149168

Опубликовано в сб. Вопросы методики обучения народному декоративно-прикладному искусству. Тез. докл. науч.-практ. конф. – Краснодар: КГУКИ, 2008. – С. 75-81.

Д. С. Шабалин

ТЕЗИСЫ О ДУХЕ Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ и администрации Красно-

дарского края (проект № 08-04-38402а/Ю).

Дух, если и принимался во внимание в гуманитарных исследованиях последнего столетия, то как бы неохотно, когда обойтись без этого было невозможно. Дух, вероятно, вообще отнесли бы к богословию, но отказывать ему в естественном существова-

75

нии, это отрицать самого себя. Дает о себе знать и трудность его рассмотрения – в силу физической «неосязаемости». Сказываются и последствия многолетнего господства государственной идеологии материализма. Хотя классики диамата и снисходили до рассмотрения духа, но явно с дискриминационных позиций – помещая в кавычки, ср.

известное выражение Маркса и Энгельса: «На «духе» с самого начала лежит проклятие

– быть «отягощенным» материей» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. – Изд. 2, т. 3. – С. 29).

Но материя – не проклятье для духа, а единственная возможность его посюстороннего существования. Материализм не мог не досадовать на дух – как лиса на виноград: за него непосредственно не ухватишься. Но, занимаясь гуманитарными проблемами, мы так или иначе обязаны вовлекать его в свои исследования, учитывать его воздействия.

О рассмотрении роли духа в его взаимодействии с материей с позиций современного знания речь в предложенных тезисах.

В чистом виде – в отдельности от материи и вне связи с материей – дух, как из-

вестно, непознаваем: он лишен каких бы то ни было внешних, фиксируемых органами чувств, определенностей, которые только и могут доставлять знанию данные. Ни про-

странственно-временных, ни качественно-количественных, ни гравитационных, ни лю-

бых других свойств, включая и такие, для обнаружения которых у человека «не преду-

смотрено» органов чувств и им не разработано какого-либо физического инструмента-

рия, дух не имеет. Возможно, что чистого, вне материи духа вообще не существует, но порождается он только с материей и через материю, которую оживотворяет и одухо-

творяет. Пребывая в живой или в одухотворенной материи, он проявляет себя, тем не менее, не как ее физическое свойство: мы знаем и уверены в том, что дух существует в нас, но не знаем, в каком месте. В одухотворенной материи, к каковой относятся,

например, произведения культуры и искусства, он так же физически отсутствует. Од-

нако же его действия сказываются на материи и наблюдаются в ней как результаты его влияния на материю. По этим продуктам деятельности в материи, по отражениям в ней или «отпечаткам» дух и познается.

Служить устойчивым физическим носителем духа – в этом состоит основная функция живой или одухотворенной материи. Дух подчиняет физические свойства ма-

териальных носителей сво-

76

ему существованию в вещественном мире, способствуя тем самым существованию и этих носителей – сформированных им для себя биологических организмов и матери-

альных проводников духовной культуры. В отличие от неорганической и неодухотво-

ренной материи, не вовлеченной в сферу духа, его одухотворяющая деятельность запе-

чатлевается в живых организмах и предметах культуры. Дух служит причиной их стро-

ения и функций. По этим функциям в структуре материальных предметов мы можем судить о свойствах материализованного в них духа. По результатам его воздействия на материю, в которой только он и может проявлять себя и в чем и заключается его нужда в ней, мы и познаем свойства духа, подобно тому, как по обнаруженному гнездовью,

косвенно мы можем многое сказать об отсутствующем обитателе.

Сам по себе дух никаких определений для нас не имеет (или они скрыты от нас в их неосязаемости) – это как бы однородная бестелесная субстанция. Весь дух целиком содержится в каждой ее доле – душе («неосязаемое, невидимое, бестелесное начало,

отделенное телом от всего остального и сознаваемое нами собой» – Л.Н. Толстой – см.

в кн.: Сорокин П.А. О русской общественной мысли. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 157).

