Sbornik_Mezhdunarodnogo_mezhdistsiplinarnogo_nauchno-prakticheskogo_kongressa_AKTUAL_NYE_PROBLEMY_MEZhDUNARODNOGO_ChASTNOGO_PRAVA_P

Актуальные проблемы международного права

Приведенный пример, дает основание полагать, что внедрение и дальнейшее развитие технологий в сфере искусства и культуры может изменить не только отношение людей к создаваемым произведениям, но и всецело изменить существующие правила и представления об искусстве вообще, что может отразиться на будущее искусства как такового.

Искусственный интеллект представляет собой технологии обработки информации, которые включают модели и алгоритмы, обеспечивающие способность обучения к исполнению когнитивных задач в целях создания объектов интеллектуальной собственности. Вместе с тем данное новшество порождает целый ряд правовых вопросов. С одной стороны, может ли быть признана «разумная машина», или так называемый «искусственный интеллект (ИИ)», автором со всеми вытекающими последствиями (по закону) либо автором является сам человек — программист, который написал алгоритм и участвовал в создании какого — либо творения?

Соответственно, возникают и вопросы собственности на произведение искусства, ответственности автора, материальные проблемы его использования, наследования, права на имя, гонорара и тому подобное.

Важный шаг в этом направлении был недавно сделан Россией. Утвержденная Указом Президента РФ от 10.10.2019 № 490 Национальная стратегия развития искусственного интеллекта на период до 2030 г.1 дает его четкое определение: «Искусственный интеллект — комплекс технологических решений, позволяющий имитировать когнитивные функции человека (включая самообучение и поиск решений без заранее заданного алгоритма) и получать при выполнении конкретных задач результаты, сопоставимые как минимум с результатами интеллектуальной деятельности человека».

На основании представленных позиций можно приходить к выводу, что ИИ — это особенный компьютерный алгоритм, который на основе ранее накопленных знаний или заданных задач, в состоянии преобразовывать это в нечто новое, не имеющее подобных, и параллельно совершенствовать свою деятельность, то есть функционировать аналогично человеческому разуму. В связи с этим наиболее остро встает вопрос в отношении прав интеллектуальной собственности, в особенности авторского права физического лица и искусственного интеллекта на интеллектуальную собственность, созданную искусственным интеллектом.

Создание произведений искусства, в которых задействован искусственный интеллект, может оказать огромное влияние на развитие и усовершенствование авторского права. До этого вопрос об авторстве искусственного интеллекта не был актуален, потому что такого рода программы были всего лишь инструментом в процессе творчества, а не рассматривались как субъекты интеллектуальных прав. Но в связи с быстрым и непрерывным развитием ИИ компьютерные программы уже не инструмент, а субъект, который может принимать решения в творческом процессе без вмешательства человека.

Исследователи рассматривают различные пути решения проблемы отсутствия правового регулирования отношений, возникающих в связи с созданием компьютер-

1 Указ Президента РФ от 10.10.2019 № 490 «О развитии искусственного интеллекта в Российской Федерации».

50

Секция 2. Платформенное право – маркетплейсы

ными системами объектов, обладающих потенциалом для их признания в качестве охраняемых объектов интеллектуальной собственности.

Существует несколько вариантов того, как можно отразить все происходящие нововведения с правовой точки зрения. Одна из позиций заключается в непризнании «разумных машин» в качестве самостоятельной единицы, которую можно наделить авторскими правами в результате создания любого произведения искусства.

П. М. Морхат выделяет следующие подходы к определению правового положения искусственного интеллекта в праве интеллектуальной собственности:

—искусственный интеллект как полноправный автор создаваемых им объектов (машиноцентрический подход);

—ИИ как инструмент человека в создании результатов интеллектуальной деятельности (антропоцентрический подход);

—ИИ как соавтор человека в создании объектов (концепция гибридного авторства);

—ИИ как наемный работник, создающий объекты, признаваемые в качестве служебных произведений (концепция служебного произведения);

—концепция «исчезающего» (нулевого) авторства.

