Гетьман, Павлова

(b) для иска с основанием в отношении вреда имуществу — пра­ вом местности, где имущество находилось, когда оно было повреж­ дено;

(c) в любом другом случае — правом местности, в которой случи­ лись наиболее значимые составная часть или составные части этих событий».

Подавляющее большинство современных национальных кодифи­ каций МЧП придерживается комплексного подхода к определению места совершения правонарушения — это как место совершения вредоносного деяния, так и место наступления вредоносных послед­ ствий: «К месту совершения противоправного действия относится место осуществления противоправного действия и место, где насту­ пают последствия такого действия. Если такие места не совпадают, суд может выбирать между правовыми системами, в них действу­ ющими» (п. 11 Руководящих указаний Верховного народного суда КНР по некоторым вопросам применения Общих положений граж­ данского права (1986)).

Восновном привязка к праву места совершения вредоносного деяния является генеральной, а привязка к праву места наступления вредоносных последствий — субсидиарной: к противоправным дей­ ствиям применяется закон того государства, в котором имел место юридический факт. Когда все или некоторые вредные последствия наступают в другом государстве, применяется право этого государ­ ства (Закон о МЧП Румынии). Есть и иное решение — Кодекс МЧП Болгарии в качестве генеральной устанавливает привязку к праву места наступления вредоносных последствий, а применение права места совершения деликта прямо не предусматривается (ст. 105).

Внекоторых юрисдикциях применение права места наступления вреда обусловлено определенными обстоятельствами:

1)требованием потерпевшего: «Внедоговорная ответственность подчиняется закону государства, на территории которого произве­ дено вредоносное действие. Однако если вред производится в другом государстве, по требованию потерпевшего лица применимым явля­ ется право этого государства» (ст. 70 Кодекс МЧП Туниса);

2)соответствие интересам слабой стороны отношения: «Если для потерпевшего это является более благоприятным, применимым сле­ дует признать право того государства, на территории которого насту­ пил ущерб» (ст. 33.2 Указа о МЧП Венгрии);

3)деликвент предвидел (должен был предвидеть) наступление вредных последствий на территории данного государства: «Если вредные последствия наступили в другом государстве и причини­ тель должен был предвидеть их наступление в этом государстве, при­ меняется право государства, в котором наступили вредные послед­ ствия» (ст. 133.2 Закона о МЧП Швейцарии);

4) закон места наступления вредных последствий предусматри­ вает ответственность за данное деяние, а закон места его соверше­ ния — нет: «Если закон места, где возник вред, возлагает на при­ чинителя вреда ответственность, но ее не возлагает закон места совершения действия или бездействия, которое вызвало вред, приме­ нимым является первый закон, если причинитель должен был пред­ видеть наступление вреда в упомянутом месте» (ст. 2097 ГКПеру).

Внастоящее время закон места совершения деликта оценива­ ется как «жесткая» коллизионная привязка, и в практике большин­ ства государств наблюдается тенденция к отказу от ее применения. Практически все государства законодательно закрепили «презумп­ цию общего гражданства или домицилия», — если потерпевший

иделиквент имеют общее гражданство, место жительства или обыч­ ное место пребывания в одном и том же государстве, применяется право этого государства (Канада, Португалия, Китай, Италия).

Основной принцип современного разрешения внедоговорных обязательств — возможность выбора законодательства, наи­ более благоприятного для потерпевшего (по инициативе суда или самого потерпевшего): «Обязанность возмещения вреда подчиня­ ется: а) праву страны, более благоприятному для потерпевшего...» (ст. 42.1 Закона о МЧП Грузии). Варианты выбора в разных юрис­ дикциях: закон места совершения вредоносного деяния, закон места наступления вредоносных последствий, личный закон (гражданства или домицилия) потерпевшего или деликвента, закон общего граж­ данства или общего домицилия, закон суда, принцип тесной связи, автономия воли сторон.

Во многих странах внедоговорные обязательства подчиня­ ются не только традиционным привязкам деликтных отношений, но и автономии воли сторон: «После наступления события, при­ ведшего к возникновению внедоговорного обязательства, стороны могут избрать право, которое будет применяться к этому обязатель­ ству» (ст. 42 ВЗ ГГУ). Предусматривается и возможность применения права на основе принципа «существенно более тесной связи». Выбор права по деликтам на основе критерия «более прочной связи» закре­ плен в законодательстве Австрии, Болгарии и Эстонии.

