ щего: только в видимом горизонте прошлого, настоящего и будущего больного медик в состоянии предложить ему безукоризненную тера­ пию.

4. КЛЯТВА ГИППОКРАТА

Гиппократ и его школа не ограничились тем, что медицине был придан статус теоретической науки, но с блеском воистину впечатля­ ющим определили этический устав медика, высокую планку мораль­ ного долженствования как основную его характеристику. На хорошо различимом социальном фоне поведения медиков (с древности пове­ лось, что медицинские знания передавались от отца к сыну, этот же тип отношений внедрял и Гиппократ между учеником и учителем) смысл клятвы может быть сформулирован в современных терминах достаточ­ но просто: врачующий, помни, что больной не есть вещь или средство, а цель, самоценность. В целом это звучит так: “Клянусь врачующим Аполлоном, и Асклепием, и Гигией, и Панацеей, всеми богами и боги­ нями, призываю их в свидетели, что буду оставаться верным этой клятве и подписанному мной договору во всех своих суждениях, и отдавать этому все свои силы. Буду помнить тех, кто обучил меня этому искусству, и разделю свои богатства с моими родителями, и в случае необходимости верну им свой долг, и приму в долю их потомков, моих братьев, и научу их этому искусству, ежели захотят воспринять его, не требуя воздаяния; буду передавать поучения письменные и устные, а также любые другие виды знания, моим детям, равно как и детям моего учителя, и другим ученикам, что поклялись быть верными и полезны­ ми, но никому другому. Употреблю все свои силы для помощи больным и воспрепятствую несправедливости и нанесению вреда. Никому не поднесу лекарства смертноносного, даже если о том попросят, также не дам такого совета другому, не допущу и беременных женщин до аборта. Сохраню в чистоте и святости мою жизнь и мое искусство. Не стану оперировать страдающего каменнопочечной болезнью, но предостав­ лю это искушенным практикам. Во всех случаях иду на помощь боль­ ному, остерегаясь вреда и несправедливости, в особенности, возбуждения похоти в телах мужчин и женщин, свободных или рабов. А ежели доведется услышать и увидеть по долгу профессии или вне ее в моих отношениях с людьми нечто, что не подлежит разглашению, о том сохраню молчание, и как священную тайну уберегу. И если сохра­

ню верность этой клятве и не унижусь, пусть мне ниспошлется лучшее из этой жизни — искусство и вечная честь. Если же нарушу клятву, да * буду покрыт бесчестием и позором”.

И сегодня врачи приносят клятву Гиппократа, из чего видно, сколь многим обязана западная цивилизация грекам.

5- ТРАКТАТ “О ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА” И ТЕОРИЯ ЧЕТЫРЕХ СОСТОЯНИЙ

Гиппократова медицина вошла в историю как теория четырех со­ стояний (или жидкостей): “крови”, “флегмы”, “желтой желчи” и “черной желчи”.

В “Корпусе Гиппократа” есть трактат под названием “О Природе человека”, где образцово изложена эта теория. Древние приписывали ее Гиппократу, но, скорее всего, ее автором был Полибий, зять Гиппок­ рата. “Природа человека” и “Древняя медицина” находятся тексту­ ально в разных плоскостях. В самом деле, в последней работе мы находим теоретическое завершение, некую генеральную схему, рам­ ками которой упорядочивается врачебный опыт. Гиппократ говорит о “жидкостях”, не систематизируя их по количеству и качеству, так же как о влиянии горячего, холодного и времен года, но лишь как о внеш­ них координатах. Полибий комбинирует доктрину четырех качеств италийских медиков с гиппократовой и получает следующую картину. Природа человеческого тела состоит из крови, флегмы (слизи), желчи желтой и желчи черной. Человек здоров, когда эти жидкости между собой хорошо темперированы, соразмерны качественно и количествен­ но, а смесь находится в равновесии. Напротив, он болен, когда один из этих элементов находится либо в избытке, либо в недостатке, от чего теряется соразмерность. С четырьмя жидкостями соотносятся четыре времени года, а также холодное и горячее, сухое и влажное.

Нижеследующий график иллюстрирует связь этих понятий с не­ которыми экспликациями (первый круг представляет элементы ита­ лийского происхождения, второй — соотнесенные между собой качества, третий — жидкости, четвертый — родственные им времена года, последние два — темпераменты человека и соответствующие им предрасположения к болезням. Можно было бы дополнить схему соот­ ношением с возрастом человека, но это и само по себе понятно; заме­ чательно совпадение с временами года).

