Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов

Вследствие этого продолжительность использования большинства колодцев была посезонной (Пуляркин, 1982. С. 148 и др.). Поэтому кочевники каждый год, приходя на сезонные пастбища, первым делом восстанавливали старые либо рыли новые колодцы (Бларамберг, 1848. Отд. П. С. 24 и др.).

Чрезвычайно трудоемким, как мы уже подчеркивали, являлся процесс извлечения воды из колодцев, который также требовал немалых трудовых затрат. Так, на подъем воды из неглубокого ко-лсдца вручную для одной отары овец численностью в 600—800 голов требуется 2—3 часа в день (Чогдон, 1980. С. 105). Как свидетельствуют «Материалы по киргизскому землепользованию», для того, чтобы напоить сотню лошадей из неглубокого колодца, глубиной не более 2-х аршинов, одному человеку требуется как минимум 1,5 часа. При этом лошадей надо напоить дважды в день (MK3. Т. IV. Описания... С. 88). Не менее трудоемким был про-

Стр. 126:

цесс водопоя скота из естественных водоисточников (см. параграф 3.2.). Помимо водообеспечения практически все элементы и звенья производственного цикла также требовали значительных затрат коллективного труда. Прежде всего это относится к системе зимнего выпаса скота (см. параграф 4.1.). После обильных снегопадов, например, когда животные не могли самостоятельно тебеневаться, необходимо было расчистить пастбищные угодья от снега или от ледовой корки для того, чтобы обеспечить скоту доступ к естественному травостою. В этом случае все члены того или иного трудового объединения от мала до велика выходили откапывать траву из-под снега (Добросмыслов, 1895. С. 89 и др.). «К перечисленным мерам нужно отнести и то,— свидетельствует П. Медведский,— что во время метели все, от мала до велика, хлопочут около табунов, разъезжая верхом, стараются скучивать стада, подгоняют отставших животных, отыскивают отбившихся и проч.» (Медведский, 1862. Ч. 80. Август. С. 292). Зимой кочевники раз в 10—20 дней были вынуждены растапливать в котлах огромную массу снега, льда для того, чтобы хоть изредка обеспечивать скот натуральной водой (МКЗ. Т. I. С. 46-47 и

др.).

Вместе с тем значительных затрат коллективного труда требовали такие элементы производственного процесса, как раздельный выпас скота, его охрана, уход за молодняком, роды, случка, стрижка, дойка, забой на мясо, клеймение, кастрация и т. д. (см. параграф 6.1.) Немало трудовых усилий и времени требовало и создание предметов материальной культуры, организация быта, что могло быть обеспечено лишь взаимозаменяемостью и взаимопомощью трудящихся индивидов в процессе производства. При этом не следует забывать, что труд был строго регламентирован в половозрастном отношении, а часть детей, стариков, больные и роженицы вовсе не участвовали в производственном процессе.

Таким образом, практически все звенья и элементы системы материального производства в кочевой среде порождали необходимость в кооперированных формах труда, объединении трудовых усилий массы непосредственных производителей, их совместной трудовой деятельности. При этом кооперация в

среде номадов имела место лишь на уровне производственных групп и общинных структур, а за их пределами практически отсутствовала. Вследствие этого закономерность дисперсного состояния, являвшаяся результатом лимитирующего воздействия среды обитания и тяготевшая к атомизации общественной жизни, ограничивалась жизнедеятельной функцией кочевого общества — закономерностью концентрации, которая на уровне кооперации порождала необходимость объединения людей в низшие производственные ячейки социума — общины с целью обеспечения интегральной целостности элементов производственного процесса и функционирования всей системы материального производства (см. параграф 6.1).

