Sbornik_Mezhdunarodnogo_mezhdistsiplinarnogo_nauchno-prakticheskogo_kongressa_AKTUAL_NYE_PROBLEMY_MEZhDUNARODNOGO_ChASTNOGO_PRAVA_P

Актуальные проблемы международного права

интересы всех сторон, гарантируя дальнейшее развитие творчества с правомерным использованием семплов.

Обращает на себя внимание существующая правовая неопределенность, вытекающая из применяемого зарубежными судами индивидуального подхода к каждому конкретному делу, а также зачастую огромные компенсационные выплаты, присуждаемые за использование работ с семплами. Право использования музыкального произведения приобретается путем выплаты авторских отчислений. При проведении переговоров относительно приобретения прав на семплы музыканты, осуществляющие переработку оригинальных композиций, нередко попадают в невыгодное положение — правообладатели, пользуясь своим положением, могут требовать выплаты им компенсаций, которые в действительности несоразмерны реальной цене музыкального семпла. Следовательно, целесообразным будет и установление единых правил, которые бы регламентировали получение выплат автором за семплимирование его произведений. Данные меры положительно скажутся на регулировании трансграничных правоотношений, которые касаются объектов авторских и смежных с ними прав.

80

СЕКЦИЯ 3 ПРАВОВЫЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ

РЕАЛИЗАЦИИ ТРАНСГРАНИЧНЫХ КОММЕРЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ В УСЛОВИЯХ САНКЦИОННЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ

Антипина А. А.,

студент Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ)

Москва

Зонтичная оговорка: проблемы толкования

Спецификой международной инвестиционной деятельности является особая взаимосвязь ее субъектов, которыми могут выступать как государства, так и частные инвесторы. Их отношения строятся на стыке норм международного частного и международного публичного права. Частный инвестор вступает в эти отношения с целью получения прибыли в виде дивидендов, процентного дохода, государство-реципиент преследует в качестве цели аккумуляцию инвестиционного капитала для экономической стабильности

ивнутреннего развития. Будучи интересной для сотрудничества государств, международная инвестиционная деятельность стимулируется посредством заключения двухсторонних соглашений между государствами о взаимном поощрении капиталовложений

изащите инвестиций (далее — ДИД). По данным Министерства экономического развития Российской Федерации, на сегодняшний день исполняются 65 таких соглашений, участником которых является Российская Федерация1. Между частными инвесторами и государствами-реципиентами, в свою очередь, заключаются инвестиционные контракты. Для достижения баланса частных и публичных интересов положения некоторых ДИД предусматривают механизмы защиты частных инвесторов от неблагоприятных действий со стороны государств, принимающих инвестиции. Такие положения получили названия «зонтичной оговорки». Примерный смысл современной зонтичной оговорки заключается в том, что каждая из сторон (государство) должна соблюдать любое обязательство в отношении инвестиций из контрактов с частными лицами другой стороны.

Всуществующем на сегодняшний день механизме разрешения международных инвестиционных споров четко разграничиваются споры из инвестиционных контрак-

1 Перечень соглашений между Правительством РФ и правительствами иностранных государств о поощрении и взаимной защите капиталовложений // Министерство экономического развития Российской Федерации. URL: www.economy.gov.ru/material/departments/d11/ investicionnye_soglasheniya/perechen_soglasheniy_mezhdu_pravitelstvom_rf_i_pravitelstvami_ inostrannyh_gosudarstv_o_pooshchrenii_i_vzaimnoy_zashchite_kapitalovlozheniy/ (дата обращения: 19.02.2022).

81

Актуальные проблемы международного права

тов и споры и ДИД, так как они имеют разную подведомственность. Проблема применения зонтичной оговорки заключается в том, что нет четкого критерия или правила, к какой категории относить спор. Возможность различного толкования оговорки порождает конфликт юрисдикций, связанный с различной природой споров. Если считать нарушение инвестиционного контракта нарушением зонтичной оговорки ДИД, то международный арбитраж будет обладать юрисдикцией в отношении претензий, связанных с нарушением инвестиционного контракта между государством и частным инвестором. Если же из нарушения международного контракта не вытекает нарушение ДИД, то спор должен рассматриваться согласно пророгационной оговорке инвестиционного контракта, а это обычно национальные суды государства, принимающего инвестиции. А. П. Гармоза называет такую ситуацию ассиметричным конфликтом компетенций1.

