57. Европейский Суд также придает большое значение физическим характеристикам сооружений для прогулок (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Ананьев и другие против Российской Федерации» (Ananyev and Others v. Russia), § 152). Так, прогулочный двор, площадь которого всего на 2 кв. м превышала площадь камеры, окруженный трехметровой оградой и защищенный сверху металлическими прутьями и толстой сеткой, не обеспечивает заключенным надлежащие возможности для отдыха и восстановления сил (см. Постановление Европейского Суда по делу «Моисеев против Российской Федерации» (Moiseyev v. Russia) 2008 года, § 125). Аналогичным образом в ситуации, когда прогулочный двор не имеет крыши, по мнению Европейского Суда, трудно понять, как заключенные могут им полноценно пользоваться при плохой погоде (см. Постановление Европейского Суда по делу «Мандич и Йович против Словении» (Mandić and Jović v. Slovenia) 2011 года, § 78). Вместе

стем Европейский Суд приходил к выводу, что наличие просторного двора для прогулок с газоном и асфальтированными участками,

сукрытием на случай плохой погоды, оборудованного для отдыха и развлечений, напротив, соответствует установленным требованиям и является фактором, в достаточной степени смягчающим недостаток личного пространства (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Муршич против Хорватии» (Muršić v. Croatia), §§ 161–163).

H. ОБЫСКИ И КОНТРОЛЬ

58. Европейский Суд считает, что обыск, проведенный надлежащим образом, с уважением человеческого достоинства и для достижения правомерной цели, может быть совместим со статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу «Уэйнрайт против Соединенного Королевства» (Wainwright v. United Kingdom) 2006 года, § 42, Постановление Европейского Суда по делу «Дейнек против Польши» (Dejnek v. Poland) 2017 года, § 60). Однако в делах, когда способ проведения обыска включает в себя унижающие достоинство элементы, значительно усугубляющие унижение, которым неизбежно сопровождается эта процедура, возникают основания предполагать нарушение статьи 3 Конвенции. Равным образом вопрос о нарушении Конвенции может возникать при отсутствии установленной связи обыска с поддержанием безопасности пенитенциарного учреждения и предотвращением преступлений или беспорядков (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Уэйнрайт против Соединенного Королевства» (Wainwright v. United Kingdom), § 42).

59.Таким образом, иногда личный обыск может быть необходим для обеспечения безопасности пенитенциарного учреждения либо для предотвращения беспорядков или преступлений (см. Постановле- ние Европейского Суда по делу «Иванчук против Польши» (Iwańczuk

v.Poland) 2001 года, § 59, Постановление Европейского Суда по делу «Ван дер Вен против Нидерландов» (Van der Ven v. Netherlands) 2003 года, § 60). Однако неоднократные спонтанные личные обыски заключенного, не преследующие правомерной цели, будут являться нарушением требований статьи 3 Конвенции (Постановление Европейского Суда по делу «Рот против Германии» (Roth v. Germany)* 2020 года, §§ 70–72). Даже отдельные случаи личного обыска могут представлять собой унижающее достоинство обращение вследствие способа его проведения, того, что он, возможно, преследовал цель унизить и опозорить человека, и из-за отсутствия оснований, оправдывающих его проведение (см. Постановление Европейского Суда по делу «Валашинас против Литвы» (Valašinas v. Lithuania) 2001 года, § 117).

60.В Постановлении по делу «Ван дер Вен против Нидерландов» (Van der Ven v. Netherlands) 2003 года, § 60, Европейский Суд счел необоснованным систематический еженедельный личный обыск, в частности, потому, что в ходе обысков не было найдено ничего предосудительного. В упомянутом выше деле «Валашинас против Литвы» (Valašinas v. Lithuania), § 117, Европейский Суд решил, что ситуация, когда заявитель во время обыска был обязан раздеваться донага в присутствии женщины, после чего его половых органов и еды касались голыми руками, указывала на явное неуважение к заявителю и унижала его человеческое достоинство в нарушение требований статьи 3 Конвенции.

