Sovetskaya_Rossia_Aravia_i_Persidskiy_zaliv

90 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

Советского Союза). По оценке академика В. В. Бартольда, в России по состоянию на 1917 г. проживало примерно 18–29 миллионов мусульман, в том чиле на территории Туркестанского губернаторства (вместе с населением вассальных Бухары и Хивы) – более 10 млн. мусульман.

Официально когресс созывался для «обсуждения мер по охране Священных мест и обеспечению свободы доступа к ним паломников». Наряду с этим, проведением данного конгресса Ибн Са’уд имел целью решить и вполне определенную политическую задачу. Cостояла она в том, чтобы сорвать замыслы проходившего в то же самое время в Каире другого мусульманского форума, где рассматривался вопрос об избрании халифа. За спиной египтян, инициировавших этот «политический проект», как он фигурирует в донесениях советских дипломатов, стояли англичане. Путем утверждения халифом короля Египта они преследовали важную для них конкретную цель – планировали с помощью своего ставленника, «новоявленного халифа, повелителя всех мусульман», упрочить их пошатнувшиеся позиции в исламском мире. У нас имеется информация, писал по этому поводу Г. Чичерин в записке К. Хакимову, что «англичане поддерживают … движение в пользу объявления халифом короля Фуада. Вскоре должен состояться в Египте всемусульманский конгресс, на котором, видимо, будет затронута и эта тема» (107).

Мекканский конгресс, созванный Ибн Са’удом, говорится в документах НКИД, «должен был показать неправомочность Каирского конгресса решать вопрос об избрании халифа и тем самым сорвать попытку англичан сделать короля Фуада халифом, чтобы через него усилить свое влияние в других мусульманских странах».

«Точкой зрения официальных организаций советских мусульман, – подчеркивал Г. Чичерин в докладной записке по данному вопросу в Политбюро ЦК ВКП (б) от 13 февраля 1926 г., – является полное упразднение халифата. Коллегия НКИД полагает, что должны быть представлены две позиции. Некоторая часть тех видных лиц, которые пойдут в качестве простых паломников, могла бы высказывать точку зрения об упразднении халифата, другие могли бы поддерживать антианглийскую кандидатуру. Конечно, поддержка какой-либо кандидатуры должна исходить от простых паломников

ини в малейшей степени не связывать советских мусульман, как целое, и их учреждения. Можно было бы сформулировать эту задачу так: паломники из СССР должны принять участие в борьбе с английскими стремлениями по использованию халифата». Нельзя исключать, отмечал Г. Чичерин, что при этом может встать «вопрос о создании всемусульманской организации по управлению Святыми местами. То есть чисто церковно-мусульманский вопрос, в разрешении которого должны участвовавать мусульманские организации, независимо от того или другого отношения к вопросу о халифате. Некоторые из советских паломников должны, поэтому, иметь с собой мандаты от мусульманского Ц.Д.У. с целью предъявить требование от советских мусульман на участие в контроле над Святыми местами» (108).

Когда шла подготовка к созыву Мекканского конгресса, докладывал К. Хакимов (14.02.1926), то в целом ряде мусульманских стран стали активно распространяться слухи ( не без участия англичан, конечно) насчет небезопасного для паломников нахождения в Хиджазе после занятия его ваххабитами. Но Ибн Са’уд«официально уведомил представителей всех держав, что … в Хиджазе царит полное спокойствие, гарантируещее все удобства паломникам». И что «слухи, распространяемые врагами Хиджаза, не соответствуют действительности; и имеют целью воспрепятствовать мусульманам выполнить свой религиозный долг и тем самым навредить Священной стране» (109).

Получив данное сообщение, отдел печати НКИД, как следует из телеграммы, отправленной К. Хакимову, тут же уведомил о нем Центральное Духовное Управление мусульман, сделавшее заявление для прессы с опровержением всех этих слухов.

