Sbornik_Mezhdunarodnogo_mezhdistsiplinarnogo_nauchno-prakticheskogo_kongressa_AKTUAL_NYE_PROBLEMY_MEZhDUNARODNOGO_ChASTNOGO_PRAVA_P

Актуальные проблемы международного права

всего суд. Такой механизм развития договорных отношений существует не только в странах английского права1, но и континентального права (например, в Германии2). Также признаки судейского усмотрения наличествуют в российской судебной системе. В ближайшее время добросовестность будет активно развиваться в договорном праве Китая3.

Придерживаясь данной позиции, надо полагать, что в режиме метавселенной требуется существование не только специальных норм материального, но и процессуального права, поскольку реализовать судейское усмотрение возможно только в рамках судебного процесса. В силу ограниченности объема данного работы, автор считает нужным остановиться лишь на материальном праве.

По мнению автора настоящей работы, унификация Принципов для сделок в режиме метавселенной не является верным решением, поскольку сами Принципы не учитывают некоторые правовые особенности метавселенной. Для стабильного функционирования какого-либо института права требуется должная регламентация положений об ответственности участников. Статьи Принципов об ответственности трудно использовать (скорее даже невозможно) в режиме метавселенной. Автор настоящей работы считает, что к числу санкций за нарушение договорных правоотношений можно было предусмотреть возможность блокировки на некоторое время виновного пользователя. Заключая все вышесказанное, хотелось бы сформулировать некоторые выводы относительно темы работы.

1.Наряду с разработкой программного функционирования метавселенной требуется разработать правовую базу. Необходимо создать правовой акт, единый для всей метавселенной, который будет регулировать договорные отношения между пользователями. За основу предлагается взять Принципы УНИДРУА. Особое внимание следует уделить внимание вопросу о мерах ответственности защиты пользователей. Например, можно было бы указать, что пользователь не может конвертировать токены, которые являются предметом обязательства.

2.При разработке данного акта требуется уделить внимание вопросу о защите слабой стороны договора. Речь идет о потребителях. За общемировую основу предлагается взять Закон РФ «О защите прав потребителей».

3.Руководящим началом договорного права метавселенной следует считать добросовестность. В работе отмечалась высокая практическая значимость добросовестности. Однако главным субъектом, развивающем действительную практику добросовестности является суд. В связи с этим в дальнейшем можно было развивать концепцию процессуального права в метавселенной.

1Halberda J. The principle of good faith and fair dealing in English contract law // Правоведение. 2020. Т. 64, № 3. С. 312–325. С. 314–316.

2См. 7.

3Ситников М. С. «Преддоговорная ответственность и заверение об обстоятельствах: сравнительный анализ правового регулирования в России и Китае» // Вопросы российской юстиции. 2022. № 17. С. 414–418.

70

Секция 2. Платформенное право – маркетплейсы

Степанова Е. В.,

студент Университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Москва

Ответственность цифровых платформ:

опыт Airbnb и Uber

Внастоящее время онлайн-платформы стали мощными субъектами правоотношений, которые коренным образом изменили структуру рынка и сделали его треугольным, где большая часть транзакций осуществляется не между покупателем и продавцом, а между покупателем и платформой, с одной стороны, а также между провайдером и платформой — с другой стороны1.

Всвязи с этими изменениями возникло множество вопросов. Во-первых, можно ли по-прежнему рассматривать цифровые платформы как простых посредников или их следует рассматривать как продавцов товаров, работ и услуг. Во-вторых, могут ли платформы, как субъекты, осуществляющие доминирующее положение на рынке, нести ответственность перед своими клиентами за нарушения, совершенные продавцами (поставщиками платформ).

На сегодняшний день, данные вопросы активно обсуждаются на территории Европейского Союза (ЕС). В течение последних пяти лет эти вопросы поднимались в судебной практике и выявили свою неоднозначность. Наиболее известные дела в этом отношении были недавно рассмотрены Судом Европейского Союза (далее — Суд ЕС) в отношении компаний Airbnb и Uber.

