Параметризация паремиологии как аксиологического кода лингвокультуры (90

На правах рукописи

Тразанова Наталья Юрьевна

ПАРАМЕТРИЗАЦИЯ ПАРЕМИОЛОГИИ КАК АКСИОЛОГИЧЕСКОГО КОДА ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ

Специальность 10.02.19 – теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Иркутск – 2012

2

Работа выполнена в федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Иркутский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Серебренникова Евгения Фёдоровна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры теоретической лингвистики ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет»

Даниленко Валерий Петрович

кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков ФГБОУ ВПО «Байкальский государственный

университет экономики и права», г. Иркутск

Пруцких Андрей Александрович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Нижневартовский государственный гуманитарный университет»

Защита состоится «10» мая 2012 года в 10:00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.071.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в Иркутском государственном лингвистическом университете по адресу: 664025, г. Иркутск, ул. Ленина, 8, ауд. 31.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке «Иркутского государственного лингвистического университета».

3

Диссертация посвящена анализу паремиологии как универсального лингвокультурного феномена, который объединяет паремии - языковые «коллективные репрезентации» древнейших исходных смыслов, ценность которых неизменно апробируется и утверждается в социокультурной эволюции в межпоколенной семиотической трансляции опыта.

Значимость паремиологического фонда языка как сокровищницы народной мудрости раскрыта в филологических исследованиях на материале различных языков [русского - Даль, 1853, Буслаев, 2006, Аникин, 2001, Пермяков, 1970, 1988, Баранов, 1989, Потебня, 1990, Верещагин, Костомаров, 1990, Жуков, 1991, Савенкова, 1999, Телия, 2006; английского – Mieder, 1995, Taylor, 1996, Тармаева, 1997; китайского и испанского - Корнилов, 2003; немецкого - Штейнгарт, 2006, Семёнова, 2007; татарского - Юнусова, 2007; финского - Kuusi, 1998; японского -

Гуревич, 2003, 2005, 2006, Завьялова, 2007 и др.].

Анализ паремий производился в целях установления их источников, состава, структурных, референциальных и семантических характеристик [Ф.И. Буслаев, С.Г. Гаврин, Ю.А. Гвоздарёв, В.И. Даль, В.П. Жуков, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, А. Крикманн, В.М. Мокиенко, Г.Л. Пермяков, В.Н. Телия, M. Kuusi, W. Mieder, A. Shirly]. В семиотике интенсивно изучаются языковые единицы «провербиальной» семантики, служащие средством выражения доксы [Visetti, Cadiot, 2006], лежащие в основе стереотипных представлений, к которым относятся различного рода афористические формулы, ряд которых имеет открытый характер в каждый момент времени социокультурной эволюции.

Несмотря на различные мнения в определении конститутивной единицы паремиологического фонда, в качестве таковой наиболее часто признаются паремии типа пословиц, поговорок, представляющие по своей структуре мини-тексты [Телия, 1996]. Ядерными единицами паремиологии считаются пословицы и поговорки народного (фольклорного) происхождения, передаваемые из поколения в поколение [Пермяков, 1988, Жуков, 1991].

Установлены основные признаки ядерного состава паремиологии: идиоматичность, коллективность создания, невозможность датировки первичных источников, иносказательность, воспроизводимость в речи; способность к реактуализации и модификациям при сохранении древнего ядра, а также оценочный способ отражения мира и универсума культуры, подвижность аксиологического статуса паремий и их состава в отдельные моменты времени. Особо подчеркивается логическая сущность пословиц, формулируемых в виде суждений здравого смысла.

В этой связи паремиология обобщенно характеризуется как фундаментальное текстовое пространство внутри целостной сферы «языка и культуры» [Лотман, 2000]. Как тексты культуры, паремии обладают экспрессивными и аргументативными качествами целостных посланий: лаконично и образно сформулированных оценочных смыслов - индикаторов этнокогнитивного своеобразия лингвокультуры. Именно паремии типа пословиц и поговорок признаются экспонентами глубинного когнитивного уровня языковой личности, идентифицирующей его как члена конкретной лингвокультуры [Караулов, 2004].