27 марта 1926 г. ‘Абд ал-‘Азиз ибн Са’уд прислал Центральному Духовному Управлению мусульман СССР (ЦДУМ) приглашение принять участие в конгрессе мусульман в Мекке. Оно, в свою очередь, «разослало его во все мусульманские области России, которые

ивыбрали своих делегатов», а также собрали необходимые для их поездки деньги (по 2000 рублей на каждого) (110).

Было принято решение направить на конгресс две делегации – официальную во главе с председателем Центрального Духовного

92 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

Управления мусульман СССР муфтием Ризааддином Фахретдиновым, и неофициальную, представленную «простыми паломниками». В состав официальной делегации вошли: Тарджеманов Кашафаддин (заместитель Фахретдинова, из Уфы), Муслахаддин Халил (муфтий Крыма), Абдул Вахид Кариев (председатель Ташкентского Духовного управления), Ильясов Тахир (представитель духовенства Татарии), Абдаррахман Умеров (представитель духовенства Астрахани), Магди Магкулов (представитель мусульманской общины Петропавловска и Сибири) и Муса Багиев (в качестве имама Ленинградской Соборной мечети).

Делегация мусульман Советского Союза выехала из Москвы 6 мая и через месяц прибыла в Хиджаз.

Участие мусульман из СССР в Мекканском конгрессе рассматривалось большевиками «в качестве первого опыта использования нашего мусульманства для оказания влияния на мусульманства других стран». Выступление советской делегации в Мекке, говорится в документах НКИД, «должно было бы иметь, как предполагалось, большое значение также и в плане опровержения… слухов об угнетенном состоянии нашего мусульманства» (111).

Деятельность советской дипломатии в Аравии, инструктировал К. Хакимова заведующий отделом Ближнего Востока НКИД С. Пастухова, должна строиться «на содействии усилению Ибн Сауда, на концентрации вокруг его устремлений … всех недовольных империалистическими государствами элементов соседних стран – Сирии, Палестины и Ирака. Как для упрочения наших отношений с Ибн Саудом, так и для противодействия английским планам в Аравии серьезное значение имеет использование нашего мусульманства путем направления специальной делегации в Геджас [Хиджаз]. Посылкой такой делегации мы преследуем две основных цели: 1) противодействие английским планам по продвижению в халифы угодного Англии кандидата … и 2) обеспечение участия наших мусульман в тех международных мусульманских органах, которые могут быть созданы для контроля над “Святыми местами”». Что касается второй цели, то основным для нас является та возможность, которая может появиться, «благодаря участию наших

мусульман в геджасских органах», в плане «нашего постоянного воздействия на мусульманский мир».

Вответ на приглашение Ибн Са’уда «нами будет послана на созываемый им Мекканский конгресс делегация, вернее, две делегации от наших мусульман. К официальной делегации наших мусульман на конгресс в Мекке для обсуждения вопросов охраны “Святых мест” и паломничества будут присоединены несколько влиятельных лиц в мусульманском мире. Эти лица не будут иметь официальных мандатов, то есть будут простыми паломниками». Но в силу авторитета и веса этих лиц, которые будут представлять собой так называемую вторую делегацию, «она сможет оказывать … влияние на формирование настроений среди паломников, не будучи в то же время связана официальным статусом, как … первая делегация».

Обе делегации, извещал С. Пастухов, мы постараемся отправить «как можно скоро, чтобы во время Каирского конгресса, который должен состояться 13 мая, представители наших мусульман уже находились в Мекке».

«Основная задача второй, неофициальной делегации, – писал

С.Пастухов, – это борьба с Каирским конгрессом». Вестись она будет путем пропагандистской работы среди мусульман, «направленной на дискредитацию Каирского конгресса, созываемого на захваченной англичанами территории Египта. … Если Каирский конгресс состоится, неофициальная делегация станет внедрять в среду мусульманских паломников мнение о незаконности решений этого конгресса».