Помимо зонтичной оговорки для частного инвестора отсутствуют иные процедурные средства правовой защиты по привлечению принимающего государства к международной ответственности. Так как физическое и юридическое лицо не является субъектом международного публичного права, оно не может никак иначе предъявить требование непосредственно к государству. Поэтому оговорка имеет принципиальное значение в тех случаях, когда государство может нарушить контракт или вынести ухудшающий положения инвесторов законодательный или административный акт.

Применение зонтичной оговорки стало предметом споров в научной литературе. Сторонники широкого подхода считают, что данная оговорка наделяет иностранного инвестора дополнительным правом на предъявление требования о возмещении убытков к государству, принимающему инвестиции, вследствие любого нарушения с его стороны. Противоположную позицию занимают приверженцы узкого подхода. Они считают, что подобные оговорки, трансформируя национальную ответственность

вмеждународную, разрешают тем самым концепцию дуализма международного права и негативно влияют на суверенитет государства.

Источником регулирования инвестиционной деятельности и связанных с ней споров являются Вашингтонскую конвенция2, на основе которой учреждается Международный центр урегулирования международных споров (МЦУИС), и международные договоры. Обычно в последние включают арбитражную оговорку: государство, подписывая договор, автоматически дает согласие на разрешение спора с инвестором

вгосударственном суде, или любым из способов арбитража по выбору инвестора.

Проблема применения зонтичной оговорки на практике привела к двойственному толкованию арбитражем положений ДИД при нарушении положений инвестиционно-

1Гармоза А. П. Арбитраж на основании международных инвестиционных соглашений: вопросы компетенции. М. : Инфотропик Медиа, 2012. 352 с.

2Конвенция об урегулировании инвестиционных споров между государствами и физическими или юридическими лицами других государств (ИКСИД/ICSID) (заключена в г. Вашингтоне 18.03.1965) // КонсультантПлюс. URL: https://cloud.consultant.ru/cloud/cgi/online.cgi?req=doc &base=INT&n=15167#eGq7txSGnFVRTnCc (дата обращения: 19.02.2022).

82

Секция3.Правовыеиэкономическиеосновыреализации трансграничныхкоммерческихотношений...

го контракта. В зависимости от того, широкую или узкую трактовку зонтичной оговорки выбирал МЦУИС, по разным делам были вынесены противоположные решения.

Дело SGS v. Pakistan стало прецедентом, с которого началась история арбитражной практики в вопросах толкования и применения зонтичных оговорок, поэтому ему будет посвящено подробное освещение. В 1994 г. Правительство Пакистана и швейцарская компания Société Générale de Surveillance S.A. (далее — SGS) заключили международный коммерческий контракт, который включал в себя оговорку о разрешении споров в национальных судах Пакистана. В 1996 между Швейцарией и Пакистаном был заключен Двусторонний инвестиционный договор, содержащий следующую зонтичную оговорку: «Каждая из Договаривающихся Сторон постоянно гарантирует соблюдение обязательств, взятых ею по отношению к инвестициям инвесторов другой Договаривающейся Стороны»1. В том же году Правительство Пакистана заявило о прекращении инвестиционного контракта и подало иск в национальный суд Пакистана. Через какое-то время SGS обратилась с иском в на основании вышеупомянутого ДИД. В своих требованиях компания заявила, что Пакистан нарушает свои обязательства по ДИД, ссылаясь на зонтичную оговорку в тексте договора. Ответчик возражал против рассмотрения спора в МЦУИС, так как, по его мнению, основанием возникновения требований компании является контракт, в котором содержится арбитражная оговорка о разрешении споров в судах Пакистана. Позиция МЦУИС такова: зонтичная оговорка из ДИД не должна распространять свое действие на отношения государства и частного инвестора из контракта, то есть нарушение инвестиционного контракта не может автоматически считаться нарушением международного договора.

Противоположную позицию трибунал сформулировал в деле SGS v. Philippines, где он не отрицает влияние зонтичных оговорок на обязательства, вытекающие из инвестиционных контрактов. В своем решении по данному делу МЦУИС определил роль оговорки как превращение для принимающего инвестиции государства несоблюдения контрактных обязательств в нарушение ДИД. Он также отметил, что оговорка не имеет преимущественного юридического значения над положениями контракта, содержащими указание на место рассмотрения спора, и не должна применяться в тех случаях, когда это место иное, нежели указанное в ДИД2.

