Наумов Современные проблемы философии науки 2011

-образование как ключевая детерминанта социального и экономического прогресса;

-особенно важное значение 12-летнего обучения подрастающего поколения;

-повышение научно-технической грамотности широких слоев населения;

-повышение ответственности науки перед обществом, в том числе и в плане эффективности выделяемых на ИР финансовых ресурсов.

Главная сущность изменений, которые произошли в 90-е годы в научно-технической политике США и Европейского Союза, с точки зрения сотрудника Центра изучения научно-технической поли-

тики, заключается в том, что правительства (в случае ЕС – это правящие органы) сместили акценты рассматриваемой политики14. Раньше упор делался на создание новых технологий (политика, ориентированная на поставку таких технологий народному хозяй-

ству – supply-oriented technology policy), а сегодня правительства,

сохраняя и по-прежнему поддерживая созидательный потенциал, стремятся дополнить его инновационной политикой, в центре которой ставится проблема внедрения, коммерциализации и распространения новых технологий. Стало быть, если ранее основное внимание уделялось разработчикам новинок, то теперь столь же важными представляются интересы их потребителей, использующих новшества для разработки и выпуска новой или более качест-

венной рыночной продукции (technology-user oriented policy). Госу-

дарственная научно-техническая политика (ГНТП) становится сбалансированной благодаря одновременной и более-менее равной поддержке как производителя, так и потребителя технологий. Движущей силой такого рода изменений являются все более обостряющаяся конкуренция производителей высокотехнологических товаров на мировом рынке и, соответственно, стремление государства поддержать и усилить конкурентоспособность национальных экономик.

14 Vonortas N.S. Technology policy in the United States and the European Union: shifting orientation towards technology users // Science a. publ. policy. – Guildford, 2000. – Vol.27, N 2. – P.97-108.

31

С приходом к власти Б. Клинтона и А. Гора появился официальный документ, в котором провозглашалась активная поддержка гражданской технологии, сконцентрированной на содействии подъему экономики (документ Белого дома «Технология и экономический рост Америки, новое направление обеспечения экономической мощи», 1993 г.). Он был опубликован всего через несколько месяцев после инаугурации, и на первой же странице говорилось: «Американская технологическая политика должна переориентироваться на усиление экономической мощи и содействие ускорению экономического роста. Традиционная роль федерального правительства в развитии технологии ограничивалась поддержкой фундаментальной науки и целевых (mission oriented) исследований в Министерстве обороны, НАСА и других ведомствах. Такая стратегия была правильной для предыдущего поколения, но она не соответствует требованиям сегодняшнего дня. Мы не можем полагаться просто на благотворное восприятие военных технологий частным сектором. Мы должны прямо ставить перед собой такие цели... по-

могая частным фирмам развивать инновации и получать от них прибыли»15.

Основные принципы новой ГНТП США сводятся к следующим действиям.

1.Правительство должно частично сместить свои приоритеты с крупных государственных проектов в сторону помощи частному сектору в совершенствовании применяемых им технологий и конкурентной борьбе на мировом рынке. Национальная оборона уже не может быть технологическим лидером в целом ряде самых передовых областей. Государственным организациям следует покупать готовые новейшие технологии у частных фирм. Ведомства, имеющие солидную научно-техническую базу, должны в меру своих возможностей сосредоточиться на разработке технологий двойного назначения.

2.Правительство должно стремиться сбалансировать свою ГНТП, дополнив разработку новых технологий акцентом на их применение и распространение, оно должно обеспечить частным фирмам возможность находить, получать, приспосабливать к своим условиям и использовать новые технологии.

15 Ibid., P.98.

32

3.Правительствам штатов следует усилить свою роль в ГНТП. По меньшей мере они должны быть готовы помогать малым фирмам привлекать капитал и активно заниматься пропагандой и распространением инноваций, в частности, используя службы помощи

всовершенствовании производственных процессов.

4.Необходим активный и постоянный диалог между правительством и промышленностью, который помогал бы правительству в выработке решений, касающихся гражданских технологий. Многие проблемы могут решаться в рамках кооперации между частными фирмами и государственными организациями.

5.Реформированное правительством и конгрессом антитрестовское законодательство позволяет фирмам объединять свои усилия, создавать стратегические союзы для противостояния зарубежной конкуренции и для своевременного использования новейших технических достижений.

6.Значительное ужесточение правил соблюдения прав интеллектуальной собственности судебной системой способствует созданию и быстрой коммерциализации нового технологического знания, повышая конкурентоспособность американских товаров. Проблемы интеллектуальной собственности становятся одной из забот торговых представительств США в других странах, которые (представительства) должны обеспечить «равноправное поле игры» для американских фирм на зарубежных рынках.