Соответственно, можно выделить несколько пути решения вопроса об авторстве произведений, созданных искусственным интеллектом:

1.Самое первое и легкое — оставить все как есть и как принято, не вносить никаких изменений в законодательство Российской Федерации. В соответствии с ст. 1257 Гражданского кодекса РФ, автором произведения является гражданин, творческим трудом которого оно создано. Данная норма показывает, что такой деятельностью, как творчество, может заниматься только человек и поэтому в России любые иные произведения, не созданные человеком авторским правом не охраняются.

2.Второе решение — закреплять исключительные права на такие произведения за создателем ИИ. Проводя социологический опрос по данной теме среди респондентов разных профессий, был задан следующий вопрос: «По Вашему мнению, кому принадлежат права на интеллектуальную собственность созданную ИИ?». Большинство из них ответили «тому, кто этот ИИ создал — разработчику». Получается вполне логично, человек является правообладателем на нейросеть, а результаты деятельности нейросети принадлежат ему. Однако, если тщательно проанализировать, то при реализации данного варианта решения впоследствии могут возникнуть сложности, связанные с возникновением фрагментации прав. Так, станет возможной ситуация, что разные произведения одного и того же искусственного интеллекта будут принадлежать разным правообладателям и принадлежность произведений будет зависеть от времени их создания.

3.Третий вариант — это собственно, наделять искусственный интеллект правосубъектностью, передать ему исключительные права на созданные им квазипроизведения, не затрагивая сами исключительные права на ИИ. Такая концепция напоминает хорошо прижившийся институт юридических лиц, т.е. ИИ для цели создания интеллектуальной собственности приравнять к юридическим лицам. Юридическое лицо не может осуществлять свободно деятельность без человека, т.е. нет определенной самостоятельности. После регистрации юридического лица в ЕГРЮЛ оно обладает правосубъектно-

51

Актуальные проблемы международного права

стью, в том числе может обладать исключительными правами на произведения науки, искусства и литературы. Так, исключительные права на Оперативную систему Windows принадлежит корпорации Microsoft, а не Биллу Гейтсу и Полу Аллену, однако именно они являлись основателями Microsoft. Или исключительные права на товарный знак в виде надкусанного яблока, которые принадлежат компании Apple, а не лично Стиву Джобсу.

Признание за ИИ исключительного права на созданные им произведения существенно облегчат поиск правообладателя творения, и не будет возникать проблем, о которых говорилось выше.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что данный вопрос нуждается в тщательном рассмотрении и изучении, так как затрагивает не только философские и морально-этические аспекты, но и правовые. Необходимы дальнейший поиск и развитие наиболее верного решения этой проблемы, так как в обозримом будущем ситуация, у которой не будет четкого регулирования, может нанести ущерб в сфере искусства бизнесу и также привести к обесцениванию некоторых форм творчества человека. Ожидаемо, что скоро искусственный интеллект достигнет той степени самостоятельности, при которой он без вмешательства человека сможет создавать объекты авторского права (например, «Боты изобрели свой язык: почему Facebook испугался искусственного интеллекта?»)1. Представляется оптимальным решением данной проблемы является установление специального правового режима, учитывающего все особенности рассматриваемого феномена нужно принимать специальный нормативный правовой акт в виде Федерального закона.

Кронина Т. В.,

студент Университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Москва

Проблема торговли маркетплейсов БАДами в контексте ограничений, накладываемых

Таможенным союзом Евразийского экономического союза

Технические регламенты Таможенного союза содержат ряд требований к биоло- гически-активным пищевым добавкам. Так, Технический регламент Таможенного союза ТР ТС 029/20122 содержит требования к пищевым добавкам, ароматизаторам и технологическим вспомогательным средствам, а статья 12 регламента указывает на

1URL: https://www.bbcrussian.com/russian/features-40778454 .

