+ Проблемы криминологии. Курс лекций

201

тоде речь пойдёт в следующей лекции «Методологическое обеспечение криминологии».

Оптимизирующая функция особенно тесно связана, я бы сказал, с родственной ей, но старшей «по чину», политической функцией.

Политическая функция. Хотя название данной функции поставлено в их перечне последним, однако, её значение мне видится первостепенным. Больше того, политическая функция «обречена» на основополагающую роль в криминологической науке и практике. Политическому целеполаганию подчинена реализация всех остальных функций, интеграция не только их чисто юридических, но других (социологических, экономических и иных) энергий, на что обращал внимание ещё известный государственный и общественный деятель профессор Н.С. Таганцев. Он считал недопустимым изучение и совершенствование уголовно-правовых институтов исключительно с помощью формально-логического метода и в частности без учёта судебной практики.

Его соотечественник, профессор Ф.М. Решетников также считал за правило анализировать уголовно-правовые проблемы с проблемами законодательной и судебной деятельности.

Именно в политической функции «вызревает» целеполагание, в соответствии с которым «перезагружается» система, и корректируется характер её функционирования, он определяется теми стратегическими целями и приоритетными направлениями, которые наиболее актуальны в настоящее время, например, в отношении противодействия организованной преступности, коррупции, экстремизму, информационной преступности.

В политической функции, как видим, и проявляется то искусство управления, о котором размышлял ещё мудрый Аристотель и из которого «вырастает» соответствующая (я назову её, генеральной отраслью) криминологии – антикриминальная политика.

Особенное значение политическая функция имеет в «отраслевой» оптимизации криминологического потенциала, что ставит учёных и практиков государственного правоохранительного управления перед необходимостью

202

теоретической разработки и практической реализации приоритетных направлений самой антикриминальной политики, т.е. формирования соответствующих её отраслей: уголовно-правовой, уголовно-процессуальной, уголовноисполнительной, оперативно-розыскной, преступностиведческой политики.

** *

Лекция 4. МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ КРИМИНОЛОГИИ

Вопросы:

1.Методология криминологии.

2.Синергетика и криминология.

3.Индивидуальная методология криминологического мышления.

Вопрос 1-й. Методология криминологии

Методология как учение о методе достижения нового знания берет начало в глубоких исторических временах, когда древние греки ввели в

научный оборот термин «метод», которым обозначался способ познания, исследования явлений, процессов окружающего мира, в том числе и общественной жизни.

Методологию можно представить как вид научного познания и учение о принципах, методах, процедурах криминологического познания в понимании, определении, описании, объяснении и прогнозировании исследуемых явлений предмета криминологии и самой криминологической науки. Методология криминологии – это основа криминологического мышления как разновидности «социально-правового мышления» в сфере борьбы с преступно-

203

стью, концепция которого в особенности хорошо разработана профессором А.Э. Жалинским333.

Методология как общетеоретическое учение о методах познания и преобразования действительности предполагает разработку, во-первых, основополагающих подходов, приемов формирования и развития криминологической теории, а во-вторых, рассмотрение совокупности специальных или частно-научных методов, применяемых в криминологической деятельности, например, в проведении конкретных исследований.

Можно рассматривать три уровня методологии: а) уровень всеобщей научной методологии, для которого свойственны положения высшего (философского) и уровня; б) уровень общенаучный; в) уровень конкретнонаучной методологии, предполагающий применение специальных и частных методов, например в криминологической отрасли научного знания.

Таким образом, можно рассматривать соответствующие виды методологии.

Всеобщая методология как система наиболее общих (философских) понятий, принципов, законов, категорий. В основе данного уровня методологии лежит диалектический принцип или метод, содержание которого определяют такие известные категории, как сущность и явление, содержание и форма, связь количественных и качественных изменений, единство и борьба противоположностей и др.