7.Система государственных научно-исследовательских лабораторий должна усилить взаимодействие с частным сектором, чтобы обеспечить передачу ему инноваций и помощь в проведении широкомасштабных исследований, требующих сложного крупногабаритного оборудования.

8.Исследовательские университеты должны шире сотрудничать с частным сектором. Это, во-первых, даст университетам дополнительные возможности финансирования и, во-вторых, ускорит коммерциализацию результатов научных исследований в интересах промышленности.

9.Очень крупные исследовательские проекты следует адекватно финансировать и выполнять на основе кооперации с другими промышленно развитыми странами.

Все сказанное четко свидетельствует о том, что основной целью правительства стала инновация, внедрение, а не только технология.

33

Таким образом, несмотря на общую тенденцию, свойственную образованию любой отрасли духовного преобразования действительности, научная политика претерпевает специфические для каждой сферы применения преобразования. Более того, сам облик научной политики не столько является отражением той конкретной картины научного описания и метаописания мира, но напротив, сама формируется в ориентации на функциональное богатство данной (подлежащей планированию) науки. Иллюзия преобладания экстерналистского управления над интерналистскими течениями науки не должна затемнять тот факт, что экстерналистские факторы – не просто внешнее законодательство, привнесенное из окружающей науку социально-политической среды, но факторы, в той или иной мере сбалансированной системы обмена информации между наукой и управляющими ей структурами. В этом смысле разделение на внутренние и внешние факторы могут остаться в качестве продуктивных регулятивных идей, но не должны социально «гипостазироваться». В конце концов, наука может быть управляема лишь до тех пор, пока продуцируемые ей описания легитимны в теоретико-познавательном, и научно-методологическом смысле. Научному сообществу можно указать, что считать научным, но этого нельзя указать самой действительности.

Рекомендуемая литература

1.Science and technology in times of transition: the 1940s and the 1990s. / Science and engineering indicators – 2000 / Nat/ Science Board. – Wash., 2000.

2.The Sociology of Science. Barber B., Hirsch W.(Eds) – N.Y.,

1972.

3.Vonortas N.S. Technology policy in the United States and the European Union: shifting orientation towards technology users // Science a. publ. policy. – Guildford, 2000. – Vol.27, N 2.

4.Авдулов А.Н., Кулькин А.М. Власть. Наука. Общество. –

М.,1994.

5.Мотрошилова Н.В. Наука и ученые в условиях современного капитализма. – М.,1976.

34

Глава II Особенности развития науки:

внутренняя логика науки и внешние факторы

Вопрос о том, какие факторы – внутренние, когнитивные или внешние, социокультурные – определяют развитие науки, стоит в центре современных западных науковедческих исследований. При этом далеко не все исследователи науки эксплицитно формулируют свое отношение к интересующей нас проблеме (часто оно содержится имплицитно в их концепции), поэтому взгляды таких исследователей требуют «рациональной реконструкции» их позиции по данному вопросу. Сразу же остановимся на проблеме дефиниции факторов развития науки. Далеко не все исследователи дают четкие дефиниции внутренних и внешних факторов в развитии науки: эти дефиниции можно «реконструировать» из контекста их работ. Некоторые (как правило, физики-теоретики и логики) внутренними факторами считают отношения между элементами теории и межтеоретические связи, относя соотношения между теоретической и экспериментальной областями науки к разряду внешних. Другие философы (прежде всего, представители позитивистского направления) к внутренним (когнитивным) факторам относят межтеоретические отношения, а также отношения между теоретической и эмпирической сферами, а к внешним – философские, политические, социокультурные влияния на науку. Историки науки интерналистского направления более широко трактуют внутренние факторы. Они включают философию («метафизику»), точнее – ее рационалистические направления, в число внутренних (интеллектуальных) стимулов развития науки, относя к внешним идеологические, социально-экономические и другие факторы.

Совершенно иной подход к классификации факторов развития науки у Т. Куна16 и ряда социологов науки. Внутренними Т. Кун считает те факторы (и интеллектуальные, и социальные), которые действуют внутри научного сообщества и, соответственно, внешними – те, которые действуют за его пределами.

16 Кун Т. Структура научных революций. – М.,1997.

35

Всилу отсутствия единой трактовки «внутренних» и «внешних» факторов, в западной науковедческой литературе термины «интерналистский» и «экстерналистский» понимаются неоднозначно. На-

пример, термином «интерналистский» часто характеризуют и исто- рико-научные работы антипозитивиста А. Койре,17 историко-науч-

ные и эпистемологические работы позитивиста Э. Маха, и методологические работы постпозитивиста И. Лакатоса18, и работы по истории отдельных научных дисциплин, написанные самими учеными. Под «экстерналистскими» исследованиями понимаются и работы по социальной истории науки, и узкосоциологические исследования науки, и вообще работы марксистских авторов.