Цель зонтичной оговорки — защита частного инвестора. В международном контракте инвестор является более слабой стороной, которая должна быть наделена дополнительными гарантиями и полномочиями на защиту своих прав, чтобы обеспечить равенство в возможностях защиты, характерного для контрактных отношений. В сложившейся ситуации не вижу оснований для того, чтобы лишать инвестора таких полномочий и не распространять действие зонтичной оговорки на отношения между инвестором и принима-

1Pakistan — Switzerland BIT (1995) // Investment Policy Hub. URL: https://investmentpolicy. unctad.org/international-investment-agreements/treaties/bit/2721/pakistan---switzerland-bit-1995 (дата обращения: 19.02.2022).

2SGS v. Philippines // Investment Policy Hub. URL: https://investmentpolicy.unctad.org/ investment-dispute-settlement/cases/80/sgs-v-philippines (дата обращения: 19.02.2022).

83

Актуальные проблемы международного права

ющим инвестиции государством. Хотелось бы не согласиться с тем, что расширительное толкование зонтичной оговорки приведет к неограниченной ответственности государства. Во-первых, если государство действительно заинтересовано в привлечении инвестиций в свое развитие и экономику, то такое условие, как зонтичная оговорка, станет только стимулом к сотрудничеству со стороны частных иностранных инвесторов. Во-вто- рых, зонтичная оговорка распространяется не на любое нарушение контракта, а лишь на случаи, относящиеся к инвестициям. В-третьих, также считаю некорректным говорить

отом, что зонтичная оговорка превращает частноправовые отношения в международ- но-правовые. Инвестиционный контракт представляет собой вид договора, одной стороной которого является частное лицо, а другой — государство. И зонтичная оговорка в ДИД никак не может изменить эту уникальную природу контрактных обязательств. Само создание МЦУИС с целью разрешения подобных споров подчеркивает его назначение для более объективного и независимого разрешения споров, возникающих из контрактов, нежели национальные суды государства, принимающего инвестиции. В заключение, сто́ит еще раз подчеркнуть, что зонтичная оговорка имеет отношение лишь к вопросу юрисдикции спора, никак не влияя на применимое право, и, соответственно, на вопрос

оналичии и квалификации нарушения контрактного обязательства.

Атнажева Е. В.,

студент Оренбургский институт (филиал)

Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) Оренбург

Разрешение споров, вытекающих из смарт-контрактов: в поисках оптимального способа

В настоящее время цифровые технологии получают все большее распространение, тем самым оказывают огромное воздействие на развитие общественных отношений, в том числе трансформируют традиционные правовые институты. При этом одним из перспективных направлений в этой области считается технология блокчейн, которая на международном экономическом форуме, по оценке экспертов, была признана одной из перспективных технологий в мире, так как 2025 г. по их оценке приобретет массовый характер в большинстве стран, включая Российскую Федерацию. Наиболее удачной концепцией, основанной на блокчейне, считаются смарт-контракты, которые представляют собой «зафиксированные в виде компьютерных кодов соглашения, которые при наступлении определенных в таких соглашениях условий могут автоматически исполняться без каких-либо дополнительных действий со стороны контрагентов»1. Так, можно обратиться к

1 Smart Contracts: Is the Law Ready? Prepared by: Smart Contracts Alliance — An Initiative of the Chamber of Digital Commerce // URL: https://digitalchamber.org/smart-contracts-whitepaper/ (дата обращения: 01.03.2022).

84

Секция3.Правовыеиэкономическиеосновыреализации трансграничныхкоммерческихотношений...

практике использования данной технологии на примере всем известного на сегодняшний день «Альфа-Банка». Ведь сравнительно недавно данный банк совместно с S7 Airlines впервые в России провел сделку-аккредитив посредством блокчейн с использованием смарт-контрактов. «Альфа-Банк» предоставил участникам сделки дополнительные возможности в своей системе электронного взаимодействия «Альфа-Бизнес Онлайн»1. То есть заказчик напрямую мог подать заявление на открытие аккредитива, а исполнителю в данной ситуации — представить банку документы об исполнении работ и оказании услуг. Причем денежные средства со счета заказчика списывались на специальный счет покрытия в момент подачи заявки на аккредитив. Уже в момент представления документов деньги поступили на счет исполнителя. Данный пример демонстрирует нам, насколько эффективно, а главное, удобно использование технологии смарт-контракт.

Несмотря на многочисленные преимущества смарт-контрактов (такие как возможность избавления от посредников, снижение издержек и др.), они не исключают возможности возникновения споров, число которых со временем будет увеличиваться. Поэтому со стороны субъектов гражданского оборота появляется недоверие к данной конструкции и, как следствие, возникает вопрос: а каковы способы разрешения таких споров?