2Решение Совета Евразийской экономической комиссии от 20.07.2012 № 58 (ред. от 18.09.2014) «О принятии технического регламента Таможенного союза «Требования безопасности пищевых добавок, ароматизаторов и технологических вспомогательных средств» (вместе с «ТР ТС 029/2012. Технический регламент Таможенного союза. Требования безопасности пищевых добавок, ароматизаторов и технологических вспомогательных средств») // СПС «КонсультантПлюс».

52

Секция 2. Платформенное право – маркетплейсы

обязанность государств — членов Таможенного союза предпринять все возможные меры по недопущению обращения и изъятию из него таковых при несоответствии требованиям регламента. Вопрос допустимого содержания конкретных веществ в БАДах является достаточно дискуссионным. Сегодня возможно говорить об избыточности ряда ограничений1, целью которых в числе прочего является недопущение критически большого числа зарубежных поставщиков БАДов на российский рынок. В этой связи актуальна проблема торговли БАДами маркетплейсов, а именно необходимости недопущения излишних ограничений в отношении их деятельности.

Основная проблема заключается в следующем: маркетплейс, поставляющий товар потребителями из России, безусловно, руководствуется положениями российского законодательства, однако проверка всех страниц с соответствующими товарными позициями на предмет соответствия регламентам крайне затруднительна. Маркетплейс может преимущественно заниматься этим самостоятельно или же дополнительно привлекать к подобной проверке конкретных поставщиков продукции, что зависит от внутренней модели взаимодействия поставщика с маркетплейсом, но всегда возможны недоработки, в результате которых БАД не соответствует регламентам, страница с данным товаром подвергается блокировке или же потребитель заказывает БАД, но он возвращается маркетплейсу на этапе таможенной проверки, в результате чего и маркетплейс, и продавец, и покупатель терпят определенные убытки — репутационные, финансовые и моральные.

Какие возможны решения данной проблемы? Наиболее очевидно внесение изменений в регламенты с учетом возможности покупателя приобрести/вырастить ту или иную добавку самостоятельно законным путем или же разделить таблетку на несколько частей, тем самым принимая допустимую концентрацию, но данный вопрос носит междисциплинарный характер и решается путем длительных разработок конкретных предложений. Следовательно, остается рассмотреть конкретные примеры из судебной практики и выработать предложения по характеру ограничений, накладываемых на маркетплейсы.

В этом отношении показателен пример компании iHerb: главой саморегулируемой организации «Союз производителей БАД» несколько лет назад была осуществлена на данном маркетплейсе закупка десяти БАДов, состав которых затем был проанализирован на предмет соответствия техническому регламенту ЕАЭС, после чего последовала подача иска прокурором Засвияжского района г. Ульяновска о признании информации, содержащейся в приложении маркетплейса, запрещенной к распространению на территории России и о возложении обязанности на маркетплейс удалить данное приложение из магазинов мобильных приложений Google и Apple, в результате чего доступ к страницам с данными о конкретных десяти БАДах был ограничен Роскомнадзором, а мобильное приложение было заблокировано.

1 Например, в отношении предельной дозы концентрации витамина С, учитывая, что крупные таблетки, снабдив их делениями для принятия единоразово необходимой дозы, производить выгоднее, что для потребителя равно возможному снижению стоимости.

53

Актуальные проблемы международного права

Минуя вопросы, касающиеся отдельно взятых аспектов последовавших судебных решений, в том числе касательно целесообразности привлечения компании Google в качестве ответчика, перейду к анализу решения Верховного Суда РФ по кассационной жалобе маркетплейса.

В феврале 2021 г. Верховный Суд РФ рассмотрел и не удовлетворил кассационную жалобу компании на апелляционное и кассационное определения по делу № 2а2883/2019 «о признании информации запрещенной к распространению на территории Российской Федерации, возложении обязанности по удалению фирменного приложения из магазинов мобильных приложений»1, указав на следующее: 1) доводы судов, основанные на представленных доказательствах, свидетельствующие о распространении информации, нарушающей требования действующего законодательства России, обоснованы — статья 5 технического регламента Таможенного союза «О безопасности пищевой продукции»2 была нарушена, в представленных продуктах были обнаружены аконит и перец опьяняющий3; 2) мобильное приложение как программа для ЭВМ, учитывая понятие информации в отечественном праве, является информацией, следовательно, запрет на ее распространение и возложение обязанности по удалению приложения являются правомерными; информация о возможности полного доступа к ассортименту товаров маркетплейса через приложение не была опровергнута4.