Вроссийском праве положения ст. 1219 ГК РФ устанавливают «цепочку» коллизионных норм, позволяющую применять систему «гибкого» регулирования деликтных отношений:

— к обязательствам из причинения вреда применяется право страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послу­ жившее основанием для требования о возмещении вреда;

— когда в результате такого действия или обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны,

если причинитель предвидел или должен был предвидеть наступле­ ние вреда в этой стране;

—к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей, если стороны являются гражданами или юридическими лицами одной и той же страны, применяется право этой страны. Если стороны не являются гражданами одной и той же страны, но имеют место жительства в одной и той же стране, применяется право этой страны;

—после совершения действия или наступления иного обстоя­ тельства, повлекших причинение вреда, стороны могут договориться

оприменении к обязательству, возникшему вследствие причинения вреда, права страны суда.

Российское законодательство не предусматривает установление права, применимого к обязательствам внедоговорного характера, на основе принципа наиболее тесной связи. Автономия воли сторон допустима, но ограничена правом страны суда. Такое ограничение предусмотрено не только в отечественном праве, но и в других госу­ дарствах (Швейцария, Тунис).

3.6.7.Закон валюты платежа и закон валюты долга

(lex monetae)

В денежных обязательствах различаются понятия «валюта долга» (денежная единица, в которой произведен заем) и «валюта пла­ тежа» (денежная единица, в которой производится уплата долга). Это позволяет выражать денежное обязательство в иностранной валюте, международных денежных или расчетных единицах, услов­ ных денежных или расчетных единицах. Реальный платеж, направ­ ленный на погашение денежного обязательства, производится в национальной валюте, иной иностранной валюте либо междуна­ родных денежных единицах.

Закон валюты платежа и закон валюты долга — специальные кол­ лизионные привязки для урегулирования вопросов, возникающих по поводу содержания денежных обязательств. Данные формулы при­ крепления выработаны в германской доктрине и практике и не явля­ ются общепризнанными коллизионными привязками. В российском праве этих привязок нет. Отечественная доктрина МЧП в принципе негативно оценивает применение валютных привязок, считая, что их нельзя рассматривать как коллизионные принципы.

В зарубежной доктрине и практике признается, что закон валюты платежа (валюты долга) может успешно применяться для определе­ ния валютного статута правоотношения. Суть валютной привязки — если сделка заключена в определенной иностранной валюте, то во всех валютных вопросах она подчинена правопорядку того государ­

ства, которому принадлежит данная валюта: «Валюта платежа опре­ деляется правом государства, ее выпустившего» (ст. 126.1 Закона о МЧП Румынии).

Закон валюты платежа (валюты долга) связан с принципом номинализма, — содержание денежного обязательства, выражен­ ного в определенной валюте, неизменно по своей сумме, невзирая на любые изменения в покупательной способности денег. Принцип номинализма ранее был закреплен в законодательстве и практике всех государств, и его всеобщий характер исключал возникнове­ ние коллизионных проблем. С начала XXв. в контракты стали вклю­ чаться условия, направленные на то, чтобы гарантировать креди­ тору стабильность денежного содержания платежей. Первым подоб­ ным условием стала «золотая оговорка»: обязательство уплатить долг в сумме, эквивалентной определенному количеству золота указан­ ных веса и пробы. В связи с этим возникли коллизионные проблемы подчинения денежных вопросов обязательств закону валюты долга.

«Золотая оговорка» широко применялась в первой половине XX в.: в 1920-х гг. США регулярно выпускали облигации с условием уплаты в денежных знаках, эквивалентных на момент платежа ука­ занной в обязательстве сумме золотых долларов определенного веса и пробы. Однако «золотая оговорка» не стала эффективным спосо­ бом гарантии ценностного содержания денежного обязательства, — действие оговорки может обессиливаться законом или судебной практикой, если валюта данной страны обесценивается вследствие отхода от золотого стандарта, девальвации или перехода к бумаж­ ному денежному обращению.

Закон США об аннулировании золотой оговорки (1933) устано­ вил отход доллара от золотого паритета и объявил, что все денежные обязательства в золотых долларах погашаются бумажными долла­ рами по номиналу доллар за доллар; золотая оговорка была аннули­ рована и запрещена. К тому времени американская валюта широко использовалась в международных расчетах, поэтому в судебной прак­ тике европейских стран (Великобритания, Франция, Скандинавские страны) возникли коллизионные вопросы о применении к долгам, выраженным в золотых долларах, американского законодательства.

Английская судебная практика признала применение коллизи­ онной валютной привязки. В решениях английских судов зафикси­ ровано, что подчинение обязательства валюте определенного госу­ дарства предполагает применение к вопросам денежного содержания этого обязательства законов того государства, которому принадле­ жит данная валюта. Практика французских судов продемонстри­ ровала принципиально иной подход. Решения французских судов устанавливали, что по долгу, выраженному в золотых долларах, нет

оснований признавать аннулирование золотой оговорки в соответ­ ствии с Законом США 1933 г., если только общим статутом обязатель­ ства не является право США. Французские суды применяли привязку не к закону валюты долга (в данной ситуации — именно валюта долга, а не платежа), а к закону, которому подчинено обязательство в целом; привязка к закону валюты долга признания не получила.