На наш взгляд, именно в процессе взаимодействия дисперсности и кооперации, охватывавшем все сферы жизни номадного об-

Стр. 127:

щества, следует рассматривать явления так называемой «реципро-кации» (Хазанов, 1979 и др.) и многие другие элементы всей практики распределения общественного продукта. Известно, например, какое значение придавали номады так называемому «социально» престижному продукту, расходовавшемуся безвозмездно в пользу всей общины либо «рода» во время ритуальных церемоний и обрядов по поводу рождения ребенка, инициации, свадьбы, похорон, поминок, особенно годовых, и т. д. Не исключено, что именно дисперсность во взаимодействии с кооперацией обусловливали потребность в патернализме, дарении и отдаче скота на выпас, совместном безвозмездном труде в богатых хозяйствах, оказании родственной помощи, потлачестве и т. п. Очевидно, что именно принцип кооперации был первоосновой не только основных, наиболее устойчивых социальных ячеек общества (см. параграф 6.1.), но и очень многих социальных явлений, норм, обычаев и обрядов.

Продолжая разговор о процессах сосредоточения материальных и трудовых ресурсов в кочевой среде, укажем на наличие еще одного канала концентрации общественного производства, порождаемого спонтанно возникающими процессами накопления скота в отдельных богатых хозяйствах (подробнее см. параграф 7.3.). По мере накопления скота в этих хозяйствах постоянно возрастала потребность в привлечении дополнительных трудовых ресурсов, способных обеспечить все элементы производственного процесса. Это обстоятельство порождало, в свою очередь, дальнейшую концентрацию материальных ресурсов. Отличие данного уровня от предыдущего заключается в том, что развиваются объединительные процессы, но не с целью кооперации трудовых усилий массы непосредственных производителей, а с целью включения их в производственный процесс в качестве тяглого населения, привлечения их труда для выполнения разнообразных трудовых операций в интересах субъекта собственности. «Богатый киргиз,— свидетельствуют источники,— имеет у себя несколько работников: пастухов лошадей (джилкачи), овец (койчи), коров (сиирчи), верблюдов (тюечи), и человека дватри из мущин и женщин для домашнего обихода_. Все эти люди работают неустанно целый день, и в сильный мороз и в солнечный зной». «Труд же этих

работников безпре-рывный: трудятся они весь день, а ночью дети их караулят мелкий скот и овец возле аула...» (Джайляу, 1886. № 51). Удельный вес хозяйств, практиковавших наем работников производства, например, составлял в Акмолинском уезде—26,7% всех хозяйств (МКЗ. Т. III. Ч. I. Поаульныя

875.).

Несомненный интерес в этой связи представляет система общественных связей типа «патрон — клиент». «Окружение»— это группа клиентов, объединившихся вокруг патрона. Основа сплочения — взаимозаинтересованность. У патрона должны быть такие ресурсы, чтобы распределение их среди клиентов обеспечивало

Стр. 128:

каждого в большей мере, чем их индивидуальная, самостоятельная деятельность. Естественно, и патрон долженбыть заинтересован з услугах клиентов. Правда, в этом случае при уменьшении ресурсов у патрона или появлении более богатого и влиятельного патрона данная система общественных связей может распадаться. При этом клиенты, как правило, не связаны друг с другом, их объединяет только патрон. С исчезновением патрона его «окружение» распадается. Следует отметить внутреннюю стабильность данного процесса в результате реально имеющего места неравенства в обществе и взаимозаинтересованности индивидов в обмене услугами. (Гордон А.

В., 1980. С. 46—47. См. также: Смиренская Ш. Д., 1979. С. 44—60 и др.).

Данная закономерность общественного развития была тесно связана с универсальной закономерностью всеобщей кооперации, но по существу носила специфический характер и поэтому может быть выделена нами в качестве самостоятельного уровня накопления процесса концентрации общественного производства (закон накопления или капитализации). В этом случае имеют место специфические формы взаимодействия с закономерностью дисперсного состояния, поскольку дисперсность определяла «потолок» накопления и способствовала прерыванию процессов капитализации посредством разнообразных социально-экономических, правовых и морально-этических норм. Так, например, по достижении сыном совершеннолетия отец обязан был выплатить калым за его невесту, выделить его в самостоятельное хозяйство, наделить его необходимым минимумом средств к существованию (зимовка, предметы материальной культуры и быта) и т. д. Учитывая значительные размеры калыма, енши и т. п., можно прямо говорить, что женитьба нескольких сыновей способствовала полному прерыванию процессов накопления скота и имущества в среде кочевников.