4

Врамках теоретических моделей «языковой картины мира» [Вайсгербер, 2004], «концептосферы» [Лихачев, 1993], семиосферы [Лотман, 2000], «национальной картины мира» [Корнилов, 2003], «лингвокультуры» [Воробьёв, 1997; Воркачёв, 2001], усилия направлены на определение концептуальных констант лингвокультуры, в ряду которых особая роль придается прецедентным феноменам [Караулов, 2004; Привалова, 2005; Маслова, 2007], «словарю» культурных концептов [Степанов, 1997], иерархии констант семиосферы человека и общества [Лотман, 2000], «антологии» концептов [Карасик, 2004], «ключевым словам» культуры [Шмелев, 2005], типологии «персонажей» лингвокультуры [Васильева, 2010], «характерологии», составляющей своеобразие образа национального мира [Гачев, 1998], менталитета, национального характера [Воробьев, 1997]. В качестве интегрального кода языка и культуры особое внимание уделено в целом идиоматике языка [Телия, 1996; Гуревич, 2005], при том, что паремиология не выделялась в качестве специального объекта такого рода исследования.

Интерес к паремиям в ряду знаков традиционной культуры связан также с их креативным игровым потенциалом в современном обществе, в котором усиливается воздействующая сила слова в координатах медийности, интертекстуальности, компрессии и экспрессивности в передаче содержания [Тармаева, 1997; Бутько, 2008].

Обладая такими характеристиками, паремиология, представленная ее ядерным фондом, образует «систему общей морали» [В.Н. Телия] и конституирует собой соотносящуюся с «вечным» миром ценностей [Уайтхед, 1990], «трансцедентальную» оценку [Кант, 1965], к которой прибегает языковая личность для реализации эффективной эмпирической оценки. В этой связи встает вопрос о сущностных параметрах паремиологии, которые определяют ее качество аксиологической системы, обеспечивающей возможность оценивания неопределенной множественности ситуаций постоянно изменяющегося жизненного мира [Гуссерль, 1998].

Внастоящее время изучение паремиологии как части идиоматики языка вписывается в постановку ряда важных теоретических проблем. С точки зрения когнитивной лингвистики постулируется идея о том, что изучение идиом являет собой идеальный локус для понимания флексибельной, гибкой природы естественного языка и человеческой мысли [Gibbs, 2007, с.721].

Врамках теории открытых систем формулируется задача адекватного описания состояния системы на разных уровнях в русле определения параметров внутреннего порядка, определяющих поведение, способ функционирования системы

испособствующих информационному сжатию в процессах моделирования больших знаковых массивов [Хакен, 2010].

Ваксиологическом плане, исходящем из ценностной морально-этической обусловленности жизненного мира и «властного» эффекта дискурса [Вебер, 1994; Хабермас, 2000; Гоффман, 2000; Степанов, 1995; Ивин, 2006], открытой является проблема соотношения устойчивых и порождаемых в ходе эволюции ценностных кодов культуры и личности.

5

Вэтой связи возможным становится утверждение о том, что паремии не могут рассматриваться изолированно или в виде отдельных тематических групп, они упорядочены в континууме, пре-структурованном особым образом.

Для раскрытия подобного рода упорядоченности семиотического образования оптимальным представляется понятие «кода». Семиотически данное понятие исходит из определения феномена языка в дихотомии язык/речь [Соссюр, 1977, С.100-111]. Код специфицирует соотношение язык/речь в плане способа и возможностей переключения между данными двумя знаковыми ипостасями, отражает аспект опредмечивания пре-структурированного опыта в актуальном высказывании на данном языке. Уточненный в ходе дискуссии в 70-хх гг. ХХ века [Леви-Стросс, 1985, Эко, 1998 и др.], «код» согласуется с современным представлением о языке как «программирующей и регулирующей модели» для человека и общества [Якобсон, 1983, С.102-117].