61.В Постановлении по делу «Иванчук против Польши» (Iwańczuk

v.Poland) 2001 года, § 58, Европейский Суд счел недопустимым, что заявителю велели раздеться донага перед группой надзирателей. Напротив, в деле «S.J. против Люксембурга (№ 2)» (Постановление Европейского Суда по делу «S.J. против Люксембурга (№ 2)» (S.J. v. Luxembourg) (№ 2) 2013 года, §§ 55–62), в котором заключенный подвергся личному обыску и должен был раздеться в открытой кабине в присутствии нескольких надзирателей, Европейский Суд не усмотрел нарушения статьи 3 Конвенции. Он отметил, в частности, что планировка кабины не была идеальной, однако счел, что сама по себе планировка не дает оснований для вывода о том, что проводящиеся в этой кабине личные обыски вызывают настолько сильные страдания или унижают, что они выходят за рамки неизбежного. Кроме того, в отношении конкретного оспариваемого личного обыска в материалах дела не было доказательств, свидетельствующих о

намерении унизить заявителя. Действительно, заявитель не утверждал, что надзиратели относились к нему без уважения или что их поведение указывало на желание его унизить.

62.Аналогичным образом в деле «Дейнек против Польши» (Постановление Европейского Суда по делу «Дейнек против Польши» (Dejnek v. Poland) 2017 года, §§ 61–66 и 75–76), в котором обыск был проведен в соответствии с требованиями законодательства го- сударства-ответчика и не включал в себя элементов позорящего или унижающего достоинство обращения, Европейский Суд не установил нарушения статьи 3 Конвенции, но пришел к выводу о том, что, поскольку на внутригосударственном уровне не было приведено оснований для проведения личного обыска или досмотра, в деле было допущено нарушение статьи 8 Конвенции.

63.Действительно, в своей прецедентной практике Европейский Суд приходил к выводу, что, когда та или иная мера не соответствует требованиям статьи 3 Конвенции, она в то же время может попадать под действие статьи 8 Конвенции, которая защищает, inter alia, физическую и психическую неприкосновенность человека как часть уважения его личной жизни. Требование пройти личный досмотр обычно представляет собой вмешательство в осуществление прав, предусмотренных пунктом 1 статьи 8 Конвенции, и должно быть оправданно со ссылкой на основания, содержащиеся в пункте 2 этой статьи, то есть быть «предусмотрено законом» и «необходимо в демократическом обществе» для достижения одной или нескольких указанных в нем правомерных целей. Согласно устоявшейся прецедентной практике понятие необходимости предполагает, что вмешательство соответствует настоятельной общественной необходимости и, в частности, что оно соразмерно преследуемой правомерной цели (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Уэйнрайт против Соединенного Королевства» (Wainwright v. United Kingdom), § 43)12.

64.Вопросы возникают не только в отношении обысков заключенных, но и в связи с обысками лиц, которые их навещают. Европейский Суд считал, что в случаях, когда предусмотрены процедуры надлежащего проведения обысков посетителей пенитенциарных учреждений, которые, вероятно, не совершили каких-либо правонарушений, администрации этих учреждений следует строго соблюдать эти гарантии и принимать эффективные меры предосторожности по защите обыскиваемых от посягательств на их достоинство в большей степени, чем это необходимо (см. ibid., § 48).

12 См. подробнее: Руководство по применению статьи 8 Европейской конвенции по правам человека.

65.Что касается контроля за заключенными с использованием камер видеонаблюдения, Европейский Суд приходил к выводу, что постоянное видеонаблюдение за лицом во время его содержания под стражей, что уже предполагает существенное ограничение его возможности уединиться, следует считать серьезным вмешательством в осуществление им права на уважение своего личного пространства как составной части понятия «личная жизнь», которое дает основания предполагать нарушение статьи 8 Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу «Ван дер Грааф против Нидерландов» (Van der Graaf v. Netherlands) 2004 года, Постановление Европейского Суда по делу «Василикэ Мокану против Румынии» (Vasilică Mocanu

v.Romania) 2016 года, § 36).

66.В деле «Горлов и другие против Российской Федерации» (см. Постановление Европейского Суда по делу «Горлов и другие против Российской Федерации» (Gorlov and Others v. Russia) 2019 года, §§ 97–100), касающемся постоянного видеонаблюдения за заключенными в камерах, Европейский Суд обратил внимание на необходимость предусматривать надлежащие правовые нормы, регламентирующие применение таких мер. Он подчеркнул, что законодательство, наделяя администрацию следственных изоляторов и исправительных колоний правом использовать видеонаблюдение, недостаточно четко определяет объем этих полномочий и способ их осуществления, чтобы человеку обеспечивалась достаточно эффективная защита от произвола. В рассматриваемом деле законодательство Российской Федерации в трактовке органов власти государ- ства-ответчика наделяло администрацию следственных изоляторов и исправительных колоний неограниченными полномочиями помещать каждого человека, в отношении которого избрана мера пресечения в виде предварительного содержания под стражей или который отбывает наказание по приговору суда, под постоянное, то есть круглосуточное, видеонаблюдение, без каких-либо условий, в любом месте пенитенциарного учреждения, в том числе в камерах, на неопределенный срок и без осуществления периодического контроля. При таких обстоятельствах, по мнению Европейского Суда, законодательство Российской Федерации в нарушение требований статьи 8 Конвенции практически не обеспечивало гарантий против недопущения злоупотреблений со стороны представителей государства.