Кроме того, следует выделить еще один, наиболее распространенный и научно продуктивный принцип – системного познания. Эти два метода познания (чаще их именуют как диалектический метод и системный подход) оцениваются как универсальные или почти универсальные334. В целом оба эти метода составляют диалектико-материалистический метод или принцип

333См.: Жалинский А.Э. Социально-правовое мышление: проблемы борьбы с преступностью. – М.: Наука, 1989.

334См.: Рузавин Г.И. Методология научного познания: Учеб. пособие для вузов. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. – С. 8.

205

3)методы изучения лиц, совершивших преступления, потерпевших (субъективные методы и др.);

4)методы криминологических исследований (по обнаружению явлений, процессов, их обобщению и первичному анализу, теоретической интерпретации и др.);

5)методы криминологического прогнозирования (экстраполирования, моделирования и др.).

При этом следует иметь к виду, что многие методы имеют универсальный характер, то есть используются в различных сферах криминологической деятельности.

Классификация может быть и более общей, например:

1)методы эмпирические и теоретические, или индуктивные и дедук-

тивные;

2)методы объективные, то есть отражающие реальные явления, процессы, и субъективные – отражающие эти явления, процессы через мнения, оценки специалистов или экспертов;

3)методы прямые – отражающие явления непосредственно, например, зарегистрированную преступность, и косвенные – отражающие явления через корреляционную зависимость и др.

На основе принципиальных теоретических положений и специальных приемов или способов, используемые в криминологическом познании, формируется основополагающий исследовательский подход субъекта научного познания (криминолога), который можно назвать судьбоносным для его концептуальной модели криминологического познания (парадигмы). Эта модель, по существу, отображает его индивидуальную методологию (этой своего рода индивидуально-методологической концепции посвящён третий вопрос лекции).

При этом следует учитывать исторические условия, в которых формируется криминологическое мышление ученого и осуществляется процесс такого рода моделирования. Очевидно, поэтому можно говорить о «полисе-

206

мичном» характере концептуального моделирования. Тому свидетельство – история науки: с самого начала («эмбриональной») криминологии, в ходе развития и современном ее состоянии никогда не существовало «единственно правильного» или «непоколебимого» методологического подхода к пониманию и изучению преступности.

Например, вспомним научные изыскания основоположников учения о преступлении XVIII – XIX в.в. Они основывались на «позитивной философии» Огюста Конта, исходным тезисом которой являлось «требование, чтобы наука ограничилась описанием внешнего облика явлений»336. В частности представители Туринской, или антропологической, школы в объяснении природы преступления исходили из описания внешнего облика преступника, таким образом, напрямую объясняли причину деяния, в частности, антропологическими особенностями индивида.

Представители классической школы, как известно, подходили к пониманию преступления как индивидуальной формы выражения преступности, т. е. общественной опасности наказуемого деяния. В оценке генезиса преступления они исходили из кажущейся им «лежащей на поверхности» свободы воли (выбора) преступника и рассматривали преступление как продукт «элементарного» рационального выбора (принцип индетерминизма). Вопрос о причинах, условиях криминальной мотивации, решения индивида переступить запрет не интересовал правоведов.

На протяжении многих десятилетий методологию криминологической науки в России традиционно определял диалектико-материалистический метод. «Глубоко и верно познавать социальные явления, – подчеркивали ведущие советские криминологи, – позволяет марксистско-ленинская теория диалектического и исторического материализма»337. При этом авторы «Курса со-

336Конт Огюст // Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. – 6-е изд., перераб. и доп.

– М.: Политиздат, 1991. – С. 201.

337Методология советской криминологии // Курс советской криминологии: Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступление. – М.: Юрид. лит., 1985. – С. 22 –

207

ветской криминологии» обращали внимание на то, по их убеждению, важное обстоятельство, что диалектический метод «еще недостаточно широко и успешно используется криминологами. Не полностью преодолено влияние факторного (то есть «одномерного», упрощенного) подхода, влияние «ползучего» эмпиризма»338.