Впрограммных положениях У. Эко поставлена проблема деонтологизации кода как жесткой структуры и необходимость его понимания как эпистемологической модели, предусматривающей выход за пределы наблюдаемой на определенном уровне анализа структуры. В этом плане исследование паремиологии ориентирует анализ на выход за пределы выраженного в структуре паремии буквального смысла и имплицируемого им подтекстового смысла к структурам – параметрам глубинного плана, еще более приближающим к познанию природы знакового образования. Параметризация определяется как выявление измерений - параметров континуума, с помощью которых устанавливается когнитивная «наладка» модели [Кубрякова, 1996, с.119].

Активному использованию понятия «кода» как модели способствует разработка проблем соотношения сознательного и бессознательного в русле значимости «древнейших» и наиболее устойчивых смыслов на уровне «коллективного бессознательного», «архетипов» [Юнг, 1995]; развитие теории открытых систем [Пригожин, Стенгерс, 1986] и обоснование таких понятий, как «фрактальность», синергия, близких к понятиям «диалектичности» [Лосев, 1990], формирование междисциплинарного поля лингвистики и аксиологии [Вебер, 1994; Каган, 1997; Ильин, 2005; Ивин, 2006; Вольф, 1985; Арутюнова, 1988; Казыдуб,

2006; Серебренникова, 2008; 2011].

Актуальность выполненной работы, таким образом, обусловлена возрастающим интересом к выявлению способов упорядоченности моделирующих семиотических систем для человека и общества и, в частности, систем «исходных» древнейших смыслов лингвокультуры, оказывающихся «предельными» в регулировании многообразного семиотического взаимодействия в обществе и культуре. Актуальным является дальнейшая разработка методологии анализа в русле аксиологии живых систем. Перспективным является изучение содержания коллективных репрезентаций в контексте ценностного измерения языковых картин мира.

Объектом исследования выступают паремии типа пословиц, поговорок, сентенций, рассматриваемые с точки зрения их формы, содержания, взаимосвязей, в

6

основном, на материале японского языка. Паремии русского языка привлекаются в качестве фона для реализации задач исследования.

Предметом исследования являются виды и способы упорядоченности ядерного фонда паремиологии, определяющие позицию отдельных паремий и аспекты кодовой модели паремиологии.

Целью исследования является раскрытие сущности паремиологии как аксиологического кодового пространства лингвокультуры путем ее параметризации.

В связи с поставленной целью, задачами исследования являются:

1) обоснование квалификации паремиологии как особого семиотического пространства;

2) отграничение понятия «код» по отношению к паремиологии;

3)определение понятия «аксиологическая параметризация», а также базовых положений ее реализации;

4)уточнение статуса паремии как аксиологемы;

5)установление видов параметров - структурных сопряжений и конфигураций, определяющих способ функционирования паремиологии как кода и позицию паремии в параметризованном пространстве;

6)выявление нормативно-прескриптивной природы паремиологического пространства путём систематизации паремий по параметру деонтического отношения;

7)определение характеристик и принципов воздействующего потенциала

паремий;

8)установление заданных в паремиологии «кодексов» поведения по сферам приложения.

При решении поставленных задач используется комплексная методика анализа. В качестве основных подходов используются параметризация, системный принцип и моделирование. Под моделированием понимается способ структурирования сложного семиотического образования в виде модели, отражающей образ естественного оригинала, совокупность его релевантных признаков и отвечающей принципу полезности использования [Stachowiak, 1973, S.131-133]. Применяются также интерпретация, инференция, этносемиометрия, анализ словарных дефиниций, контекстуальный анализ, элементы квантитативного анализа, перевод как способ уточнения содержания предмета суждения, концептуальный и категориальный анализ, сопоставительный анализ.