Чтобы решить данный вопрос выделяют два подхода:

1.Согласно первому подходу смарт-контракты могут действовать в рамках существующего правового регулирования, а возникающие из них споры подлежат рассмотрению международным коммерческим арбитражем, действующим по обычным регламентам (безблокчейновый арбитраж). При этом создается специализированный арбитражный центр, занимающийся разрешением цифровых споров. Так, в 2018 г. в Польше был создан Арбитражный центр при Торговой палате по блокчейну и новым технологиям, деятельность которого направлена на разрешение споров, связанных с цифровыми технологиями. Необходимым условием разрешения спора является наличие арбитражного соглашения, заключенного в письменной форме, а сам процесс рассмотрения спора осуществляется по стандартной для арбитража схеме: в случае возникновения спора сторона, считающая свои права нарушенными, подает иск в Арбитражный центр2.

Кэтому подходу так же относится создание специализированных коллегий в уже существующих арбитражных институтах общей компетенции. Например, в Арбитражном центре при Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП) была создана Коллегия по спорам в сфере цифровой экономики для разрешения споров, возникающих из сделок, предполагающих автоматического исполнения, в том числе с использованием информационных систем на основе распределенного реестра (блокчейна); споров, возникающих при выпуске, учете и обращении цифро-

1«Альфа-Банк» и S7 Airlines впервые в России провели сделку с использованием блокчейн // URL: https://alfabank.ru/press/news/2016/12/21/37627.html (дата обращения: 01.03.2022).

2The Rules of the Court of Arbitration of the Polish Blockchain and New Technology Chamber of Commerce // URL: https://blockchaincourt.org/ (дата обращения: 01.03.2022).

85

Актуальные проблемы международного права

вых прав, удостоверяющих имущественные требования, и споров по сделкам, совершенным с использованием и (или) в отношении цифровых финансовых активов1. В отсутствие специальных правил разбирательство по таким спорам будет проводиться по Регламенту Арбитражного центра при РСПП 2018 г.

2.Создание новых механизмов, специально предназначенных для разрешения споров в децентрализованной среде (блокчейн-арбитраж). Так, в рамках проекта Juris, относящегося ко второму подходу разрешения споров, при возникновении спора сторона инициирует протокол путем подачи жалобы, система приостанавливает дальнейшее исполнение смарт-контракта и уведомляет другую сторону о возникновении спора. После этого инициируется одна из трех процедур: 1) Self Mediation, позволяющая изменить результат осуществления смарт-контракта (например, аннулировать договор, передать активы другой стороне); 2) SNAP предполагает рассмотрение спора независимыми арбитрами, итоги голосования которых сообщаются сторонам; 3) PANEL представляет собой аналог традиционного арбитражного разбирательства, в рамках которого арбитры в течение 30 дней выносят решение, которое имеет обязательную силу и подлежит автоматическому исполнению посредством смарт-контракта2. Сто́ит отметить такой важный момент, что все заседания должны проходить в формате видео-конференц-связи, а документы, заверенные электронное подписью и электронными ключами, необходимо направлять в электронном виде, будучи заверенными электронной подписью.

Иными авторами предполагается создание децентрализованной квазисудебной системы, в рамках которой предусматривается создание инновационных платформ, основанных на технологии блокчейн. В качестве судей должны выступать пользователи, которые избираются при помощи метода генерации случайных чисел и остаются анонимными для сторон спора. Решение принимается путем голосования, причем каждый из судей голосует отдельно и не знает, к какому выводу пришли другие члены жюри. После завершения голосования система осуществляет подсчет голосов и определяет итог рассмотрения спора, затем происходит автоматическое исполнение решения при помощи смарт-контракта. Сторона, несогласная с вынесенным решением, как правило, имеет возможность оспорить его, подав апелляцию. Примерами таких платформ являются Oath, Jury.Online, Aragon, CrowdJury, Jur и др.3

Можно сделать вывод о том, что имеется достаточно механизмов разрешения споров

исоответственно цифровая экономика требует как адаптации существующих институтов, так и внедрения новых, поскольку на сегодняшний день недостаточно компетенции судеб-

1Приложение № 5 к Положению об Арбитражном центре при РСПП. Компетенция Коллегии Арбитражного центра при РСПП по спорам в сфере цифровой экономики (применяется к арбитражу, начатому после 1 января 2019 г.) // URL: https://arbitration-rspp.rU/documents/rules/ statute/#pr5 (дата обращения: 01.03.2022).