Всвоем решении от 20.12.2017 по делу Asociación Profesional Elite Taxi v Uber Systems Spain, SL (дело «Uber») суд пришел к выводу, что услуги, предоставляемые Uber, должны классифицироваться как «услуги в сфере транспорта» и должны быть исключены из услуг информационного общества2. Напротив, в решении от 19.12.2019 по уголовному делу в отношении X (дело Airbnb) суд пришел к противоположному выводу о характере услуг, предоставляемых соответствующей платформой: Airbnb был признан посредником, предоставляющим информационные услуги (Airbnb, Ирландия, 2019 г.)3.

Данные судебные решения показали, что операторы цифровых платформ могут рассматриваться как поставщики услуг, выходящие за рамки простого посредничества; а также установили определенные критерии, в соответствии с которыми операторы платформ могут считаться поставщиками услуг.

Вопрос ответственности цифровой платформы является одним из самых дискуссионных в современной литературе. В частности, в отношении транзакционных

1Busch C., Schulte-Nölke, H., Wiewiórowska-Domagalska, A., & Zoll, F. The Rise of the Platform Economy: A New Challenge for EU Consumer Law? // Journal of European Consumer and Market Law. 2016. 5(1). 3–10. URL: https://ssrn.com/abstract=2754100 (дата обращения: 21.03.2022).

2Judgement of 20 December 2017, Uber Systems Spain SL, C-434/15, EU: C:2017:981.

3Judgement of 19 December 2019, Airbnb Ireland, C-390/18, EU: C:2019:1112.

71

Актуальные проблемы международного права

платформ наиболее спорный вопрос заключается в том, могут ли операторы этих платформ нести ответственность перед клиентами платформ за нарушения, совершенные поставщиками платформ. Большинство ученых ответили на этот вопрос утвердительно1. Однако до сих пор неясно, на каком основании операторы платформы могут быть привлечены к ответственности и какое обоснование лежит в основе данной ответственности.

Решения Суда ЕС в отношении Uber и Airbnb, на взгляд автора, были приняты без учета вопросов частноправового характера. В обоих случаях вопросы, рассмотренные в Суде ЕС, изначально были подняты в спорах, касающихся вопросов публичного права. В частности, главный вопрос дела Airbnb заключался в том, нарушил ли оператор платформы общедоступные правила лицензирования посредников. Спор в деле «Убер», хотя и касался вопросов недобросовестной конкуренции, не выходил за рамки публично-правовых средств защиты и санкций.

Между тем выводы, сделанные Судом ЕС в этих постановлениях, могут представлять особый интерес с точки зрения вопросов частного права. Вопросы частной ответственности в отношении операторов платформы могут быть связаны с продажей товаров низкого качества, ненадлежащим выполнением услуг, фиктивным предложением товаров или услуг клиентам со стороны поставщика и т. д. В отношении указанных видов нарушений возможны несколько вариантов ответственности платформы.

Во-первых, оператор платформы несет ответственность как сторона договора с заказчиком. По общему правилу договор имеет обязательную силу только для его сторон согласно статье 1.3 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА2. Таким образом, только сторона договора (должник) может быть привлечена к ответственности за его нарушение.

Сэтой точки зрения оператор платформы, как правило, не может быть привлечен

кответственности за нарушение договора, поскольку договор заключается между пользователями платформы и продавцом. Однако если рассматривать оператора платформы как сторону договора, заключенного с заказчиком платформы, вывод будет противоположным.