Материалом для исследования послужили «Словарь древних японских

пословиц» [ , 2004], «Новый словарь японских пословиц» [, 2003], «Толковый словарь японского языка» [ , 1998], «Пословицы и поговорки Японии» [Киреев, 2007], «Японско-русский фразеологический словарь» [Быкова, 2007], «Так говорят японцы. Крылатые фразы на японском и русском языках» [Васина, 2007], «Пословицы русского народа» [Даль, 2001], «Словарь русских пословиц и поговорок» [Жуков, 1991], «Малые жанры русского фольклора: пословицы, поговорки, загадки» [Морохин, 1979]; «Большой фразеологический словарь русского языка» [Телия, 2006]. Общий массив рассмотренных паремий японского языка составил 7000 ед., из которых отобрано и проанализировано в

7

качестве репрезентативных примеров 314 единиц. Из общего массива паремий русского языка в качестве примеров в работе представлена 181 единица.

Теоретической базой диссертационного исследования послужили положения семиотики и семиотики культуры [Ч.С. Пирс, Ч.У. Моррис, В.Я. Пропп, Ю.С. Степанов, Ю.М. Лотман, Г.Г. Почепцов]; положения и концепции кода в лингвистике [Ф. де Соссюр, К. Леви-Строс, Р. Барт, У. Эко, Р. Якобсон]; положения аксиологии [М.С. Каган, В.В. Ильин, А.А. Ивин] и аксиологически ориентированной лингвистики [Е.М. Вольф, Н.Д. Арутюнова, Н.М. Казыдуб, Е.Ф. Серебренникова]; положения культурологии, лингвокультурологии и концептуального анализа [Ю.С. Степанов, В.В. Воробьёв, С.Г. Воркачёв, Г.Д. Гачев, П.С. Гуревич, В.И. Карасик, В.А. Маслова, З.Д. Попова]; теория паремиологии и исследования в области жанров и текстов традиционной культуры [В.И. Даль, Ф.И. Буслаев, Г.Л. Пермяков, В.П. Жуков, Л.Б. Савенкова, В.М. Мокиенко, О.А. Дмитриева, С.Е. Никитина, Е.Ю. Кукушкина, В.Н. Телия].

В теоретическую базу входят также положения и выводы исследований в области японского языка и культуры, истории Японии [В.М. Алпатов, Р. Бенедикт, Т.П. Григорьева, Д.Г. Главева, Л.Б. Киреева, В.В. Овчинников, А. Прасол, В.А. Пронников, И.Д. Ладанов, П.А. Решетникова, Т. Сакаия, Е.С. Штейнер, Takie S. Lebra, K. Okakura, T. Toshiaki], в частности, паремиологии и фразеологии японского языка [С.А. Быкова, Т.М. Гуревич, Н.И. Васина, Ю.П. Киреев], ключевых понятий японской культуры [В.М. Алпатов, В.В. Овчинников, A.Wierzbicka].

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что объясняется природа паремий как исходных и одновременно предельных оценочных смыслов лингвокультуры. В аксиологически ориентированную лингвистику вводится методологическое понятие параметризации, на основе которой устанавливается упорядоченность паремиологии в модели кода, образованного познавательным и нормативно-прескриптивным аспектами. Предложены схемы картирования позиции аксиологемы в параметризованном паремиологическом пространстве.

На защиту выносятся следующие положения:

1.Паремиология моделируется как параметризированный деонтический код, в котором паремия занимает позицию, определяющую ее потенциал вариативной эмпирической оценки аргументативно «предельного» характера.

2.Параметры отражают структурирование опыта познания и оценивания жизненного мира человека и определяют бинарность модели кода в познавательном и нормативно-прескриптивном аспектах.

3.Параметры устанавливаются по типу логико-мыслительных сопряжений и конфигураций взаимозависимости в виде образно-символических корреляций, корреляций по принципу комплементарности, интердепенденций полярных аксиологем, конфигурации аксиологических ключей, параметра возведения к категории, реконструкции цветовых рядов.