Вопрос о платежном соотношении старой и новой денежных еди­ ниц может быть решен только законом того государства, которому принадлежит данная валюта; право других государств не содержит ответа на этот вопрос. Валютные изменения конкретного государ­ ства должны признаваться в других странах по всем долгам, выра­ женным в валюте такого государства. Таким образом, денежное содержание обязательств (и все вопросы его изменения) автомати­ чески подчиняются закону валюты долга.

Закон валюты долга (валюты платежа) используется для локали­ зации договора, установления его наиболее тесной связи с правом определенного государства. Выражение суммы долга в иностранной валюте в совокупности с другими условиями сделки (место исполне­ ния указано в государстве валюты долга; сделка подчинена юрисдик­ ции данного государства) могут показывать намерение сторон под­ чинить свою сделку в целом правопорядку этого государства.

Законодательство отдельных государств закрепляет коллизи­ онную привязку «закон валюты платежа»: «К денежной единице применяется право государства эмиссии» (ст. 147.1 Закона о МЧП Швейцарии).

ВВеликобритании в случаях, «когда судебное решение выносится

вотношении суммы, выраженной в валюте иной, чем стерлинги...

суд может распорядиться о том, что процентная ставка, примени­ мая к долгу, будет такой ставкой, какую суд сочтет надлежащей» (ст. 1 Закона о МЧП Великобритании). Вопросы денежного содер­ жания обязательства, выраженного в иностранной валюте, реша­ ются на основе судейского усмотрения. Суд вправе применить к дан­ ному вопросу не только английское право, но и право того государ­ ства, в чьей валюте заключено обязательство.

3.6.8.Закон суда (lex fori)

Закон страны суда — привязка односторонней коллизионной нормы, означающая применение «местного» права, права того государства, чей суд рассматривает дело. Правоприменительные органы госу­ дарства должны руководствоваться правом своей страны, несмо­ тря на то, что правоотношение связано с иностранным правопоряд­ ком. Коллизионный вопрос решается в пользу права того государ­ ства, на территории которого рассматривается частноправовой спор.

170 Глава 3. Коллизионное право

Закон страны суда — широко распространенная в практике формула прикрепления.

Изначальный текст ФГКсодержал только односторонние коллизи­ онные нормы и во всех случаях предусматривал применение исключи­ тельно права страны суда. В практике английских судов до недавнего времени разрешение спора на основе закона суда являлось общим правилом, а применение иностранного права — исключением.

В современном законодательстве (в том числе отечественном) формулировка «право страны суда» применяется довольно редко. Имеет место тенденция заменять этот термин выражением «мон­ гольское право», «швейцарское право», «российское право». Смысл подобной замены неясен, и такая терминология не может быть при­ знана удачной, поскольку ассоциируется с «юридическим национа­ лизмом». Существует общий коллизионный принцип «право страны суда», предполагающий применение национального права (если дело слушается в российском суде, то, соответственно, применяется рос­ сийское право).

При определении права, подлежащего применению к частно­ правовым отношениям, связанным с иностранным правопоряд­ ком, толкование юридических понятий осуществляется в соответ­ ствии с «местным» правом, если иное не предусмотрено законом (п. 1 ст. 1187 ГК РФ; ст. 3.1 Указа о МЧП Венгрии). В законодатель­ стве большинства государств предусмотрено, что если «в разум­ ные сроки» не удалось установить содержание иностранного права, суд решает дело на основании своего национального права: «Если судье... не удалось установить содержание иностранного права, при­ меняется право, избранное с помощью иных сходных критериев...

При их отсутствии применяется итальянское право» (ст. 14.2 Закона о МЧП Италии).

Как правило, национальное право применяется при решении вопросов ограничения и лишения дееспособности, безвестного отсут­ ствия и объявления умершими иностранных физических лиц, растор­ жения брака: «Условия и юридические последствия объявления лица безвестно отсутствующим определяются по швейцарскому праву» (ст. 41.3 Закона о МЧП Швейцарии).