Хотя презумпция может показаться довольно странной, у нее есть обоснование, которое подтверждается прецедентным правом Суда ЕС. В частности, в деле Сабрины Уотхлет и гаража Bietheres & Fils SPRL3 (дело «Уотхлет»). В данном случае Сабрина Уотхлет приобрела подержанный автомобиль в гараже Bietheres. Хотя Сабрина Уотхлет думала, что она купила автомобиль, принадлежащий гаражу Bietheres, на самом деле автомобиль принадлежал другому лицу — Донкелс, которая сама являлась частным лицом, и гараж действовал от ее имени. Позже автомобиль сло-

1См., например: Maultzsch, F. (2018). Contractual Liability of Online Platform Operators: European Proposals and Established Principles. European Review of Contract Law, 14(3), 209–240. URL: https://doi.org/10.1515/ercl-2018-1013 (дата обращения: 21.03.2022).

2URL: https://docs.cntd.ru/document/901784163 (дата обращения: 21.03.2022).

3Judgement of 9 November 2016, Sabrina Wathelet, Case C-149/15, ECLI: EU: C:2016:840.

72

Секция 2. Платформенное право – маркетплейсы

мался, и Сабрина Уотхлет отвезла его в гараж Bietheres для бесплатного ремонта, но гараж отказался отремонтировать его по гарантии, поскольку был не продавцом автомобиля, а всего лишь посредником. Таким образом, главный вопрос дела заключался в том, могла ли Сабрина Уотхлет пользоваться правом требовать от продавца (гаража Bietheres) ремонта купленного ею автомобиля согласно Директиве 1999/44/ЕС Европейского парламента и Совета от 25.05.1999 о некоторых аспектах продажи потребительских товаров и соответствующих гарантиях (далее — Директива 1999/44/ЕС)1.

Вданном случае судом был рассмотрен вопрос, должен ли термин «продавец»

всоответствии с Директивой 1999/44/ЕС толковаться как охватывающий не только продавца, который передает право собственности потребителю, но и продавца, выступающего в качестве посредника. Суд пришел к выводу, что в обстоятельствах, «при которых потребитель может быть легко введен в заблуждение в свете условий, в которых осуществляется продажа, необходимо предоставить последнему усиленную защиту». И следовательно, ответственность продавца, в соответствии с Директивой 1999/44/ЕС, должна быть возложена на посредника, который, обращаясь к потребителю, создает вероятность путаницы в сознании последнего.

На взгляд автора, данный подход может быть применен к онлайн-платформам, однако при этом следует учитывать и некоторые дополнительные аспекты. Недавно принятая Директива 2019/2161, модернизирующая правила защиты прав потребителей Европейского Союза (Директива 2019 г.)2, устанавливает дополнительные требования для цифровых платформ. В частности, провайдер цифровых платформ обязан предоставлять потребителю в ясной и понятной форме информацию о том, как исполняются обязательства, установленные договором.

Что касается ответственности за качество продукции, подходы Суда ЕС имеют решающее значение для определения того, когда оператор платформы может быть привлечен к ответственности за ущерб, причиненный некачественным товаром/услугой, распространяемым через онлайн-платформу. Оператор несет ответственность перед покупателем, когда последний может рассматриваться как продавец некачественного товара. В свою очередь, оператор платформы может рассматриваться как продавец, имеющий решающее влияние на установление условий общения, установления договорных отношений между пользователями платформы.

Таким образом, действующее регулирование цифровых платформ в Европейском Союзе может быть полезно для создания правового регулирования в Российской Федерации.

1URL: https://base.garant.ru/2570144/ (дата обращения: 21.03.2022).

2Directive (EU) 2019/2161 of the European Parliament and of the Council of 27 November 2019 amending Council Directive 93/13/EEC and Directives 98/6/EC, 2005/29/EC and 2011/83/EU of the European Parliament and of the Council as regards the better enforcement and modernisation of Union consumer protection rules (Text with EEA relevance), 32019L2161, EP, CONSIL, OJ L 328 7 (2019). URL: http://data.europa.eu/eli/dir/2019/2161/oj/eng (дата обращения: 21.03.2022).