4.Превалирующим типом сопряжения являются образно-символические корреляции, организованные отношениями включения, противопоставления, проекции, структурирования ряда, вырисовывания сцены фабульного характера,

8

цветового кода. В структурной иерархии статус мировоззренческого параметра имеет отношение включения/подключения к понятийной доминанте, возведение

к категории и аксиологическим ключам.

5.Эвристичность параметров проявляется в диалектическом соотношении комплементарности, релятивизации, образности, наглядности, амбивалентности, асимметрии, парадоксальности, иронии, гармонизации формулируемого содержания, включенности образа человека в мир природы на основе сходства, подчиненности, что в целом определяет вероятностные интерпретационные возможности паремий.

6.Нормативно-прескриптивный характер кода паремиологии выявляет действенную природу деонтического предписывающего «посыла» - назидательной установки, связанной с осуществлением «власти» авторитетной позиции «сказителя», формулирующего суждение. В паремиологии кодифицируются модели образа действия и нормативного отношения к миру и другим людям в виде совокупности нормативов - «кодексов»: мировоззренческого, социального, морально-нравственного, трудового, дидактически-воспитательного, семейного, эстетического, религиозного, любовного характера.

7.Воздействующий потенциал кода диверсифицирован двумя способами формулирования суждений-регулятивов: визуально-иконическим и акциональнодирективным, и структурирован в виде прямых и непрямых предписаний. Ряд директивных актов включает в себя категорический императив, наставление, совет, аргументатив, инструкцию, правило, максиму. Визуально-иконические регулятивы представлены контемпляциями, образными сценами, вопрошанием.

8.Акционально-действенный и визуально-иконический способ формулирования предписания характеризуется соответственно категоричной и не категоричной тональностью, каждая из которых релятивизируется в соотношении с другими параметрами кода.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты вносят вклад в решение проблем структурирования и трансляции оценочного опыта человека; в разработку актуальной в современной семиотике проблемы моделирования важнейших ценностных кодов культуры с точки зрения их содержательных компонентов и нормативно-прескриптивного воздействующего потенциала.

Практическая ценность диссертации состоит в возможности применения ее основных положений и результатов в курсах семиотики, лексикологии и фразеологии японского и русского языков, а также теории межкультурной коммуникации, в теоретических курсах по лингвокультурологии, дискурсивной лингвистике, социолингвистике, аксиологически ориентированной лингвистике, в научно-исследовательской работе аспирантов, а также студентов при написании курсовых и дипломных проектов.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались в 2008-2011 гг. на заседаниях кафедры французской филологии Иркутского государственного лингвистического университета. По теме диссертации были сделаны доклады: на III-

9

ей международной научно-практической конференции «Славянские языки и культуры: прошлое, настоящее, будущее» (Иркутск, май, 2009); международной конференции «Коды русской классики: «дом», «домашнее» как смысл, ценность и код» (Самара, ноябрь, 2009), конференции «Коммуникативное пространство контактирующих языков» (Иркутск, декабрь, 2009), пленарном и секционном заседаниях конференции в рамках Недели науки (Иркутск, март, 2010), секционном заседании научно-практической конференции «Аспирантские чтения ИГЛУ-2011» (Иркутск, май, 2011). Основные положения диссертации отражены в 12 публикациях общим объемом 4,9 п.л., две из которых размещены в ведущем научном рецензируемом издании: «Вестник Иркутского государственного лингвистического университета».

Структура работы определяется ее целью и задачами и отражает основные этапы исследования. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка литературы, включающего 226 наименований, в том числе 24 на иностранном языке, списка использованных словарей, списка источников примеров и приложения. Общий объем работы составляет 255 страниц печатного текста.