В реальности дух так и существует – по отдельности в обособленных телах. Но эти ча-

сти духа, как на уровне его носителей, тел, так и на уровне долей, душ, обнаруживают стремление к взаимному слиянию, выказывают свое общее свойство – экспансивность,

стремление к выходу за пределы своих носителей, из чего можно вывести, что разделе-

ние духа вынужденное, и он стремится свою разделенность снять. На телесном уровне он это достигает через браки – узловые моменты в сети биологического вида. На ду-

ховном уровне это же достигается путем культурной коммуникации. Брачные узы – уз-

лы всемирной паутины жизни: каждый из «соузников» представляет для другого через себя все занимаемое данным биологическим видом пространство, а в нарождающихся поколениях – и все время.

Так проявляют себя два противонаправленных свойства духа: необходимость для своего существования связи с материей и стремление очиститься от материи через слияние с самим собой. Эти всеобщие свойства духа обнаруживают себя тоже только в связи с материей. Указанные свойства духа взаимодействуют: неукротимое стремление к воплощению и к самосохранению в неустойчи-

77

вой к изменениям материи ведет его к экспансии, к расширению его влияния; но эта же экспансия духа, направленная фактически на его слияние с самим собой путем преодо-

ления материальной разрозненности, ведет его к абсолютной простоте, к самоуничто-

жению. Дух делает это, вероятно, как бы вслепую, «автоматически» в силу присущего ему природного свойства гасить беспокойство вечно движущейся и возмущающей его материи, без которой он тем не менее не может в пространственно-временном веще-

ственном мире существовать, устремляясь к своей простоте в абсолютном покое, по существу – к своей «черной дыре», к ничто. Сочетание нерасторжимости духа и мате-

рии с их селективностью обнаруживает существование между ними противоречивой внутренней связи. Если материя и порождает духа, то как то, что она, выделяя из своего движения, преодолевает – как свой негатив, как антиматерию. Это не позволяет духу исчезнуть в «черной дыре» своего абсолюта, обрекает его оставаться у ее преддверия.

Из преодоления «помех» со стороны движущейся материи в устремленности духа к полному покою в нем образуется сила, которая формирует живую материю, нейтрали-

зующую, устраняющую или купирующую эти «помехи», уравновешивающую своим обменом веществ perpetum mobile неживой «общей материи», создающую для него от-

носительный покой. Аналогичным образом эта сила действует и на уровне сознания – в

интеллектуально-эмоциональной сфере мыслительного моделирования действительно-

сти. Ничего мистического в этом процессе нет. Эта сила существует, в своей чистоте она непознаваема, но познаваема через ее воздействие на материю.

В духе нет прогресса – он постоянен, однороден и чист. Прогресс выявляется в воздействии духа на материю – как его давление в направлении все более совершенно-

го ее приспособления к его постоянному стремлению к экспансии и покою. Так у орга-

нической и культурной материи формируется бессознательная цель. Она как бы мисти-

чески руководит ее совершенствованием. Без учета этого основного свойства духа не-

понятен механизм его взаимодействия с материей в теле и душе.

Существовать в живой или неживой материи – для духа безразлично: ему все равно, живет ли он в структурированной для себя телесной органике или, допустим, в

акустике речи, фиксирующей и передающей его через звучание в пространстве и вре-

мени

78

в виде мыслей, или, если этого недостаточно для его пространственно-временной фик-

сации и передачи, то – и на бумаге, и в камне. Дух сохраняется в той материи, которая наиболее пригодна в данных условиях для функционирования в качестве его носителя:

в нейтрализующей или купирующей пространственные, временные, механические, фи-

зические и другие его разрушающие воздействия. Материя изменчива, а духу нужен покой и для самосохранения в меняющемся мире ему приходится экспансироваться,

приспосабливая для этого соответствующие свойства все той же материи. Эта слепая неукротимая экспансивность духа представляет его универсальное свойство, доступное наблюдению по результатам ее действия. Как процесс она же составляет основы биоло-

гической и психологической жизни, эмоционального и интеллектуального мышления.

Менее всего воплощающей дух материи имелось в интонационно-

жестикуляционном доязыковом предметном мышлении: эта его материя настолько тонкая и мимолетная, что почти полностью сливается с движениями в ней самого духа.