Эта простая и ясная схема и блестящий синтез на ее основе меди­ цинских теорий гарантировали трактату безмерный успех. Гален поз­ же будет отстаивать гиппократову аутентичность этого трактата и дополнит его своей теорией темпераментов, но так, что схема сохранит свое значение “миллиарита”, каменного столба на римских дорогах, т.е. эпохального явления в истории медицины на многие тысячи лет.

Г л а в а ш е с т а я

Платон и античная Академия

1.ПРОБЛЕМА ПЛАТОНА

1.1.Жизнь и сочинения Платона

Платон родился в Афинах в 428—427 гг. до н.э. Его настоящее имя

— Аристокл, Платон — псевдоним, которому он обязан своим мощным телом; по другим сведениям, он получил его, благодаря размашистому стилю и широкому лбу (“платос” по-гречески означает полноту, ши­ роту, просторность). Отец его имел среди предков царя Кодра, мать гордилась своим родством с Солоном. И нам понятно, что для Платона с младых лет открывалась поистине идеальная перспектива политиче­ ской жизни: рождение, образование, личные склонности, все продви­ гало его в одном направлении. Все эти биографические данные существенны, ибо вошли в ткань его мышления.

Аристотель сообщает, что Платон поначалу был учеником Кратила (последователя Гераклита), и лишь позже — Сократа (встреча с учителем произошла в возрасте около 20 лет). Ясно, что Платон после­ довал за Сократом первоначально по тем же соображениям, что и другие юноши, т.е. не за тем, чтобы сделать философию целью своей жизни, а чтобы лучше приуготовить себя к политической жизни. Од­ нако события придали жизни Платона совсем иной смысл.

Первое непосредственное включение Платона в политическую жизнь относится к 404—403 гг. до н.э., когда аристократия пришла к власти, и двое его родственников — Хармид и Критий — оказались на первых ролях в олигархическом правительстве. Однако это был, без сомнения, опыт горький; разочарование вызвали методы интриг и на­ силия, пущенные в ход теми, к кому Платон всегда питал доверие.

Кульминационным событием, приведшим к полному разочарова­ нию в практической политике Афин стало осуждение Сократа к смерти в 399 году, ответственность за которое легла на демократов, вновь пришедших к власти. Итак, Платон решает держаться подальше от политики воинствующих невежд.

После 399 г. Платон удаляется в Мегару вместе с другими учени­ ками Сократа, где они были приняты Евклидом, но не задерживается там слишком долго.

В388 г., в свои 40 лет, он посетил Италию. Ранее он побывал также

вЕгипте и в Кирене, но об этих путешествиях он умалчивает в своей автобиографии (Письмо VII). И этого Письма мы узнаем, что в Италии он знакомится с пифагорейцами, в частности, с Архитом. Затем он отправляется на Сицилию, в Сиракузы по приглашению тирана Дио­ нисия I. Понятно его желание внушить тирану идеал правителя-фило- софа, который он основательно разработал в диалоге “Горгий” еще до путешествия. Однако очень скоро возникли неприязненные отношения

стираном и его придворными (как прямое подтверждение принципов, выдвинутых в “Горгии”), зато, напротив, завязалась дружба и пони­ мание с Дионом, родственником тирана, в ком Платон по-прежнему не отчаивался найти достойного ученика и в будущем философа на троне. Между тем гнев Дионисия достиг такого накала, что он как раба продал Платона спартанскому послу в Эгине. Возможно, все было проще: вы­ саженный в Эгине, находившейся в войне с Афинами, Платон почув­ ствовал себя рабом по тому, как с ним обращались. Но, по счастью, скоро он был освобожден Анникеридом из Кирены, который нашел его в Эгине.

По возвращении в Афины Платон основывает Академию (в гимнасии, расположенной в парке, посаженном в честь героя Академа), о чем впервые заявлено в диалоге “Менон”. Академия утвердилась очень быстро и стала собирать множество молодых и не очень молодых талан­ тливых людей.