Возникает вопрос касаемо необходимости блокировки всего приложения. Очевидно, что в определенной степени такая превентивная блокировка могла бы поспособствовать тому, что ни один потенциально опасный БАД не был бы приобретен, однако маркетплейс торгует огромным количеством наименований и подобное ограничение кажется весьма избыточным как с точки зрения убытков маркетплейса и продавцов, так и с позиции потребителей. Даже если предположить, что суд хотел обезопасить потребителя, решение неоднозначно. Не учитывая факт наличия в Интернете

1Кассационное определение СК по административным делам Верховного Суда РФ от 02.02.2021 № 80-КАД20-4-К6 // СПС «Гарант».

2Решение Комиссии Таможенного союза от 09.12.2011 № 880 (ред. от 14.07.2021) «О принятии технического регламента Таможенного союза «О безопасности пищевой продукции» (вместе с «ТР ТС 021/2011. Технический регламент Таможенного союза. О безопасности пищевой продукции») // СПС «КонсультантПлюс».

3Данные вещества включены в списки ядовитых и сильнодействующих — См.: постановление Правительства РФ от 29.12.2007 № 964 «Об утверждении списков сильнодействующих и ядовитых веществ для целей статьи 234 и других статей Уголовного кодекса Российской Федерации, а также крупного размера сильнодействующих веществ для целей статьи 234 Уголовного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

4Неочевидно, по какой причине данная фраза попала в качестве аргумента в судебное решение, но можно предположить, что Верховный Суд просто не усмотрел иной возможности недопущения распространения информации о конкретном товаре, кроме как путем блокировки приложения. Нестандартное решение, учитывая, что в отношении блокировки отдельных страниц сайтов данная проблема себя не обнаруживает.

54

Секция 2. Платформенное право – маркетплейсы

множества аналогичных сайтов, торгующих БАДами, даже блокировка всей страницы с ними затрагивала бы не только конкретные десять обнаруженных, но и многие абсолютно безопасные для потребителя БАДы, опасность которых не подвергалась сомнению и не была доказана, блокировка же всего приложения вызывает большие сомнения, учитывая, что маркетплейс предлагает множество иных категорий товаров.

Примечательно следующее: дистанционная продажа БАДов ранее была запрещена соответствующим СанПиНом1, что неоднократно приводило к блокировке информации о возможности такой продажи БАДов, размещенной на различных сайтах. На сегодняшний день такого запрета для дистанционной продажи законодательство не содержит, хотя и разрешение для субъектов, имеющих лицензию на осуществление фармацевтической деятельности, сохранилось2. Что характерно и следует из множества проанализированных решений, принятых до 2021 г.3, когда данные требования перестали действовать — неоднородность судебной практики в части объемов информации, подлежащей блокировке: блокировались и только данная часть информации4, и сайт целиком5, соответственно и в Единый реестр, содержащий информацию о сайтах, распространяющих запрещенную на территории России информацию, зачастую попадали весь сайт целиком, либо только отдельная ссылка на конкретный БАД.

В случае с маркетплейсом iHerb судебные решения в части признания информации запрещенной также разнились: в ряде случаев указывался сайт целиком6, реже

1См.: постановление Главного государственного санитарного врача РФ от 17.04.2003 № 50 «О введении в действие санитарно-эпидемиологических правил и нормативов СанПиН 2.3.2.1290-03» (вместе с «СанПиН 2.3.2.1290-03. 2.3.2. Продовольственное сырье и пищевые продукты. Гигиенические требования к организации производства и оборота биологически активных добавок к пище (БАД). Санитарно-эпидемиологические правила и нормативы», утв. Главным государственным санитарным врачом РФ 17.04.2003) (Зарегистрировано в Минюсте РФ 15.05.2003 № 4536) // СПС «КонсультантПлюс».