73

Актуальные проблемы международного права

Турлыгин Н. И.,

студент Университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Москва

Проблема территориального принципа охраны объектов интеллектуальной собственности

В современном мире, в условиях цифровизации государственного управления, торгового, гражданского оборота, активного распространения информационно-те- лекоммуникационных технологий, высокого уровня взаимопроникновения экономик некоторые традиционные юридические механизмы и институты в различных отраслях права не соответствуют новому устройству и новой конфигурации общественных отношений. Не исключением является и право интеллектуальной собственности, быстро меняющееся в рамках четвертой технологической революции, некоторые нормы и принципы которого не отвечают потребностям современного времени. Один из таких принципов — территориальный принцип охраны права интеллектуальной собственности, который мы рассмотрим в статье.

Сущность территориального принципа права интеллектуальной собственности заключается в том, что объекты данного права защищаются и охраняются в пределах территории государства, не выходя за его рамки, в котором была пройдена правообладателем соответствующая процедура регистрации или иная похожая процедура. Также территориальный принцип может быть выражен в том, что защита и охрана, которые осуществляются на территории одного государства, необязательно защищаются и охраняются на территории другого государства. На его основе практически во всех национальных правовых системах выработана коллизионная привязка lex loci protectionis (право страны, в которой истребуется правовая охрана). Обратим внимание, что из-за развития информационно-телекоммуникационных технологий, в том числе сети «Интернет», которые фактически существуют в рамках единого пространства, данный принцип и соответствующая коллизионная привязка постепенно не только устаревают, но и становятся барьером на пути к эффективной организации международного торгового оборота, выходу новых продуктов и технологий на глобальный рынок и правильному и справедливому разрешению правовых ситуаций и конфликтов в рассматриваемой сфере. В этом и заключается основная проблема.

Из территориального принципа охраны объектов права интеллектуальной собственности вытекает предоставляемый практически во всех странах иностранцам национальный режим, что означает наличие равных прав и обязанностей (за некоторым исключением) иностранцев с гражданами определенного государства. Фактически концепция национального режима является логическим продолжением территориального принципа, т.к. «предоставление прав иностранным гражданам (гражданам государств соответствующего международного договора), таких же и в таком же объеме, как и своим гражданам, означает, по сути, наличие у каждого конкретного государства своей собственной системы охраны объектов интеллекту-

74

Секция 2. Платформенное право – маркетплейсы

альной собственности»1. Причем данный режим установлен не только национальным законодательством, но и международными договорами, в том числе и основополагающей Бернской конвенцией об охране литературных и художественных произведений (далее — Бернская конвенция). С определенной долей условности, исходя из вышесказанного, можно говорить о том, что и анализируемый территориальный принцип установлен международными правовыми актами.

Необходимо отметить, что территориальный принцип охраны объектов права интеллектуальной собственности «формировался на протяжении истории права. Его история уходит корнями в Древний Рим, в котором действовал принцип lex loci delicti comissi, который подразумевал применение закона, действующего на территории совершения деликта»2. Далее принцип проходил стадии своего развития, оформления и закрепления. Одной из важных вех на пути его становления, на наш взгляд, является 1856 г., когда Верховный суд США «при рассмотрении дела Brown v. Duchesne пришел к выводу о том, что национальный патентный закон не распространяет свое действие за пределы территории США»3. Как известно, многие положения американского права в сфере интеллектуальной собственности были восприняты другими государствами, в том числе и странами романо-германской правовой семьи, и имплементированы в национальные законодательства. Уже в 1883 г. в Бернской конвенции на международном уровне был провозглашен территориальный принцип охраны объектов интеллектуального права, который развивался и дальше, в том числе в рамках международных договоров.

Это замечание важно для понимания, что данный принцип является относительно устойчивым и стабильным. Значит, любые изменения, которые могут его затронуть, должны проходить очень медленно и плавно, даже несмотря на быстрое развитие информационно-телекоммуникационных сетей. Так, это может быть выражено в попытках унификации соответствующего регулирования или, по крайней мере, в расширении территории действия рассматриваемого принципа за пределы одного государства. Например, «государства на международном уровне уже значительно продвинулись на пути создания глобальной системы товарных знаков, в которой будут зарегистрированы только такие знаки, которые действительно уникальны»4.