В 367 г. до н.э. Платон снова отправляется на Сицилию, где вслед за умершим Дионисием I воцаряется его сын Дионисий II, который, по мнению Диона, куда более отца благорасположен к проектам Платона. Впрочем, скоро выясняется, что одним лыком шиты и сын, и отец. Дион по обвинению в заговоре сослан, Платона ждала участь узника. И лишь по причине своей занятости военными приготовлениями Дионисий, в конце концов, позволил Платону вернуться на родину.

В 361 г. предпринят третий вояж на Сицилию. В Афинах Платон нашел бежавшего туда Диона, которого ему удается убедить принять настойчивые приглашения Дионисия. Тиран снова возжелал иметь при дворе философа, дабы укрепить себя в познаниях и мудрости. Платон едет с Дионом, надеясь утвердиться в Сиракузах. И вновь его ждет расплата за наивную веру в изменение природы тирана, на этот раз едва ли не ценой жизни. И лишь благодаря Архиту и тарантинам Платону удалось спастись. В 357 г. Дион пришел все же к власти, однако править Сиракузами долго ему не довелось, в 353 г. он был убит.

В 360 г. Платон вернулся в Афины и не расставался с Академией до своей смерти, наступившей в 347 г. до н.э.

Сочинения Платона дошли до нас в своей полноте, упорядоченные грамматиком Трасиллом, они могут быть сгруппированы по следую­ щим девяти тетралогиям:

7.ЕвтифроНу Апология Сократа, Критон, Федон.

2.Кратил, Теэтет, Софисту Политик.

3.Пармениду Филеб, Пир9Федр.

4. Алкивиад 7, Алкивиад II, ГиппархуЛюбовники (Соперники).

5. Феаг, Хармид, Лахет, Лисид.

6 . ЕвтидеМу ПротагоруГоргийу Менон.

7. Гиппий Меньшийу Гиппий Больший, 7/он, Менексен.

8. Клитофонт, Государство, Тимей, Критий.

9. МиноСу ЗаконЫу Эпиномид, Письма.

Интерпретация и оценка этих сочинений породили целую серию сложных проблем, образовавшую так называемый “платоновский вопрос”

1.2. Вопрос аутентичности и эволюции творчества

Первая проблема следующая: все ли из 36 сочинений аутентичны, подлинны, и если нет, то какие из них?

Критика прошлого века, озабоченная этой проблемой, дошла до гиперкритического экстремизма, сомневаясь в подлинности едва ли не всех диалогов. Позже проблема утратила резкость и остроту, и сегодня есть тенденция считать аутентичными почти все диалоги, и даже про­ сто все.

Вторая проблема относится к хронологии сочинений. Речь идет не о проблеме эрудиции, а скорее, о том, что платоновская мысль разви­ валась постепенно, превосходя саму себя в процессе самокритики и самокорректировки. С конца прошлого века, благодаря критерию стилеметрии (т.е. на базе стилистических характеристик работ разных периодов), наконец, удалось дать, по крайней мере, частичный ответ.

Если отталкиваться от “Законов”, определенно последнего сочи­ нения Платона, то после внимательной установки его стилистических характеристик можно датировать и другие сочинения, соотнося их стилистические характеристики с предыдущими произведениями по критерию смежности.

И тогда к последнему периоду можно отнести, вероятно, следую­ щие диалоги: “Тэетет”, “Парменид”, “Софист”, “Политик”, “Фи­ леб”, “Тимей”, “Критий”, “Законы”. Таким образом получается, что “Государство” принадлежит к среднему периоду творчества Платона, предшествуют ему “Федон” и “Пир”, а перед ним — “Федр”. Можно также определить группу диалогов периода созревания, перехода от юношеских работ к более оригинальным. “Горгий”, похоже, был напи­

сан непосредственно перед первым путешествием в Италию, а “Меной”

— сразу после него. К тому же периоду созревания относится “Кратил" Диалог “Протагор”, возможно, есть блестящее завершение период^ начального творчества. Большая часть других диалогов, преимущест­ венно коротких, является, безусловно, юношескими сочинениями, 3 них обсуждается весьма изысканно сократическая проблематика. Не­ которые из них могли быть переданы в зрелом возрасте. В любо^ случае, самые значительные метафизические диалоги (“Парменид*^ “Софист”*, “Политик”, “Филеб”) — продукты зрелого творчества по­ следнего периода, что позволяет реконструировать платоновскую мысль достаточно убедительным образом.