I. ПЕРЕВОЗКА ЗАКЛЮЧЕННЫХ

67. Европейский Суд вынес множество постановлений в отношении условий перевозки заявителей специальным транспортом

из следственных изоляторов в суд и обратно13. Он констатировал нарушение статьи 3 Конвенции во многих делах, в которых заявителей перевозили в крайне стесненных условиях, когда на каждого заявителя приходилось менее 0,5 кв. м личного пространства, а в некоторых случаях – всего 0,25 кв. м (см., например, Постановление Европейского Суда по делу «Яковенко против Украины» (Yakovenko v. Ukraine) 2007 года, §§ 107–109, Постановление Европейского Суда по делу «Власов против Российской Федерации» (Vlasov v. Russia) 2008 года, §§ 92–99, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Старокадомский против Российской Федерации» (Starokadomskiy v. Russia), §§ 55–60, Постановление Европейского Суда по делу «Ретунская против Румынии» (Retunscaia v. Romania) 2013 года, § 78, Постановление Европейского Суда по делу «Раджаб Магомедов против Российской Федерации» (Radzhab Magomedov v. Russia) 2016 года, § 61).

68.Кроме того, Европейский Суд отмечал, что высота потолков в камерах для заключенных, 1,6 метра, не позволяла человеку нормального роста входить туда или стоять там не сгибаясь, то есть задержанные вынуждены были оставаться в сидячем положении на протяжении всей поездки в специальном транспорте (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Идалов против Российской Федерации» (Idalov v. Russia) 2012 года, § 103). Помимо недостаточной площади, иногда в специальных автомобилях перевозили больше заключенных, чем позволяла их конструкция, и это еще больше усугубляло положение заявителей (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Власов против Российской Федерации» (Vlasov v. Russia), § 93, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Ретунская против Румынии» (Retunscaia

v.Romania), § 78). Среди факторов, усугубляющих положение заяви- телей, отмечались также недостаточная вентиляция в жаркие дни и отсутствие отопления во время стоянки специального автомобиля с выключенным двигателем (см. упомянутое выше Постановление Ев- ропейского Суда по делу «Яковенко против Украины» (Yakovenko v. Ukraine), § 109).

69.Кроме того, учитываются частота и количество поездок в таких условиях, а также их продолжительность. Европейский Суд констатировал нарушение статьи 3 Конвенции в делах, в которых заявителей перевозили с места на место десятки или даже сотни раз. Напротив, он приходил к выводу, что минимальный уровень жестоко-

13 См. также Резолюцию Парламентской Ассамблеи Совета Европы № 2266(2019) «О защите прав человека при перевозке заключенных».

сти не достигается в делах, когда нахождение заявителя в подобных условиях ограничено по времени (см. Постановление Европейского Суда по делу «Селезнев против Российской Федерации» (Seleznev v. Russia) 2008 года, § 59, где заявителя перевозили в переполненном специальном автомобиле всего два раза, а каждая поездка продолжалась 30 минут, а также Постановление Европейского Суда по делу «Яцишин против Эстонии» (Jatsõšõn v. Estonia) 2018 года, § 45, в котором заявитель отказался продолжить поездку, проведя в специальном автомобиле 20 минут).

70.Что касается защитных устройств, уменьшающих риск получения травм в движущемся автомобиле, Европейский Суд считал, что отсутствие ремней безопасности само по себе не может привести

кнарушению статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу «Войку против Румынии» (Voicu v. Romania) 2014 года, § 63, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Яцишин против Эстонии» (Jatsõšõn v. Estonia), §§ 42–43). Он отмечал, однако, что в некоторых обстоятельствах и в совокупности с другими факторами отсутствие ремня безопасности или ручек может дать основания предполагать нарушение статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу «Энгель против Венгрии» (Engel v. Hungary) 2010 года, § 28, в котором у заявителя были парализованы нижние конечности, а его инвалидную коляску не закрепили в движущемся автомобиле, Постановление Европейского Суда по делу «Тарариева против Российской Федерации» (Tarariyeva v. Russia) 2006 года, §§ 112–117, в котором пациентку после операции перевозили на носилках в не приспособленном для этих целей автомобиле для транспортировки заключенных).