Также нужно понимать, что территориальный принцип обусловлен в различной степени для тех или иных объектов интеллектуальной собственности. Если говорить

1Шахназаров Б. А. Особенности реализации территориального принципа охраны объектов промышленной собственности // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). 2016.

№12. С. 144.

2Исмаилов Р. А., Нечаева Д. С. Территориальный принцип права интеллектуальной собственности на современном этапе развития интеллектуально-правовых отношений // Ленинградский юридический журнал. 2021. № 3 (65). С. 94–95.

3Шахназаров Б. А. Территориальный принцип охраны интеллектуальной собственности и действие государственного суверенитета в цифровом пространстве // Lex russica. 2018. № 12. С. 134.

4Там же. С. 135.

75

Актуальные проблемы международного права

об авторских правах, признание которых по общему правилу осуществляется исходя из самого факта создания соответствующего произведения, т.е., исходя из формы, то рассматривая патентные права, права на объекты промышленной собственности, признание прав происходит путем тех или иных регистрационных процедур, т.е., исходя из содержания, что, в свою очередь, тесно связано с национальными правовыми системами, ведь регистрация — юридический акт соответствующего органа определенного государства, который принимается согласно установленным им правилам. В связи с этим любые изменения в территориальный принцип охраны объектов интеллектуальной собственности, касающиеся авторских прав будут происходить быстрее и легче, чем относительно патентных прав.

Отметим, что в эпоху информационно-телекоммуникационных сетей, в эпоху четвертой технологической революции многие из тех правил, которые были эффективны

идейственны ранее, не просто теряют свою результативность сейчас, но и являются препятствием на пути развития общества. В основном традиционные «коллизионные привязки прежде всего основаны на физических концепциях — месте жительства, совершения акта, нахождения вещи»1, что не совсем применимо к эпохе Интернета,

вкоторой пространство, во многом, является единым и отсутствуют перечисленные жесткие категории, связанные с одним, единственным месторасположением. На наш взгляд, доступ к объектам права интеллектуальной собственности, соответственно,

ик технологиям, должен быть без барьерным и быстрым, значит, правовое регулирование должно обеспечивать реализацию данных целей, а не препятствовать их достижению.

Конечно, мы считаем, что территориальный принцип охраны объектов интеллектуальной собственности должен сохранять свое действие, ведь на нем, во многом, построена текущая система регламентации трансграничных правоотношений в сфере интеллектуального права. Речь не идет об отказе от данного принципа. Речь идет о сокращении его влияния, об ослаблении его действия, лишь о частичном отходе от него. Возможно, решить анализируемую проблему позволит принятие на международном уровне конвенции, которая закрепит механизмы, нормы и правила, позволяющие проходить единую регистрационную и иную процедуру правообладателям в одной компетентной международной организации, распространяющей свою юрисдикцию на большинство стран по всему миру, опровергнет положения о независимости удостоверяющих документов на объекты интеллектуальной собственности, полученных

вразличных странах, а также позволит обеспечить охрану и защиту, соответственно,

илегальный доступ к указанным объектам одновременно во всех государствах — участниках конвенции.

Таким образом, в статье мы рассмотрели проблему территориального принципа охраны объектов интеллектуальной собственности на современном этапе и предложили пути ее разрешения. На наш взгляд, во-первых, территориальный принцип

1Гетьман-Павлова И. В. Коллизионное регулирование в праве интеллектуальной собственности // Вестник Московского городского педагогического университета. 2008. № 2 (2). С. 95.

76

Секция 2. Платформенное право – маркетплейсы

продолжит свое существование в качестве базового, во-вторых, сто́ит отметить, что его влияние, вероятно, будет снижаться, в-третьих, на международном уровне целесообразно принятие соответствующей конвенции.