2См.: Федеральный закон от 12.04.2010 № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств» // СПС «КонсультантПлюс».

3Данный документ утратил силу с 1 января 2021 г. См.: постановление Правительства России от 08.10.2020 № 1631 «Об отмене нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти, содержащих обязательные требования, соблюдение которых оценивается при проведении мероприятий по контролю при осуществлении федерального государственного санитарно-эпидемиологического надзора» // СПС «КонсультантПлюс».

4См.: решение Октябрьского районного суда г. Самары № 2А-2938/2020 2А-2938/2020~ М-2596/2020 М-2596/2020 от 23.07.2020 по делу № 2А-2938/2020 // СПС «Гарант».

5См.: решение Центрального районного суда г. Хабаровска № 2А-3396/2020 2А-3396/2020~ М-2942/2020 М-2942/2020 от 21.07.2020 по делу № 2А-3396/2020 // СПС «Гарант».

6См.: решение Кировского районного суда г. Иркутска № 2А-1035/2019 2А-1035/2019~ М-114/2019 М-114/2019 от 26.02.2019 по делу № 2А-1035/2019 ; решение Центрального районного суда г. Хабаровска № 2А-1668/2019 2А-1668/2019~М-129/2019 М-129/2019 от 12.02.2019 по делу

№2А-1668/2019 // СПС «Гарант».

55

Актуальные проблемы международного права

блокировке подвергались только страницы с конкретными БАДами1. В принципе это и есть главная решаемая проблема — отсутствие избыточной блокировки, коей является блокировка всего приложения или сайта, само по себе значительно облегчило бы проблему с выполнением регламентов, которое, в свою очередь, безусловно увеличило бы прибыль по соответствующему направлению торговли.

При этом маркетплейс все же отвечает непосредственно за торговые операции и предоставление полной информации о товаре, в случаях заявления производителем недостоверных характеристик БАДа необходимо привлекать к ответственности поставщика, при участии в судебных и иных разбирательствах маркетплейса при необходимости.

Таким образом, можно сделать следующие выводы:

1)технические регламенты Таможенного союза являются мощными ограничителями продажи БАДов на маркетплейсах, в связи с чем актуальной видится возможность их пересмотра с учетом возможностей покупателей в принципе приобрести/вырастить те или иные БАДы, а также разделить таблетку на несколько частей;

2)блокировка по итогам судебного разбирательства сайта/приложения целиком по причине продажи маркетплейсом конкретного БАДа, не соответствующего техническим регламентам Таможенного союза, не отвечает требованиям разумности и справедливости;

3)целесообразно на законодательном уровне более детально рассмотреть вопрос о границах взаимодействия и ответственности поставщика товара (продавца)

имаркетплейса.

Лейнвебер К. Ю.,

студент Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова (МГУ)

Москва

Правовые средства разрешения трансграничных споров с участием маркетплейсов

Использование маркетплейсов в качестве посредников для выхода на рынок приводит к интенсивным изменениям в экономике, которые влияют практически на все сферы жизни общества. Вместе с расширением товарооборота меняются устоявшиеся экономические связи, увеличивается количество проблем и правонарушений при осуществлении онлайн-торговли. В свете обозначенной проблемы представляется необходимым изучение правовых средств антимонопольного регулирования цифровых платформ, чем и обусловлена актуальность выбранной темы.

Не претендуя на всеохватывающее рассмотрение средств антимонопольного регулирования, рассмотрим некоторые из них.

1 См.: решение Приволжского районного суда г. Казани № 2А-2086/2019 2А-2086/2019~М-1391/ 2019 М-1391/2019 от 12.04.2019 по делу № 2А-2086/2019 // СПС «Гарант».