Вфилософии науки в период господства позитивистской концепции (до начала 60-х годов) проблема внутренних и внешних факторов не стояла на повестке дня. Философия позитивистского направления занималась исключительно «внутренними» факторами в рамках «контекста оправдания», отдавая «внешние» в сферу деятельности историков, психологов, социологов науки.

Вэпоху господства логического позитивизма уверенность в эпистемологической исключительности научного знания разделяли не только философы – позитивисты, но и социологи науки (Р. Мертон и его последователи), а также представители социологии зна-

ния. Широко известен тезис К. Мангейма о том, что научное знание вообще не имеет социологии19. Исследованием, вошедшим в

классику науковедения, наряду с Р. Мертоном, К. Поппером, Т. Куном, является работа М. Полани, знаменитого Британского химика, исследующего научное сообщество с точки зрения его политической и экономической организации20. На первый взгляд многие его аргументы кажутся устаревшими, если не ошибочными. Но, как считает видный английский физик Зиман21, занимающийся проблемами науки, не стоит отмахиваться от них, как от фантазий

17Койре А. От замкнутого мира к бесконечной Вселенной. – М., 2001

18Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ.

– М.,1995.

19Мангейм К. Очерки социологии знания. – М.,2001.

20Polanyi М. The republic of science: It's political and economic theory // Minerva. - L., 2000. – Vol. 38, №1. – P. 1-21.

21Ziman J. Commentary to M. Polanyi's "The republic of science" // Minerva. - L., 2000. – Vol. 38, N 1. – P. 21-25.

36

апологета элитарного взгляда на науку. Они представляют собой связную модель академической науки, той, которая практиковалась на протяжении ста или более лет в западном мире; более того, многие ее парадоксальные особенности сохранились до настоящего времени. Свидетельством актуальности проблем, рассматриваемых М. Полани, является переиздание в настоящее время его статьи «Республика науки: ее политическая и экономическая теория», впервые увидевшей свет в 1962 г.22.

Механизм саморегулирования познавательной деятельности обеспечивает, но мнению Полани, наиболее эффективную организацию науки и позволяет ей развиваться максимально высокими темпами. Поэтому «любая власть, которая попытается централизо-

ванно управлять работой ученых, в конечном итоге, приведет науку к застою»23.

В широком смысле решения ученого, выбирающего направление своих исследований, имеют экономический характер, поскольку ему необходимо получить максимальные результаты, используя ограниченные интеллектуальные и материальные ресурсы. Среди мотивов, которыми руководствуется ученый в этом случае, важное место занимают профессиональные стандарты и нормы. Он оценивает сложность проблемы и значимость ее предполагаемого решения, в первую очередь, на основе стандартов научного качества, разделяемых сообществом ученых. Полани выделяет ряд критериев, по которым строится оценка заявок на новое знание.

Во-первых, вклад в науку, чтобы быть принятым, должен обладать определенной степенью правдоподобия. В науке и вокруг нее немало чудаков, мошенников и недобросовестных людей, чьи работы не могут быть допущены к публикации; в противном случае журнал потеряет свою репутацию. Однако ученые, выступающие в роли таких цензоров, отсеивают не только явные нелепицы, нередко они вынуждены отказывать работе в публикации, просто потому что ее выводы кажутся ошибочными с точки зрения современного научного знания.

22Polanyi М. The republic of science: It's political and economic theory // Minerva. – L., 2000. – Vol. 38, №1. – P. 1-21.

23Ibid., P.3.

37

Во-вторых, этот вклад должен представлять научную ценность, которая складывается из трех составляющих: точности полученных результатов, их систематической значимости и внутреннего интереса данной конкретной проблематики.

В-третьих, вклад, обладающий достаточным правдоподобием и определенной научной ценностью, может варьироваться с точки зрения его оригинальности. Оригинальность открытия оценивается его неожиданностью и тем удивлением, которое сообщение о нем вызывает среди ученых, даже независимо от его практической значимости (например, открытие Нептуна).

Такие критерии, как правдоподобие и научная ценность, способствуют признанию открытия, тогда как оригинальность вызывает противодействие. Это внутреннее противоречие играет существенную роль, направляя и мотивируя работу ученых. Для того чтобы к исследованию отнеслись серьезно, оно в целом должно совпадать с доминирующими на данный момент научными верованиями, но чтобы быть оригинальным, оно должно до определенной степени идти против них. Профессиональные стандарты и нормы науки, задавая определенные рамки для научных исследований, в то же время должны поощрять сопротивление им. В качестве проводника этих стандартов и норм выступает «авторитет научного мнения, который поддерживает сложившиеся теории и доктрины в целом, но в то же время поощряет их ниспровержение в частностях»24.