Вотличие от «буржуазной» криминологии (из которой вышла «советская» криминология), в которой констатировались расплывчатость и неопределенность взглядов буржуазных криминологов во всех основных вопросах теории, «советская» криминология обладала единственной верной методологией, которая определялась марксистско-ленинской теорией диалектического

иисторического материализма339.

Вполитизированной советской криминологии считался недопустимым буржуазный «плюрализм» в оценке одного и того же явления, каким определялась преступность. «Отмеченный «плюрализм», – указывали советские ученые, – служит главной цели – избавить авторов от необходимости дать единственно верный ответ: что преступность – это порождение эксплуататорских классов… бесчеловечных отношений, построенных на отношениях частной собственности…»340.

Вкриминологической теории того времени обосновывалась идея комплексного познания изучаемых объектов: «Комплексный метод исследования предполагает именно разумное отграничение от несущественных подробностей, выделение так называемых системообразующих факторов»341.

Еще в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого столетия криминологи, основываясь на материалистической диалектике, соответствующей индивидуальной методологии, доказывали возможность познания закономерностей предупреждения и, по мере совершенствования советского общества, искоренения преступности. «В конечной перспективе с победой коммунистических

338Там же. – С. 24.

339Там же.

340Там же.

341Там же. – С. 27.

208

общественных отношений, – утверждалось в криминологических прогнозах,

– она будет полностью искоренена»342.

Сегодня исходные основы (принципы) криминологического познания по своей объективной сущности (т.е. независимо от индивидуальных методологий) являются диалектико-материалистическими343. Вдумчивый иссле- дователь-криминолог, интеллектуальная деятельность которого направлена на получение более глубоких предметных знаний об объекте, в частности, преступности, не может не обратить внимания на многообразие, структуру, характер внутренних и внешних ее связей. Преступность рассматривается уже не как собирательное понятие, уголовно-статистическая совокупность преступлений, изучение которой и есть изучение преступности, а как социальное явление, социальная система. При этом явление – не преходящее, с перспективой искоренения, а явление закономерное, следовательно, необходимое для общественной жизни, выражающее одно из состояний общества344.

Некоторые ученые, к которым отношу себя, находят преступность нормальным (от слова «норма»), или закономерным для общества явлением: «общество без преступности совершенно невозможно»345, или «общество без преступности утопично»346. Анализируя идею нормальности, закономерности и даже, по мнению Э. Дюркгейма, в определенной мере полезности преступности для общества, проф. В.В. Лунеев признался: «Много лет с кафедры юридического вуза я критиковал эти идеи. Очень хотелось верить и верилось… что действительно преступность – явление классовое, исторически преходящее, обусловленное несовершенством социальных отношений, обре-

342Кузнецова Н.Ф. Преступность. // Криминология Учебник / Под ред. Б.В. Коробейникова, Н.Ф. Кузнецовой, Г.М. Миньковского. – М.: Юрид. лит., 1988. – С. 65.

343См.: Спицнадель В.Н. Основы системного анализа. – С. 205.

344Спиридонов Л.И. Лекция II. Феномен преступности. // Криминология: Курс лекций / Под ред. В.Н. Бурлакова, С.Ф. Милюкова, С.А. Сидорова, Л.И. Спиридонова. – СПб.: СПб. ВШ МВД РФ, 1995. – С. 37.

345Дюркгейм Э. Норма и патология // Рубеж. Научный альманах. – Сыктывкар. – 1992. – № 2. – С. 83.

346Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции.

– М., 1999. – С. XVI.

209

мененных пережиточными процессами дикого эксплуататорского прошлого, и что если их последовательно устранять, то будет «отмирать» и преступность»347. И далее ученый констатирует: «Итак, общество не в силах искоренить преступность, но оно в состоянии удерживать ее на более или менее социально терпимом уровне»348.