Юрченко М. В.,

студент Университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Москва

Современные проблемы охраны музыкальных произведений в трансграничных отношениях

Музыка и человек всегда имели очень сильную связь. Развитие техники звукозаписи во второй половине XX в. коренным образом изменило доступ большинства людей к музыке, их отношение и восприятие. В современном мире большая часть музыкальных произведений находится в свободном доступе, а прослушать произведение можно абсолютно в любое время и практически из любого уголка мира. С развитием человечества мы пришли к тому, что сейчас нам доступно огромное количество разных музыкальных жанров, существует бесконечное множество площадок, на которых можно прослушать свои любимые песни. Развитие электронных средств массовой информации во второй половине XX в. произвело революцию в доступе к музыке и ее использовании в нашей повседневной жизни. Мы можем взять телефон в руки и воспроизвести любимую песню, включить радио в машине, когда добираемся из одной точки в другую, воспроизвести компакт-диск, послушать музыку на YouTube или телевидении без особых усилий.

Таким образом, музыка заняла значимое место и стала неотъемлемой частью повседневной жизни. Однако важно не забывать, что музыка — это не только сочетание звуков, которые приятны для нашего восприятия. С юридической точки зрения — это еще и интеллектуальный труд, который требует должной юридической охраны и защиты.

Вопрос защиты прав регулируется не только национальным, но и международным правом.

О том, что музыкальные произведения относятся к объектам авторских прав, говорится во второй статье Бернской конвенции по охране литературных и художественных произведений 1886 г.1 В тексте конвенции это закреплено следующим образом: «музыкальные сочинения с текстом или без текста». Во Всемирной конвенции об авторском праве 1952 г. музыкальные произведения также включены в перечень художественных произведений. Об этом говорится в статье 1 Конвенции: «…произведения письменные, музыкальные, драматические и кинематографические, произведения живописи, графики и скульптуры».

1 Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений 1886 г. в редакции Парижского акта 1971 г.

77

Актуальные проблемы международного права

Внашем законодательстве эти вопросы закреплены в Гражданском кодексе РФ в

п.1 ст. 12591. В этой статье относительно музыкальных произведений повторяется формулировка из Бернской конвенции по охране литературных и художественных произведений 1886 г. и «музыкальные сочинения с текстом или без текста» также относятся к объектам авторских прав.

Современные технологии дают их владельцам невероятную возможность легко распространить свой музыкальный труд по всему миру, однако эти же новые технологии подарили возможность копирования музыкальных произведений, что послужило причиной урегулирования данного вопроса законодательно и развитию судебной практики.

Яркой и требующей разрешения становится проблема коллизионного регулирования трансграничных правоотношений, касающихся объектов авторских и смежных с ними прав. Выражается данная проблема в отсутствии как международных, так и национальных закрепленных специальных норм, которые регулируют договорные и внедоговорные отношения трансграничного характера в сфере интеллектуальной собственности. Достаточно незначительное количество материальных и коллизионных норм, содержащихся в международных соглашениях, а также недостаточная проработанность национального законодательства ряда стран в области интеллектуальной собственности не позволяют решить ряд существенных проблем в данной сфере правоотношений.

Зачастую при разрешении вопроса о применимом праве в спорных правоотношениях суд попадает в такую ситуацию, что просто не может разрешить определенный кейс по причине отсутствия нормы, которая регулирует новые виды правоотношений, например лицензионные отношения трансграничного характера по поводу приобретения прав на переработку и семплирование произведений. Данные вопросы требуют соответствующей правовой регламентации и специального регулирования.