И если процессы накопления и кооперации порождались преимущественно экономическими факторами, то следующий уровень объединения определялся качественно иными процессами, прежде всего процессами интеграции во внеэкономической сфере с целью, например, совместного проживания, организации защиты своих экономических интересов и т. д. Еще Дж. С. Миллем обращалось внимание на то, что «среди вторичных причин,

обусловливающих производительность факторов производства, самая главная

— безопасность» (Милль, 1980. С. 221). Действительно, в любом обществе, и тем более в кочевом, существовала постоянная необходимость в защите своих интересов, совместном проживании, регламентации внутри- и межобщинных отношений, организации военного дела и т. п. Отсюда устойчивая тенденция к интеграции и объединению во внеэкономической сфере и в сфере надстройки (см. параграф 6.2.). Данный уровень развертывания закономерности концентрации отличается многообразием форм проявления. Думается, нам есть смысл хотя бы вкратце рассмотреть природу данной закономерности на примере процессов объединения людей посредством военной организации, которая, пожалуй, в наибольшей степени де-

Стр. 129:

монстрирует исключительную сложность и противоречивость этого аспекта проблемы, динамизм и консервативность общественных отношений в кочевом социуме.

В эпоху до появления и широкого распространения огнестрельного оружия, как мы уже отмечали, номады доминировали в военно-политической сфере на просторах Евразии. Достаточно вспомнить колоссальные по своим масштабам кочевые «империи» хунну, сяньби, тюрков-тюцзюе, огузов, кыпчаков, киданей, монголов и др., их военные акции и завоевательные походы, а также специфически даннические и другие многообразные формы взаимоотношений завоеванных и завоевателей (Першиц, 1973; Хазанов, 1975; Марков, 1976 и др.), чтобы представить в полной мере важность рассматриваемого нами экзополитарного уровня интеграционных процессов в среде номадов. (Крадин,

1992 и др.).

В этой связи отметим, что источники полны сообщений о военных объединениях среди кочевников, их структуре и принципах организации (см. параграф 6.2). В этом случае происходила значительная концентрация сравнительно больших людских масс и их совместная организованная деятельность (война) в интересах кочевого общества (экспансия, военный набег, оборона и т. п.). Все это сопровождалось концентрацией трудовых и материальных ресурсов в немалых масштабах. Не говоря об общеизвестных фактах из истории монголов эпохи Чингис-хана (Козин, 1941; Владимир-цов, 1934; Сандаг, 1977; Викторова, 1980 и др.) и других континентальной значимости походов номадов, скажем, что у казахов, например, численность воинских контингентов во время военных кам-I паний Батыра Срыма, Кенесары Касымова, Исатая Тайманова в " конце XVIII— середине XIX вв. доходила на гребне развития до 5—10 и даже 20 тыс. чел. (Шахматов, 1946; Вяткин, 1947; Бекмаханов, 1947 и др.).

Для того, чтобы такая огромная масса людей могла более или менее эффективно функционировать хотя бы в течение одного месяца вне сферы производства на поле военных действий, требовалось, чтобы существенно перестроилась вся традиционная система материального производства и общественного разделения труда. Видимо, это достигалось за счет резерва

плотности самого кочевого хозяйства, когда гибкая система половозрастного разделения труда была в состоянии временно восполнить отсутствие мужской части населения. Другое дело — функционирование воинских контингентов. Для такой массы людей было необходимо, как минимум, аналогичное число овец, требовавших на указанное время примерно 5—10 тыс. га пастбищных угодий, и 15—20 тыс. га для выпаса конского поголовья, т. е. всего 20—30 тыс. га. Следует заметить, что на такой площади была возможна организация выпаса

5—6 тыс.