Наряду с механизмом взаимной координации независимых инициатив существует еще один организационный принцип, который контролирует ход научных исследований. Этот принцип опирается на тот факт, что ученые способны выносить компетентные суждения не только в своей ограниченной области знания, но могут в определенной степени судить и о смежных областях. Таким образом, области, в которых ученый способен оценивать качество научных исследований, в значительной степени перекрещиваются между собой. В результате наука в целом оказывается покрытой сетью таких частично перекрывающихся сфер компетенции, что позволяет вырабатывать единые стандарты для оценки заявок на новые знания в самых разных областях (от астрономии до медицины). Таким образом, эта сеть обеспечивает формирование научного мнения:

24 Ibid., P.6.

38

«Научное мнение – это мнение не отдельного человека, но сообщества ученых, каждый из которых опосредованно доверяет оценкам других исследователей, поскольку опирается на цепи согласованных суждений, связывающих его со всеми участниками научного предприятия»25. Власть научного мнения, как подчеркивает Полани, устанавливается преимущественно внутри сообщества ученых, а не над ним.

Одно из изменений, произошедшее в науке со времен Полани, состоит в том, что исследования усложнились и стали междисциплинарными, а также более тесно связанными с технологиями. Это не позволяет отдельному ученому быть полностью свободным в выборе проблемы исследований или игнорировать ее предполагаемое значение, Тем не менее достаточное количество потенциально продуктивных мутаций создается благодаря тому, что исследователи должны продвигать свои идеи, находясь в конкурентном «сотрудничестве». Кроме того, многие творческие комбинации черпаются из огромного резервуара информации, полученной при разработке новых технологий.

Тем не менее остается открытым вопрос о том, действительно ли, как полагал Полани, все области науки придерживаются одних и тех же стандартов качества? Полани подчеркивает, что ни один человек или организованная группа людей не обладает знаниями, достаточными для того, чтобы увидеть все предприятие в целом, но каждый отдельный ученый знает достаточно о смежной области, чтобы судить о том, что может в ней считаться «хорошей наукой». Их суждения, перекрещиваясь и образуя подобие рыболовной сети, покрывают весь фронт научных исследований и подчиняют их единым стандартам.

Это простое решение сложной проблемы Зиман считает малоэффективным. Единственное, что есть общего между многочисленными научными областями и специализациями, – это социальные нормы. Поэтому при выборе между в корне отличными друг от друга научными проектами ученые не более авторитетны и компетентны, чем члены правительства, представители фирм или общественных групп. Какие строго научные стандарты могут служить основанием для того, чтобы отдать предпочтение постройке кос-

25 Ibid., P. 7.

39

мической станции, а не созданию карты генома, или развитию оборонных комплексов, а не разработке вакцины против малярии? Несмотря на это, многие ученые по-прежнему открыто разделяют доктрину Полани, полагая, что они одни должны принимать подобные решения. Когда-то это действительно было так, но теперь мир кардинально изменился.

Тем не менее статья Полани, считает Зиман, представляет собой лучшее введение к серьезному изучению природы науки. Он поставил много интересных вопросов, хотя ответы на них и не всегда убедительны, Полани, Поппер, Мертон, Кун, активно работавшие в 60-е годы, разделяли, по сути, общий взгляд на науку. Различия, подчеркиваемые их последователями, – это лишь стороны одного целого. Зиман «не уверен, что какофония современных исследований науки ближе к реальности, чем та прежняя гармония»26.

Начиная с 30-40-х годов предпринимаются попытки управлять научными исследованиями с тем, чтобы они в большей степени отвечали интересам общества. Так, в январе 1943 г. Британской ассоциацией содействия науке в Лондоне была проведена конференция, в которой приняло участие большое число выдающихся ученых. В ее заключительном документе было записано, что исследования более не могут проводиться ради самих себя. Мотивом этой резолюции послужили доклады из Советского Союза, в которых говорилось об успешном проведении научных исследований по пятилетним планам, намеченным Академией наук.

Полани, по его словам, с уважением относится к желанию направить научный прогресс в русло социальной полезности, но считает, что это не только невозможно, но и неразумно. В качестве доказательства он приводит следующий пример. В январе 1945 г. он и лорд Рассел были приглашены на радио, где их, в частности, спросили о возможном прикладном значении теории относительности Эйнштейна. Ни один из них не смог ответить на этот вопрос, несмотря на то, что прошло уже 40 лет с момента ее опубликования. Однако буквально несколько месяцев спустя, когда был осуществлен взрыв первой атомной бомбы, было найдено техническое применение теории Эйнштейна, которое ни Рассел, ни Полани не

26 Ziman J. Commentary to M.Polanyi's "The republic of science" // Minerva. – L., 2000. – Vol. 38, N 1. – P. 25.

40