Истра - начало стрелецких казней (80
..pdfИстория на карте губернии
Юрий Баранов
ИСТРА – НАЧАЛО СТРЕЛЕЦКИХ КАЗНЕЙ
Сдетства Пѐтр Первый ненавидел и боялся стрельцов.
Вдесятилетнем возрасте он стал свидетелем того, как жестоко они расправились над некоторыми близкими ему людьми. Не осознавая ещѐ, что в дворцовых переворотах главные фигуры – за кулисами, он насмерть перепугался исполнителей. С тех дней пошли его неврозы и трясение головы. Когда Пѐтр подрос и начал свои преобразования, он постарался избавиться от стрелецкой вольницы.
Аэто была вольница не хуже казацкой, только обреталась она в столице. Здесь у стрельцов, корнями вросших в московскую землю, были на посадах добротные дома с богатыми садами-огородами и разнообразной живностью, многие держали лавки, торговали. Отстоял смену в карауле
– и к хозяйству. Никакой казармы! Сначала Пѐтр послал стрельцов в дальний поход, на Азов. Ну, надо, так надо. Но после того, как побили турка, стрельцов, вопреки их ожиданиям, не вернули домой, а послали на литовскую границу, в Великие Луки (агрессивная Литва ещѐ держала под оккупацией много исконно русских земель). А московские стрельцы сроду не несли погранслужбу, их дело было: грозной для врагов силой окружать царский трон. Как золотое время вспоминали они царствования отца и деда Петра, Алексея Михайловича и Михаила Федоровича. Новый же царь, по всему выходило, видел опору не в них, а в немцах.
В конце концов, после многих споров, четыре стрелецких полка, расквартированных в Великих Луках, решили идти в Москву. Чѐткой программы у них не было, но прежде всего они хотели повидаться со своими семьями, от которых были оторваны более двух лет. И была у стрельцов тревога за будущее державы, за весь строй русской жизни. Слыхали они, что царь Пѐтр велит одеваться в немецкое платье и брить бороды, то есть попирает все православные понятия. Недаром вокруг него столько немцев, и первый – Лефорт, от которого они уже натерпелись под Азовом. И, наконец, вопреки всем представлениям о приличиях и царском достоинстве, Пѐтр поехал путешество-
1
вать по странам, живущим по законам чужебесия, и не как царь поехал, а как «бомбардир Пѐтр Михайлов». Срам, да и только! Летом 1698 года четыре стрелецких полка пошли из Великих Лук на Москву – без конкретного плана, но с общим желанием вернуть столицу к старому порядку, а немцев побить. 17 июня они подошли к Воскресенскому (Ново-Иерусалимскому) монастырю на реке Иордан, как патриарх Никона велел называть Истру.
Здесь стрельцов уже ждали. Навстречу им из Москвы подошли петровские войска под командованием генералиссимуса Шеина. Командовал операцией генерал Гордон, также известный стрельцам по Азовскому делу. Несколько раз Гордон говорил со стрельцами, уговаривая их образумиться, но только вызывал раздражение своим неистребимым «немецким» акцентом. Хотя Патрик Гордон уродился не немцем, а шотландцем, был, как бы мы теперь сказали, офицером-контрактником в Швеции и Польше, а затем, уже почти четыре десятка лет находился на русской службе, но для простого русского народа все западноевропейцы были немцами.
Переговоры шли на берегах Истры (Иордана); на одном стояли «мятежники», которые вовсе не считали себя мятежниками, а на другом – «продавшиеся немцам» семѐновцы, которые вовсе не считали себя продавшимися немцам. Когда сроки ультиматума истекли, русские люди начали стрелять по русским людям из пушек. Тогда, на берегу Истры, было убито 29 стрельцов и 40 – ранено. Увы, вскоре оказалось, что это только цветочки. Стрельцы начали разбегаться, но солдаты их ловили и подводили под «дознание». Оно производилось тут же, в полевых условиях. Пытали кнутом и огнем. Одни показывали, что шли на Москву только жѐн повидать. Другие – чтобы пожаловаться на своѐ военное начальство в Великих Луках, которое вдвое недоплачивает им положенное жалованье. Третьи не скрывали, что собирались бить бояр и немцев. В разных источниках сведения о числе казненных различны, даются цифры от 78 до 130 человек. Остальных захваченных стрельцов, числом 1845, генералиссимус Шеин разослал по монастырям. Увы, увы, и этим дело не завершилось.