2Засемкова О. Ф. О способах разрешения споров, возникающих из смарт-контрактов // Lex russica. 2020. № 4. С. 13.

3Засемкова О. Ф. О способах разрешения споров, возникающих из смарт-контрактов // Lex russica. 2020. № 4. С. 15.

86

Секция3.Правовыеиэкономическиеосновыреализации трансграничныхкоммерческихотношений...

ных органов для рассмотрения споров, возникающих в киберпространстве ввиду заключения смарт-контракта. Однако назревает вопрос: какой из приведенных подходов будет более подходящим для Российской Федерации? По мнению специалистов, оптимальным считается безблокчейновый арбитраж. В связи с этим целесообразно сформировать специализированные коллегии в уже существующих арбитражных институтах общей компетенции, а не расширять полномочия действующих органов судебной системы, ведь это приведет к чрезмерной нагрузке в рамках осуществления судебной деятельности. Попытки учреждения специального органа в РФ были. Так, была создана Коллегия в Арбитражном центре при РСПП. Однако на сегодняшний день, данный орган не имеет практики разрешения споров, поэтому его существование никаким образом не решает главного вопроса о том, как же будут решаться споры, возникающие из смарт-контрактов.

Поэтому, по моему мнению, наиболее целесообразно было бы создать суд по цифровым правам и в Федеральном конституционном законе от 28.04.1995 № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» предусмотреть специальную главу «полномочия, порядок образования и деятельности суда по цифровым спорам», по такому же принципу, как сейчас предусмотрена глава для суда по интеллектуальным правам. Помимо всего выше сказанного сформировать обособленную специализацию судей, понимающих компьютерный код. Важно, что, в случае имплементации данного механизма разрешения споров в судебную систему РФ, придется модернизировать и работу юристов. Это обусловлено тем, что юристам необходимо будет понимать программный код, знать ключевые характеристики цифровой среды (киберпространства), в рамках которой исполняются обязательства, и обладать навыками разрешения всех нештатных ситуаций. В данном случае представляется необходимым создание сайта, позволяющего конструировать смарт-контракты самостоятельно без дополнительного обращения на начальном этапе к программисту, а затем уже и со специализированным юристом, с которым придется заключать «бумажный» договор оказания услуг.

Бауаева А. А.,

студент Университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Москва

Трудовые отношения, осложненные иностранным элементом в международном частном праве

Традиционно предмет международного частного права включают различные отношения, возникающие в сфере международного гражданского оборота. В их числе: гражданские, торговые, семейные и трудовые отношения, осложненные иностранным элементом1. Российское законодательстве по международному частному пра-

1 Ануфриева Л. П. Международное частное право : учебник : в 3 т. М. : Бек, 2002. Т. 1 : Общая часть. 288 с.

87

Актуальные проблемы международного права

ву регулирует три указанные сферы. Так, например, коллизионные нормы, направленные на упорядочивание семейно-брачных отношений, содержатся в разделе VII Семейного кодекса РФ, нормы главы XXVI Кодекса торгового мореплавания регламентируют сферу торговых отношений. Трудовые отношения, осложненные иностранным элементам, не урегулированы коллизионными нормами российского законодательства. Данный факт, а также сама правовая природа указанного вида отношений вызывают множество дискуссий в сфере международного частного права. Тем не менее нельзя не отметить рост использования иностранной рабочей силы — т.е. увеличение числа трансграничных трудовых отношений.

Так, далее будут рассмотрены некоторые из возникающих проблемных вопросов: 1) Относятся ли трудовые отношения к сфере регулирования МЧП; 2) Отсутствие национальных коллизионных норм и необходимость их принятия; 3) Существуют ли коллизионные принципы в данной сфере?