овец в течение года.

В этом случае вполне правомерен вывод о том, что принцип военной интеграции находился в полном противоречии с системой материального производства и окружающей средой, которые препятствовали в самых различных формах концентрации людских

Стр. 130:

ресурсов. Поэтому объединение номадов даже в небольшие воинские контингента, перекрывающие обычно сферу производственной целесообразности, противоречило самой природе кочевого общества. В свое время Н. А. Аристов справедливо обратил внимание на то, что «хотя многочисленность рода давала ему силу, но хозяйственные условия пользования пастбищами и другие причины не дозволяли роду сохранять неопределенное время свою целостность и вызывали рано или поздно разделение его на более или менее самостоятельные части. Вследствие этого в каждом роде существовали, с одной стороны, условия, требовавшие сохранения родового единства, с другой же — более или менее сильные стремления к разделению» (Аристов, 1896. С. 283—284). По-видимому, централизация кочевых обществ была возможна лишь в маргинальных зонах, где природные условия и социально-экономическая инфраструктура в гораздо меньшей степени препятствовали процессам интеграции.

Таким образом, помимо технологически детерминированных процессов объединения (см. параграф 7.3.), мы можем засвидетельствовать несколько уровней развертывания закономерности концентрации общественного производства: во-первых, кооперацию, порождаемую необходимостью совместной трудовой деятельности с целью обеспечения жизни общества и функционирования всех элементов системы материального производства, вовторых, накопление, порождаемое процессами поляризации и как следствие обогащения и сосредоточения материальных ресурсов в хозяйствах немногочисленных субъектов собственности, в-третьих, интеграцию, порождаемую необходимостью совместного проживания, в-четвертых, потребностью в регламентации военно-политических и других внеэкономических форм взаимоотношений в обществе номадов. Каждый из указанных уровней закономерности концентрации имел свою особую сферу влияния и весьма разнообразные формы проявления, но основным, базисным всегда была кооперация, в наибольшей степени влиявшая на функционирование и жизнедеятельность кочевого общества (Марков, Масанов,

1985 и др.).

Стр. 131:

ЧАСТЬ II. СИСТЕМА ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ.

ГЛАВА VI. СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

В процессе общественного производства люди вступают в разнообразные отношения друг с другом. Эти отношения протекали в различных сферах общественной практики, а их функционирование обеспечивалось посредством различных каналов общественных связей. В результате существования разнообразных форм социального взаимодействия происходила интеграция людей в социальные группы с целью обеспечения жизнедеятельности и функционирования как отдельных элементов повседневной практики, так и всей системы общественного бытия. На этой основе возникает специфическая форма социальной организации, представляющая собой многоструктурное объединение многочисленных ячеек, образующих своего рода «несущую конструкцию», каркас всего общества. Социальная организация представляла собой сложную систему разнообразных социальных объединений индивидов, возникающих на базе широкой общности экономических и неэкономических интересов, всего спектра человеческих взаимоотношений. В рамках и посредством социальной организации обеспечивались все социальные функции человеческого общества.

Социальная организация была, с одной стороны, объединением большого множества социальных организмов (таксонов) с их сегментами, которые могли интегрироваться в целостные комплексы в результате общности тех или иных интересов. Таксоны образовывали как бы молекулярную структуру общества, на первый взгляд, свободно рассеянную во времени и пространстве в условиях всеобщей автаркии и партикуляризма, но в действительности строго упорядоченную. С другой стороны, социальная организация представляла собой сложную систему разнообразных функционально-детерминированных структурных объединений указанных социальных организмов (таксонов), иерархически и линейно взаимосвязанных в целостные и автономные образования по принципу единства общественных связей и общих свойств.