Во введении определяется общее направление исследования, его цель, задачи, объект, методы исследования, обосновывается актуальность, указывается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

Впервой главе «Теоретические основания параметризации паремиологии как аксиологического кода» отграничивается ядерный фонд паремиологии в качестве объекта исследования, определяются особенности паремиологии как лингвокультурного пространства, специфицируется понятие «код» по отношению к паремиологии, уточняется статус паремии как аксиологемы; представляется параметризация как способ моделирования кодового пространства; устанавливаются основания типологии параметров.

Во второй главе «Структурные сопряжения - параметры аксиологического кода» производится параметризация паремиологии как познавательной модели, преструктурирующей оценочный опыт. Устанавливаются и интерпретируются структурные сопряжения и конфигурации, составляющие параметры кода.

Втретьей главе «Градуальная параметризация паремиологии как нормативно-прескриптивной модели» осуществляется систематизация паремий как регулятивов по параметру возведения к категории деонтического отношения, подчиняющегося принципам градуальности, вариативности, полифоничности, тональности. Выводятся общие характеристики паремиологического пространства как аксиологического кода, задающего «кодексы» поведения по сферам приложения

кразличным аспектам жизнедеятельности, возводящие к определенным ценностям. Обосновывается итоговое положение о зависимости семиотического потенциала паремии от ее позиции на пересечении параметров.

Взаключении обобщаются результаты проведенного исследования и определяются перспективы разработки данной темы.

Приложение содержит материал, необходимый для иллюстрации ряда теоретических положений диссертации.

10

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Установленная в ходе многостороннего опыта исследования признаковая феноменология и деонтическая телеология паремиологии выявляет сущность ее ядерного фонда как лингвокультурного пространства, континуум которого измеряем. Измерения пространства представляют собой когнитивного характера параметры, которые, категоризуя опыт познания и оценивания в горизонте жизненного мира этнолингвокультурного сообщества, кодируют данный опыт в структурах, образованных взаимными, встречными и обратными связями между паремиями – единицами кода. Данные связи и составляющие их структуры классифицируются как сопряжения и конфигурации. Сопряжение моделируется как способ параметризации, выявляющий типы структур соотнесения, корреляций на основе логико-мыслительных операций и образной представленности. Конфигурация моделируется как способ параметризации, устанавливающий принципы взаимозависимости, взаимообусловленности паремий в аксиологическом континууме.

Впараметризованном континууме паремии проявляют такие качественные характеристики, как амбивалентность, релятивность, комплементарность, парадоксальность, что свидетельствует о не жестком, децентрированном характере аксиологического кода, а также об осознании сложности и неоднозначности мира и гибкости оценивающей мысли человека. Позиция паремии внутри континуума восстанавливается ассоциативно и интерпретативно. Параметры организуют континуум по принципу пересечения и иерархизованности, в зависимости от степени абстрагирования в кодировании опыта познания.

Приобретающие «инвариантный» характер в лингвосемиозисе, параметры представляют собой трансцедентальную консенсуальную оценку, позволяющую производить заданное кодом вероятностно-множественное «прочтение» - эмпирическое оценивание посредством конкретной паремии актуально переживаемых состояний, наблюдаемых обстоятельств жизненного мира в ситуации когнитивной неопределенности. Моделирование паремиологии как кода и, шире, «мета-кода», обращенного к пространству культуры и аксиосфере, выявляет два аспекта модели: познавательный, кодирующий оценочный опыт, и «коммуникативный», нормативно-прескриптивный, исходный от сущности паремии как «послания», имплицирующего «живое соприсутствие» [Ж. Деррида] адресанта и адресата.

Вкодовой модели паремия выступает в функционале аксиологемы. Аксиологема представляет собой оформленную в виде мини-суждения коллективную репрезентацию опыта переживания и оценки жизненного мира человека, которая, будучи исходным смыслом культуры, способна быть и смыслом «предельным» для актуального семиозиса, что объясняется консенсусной [Хабермас, 2000] непрерывностью и преемственностью когнитивно-коммуникативного опыта во времени и пространстве под влиянием максимы «общего согласия» [Кант, 1965] в регулировании «социальной драматургии» [Гоффман, 2000].