Духовное развитие Платона началось с разработки преимущест­ венно этикополитической проблематики, начиная с позиции, к кото­ рой пришел Сократ. Затем Платон подошел к необходимости восстановить некоторые онто-космологические моменты философии физиса. Однако сделал он это неожиданно оригинальным, воистину революционным образом, который сам Платон назвал “второй навига­ цией”, т.е. путем, приведшим к открытию сверхчувственного бытия (сверхприродного, надфизического), как позже мы увидим.

Открытие инобытия и его категориальная разработка привели к ревизии целой серии вечных проблем и запустили серию новых, кото­ рые Платон неустанно углублял до самой старости.

1.3.“Записанные” и “незаписанные” теории

Впоследние десятилетия на первый план вышла третья проблема

—“незаписанных теорий”, которая усложнила “платоновский воп­ рос”. Многие ученые полагают, что от решения этой проблемы зависит корректная постановка платоновского вопроса и понимание значения платонизма в античной истории.

Древние источники свидетельствуют, что Платон в стенах Акаде­ мии вел курсы под названием “Вокруг Блага”, не желая видеть их записанными. В них шла речь о последней высшей реальности, пре­ дельных основаниях и первопринципах, причем Платон добивался от учеников их понимания через суровую систему воспитательных мето­ дов. Учитель был убежден, что знание об этих последних основаниях нельзя передать иначе как посредством приуготовления и строжайшего самоконтроля, а это может иметь место только в живом диалоге и в режиме оральной (устной) диалектики.

Всвоем “Письме VII” Платон пишет: “Познание этих вещей не подлежит передаче, подобно другим знаниям, но лишь после долгих споров об этих вещах, в процессе совместной жизни, подобно внезапно вспыхнувшей искре, рождается душа сама себя понимающая... Этим вещам научаются необходимым образом лишь совместно, совместно же

постигают истину и ложь, которые и образуют реальность как таковую, после доскональной проверки в течение длительного времени, как я говорил вначале; методом притирки одних к другим имен, определе­ ний, ощущений и образов, подвергнув их испытаниям, без зависти опробуйте их в споре, опровергая заблуждения, и воссияет внезапно познание каждой вещи в луче интеллектуальной интуиции, которая требует максимальных человеческих усилий”. По этому вопросу реше­ ние Платона категорично: “Об этом я ничего не писал. И никогда не напишу”.

Однако ученики, ассистировавшие Платону в его лекциях, кое-что все же записывали, и, таким образом, до нас эти записи дошли. Платон порицал их, более того, осуждал, считая их вредными и бесполезными, впрочем, признавал, что некоторые из его учеников неплохо поняли его лекции.

Стало быть, для понимания Платона мы не можем не учитывать эти устно выраженные доктрины, переданные устной традицией. Исс­ ледователи заметили, что некоторые диалоги, считавшиеся загадочны­ ми, непонятными в прошлом, будучи связаны с устными текстами, обретают четкий смысл.

1.4. Платоновские диалоги и Сократ как персонаж диалогов

Платон не желал писать о последних основаниях. Но даже в тех вещах, о коих решался писать, он отказывался быть систематичным и пытался воспроизвести дух сократовского диалога, имитируя его осо­ бенности, некое вопрошание без позы с пришпоривающим сомнением, с неизбежными разрывами, через которые майевтика выводит на свет истину из потаенности, настаивая и понуждая слушателя услышать свою душу, свой голос, со всеми драматическими муками, сопровожда­ ющими последние поиски. Так родился “сократический диалог”, став­ ший литературным жанром, воспринятый бесчисленными учениками Сократа, среди которых Платон, вероятно, был едва ли не единствен­ ным подлинным наследником; ибо лишь в нем мы видим истинную природу философствования Сократа, тогда как в других не находим ничего, кроме заурядного маньеризма.

Итак, философское письмо Платона — диалог109, герой которого Сократ, беседующий с одним или несколькими слушателями. Рядом с ними есть еще один, куда более важный персонаж, — читатель, кото­ рый есть собеседник абсолютно незаместимый, ибо именно ему, чита­ телю, часто выпадает задача, назначенная самой майевтикой, принять решения большинства обсуждаемых проблем.

Очевидно, что Сократ в диалогах Платона из исторической лично­ сти превращается в персонаж диалогического действа, поэтому, чтобы