Здесь имеются в виду синкретичная вербально-речевая и музыкально-мелодическая произносительная жестикуляция, наиболее пластично и непосредственно отражающая тонкие колебания в движениях духа. Оба эти вида произносительной жестикуляции совмещались в доязыковую эпоху в единстве предметно-жестикуляционного мышле-

ния. Со временем они функционально разошлись. Общая предшественница речевой и мелодической жестикуляции, интонация – главное средство мыслительного моделиро-

вания и речевого общения, – наиболее адекватно воплотилась в ритмоладоинтонацион-

ном эмоциональном языке музыки с упразднением интеллектуально-дискурсной функ-

ции. Сходную с музыкой функцию приобрела и поэзия в интонационно-связном произ-

ношении звуков речи. В обыденной речи первичная универсальная интонационность,

также почти утратив значения лексического плана, кристаллизовалась в супрасегмент-

ной функции. Через движения руки первичная предметно-жестикуляционная интона-

ционность приобрела художественные значения в рисунке живописи, в пластике скульптуры. Жестикуляция ручных движений, имитирующих манипулирования пред-

метами, предоставила наиболее адекватную материю и для мыслительной деятельно-

сти. Материальность жестикуляции проявляет себя в визуальлно-химических процес-

сах. Наиболее тождественным

79

самому себе чувствует себя дух в этой тонкой материи, позволяющей проявиться инто-

национно-жестикуляционному мышлению, действующему через нее в пространствен-

но-временных представлениях. Несколько более огрубляющую лексически-назывную предметность обрела речь под давлением требований не столько мышления, первичной функцией которого было деятельное моделирование предметных отношений в тонких материях или их образами, а требований материальной фиксации и передачи продуктов этого мышления другим людям. Все культурные ценности человечество выработало под давлением потребности в такой материализации духа, которая бы давала ему воз-

можность нейтрализовать препятствия, чинимые другой материей.

Дух «мыслит» своей вечной устремленностью к чистоте путем преобразования материи, в которой он вынужден пребывать. Дух «устремляет» материальные предметы или свойства, связывая их в «мысли», как течение укладывает растущие на мелководье разнообразные водоросли, или расческа – растущие в разные стороны волосы. В психи-

ческой сфере эта деятельность духа образует собственно мышление, продуцирующую мысль (образ, общее представление, понятие).

Сила духа, неуклонно стремящаяся к своей чистоте – к его самотождеству – как бы невольно связывает, обобщает, делает непрерывным, прилаженным, целым все со-

пряженные с ним в данным момент материальные элементы, выстраивая тем самым из имеющихся дискретных материальных свойств путь для движения к самому себе и оставляя после себя общую картину такого обобщения. Дух в продуктах культуры со-

ставляет тем самым сторону целостности: общую мысль, художественное единство,

связное содержание, целостную композицию, идею, пафос, понятие, означаемое. Мате-

риальная сторона предметов культуры предстает перед нами в виде дискретных, разно-

родных и частных средств выразительности, скоплений элементов, физических про-

водников, конкретных в своей реализации семиотических означающих. Господство-

вавший в последнее столетие подход к изучению предметов культуры лишь с одной,

материальной стороны, представлявший при этом их духовно-содержательную сторону как независимые от них значения, семиотизировал гуманитарные дисциплины, и даже тотально их информатизировал. В итоге мы получили ряд изоморфных наук, в которых духовная составляющая сведена к значениям: элементарной семиотики, семиотики тек-

стов, семиотики культуры и даже социальной семиотик. Каждая из этих дисциплин вы-

казывает свои претензии на универсальность – на место, по праву принадлежащее иг-

норируемой ими духовной стороне. Дух сведен к значениям: знаков, текстов произве-

дений, предметов культуры, социальных субъектов. Тем самым значимость духа в

80

культурологии неоправданно принизилась. Семиотическое рассмотрение гуманитар-

ных отраслей знаний вообще полезно с точки зрения их структурирования. Но в нем следует, на наш взгляд, уделять больше внимания изучению живой или одухотворен-

ной материи в естественном языке, искусствах, в предметах материальной культуры (к

чему автор и сам стремится, в частности, в издаваемой им серии «Материалы и иссле-

дования по древнерусской музыке» и в других работах).

81