Воспроизводственный уровень жизнедеятельности номадного общества обеспечивался следующими основными социальными ячейками: семьей, группой семей, домохозяйством, общиной, хозяйственными и локальными группами. Все эти первичные ячейки, ба-

Стр. 132:

зовые группы характеризуются специфическими функциями и в своей жизнедеятельности практически никогда не совпадают друг с другом. Семья представляет собой социальную ячейку общества, в рамках которой обеспечивалось биологическое воспроизводство человека, удовлетворение потребности супругов в совместной интимной жизни, начальные этапы социализации и инкультурации индивида (овладение речью, усвоение минимальных навыков общения, накопление минимума информации, знаний о мире и т. п.), а также половозрастное разделение труда в объеме энергетического потенциала членов семьи. Основной формой семьи чаще всего

была парная нуклеарная семья, которая изначально присуща человеку как биосоциальному виду.

Домохозяйство характеризуется тем, что его члены совместно ведут домашнее хозяйство, организуют свой быт, обеспечивают производственную деятельность в рамках единого подворья на основе половозрастного разделения труда и совместного проживания под одной крышей. Группа семей — представляет собой объединение нескольких нуклеарных семей в рамках единого домохозяйства.

Особый интерес привлекает генеалогическая организация, которая существует только в общественном сознании, но в действительности нигде и никогда не ведет к возникновению реальной общности. Объективно мы можем говорить о генеалогических сегментах, например, внутри семьи у кочевников-казахов (отец и его дети до их выделения, после которого они прекращают свое существование). Временно генеалогические сегменты могут также фиксироваться и в других структурах — домохозяйстве и группе семей, общине и локальной группе, но лишь до тех пор, пока молодежь не начинает выделяться в самостоятельные социальные ячейки. Даже понятие «родового кладбища» на поверку оказывается мифом, поскольку рядом с мужем у всех кочевников захоранивается его жена, являющаяся членом совершенно иного генеалогического линиджа, а не его сестра — член его генеалогического сегмента, которая в свою очередь захоронена на совсем другом кладбище — рядом со своим мужем. Поэтому рода нет и никогда не было в природе, но был и до сих пор есть у некоторых народов генеалогический счет родства (чаще всего патрилинейная филиация). Были и есть отношения генеалогического родства, которые играли чрезвычайно важную роль в позиционировании индивидов и регламентации их взаимоотношений в ситуационно возникающих обстоятельствах. При этом данная система координат могла распространяться на все многообразие взаимоотношений между людьми в процессе общественной жизни и их отношения с окружающей средой. Но все же ведущими, приоритетными всегда были экономические отношения.

В этой связи нами изучаются две ведущие системы общественных связей, которые определили функционирование соответствующих структурных комплексов с иерархической организацией таксонов. Доминантная роль, несомненно, принадлежала формирую-

Стр. 133:

щейся в сфере материального производства системе территориально-общинных связей. Это было обусловлено тем, что ни один индивид не мог самостоятельно обеспечить выполнение всех минимально необходимых для жизни производительных функций. В результате этого имела место всеобщая потребность объединения непосредственных производителей в территориально-общинную организацию.

Другая система общественных связей, на базе которой также возникала специфическая форма социальной организации, охватывала сферу внеэкономических и военно-политических взимоотноше-ний. В связи с

общностью интересов в области надстройки происходила интеграция социальных институтов, с помощью и посредством которых осуществлялась регламентация всей сферы неэкономических отношений. При этом регулирование многих сторон общественной практики происходило на основе принципов генеалогического родства.

В историографии уже отмечалась правомерность такого дифференцированного подхода к исследованию проблемы социальной организации (см.: Ольдерогге, 1975; Тернбул, 1981; Алексеев, 1984; Эванс-Причард, 1985; Кабо, 1986; Калиновская, 1989 и др.). Так, Г. Е. Марков совершенно справедливо отметил, что «многочисленные кровные, семейно-родственные, хозяйственные, генеалогическо-племенные, военные, политические, культурные, языковые и другие связи в общественной организации кочевников не были равноценными, и задача исследователя — выявить среди множества те, которые лежат в основе общественной структуры» (Марков, 1976. С. 309—310).