Терминология «право страны суда» используется главным образом в специальном законодательстве. В соответствии со ст. 424 КТМ РФ к возникновению морского залога на судно и очередности удовлетво­ рения требований, обеспеченных таким залогом, применяется закон государства, в суде которого рассматривается спор. Закон КНР о мор­ ской торговле (1992) предусматривает применение права «места нахождения суда, рассматривающего дело»:

— к связанным с судном привилегированным требованиям;

—к возмещению ущерба, возникшего в результате столкновения судов в открытом море;

—к пределам ответственности за возмещение убытков на море. Большинство национальных кодификаций МЧП предусматривает

применение права страны суда в качестве альтернативной формулы прикрепления в двусторонних коллизионных нормах: например,

вотношении обязательств, возникающих вследствие неоснователь­ ного обогащения, стороны могут договориться о применении права страны суда (ст. 1223 ГК РФ). В современном законодательстве кол­ лизионная привязка к праву страны суда имеет субсидиарный харак­ тер. После совершения действия или наступления иного обстоятель­ ства, повлекших причинение вреда, стороны могут договориться о применении к обязательству, возникшему вследствие причинения вреда, права страны суда (ст. 132 Закона о МЧП Швейцарии).

Отсылка к закону суда привлекательна для правоприменительных органов, — она позволяет на законных основаниях применять мест­ ное право, что значительно упрощает и ускоряет процесс. Однако применение закона суда фактически не учитывает наличие ино­ странного элемента в правоотношении, может привести к извраще­ нию его содержания, некорректному разрешению спора, самое глав­ ное — к отказу за рубежом в признании и исполнении судебного решения.

Общепризнанная сфера действия закона суда — это МГП. Однако

внастоящее время в международных договорах и национальных законах закрепляется возможность применения иностранного про­ цессуального права при исполнении иностранных судебных поруче­ ний, признании и принудительном исполнении иностранных судеб­ ных решений, определении гражданско-процессуального статуса лиц.

3.6.9.Закон флага (lex flagi, lex banderae)

Ко л л и з и о н н ы й принцип «закон флага» представляет собой транс­

формацию привязки «личный (национальный) закон» примени­ тельно к воздушным и водным судам, космическим объектам: «Национальность морских судов определяется корабельным патен­ том, регистрационным свидетельством и флагом в качестве внеш­ него отличительного признака» (ст. 274 Кодекса Бустаманте). Правовой статус таких объектов регулируется законодательством государства, чей флаг несет воздушное или водное судно. Основная сфера применения закона флага — международные морские, реч­ ные и воздушные перевозки, торговое судоходство и мореплавание.

Внекоторых случаях закон флага используется как привязка

кзакону места совершения акта: «Закон флага морского или реч­

В Преамбуле Рим I (ст. 11) говорится: «Свобода сторон выбирать под­ лежащее применению право должна выступать одним из краеуголь­ ных камней системы коллизионных норм в области договорных обя­ зательств». Автономия воли — самая «гибкая» коллизионная норма. Право сторон самим избрать применимое законодательство закре­ плено в судебной практике и законах практически всех государств. Автономия воли предопределяет диспозитивный характер коллизи­ онной нормы, максимальную свободу сторон на выбор модели пове­ дения (в том числе относительно выбора законодательства).

Принцип автономии воли занимает центральное место в нацио­ нальных правовых системах; иные коллизионные привязки имеют вспомогательный характер и используются только при отсутствии выбора применимого права сторонами договора: «Договорные обя­ зательства регулируются законом места жительства... договарива­ ющихся сторон... законом места, где договор был заключен. Все это действует, если только стороны не договорятся» (ст. 19 ГКЕгипта).

Автономия воли играет в МЧП троякую роль — это источник МЧП, его основной специальный принцип и одна из коллизионных привязок. В случае применения автономии воли как коллизионной привязки суд при выборе права руководствуется намерением сторон, совершивших сделку.

Автономия воли сторон относительно выбора применимого права не может иметь неограниченный характер. Общий подход англо-аме- риканской системы права (решение по делу Vita Food Products Inc v. Unus Shipping Co. Ltd, 1939) — выбор права субъектами сделки должен быть добросовестным и законным. ГКштата Луизиана уста­ навливает (ст. 3540): «Вопросы договорных обязательств регулиру­ ются правом, избранным сторонами, или правом, на которое сто­ роны ясно полагались, но исключительно в той мере, в какой это право не нарушает публичный порядок штата, чье право являлось бы иначе применимым».

Основные ограничения автономии воли сторон:

—выбор сторонами применимого к договору права не должен противоречить публичному порядку государства, на территории которого реализуется автономия воли;

—выбор сторонами применимого к договору права не должен быть сделан с целью обхода закона, т.е. с целью исключить приме­ нение к договору императивных норм (в том числе императивных коллизионных норм) той национальной правовой системы, отказ от использования которой стороны сформулировали посредством автономии воли;

—если договор наиболее тесно связан с правом другой страны, то выбор сторонами права не должен наносить ущерба применению