71.Жалобы на условия перевозки по железной дороге подаются главным образом заключенными, которых перевозят на дальние расстояния к месту отбывания наказания. Общая продолжительность перевозки составляет от 12 часов до нескольких дней. Очень стесненные условия, когда в камере поезда площадью 3 кв. м размещались более 10 человек, стали решающим фактором, на основании которого Европейский Суд констатировал нарушение статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Яковенко против Украины» (Yakovenko v. Ukraine), §§ 110–113, Постановление Европейского Суда по делу «Сударьков против Российской Федерации» (Sudarkov v. Russia) 2008 года, §§ 63–69, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Дудченко против Российской Федерации» (Dudchenko v. Russia), § 131). В одном деле заключенный ехал один в камере поезда, площадь которой была еще меньше (2 кв. м), и эта поездка продолжалась 65 часов. Од-

нако согласно правилам перевозки задержанных охранники совершали обходы и заставляли его менять положение каждые два часа. Европейский Суд пришел к выводу, что лишение сна в результате таких обходов возлагало тяжелую физическую и психологическую нагрузку на заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу «Гулиев против Российской Федерации» (Guliyev v. Russia) 2008 года,

§§61–65).

72.Ссылаясь на упомянутую выше прецедентную практику, Европейский Суд в Постановлении по делу «Томов и другие против Российской Федерации» (Tomov and Others v. Russia) 2019 года,

§§123–128, сформулировал следующий подход к вопросам перевозки заключенных:

•убедительная презумпция в пользу нарушения Конвенции возникает в ситуациях, когда задержанных перевозят в условиях, обеспечивающих менее 0,5 кв. м площади на человека. Для Европейского Суда не имеет значения вопрос о том, почему возникли такие стесненные условия: из-за чрезмерного количества задержанных, которых перевозили вместе, или вследствие ограничений, связанных с конструкцией камер в поезде. Он уделяет главное внимание объективным условиям перевозки и тому факту, как они повлияли на заявителей, а не причинам возникновения этих условий. Низкая высота потолков, особенно в одноместных отсеках, которая вынуждает заключенных сгибаться, может усугублять физические страдания и усталость. Недостаточная защита от внешних температур, когда камеры для заключенных недостаточно отапливаются или проветриваются, является отягчающим фактором;

•убедительная презумпция в пользу нарушения статьи 3 Конвенции может быть опровергнута только в случае краткосрочных или эпизодических поездок. Напротив, следует считать, что пагубные последствия переполненности камер увеличиваются при более длительных и частых поездках, из-за чего появляется больше оснований предполагать нарушение прав заявителя;

•в случае более длительных поездок, в том числе ночных перевозок железнодорожным транспортом, подход Европейского Суда будет аналогичен подходу, который применяется к содержанию в стационарных пенитенциарных учреждениях в течение сопоставимого периода. Даже если к ограничениям нормы площади в расчете на одного человека можно отнестись терпимо изза наличия многоярусных нар, эти ограничения не будут соответствовать требованиям статьи 3 Конвенции, если заключенные не могли спать ночью ввиду недостаточного количества спальных

мест или иных ненадлежащих условий для сна. Такие факторы, как отсутствие индивидуального спального места у каждого заключенного, недостаточность запаса питьевой воды и питания или ограничение возможности пользоваться туалетом, серьезно ухудшают положение заключенных во время перевозки и указывают на нарушение статьи 3 Конвенции;

•при рассмотрении жалоб на условия перевозки Европейский Суд по-прежнему будет внимательно относиться к стандартам ЕКПП и к тому, соблюдают ли их государства – участники Конвенции;

•определение того, было ли по делу допущено нарушение статьи 3 Конвенции, не может сводиться к чисто арифметическому подсчету количества квадратных метров, приходящихся на одного человека. Точное представление о реальной ситуации заключенных во время перевозки может дать только всестороннее изучение конкретных обстоятельств каждого дела.