6.1. ОБЩИНА И ТЕРРИТОРИАЛЬНО-ОБЩИННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

Ведущая роль в социальной организации принадлежала территориальнообщинной организации, которая являлась основой всей системы материального производства и жизнедеятельности кочевого общества. Именно данная организация обеспечивала функционирование всей системы общественных связей и взаимоотношений в процессе производства, являлась механизмом регулирования общественной деятельности. Порождаемая общностью прежде всего экономических интересов территориально-общинная организация детерминировала интегральную структуру кочевых обществ, которые предстают как многочленный и функционально интегрированный организм (см. в этой связи: Генинг, 1970. С. 14 и др.).

Минимальной ячейкой социальной организации являлась малая, нуклеарная семья, которая была важной хозяйственной и социальной единицей кочевого общества казахов (Кисляков, 1969; Аргынбаев, 1973 и др.). Рядом исследователей процесс возникновения и развития нуклеарной семьи связывается с генезисом собственно кочевничества (Маргулан и др., 1966. С. 429—430; Хазанов, 1975. С. 56, 74—75; Грач, 1980. С. 49—50 и др.). В

действительности же нуклеарная семья объединяет брачную пару и их детей и представляет собой одну из наиболее естественных и универсаль-

Стр. 134:

ных форм социальной организации, присущую человеку изначально как биосоциальному существу. Семья характеризуется, с одной стороны, собственностью на главное средство производства — скот (Абрамзон, 1973; Аргынбаев, 1973 и др.), а с другой, тем, что она в рамках аграрного общества не могла самостоятельно обеспечить процесс производства в полном объеме вне пределов общины. Поэтому главной экономической ячейкой общества, основным производственным организмом являлась община, объединение трудящихся индивидов на производственной основе. К. Маркс и другие исследователи неоднократно подчеркивали, что производящий индивидуум выступает несамостоятельным, принадлежащим к более обширному целому, он связан с общиной в различных ее формах (Маркс, Энгельс. Т. 12. С. 710).

В историографии известны различные трактовки понятия «кочевая община». Так, В. Ф. Шахматов считает, что объединение в общину происходило на основе родства, соседства и совместного владения и пользования землей (Шахматов, 1964. С. 45). По мнению С. Е. Толыбекова, кочевая община была союзом аулов, родов и племен по владению пастбищем (Толыбеков, 1971. С. 372). Но гораздо ближе к истине подошел, на наш взгляд, А. Н. Букейхан, который отмечал, что «...общину объединяет та же скотоводческая цель, которая создала... пастушеский аул и поддерживает его». В качестве такой целеполагающей установки, по его мнению, выступала необходимость обеспечения скота водой (Букейхан, 1927. С. 64, 66). И. Нураков справедливо полагает, что «община — это прежде всего хозяйственное объединение, вызванное экономической необходимостью, тесно связанное со спецификой ведения... кочевого и полукочевого животноводческого хозяйства» (Нураков,

1975. С. 71).

Следует отметить, что до сих пор мы не имеем адекватного теоретического понимания сущности общины (историографию см.: Зак, 1975. С. 233—311; Данилова, Данилов, 1978. С. 9—60; Семенов, 1979; Андреев, 1979. С. 3—20; Алаев, 1981; Першиц, Хазанов, 1979; Хазанов, 1979; История первобытного общества, 1983, 1986, 1988; Першиц, Трайде, 1986. С. 109—114; Кабо, 1986 и

др.). В. Тэрнер остроумно заметил в этой связи, что Дж. Хиллери рассмотрел девяносто четыре определения термина «община» и пришел к выводу, что «помимо понятия о том, что люди включены в общину, не существует полного согласия на предмет того, в чем сущность общины» (Тэрнер, 1983. С. 197). Далее он цитирует известного философа М. Бубера, говоря, что он лучше всех определил эту сложную идею: «Община — это жизнь множества людей, но не рядом, а вместе. И это множество, хотя оно движется к единой цели, на всем протяжении пути сталкивается с другими, вступает в живое общение с ними, испытывая перетекание из Я в Ты. ■Община там, где возникает общность» (там же).