Когда царь Пѐтр, отменив запланированное посещение Венеции, срочно вернулся в Москву, он затребовал все дела о допросах и пришел в ярость. Ни в одном протоколе не упоминалось имя его ненавистной сестры, царевны Софьи! А Пѐтр твѐрдо рассчитывал, опираясь на показания стрельцов, покончить с нею, уже заточѐнной в Новодеви-
2
чий монастырь. И царь велит провести повторное дознание стрельцов, дав недвусмысленное приказание – выбить компромат на Софью. И началась кровавая вакханалия.
Из монастырей свезли 1714 человек (109 к тому времени сумели сбежать). Дознание проводилось в подмосковном селе Преображенское, ныне вошедшем в черту мегаполиса. Как пишет историк Н.И.Костомаров, «Устроено было четырнадцать застенков, и каждым заведывал один из думных дьяков и ближних бояр Петра. Признания добывались пытками. Подсудимых сначала до крови пороли кнутом, подвесив на перекладине со связанными сзади руками. Если стрелец не давал желаемого ответа, его клали на раскалѐнные уголья. В Преображенском селе ежедневно курилось до тридцати костров с угольями для поджаривания стрельцов. Сам царь с видимым удовольствием присутствовал при этих варварских истязаниях. Если пытаемый ослабевал, а между тем нужен был для дальнейших показаний, то призывали медика и лечили несчастного, чтобы подвергнуть новым мучениям. Под такими пытками стрельцы сначала сознались, что у них было намерение поручить правление царевне Софье, но никто из них не показал, что она сама подущала их к этому замыслу! Петр приказал ужесточить пытки. Тогда некоторые стрельцы показали, что один из их товарищей (который в розыске не оказался), Васька Тума, привѐз из Москвы письмо от имени Софьи, получивши его через какую-то нищую… Нашли эту нищую, но она ни в чем не созналась и умерла в мучениях под пыткою. Взяли пятерых служительниц Софьи и подвергли их жестоким пыткам. Показания этих женщин были таковы, что только при сильных натяжках можно было обвинить Софью. Сама Софья, допрошенная Петром, объявила, что никогда не посылала никаких писем в стрелецкие полки. Наконец, одна монахиня показала, что слышала от служанки Жуковой о желании стрельцов прийти в Москву и возвести на престол Софью. Под пыткой Жукова указала на одного офицера. Этого в свою очередь подвергли пытке, а Жукова потом сказала, что она его оговорила напрасно. Когда же еѐ снова стали пытать, она опять обвиняла его; это может служить образчиком, какого рода были отбираемые тогда показания».
Для устрашения народа Пѐтр повелел производить казни в столице; из села Преображенского потянулись длинные обозы с обречѐнными. По древним обычаям, к царю пришел патриарх Адриан с иконой – просить о милости. Пѐтр накричал на предстоятеля Русской Православной Церкви и
3
выгнал его. 30 сентября царь сам начал казни – прискакав
вПреображенское, он лично отрубил головы пятерым стрельцам. В тот день в Москве было повешено двести человек. Это была самая распространенная казнь в те страшные дни. Некоторым рубили головы, некоторым ломали колѐсами руки и ноги. Надолго запомнилось людям 17 октября. Тогда в селе Преображенское были обезглавлены 109 человек. Роли палачей исполняли высшие сановники государства. Сам Царь-Антихрист (с таким народным прозвищем Петр вошѐл в историю) наблюдал за побоищем, сидя на коне. Только два царя в нашей истории лично казнили людей и наслаждались зрелищем пыток – Иван Грозный и Пѐтр Первый.
Ненавистной сестре царь уготовил пытку моральную. Перед Новодевичьим монастырѐм было повешено 195 человек, а трѐм из них, висевшим у самых окон софьиной кельи, в руки вложили бумаги в виде челобитных. Последние 177 человек из числа стрельцов были казнены в феврале 1699 года. Но даже и этого было мало Петру. Он не разрешил убирать трупы до весны, а потом повелел зарыть их в ямы и установить плиты с шутовскими оскорбительными надписями. Наконец-то царь мог не бояться стрельцов – и Софьи. Еѐ насильственно постригли в монашки, она прожила ещѐ пять лет. Заметим, казнить сестру он ещѐ не решился. Ничего, пройдѐт несколько лет, и Пѐтр проведѐт жестокое дознание над своим единственным сыном. Царевич Алексей будет задушен в тюремной камере, а его отец
втот вечер устроит весѐлый пир.
4