Известный российский ученый проф. Д.А. Шестаков, имя которого хорошо известно в Европе, пишет: «Реальной перспективной для России может выступать построение правового государства в условиях сосуществования с преступностью как с неизбежным злом, предполагающего формирование процесса реагирования на преступность на цивилизованной основе»349.

Увы, но такой, нетрадиционный подход к пониманию преступности нельзя назвать полностью конвенциональным. В среде криминологов попрежнему можно встретить упрощенный подход к «судьбе» преступности. Идея искоренения преступности остается в индивидуальной методологии некоторых правоведов, которые с уверенностью утверждают: «В современных условиях предупреждение преступности является одним из важнейших направлений государственной политики и общества в целях реализации главной стратегической задачи – ликвидации преступности (выделено мной

– авт.) как социального явления. В данном случае предупредительная деятельность должна рассматриваться как одно из средств социального регулирования общественных отношений в целях устранения причин преступности...»350 (курсив мой – авт.).

347Там же. – С. XII.

348Там же. – С. XVI.

349Шестаков Д.А. Криминология: Новые подходы к престулению и преступности: Криминогенные законы и криминологическое законодательство. Противодействие преступности в изменяющемся мире: Учебник. – 2-е изд., перераб. и доп. / предисл. В.П. Сальникова. – СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. – С. 248 – 249.

350Кузнецов А.П. Проблема определения смежных понятий в уголовной и криминологической науке // Законодательная дефиниция: логико-гносеологические, политикоюридические, морально-психологические и практические проблемы: Материалы Международного «круглого стола» (Черновцы, 21 – 23 сентября 2006 года) / Под ред. В.М. Баранова, П.С. Пацуркивского, Г.О. Матюшкина. – Нижний Новгород: Нижегородский исследовательский научно-прикладной центр «Юридическая техника», 2007. – С. 1129.

210

Очевидно, не без подобного теоретического обоснования утопические (недостижимые) по сущности цели получают формальное закрепление в качестве реально достижимых. Так безусловные успехи органов внутренних дел в борьбе с преступностью побуждают их руководителей к уверенным заявлениям о возможности полной ликвидации преступных сообществ (в частности, 450 крупных формирований, насчитывающих 12000 человек) в России, где «стереотип бессмертия так называемой мафии уже разрушен»351. Такого рода высказывания можно рассматривать как проявление популизма. Хуже, если в этих высказываниях выражено убеждение в реальности таких целей. Оно не основано на научных выводах и положениях современной криминологии, исходя из которых, в частности, проф. Д.А. Шестаков пишет: «Имеет смысл намечать, очевидно, только такие цели, которые реально достижимы, и браться только за то, что выполнимо»352.

Напомню, что научный подход определяется как совокупность приемов, способов в изучении чего-либо, в воздействии на кого-то или на что-то. Однако я бы определил подход как основополагающую установку исследователя (криминолога) на понимание сущности объекта и методов его изучения. Такого рода установка предполагает потребность в знаниях, прежде всего, методов, или способов, с помощью которых можно рассчитывать на достижение целей и решение задач исследования.

В свою очередь, такого рода потребности вызывают необходимость в соответствующих фундаментальных и эмпирических знаниях, получение которых, в частности, может обеспечить метод понимания, или понимающая социология (автор термина – М. Вебер) как течение в современной философии и методология общественных наук353. Понимающая социология определяется как «теоретико-методологическое направление, подчеркивающее

351Порядок на улице разбитых фонарей. МВД приступило к полной ликвидации преступных сообществ // Российская газета. – 2007. – 9 февраля.

352Шестаков Д.А. Указ. соч. С. 248.

353См.: Понимающая социология // Краткий словарь по социологии / Под общ. ред. Д.М. Гаишиани, Н.И. Лапина; Сост. Э.М. Коржева, Н.Ф. Наумова. – М.: Политиздат, 1989. – С.