Раскрывая первую из поставленных проблем, в первую очередь следует обозначить, что в область регулирования трудовых отношений входят два взаимосвязанных элемента: публично-правовой и частноправовой. В первом случае речь идет о таких правоотношениях, как: привлечение работника к дисциплинарной ответственности, установление правил внутреннего распорядка, образование комиссии по трудовым спорам. Ко второй же категории следует отнести, к примеру, выплату заработной платы, определение ее размера, возмещение ущерба, связанного с трудовым увечьем (т.е. речь идет об имущественных и иных связанных с ними личных неимущественных отношениях)1. В научной литературе отмечается необходимость разграничения обозначенных сфер2. Один из основных признаков отношений, входящих в предмет МЧП — их частноправовой характер3. Следовательно, лишь частноправовые трудовые отношения регулируются нормами МЧП. Помимо этого, они должны носить трансграничный характер, т.е. обязательно наличие иностранного элемента (традиционно, это субъект, объект и юридический факт). Например, отношения между работником А, гражданином иностранного государства, и работодателем Б, индивидуальным предпринимателем, зарегистрированным на территории РФ, возникающие в связи с возмещением выплат, причитающихся работнику А в связи с увольнением — соответствуют указанным условиям, а значит, входят в предмет международного частного права.

Следующая проблема — отсутствие коллизионных норм, регламентирующих обозначенные отношения, в Трудовом кодексе РФ. В пункте 5 ст. 11 закреплено, что к трансграничным трудовым отношениям на территории РФ подлежат применению правила трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права Российской Федерации, если иное не предусмотрено ТК РФ, другими федеральными законами или

1Федосеева Г. Ю. Международное частное право : учебник. М. : Эксмо, 2005. С. 235.

2Лунц Л. А. Международное частное право : учебник. М. : Юридическая литература, 1973.

С.377.

3Международное частное право : учебник / отв. ред. Г. К. Дмитриева. 5-е изд., перераб. и доп. М. : Проспект, 2021. 1256 с.

88

Секция3.Правовыеиэкономическиеосновыреализации трансграничныхкоммерческихотношений...

международным договором Российской Федерации. Из данного положения можно вывести основной коллизионный принцип, применимый к обозначенным отношениям — закон места работы (lex locilaboris)1, однако по своей природе норма статьи 11 не является коллизионной. Можно отметить главу 53 ТК РФ, посвященную регулированию труда дипломатическиеи консульских работников, а также отдельные положения КТМ, регламентирующие особенностям труда иностранных работников. Однако данные нормы носят специальный характер и применяются лишь к отдельным категориям трудящихся. Кроме того, они также не носят коллизионный характер, а потому не являются источниками МЧП. Можно сделать вывод о наличие пробела в законодательном регулировании трансграничных трудовых отношений. На мой взгляд, это свидетельствует о необходимости его устранения путем введения специальной главы в Трудовой кодекс.

Нельзя не упомянуть унифицированные акты, регулирующие указанную сферу. В первую очередь сто́ит упомянуть соглашения в рамках СНГ. Например, Соглашение о сотрудничестве в области трудовой миграции и социальной защиты трудящих- ся-мигрантов 1994 г., в статье 1 которого закреплен принцип lex loci laboris. Следующий нормативный акт — Регламент ЕС «Рим I». Так, например, статья 8 обозначенного Регламента содержит следующие коллизионные принципы: предпочтение отдается принципу автономии воли сторон (lex voluntatis), но с важной оговоркой, отражающей специфику трудовых отношений, направленной на защиту прав работника — «выбор права не может повлечь за собой лишение работника защиты»; в случае же отсутствия определенности в выборе права приоритет отдается закону места работу, а в случае невозможности его применения — закону работодателя, т.е. lex locidelegationis. Также в регулировании трансграничных трудовых отношений в рамках Европейского Союза важную роль играют директивы ЕС — Директива № 91/533 устанавливает перечень условий трудового договора, вопросы командирования работников разрешаются в Директиве № 96/71. Важную роль в определении правового положения трудящихся-и- ностранцев играют также акты Международной организации труда (МОТ).

Так, несмотря на отсутствие законодательной регламентации, наука международного частного права, основываясь на практике иностранных государств, выработала основные коллизионные принципы регулирования трудовых отношений, осложненных иностранным элементом. Сто́ит их обозначить: 1) закон автономия воли (lex voluntatis) — применяется ограниченно, с учетом специфики трудовых отношений; 2) закон места работы (lex locilaboris); 3) закон страны работодателя, командировавшего работника (lex locidelegationis) — в случаях, когда работа носит разъездной характер; 4) закон флага судна (lex flagi) — специальный принцип, применяемый к работникам определенной сферы; 5) закон страны заключения договора (lex locicontractus) — применяется право того государства, где совершены наиболее существенные действия по его исполнению, характерен для зарубежной практики2.

1Лушникова М. В. Коллизионный метод регулирования трудовых отношений с иностранца- ми // Законодательство и экономика. 2008. № 7. С. 57–62.

2Там же.

89