Техническая возможность использования и создания семплов появилась относительно недавно, и данная тема является одной из самых спорных в музыкальной индустрии, потому что, несмотря на высшие судебные решения, юридические вопросы все еще не решены, но в то же время эти звуковые фрагменты используются достаточно активно. Семплы сейчас широко распространены в музыкальной индустрии и превратились в самостоятельный стиль. Однако этот стиль имеет тенденцию вступать в противоречие с другими произведениями, защищенными авторским правом, как показывает судебная практика. Образцы могут быть предметом судебных исков о плагиате, в которых издатель музыки первоначального правообладателя обычно является истцом, а издатель звукозаписи или музыкальный продюсер произведения семплирования — ответчиком.

Что же такое музыкальное семплимирование?

Семплирование музыки — это процесс, при котором музыкант или продюсер использует часть существующей песни в совершенно новой записи, накладывает на нее новую музыку в новом контексте.

1 Гражданский кодекс РФ (ГК РФ) от 30.11.1994 № 51-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».

78

Секция 2. Платформенное право – маркетплейсы

Рассмотрим реальный судебный кейс. В качестве примера можно привести известный спор между Kraftwerk и, музыкального продюсера и певицы, Сабрины Сетлур Моисея Пелхама1. Суть спора заключалась в том, что в 1997 г. певица Сабрина Сетлур взяла двухтактную ритмическую последовательность длиною в две секунды из Kraftwerk Metall auf Metall и назвала ее: «Nur mir». Данное дело было новым и очень неоднозначным. Европейский Суд долгое время не мог встать на чью-либо сторону. С одной стороны, если семпл Kraftwerk изменен так, что оригинальное произведение в нем трудноразличимо, то факта нарушения нет. С другой стороны, если семпл хорошо узнаваем (а он действительно очень хорошо прослушивается при воспроизведении), то Сабрина Сетлур обязана выплачивать отчисления автору данной музыки. После долгих метаний суд всё же встал на сторону Kraftwerk, а защита Сабрины подала апелляцию на данное решение. Дело передали в Федеральный верховный суд Германии для дополнительного анализа. Было проведено исследование обеих композиций, чтобы определить факт незаконного заимствования. Летом 2019 г. дело вернулось в Европейский Суд, который 29 июля 2019 г. вынес окончательный вердикт, признав, что семплирование даже секундного отрезка чьей-либо музыки должно происходить только с разрешения правообладателя. 30 апреля 2020 г. Федеральный суд постановил, что Сабрине Сетлур Моисея Пелхам не следовало использовать данную музыкальную последовательность и это было незаконно, потому что она «не была изменена и ее легко узнать».

Причина такого решения в том, что семплирование воспроизводит работу другого музыканта и является фактом распространения его произведения, а значит, должно проводиться только с разрешения автора оригинальной музыки. По словам Рафаэллы Де Сантис, юриста британской фирмы Harbottle & Lewis, победа Kraftwerk в суде оказала большое влияние на судебную систему Европейского Суда в отношении авторских прав2. Сейчас законы ЕС никак не регулируют понятие «семплимирование» и не устанавливают критерии, по которым можно четко описать правомерность использования семплов в собственной музыке. Победа Kraftwerk создала прецедент, благодаря которому копирование даже секундного отрезка должно происходить только с разрешения владельца авторских прав на оригинальную музыку.

Таким образом, остро встает вопрос о законодательной проработке данного вопроса, создании единой системы лицензирования семплов. Эти шаги способствовали бы устранению неопределенности в вопросах, связанных с нарушениями авторских прав за счет семплирования, и позволили бы решить проблемы, присущие современной правовой практике регулирования данной сферы правоотношений. Внесение соответствующих поправок в часть четвертую ГК РФ позволило бы защитить

1European Court Rules In Favor Of Kraftwerk In 20 Year-Long Copyright Dispute // URL: https://www.billboard.com/music/music-news/european-court-rules-in-favor-of-kraftwerk-in-20- year-8524298/.

2Kraftwerk wins decades-long dispute over unauthorized sampling //. URL: https://www. factmag.com/2019/07/30/kraftwerk-sample-lawsuit-metall-auf-metall-verdict/ .

79