Кочевая община, на наш взгляд,— это прежде всего функционально интегрированная организация трудящихся индивидов, социальное образование, основанное на принципах трудовой коопе-

Стр. 135:

рации. В основе жизнедеятельности общины находился главным образом фактор обеспечения процесса производства совместными усилиями трудящихся индивидов (Бутинов, 1968. С. 110 и др.). Община характеризуется общностью трудовых усилий непосредственных производителей, коллективной организацией процесса производства. Это положение достаточно определенно доказывается тем, что именно в рамках общины осуществлялись воспроизводство средств производства, практически все трудовые операции в сфере скотоводческого хозяйства: выпас скота, обеспечение его кормами и водными ресурсами, изготовление предметов материальной культуры и т. п. (Масанов, 1984 и др.).

Необходимо различать общину и составляющие ее производственные или хозяйственные группы. Понятие общины в данном случае покрывает собой все

множество и разнообразие различных групп населения, занятых в системе общественного производства. Можно назвать в этой связи такие производственные группы, как пастухи различных стад скота, в частности овец: для выпаса 400— 600 голов нужно было два чабана (Толыбеков, 1971. С. 522). У калмыков два пастуха выпасали отару овец в 1000—1500 голов, а в Монголии—2000 овец (Хазанов, 1975. С. 141). Для выпаса табуна лошадей в 300—500 голов требовалось 3—4 табунщика (Аргынбаев, 1973а. С. 159), 200 лошадей—2-3 пастуха (Толыбеков, 1971. С. 527), по другим данным того же автора, для выпаса 150 лошадей требовался один пастух (Толыбеков, 1971. С. 540). «Материалы по киргизскому землепользованию» сообщают, что для

нужно было два пастуха (Толыбеков, 1971. С. 527) и т. д. Для того, чтобы напоить водой 200 овец нужно было два человека (Толыбеков, 1971. С. 522). На подъем воды из колодца вручную для 600— 800 овец необходимо затратить 2— 3 часа работы в день (Чогдон, 1980. С. 105). 100 лошадей мог напоить из неглубокого колодца один человек за 1,5 часа (МКЗ. Т. IV. Описания... С. 88). Такого рода производственные группы возникали также и при осуществлении других многочисленных элементов процесса производства, в частности стрижке скота, случке (верблюдов в основном случали вручную), забое животных на мясо, кастрации, клеймении, создании колодцев и т. д. Особенно много такого рода производственных групп возникало в среде женского населения для производства разнообразных предметов материальной культуры (кошем, ковров, одежды, в ткачестве, рукоделии), приготовления пищи во время ритуальных обрядов, дойке скота (известен случай, когда одну верблюдицу доили шесть раз в день 4 женщины см.: Фиельструп, 1927. С. 94) и т. д. Производственные группы возникали и в связи с потребностями земледельческого хозяйства — для сооружения ирригационных сооружений, обработки земли, посева,

Стр. 136:

полива, ухода за полями, сбора урожая, хранения, перевозки и др.; охоты и прежде всего облавной охоты, рыболовства, извоза, различных промыслов, ремесленного производства — кузнецы, шорки-ки, сапожники, плотники и т. д. Время объединения и функционирования таких «целевых» групп (см. Роуз, 1989. С. 215) могло охватывать период от нескольких часов до нескольких месяцев и более, что определялось конкретными нуждами процесса производства. Производственная группа интегрировалась спонтанно в зависимости от ситуации и целевой установки производственного цикла. В принципе, в рамках всеобщей системы половозрастного разделения труда участие индивида в деятельности той или иной производственной группы было обязательным и постоянным процессом, когда он в течение всей своей жизни в зависимости от возраста, социального положения и профессиональной квалификации был задействован в выполнении тех или иных трудовых