56

Секция 2. Платформенное право – маркетплейсы

Цифровые дела в российском антимонопольном законодательстве не проходят в одиночку. Отношения между цифровыми и «традиционными» рынками могут быть гораздо более сложными. Одним из недавних примеров является слияние Bayer и Monsanto (2018), которое было одобрено антимонопольными органами ряда стран, включая БРИКС. Хотя все антимонопольные органы БРИКС были заинтересованы в слиянии, но риски, связанные с конкуренцией, существенно различались в зависимости от того, какие сельскохозяйственные культуры и продукция производились каждой страной. У этого дела был и цифровой аспект: объединяющиеся фирмы стремились внедрить цифровую платформу для организации земледельческих работ, которая могла бы помочь фермерам оптимизировать их работу. В России взаимосвязь между антимонопольной и сельскохозяйственной политикой привела к появлению уникального средства правовой защиты, выданным ФАС одновременно с одобрением слияния: объединенная компания должна была предпринять действия, направленные на «развитие конкуренции в российской агротехнической сфере за счет создания потенциальной конкуренции российских компаний»1. Это включало «технологическую передачу инструментов молекулярной селекции и зародышевой плазмы выбранных культур, необходимых для создания высокопродуктивных семян»2, а также недискриминационный доступ к цифровым платформам точного земледелия и сопутствующим данным. Уникальные условия средства правовой защиты были поддержаны созданием специального «Центра трансфера технологий» для отбора получателей, заинтересованных в передаче технологии, и для наблюдения за исполнением средства правовой защиты.

Таким образом, можно отметить, что по некоторым вопросам российский антимонопольный орган даже оказался ведущей силой, например, запретив Google воспрещать предварительную установку конкурирующих поисковых служб на устройства Android почти за три года до аналогичного решения Европейской комиссии (ЕК). Сама по себе специфика российского антимонопольного законодательства в цифровой сфере заслуживает внимания. Возможно, такая высокая активность связана с более слабой зависимостью от исторических предпосылок развития по сравнению с юрисдикциями с более длительной историей применения антимонопольного законодательства. Не исключено также, что такое активное погружение в вопросы цифровой конкуренции связано с тем, что угрозы конкуренции исходят от компаний, штаб-квартиры которых расположены за пределами России, в развитых странах, а сторонами, страдающими от антиконкурентного воздействия, являются, наоборот, российские компании.

В настоящее время ФАС России предлагает ряд поправок к закону о конкуренции, известный как «Пятый антимонопольный пакет» или «цифровой пакет». Платфор-

1The FAS Russia Approves the Bayer/Monsanto deal // URL: https://en.fas.gov.ru/press-center/ news/detail.html?id=52952 (дата обращения: 01.12.2021).

2Там же.

57

Актуальные проблемы международного права

мы находятся в центре предлагаемых поправок: законопроект1 устанавливает новые критерии доминирования, такие как право собственности на цифровую программу, которая используется для организации транзакций между продавцами и покупателями, и сетевые эффекты. Критерии рыночной доли для доминирования предлагается снизить для платформ и установить до 35 % рынка (по сравнению с нынешними 50 %). Все эти меры помещают платформы в центр внимания российского антимонопольного законодательства, обеспечивая юридическое регулирование и основу для определения рынков цифровых платформ. Однако предлагаемым поправкам не хватает ви́дения теорий вреда для рынков платформ, которые могут сильно отличаться от традиционных форм нарушения антимонопольного законодательства, а также конкретной концепции эффективности, связанной с платформенным бизнесом. Без этого предлагаемый закон лишь частично поможет трансформировать конкурентную политику в сторону цифровых платформ и рисков, повышающих уровень ошибок правоприменения.

Подводя итог, можно сделать следующие выводы:

1.С учетом активного развития цифровых платформ необходимо обеспечить действенными правовыми средствами антимонопольное регулирование данной сферы, поскольку отсутствие конкуренции в цифровом секторе, как и на любом рынке, приводит к неэффективным результатам с точки зрения более высоких цен, а также меньшего выбора и недостаточного внедрения инноваций в ущерб потребителям. В связи

сэтим необходимо внесение изменений в действующее российское законодательство. Сто́ит отметить, что в Российской Федерации уже рассматривается вопрос введения новой терминологии в федеральное законодательство, однако требуется ускорить процесс внесения поправок в условиях стремительного развития технологий.

2.Тем не менее уже можно сказать, что антимонопольный орган несколько ограничен в своем выборе инструментов экономического анализа. Поскольку их использование тесно связано со стандартами доказывания, а ограничения могут стать критическими из-за неизбежного увеличения масштабов работы с цифровыми компаниями, что, в свою очередь, может привести к увеличению частоты ошибок правоприменения.

Таким образом, российский опыт накопил уже широкий спектр правовых средств антимонопольного регулирования деятельности цифровых платформ, но цифровые технологии развиваются стремительно, а штаб-квартиры многих компаний расположены за пределами России, поэтому для обеспечения наибольшей эффективности правового регулирования потребуется обращение к мировому опыту. Кроме того, для того чтобы сформировать более выгодные условия дальнейшего развития этого направления и экономики в целом необходимо изменение законодательства в РФ, а также объединение усилий по реализации целей, поставленных органами власти, и проведение масштабных мероприятий для обеспечения роста конкуренции.

1Антимонопольное право: новые вызовы пандемии // URL: https://pravo.ru/story/223072/ (дата обращения: 01.12.2021).

58

Секция 2. Платформенное право – маркетплейсы

Максимова А. С.,

студент Университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Москва

Законодательное регулирование и определение маркетплейсов

Маркетплейсы в современном мире все больше набирают популярность. Сто́ит разобраться, за счет чего маркетплейсы получили такую широкую поддержку со стороны потребителей и смогли так активно начать развиваться. Во-первых, маркетплейсы отличаются от других рынков электронной коммерции. В отличие от интернет-магазинов, они собирают на своих онлайн-площадках разнообразных поставщиков, которые могут даже специализироваться на разной категории продукции. Можно найти совершенно различные маркетплейсы, каждый из которых является посредником между поставщиком и покупателем. Во-вторых, не сто́ит забывать, что большинство новаций в мире связано с ситуативной обстановкой вокруг. Исходя из вышесказанного, сто́ит отметить, что одним из двигателей для развития маркетплейсов стала пандемия, которая ограничила доступ к обычным магазинам на некоторый период. В дальнейшем же люди просто привыкли к простоте и организованности данных площадок, что позволяет им поддерживать высокий уровень покупателей и после окончания пика пандемии. По общим сведениям, маркетплейсы стали самым быстрорастущим направлением ретейла за 2021 г. Несмотря на быстрый рост и стремительный выход на большую аудиторию данная сфера остается плохо рассмотренной со стороны законодательства до сих пор. Перед юристами стоит ряд проблем при правовой охране и работе с дальнейшими судебными разбирательствами в сегменте маркетплейсов. Особую тяжесть доставляют юридические вопросы по разбирательствам с зарубежными маркетплейсами.

Одной из основных проблем является отсутствие конкретного закона, который бы определял понятие маркетплейса и давал бы разъяснение по организации его юридической модели. В российском законодательстве в принципе отсутствует понятие «маркетплейс». Платформы функционируют на основе закона «О защите прав потребителей», в котором закрепляется понятие онлайн-площадок, как агрегаторов информации о товарах и услугах. Более широко закрепляются требования к онлайн-площадкам. Маркетплейсы и их разработчики должны внимательно подойти к вопросу информирования покупателей, даже если сама платформа является иностранной, на сайте непосредственно должно быть изложены данные на всех языках, стран в которых есть доступ к платформе. Всю информацию необходимо тщательно прописать, ведь отсутствие должного уровня знаний у покупателей о товаре может привести к их неудовлетворению и дальнейшим судебным разбирательствам. Нельзя не отметить, что в праве существуют достаточно большие пробелы в вопросе регулирования маркетплейсов. Допустим, сто́ит четко закрепить регулирование порядка работы платформ, случаи действия при техническом сбое, также сто́ит внимательно подойти к вопросу контрафактной торговли на маркетплейсах. Можно отметить, что права потребителей слабо закреплены в дан-

59