Что же касается Мекканского конгресса, созываемого Ибн Са’удом, сообщал С. Пастухов, то в нем «примет участие официальная делегация». На Мекканском конгрессе, как это следует из телеграммы Ибн Са’уда, продолжал С. Пастухов, намечено рассмотреть два вопроса: «охрана “Святых мест” и безопасность паломничества». Мандаты официальной делегации «строго ограничены двумя этими вопросами».

Втом случае, подчеркивал С. Пастухов, «если на Мекканском конгрессе будет все таки поднят вопрос о халифате», то официальная делегация должна отказаться от участия в работе конгресса, «ссылаясь на необходимость официального получения новых мандатов».

94 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

Если это произойдет, «Вы сообщите нам по телеграфу и мы дадим соответствующие инструкции. Но неофициально наша мекканская делегация должна будет стремиться в этом случае оказать максимальное воздействие на решение Мекканского конгресса по вопросу о халифате». Здесь возможны три следующих позиции: «1) принципиально высказаться против института халифата. Представляется, что в обстановке религиозного фанатизма едва ли появится возможность выступить с подобной позицией, и это, по-видимому, отпадает; 2) сорвать разрешение вопроса о халифате на Мекканском конгрессе. Эта позиция является для нас наиболее желательной; 3) если выяснится, что, независимо от действий нашей делегации, халиф все таки будет выбран, – поддержать антибританскую кандидатуру».

Направление нашей делегации в Мекку, констатировал С. Пастухов, и отрицательная реакция «нашего мусульманства» на созыв Каирского конгресса (13–19 мая 1926 г.) есть свидетельство «дружественного отношения СССР к Ибн Сауду».

«В ближайшие дни, – извещал он К. Хакимова, – мы сообщим туркам о нашем решении послать делегацию в Мекку, и попытаемся склонить турок к тому, чтобы они, со своей стороны, направили подходящую делегацию на конгресс, созываемый Ибн Саудом в Мекке. … Мы рассчитываем договориться с турками и выступить с ними в Мекке единым фронтом. Почти полное сходство позиций в отношении халифата дает нам возможность координировать наши действия с турками и тем самым придать нашему выступлению в Мекке еще более серьезный характер».

Турецкий посол в Москве, сообщал С. Пастухов, «обратился к нам с предложением договорится о конкретном плане нашего политического сотрудничества с турками в Аравии». Мы заняты разработкой такого плана и «просим Вас представить по этому вопросу Ваши соображения. Но уже теперь мы используем нашу принципиальную договоренность с турками о необходимости контакта в Аравии». Поскольку у нас нет сведений «через каких именно своих представителей турки ведут работу в Аравии, просим Вас детально информировать нас по этому вопросу».

Признание нами Ибн Са’уда, резюмировал С. Пастухов, «ставит в повестку дня вопрос о заключении с ним договора» (112).

Конгресс открылся 7 июня 1926 г. в 8 часов утра. Обращение к делегатам от имени короля Ибн Са’уда зачитал его первый советник Хафиз Вахба. В нем Ибн Са’уд просил участников конгресса разрешить принять на себя заботы по охране священных для мусульман всего мира мест и по урегулированию вопросов, связанных с паломничеством. Рассказал делегатам и о предпринятых им усилях по созданию самостоятельного государства. Акцентировал внимание на двух моментах: 1) на личности бывшего правителя бывшего Хашимитского Королевства Хусейна ибн ‘Али, «превратившегося в агента некоторых иностранных держав», и 2) на «раздробленности мусульман на секты и мазхабы [богословские школы]», что препятствует сплочению мусульман и подрывает их единство (113).

Среди постановлений конгресса следует отметить следующие:

–о принятии мер по улучшению санитарного состояния Мекки

иМедины;

–об обращении к мусульманам с призывом о пожертвованиях на постройку железной дороги между Джиддой и Меккой;

–об обращении от имени всех мусульман к правительствам Англии и Франции, правящим в ряде земель на Арабском Востоке «на основании мандата Лиги Наций», с требованием о передаче Хиджазской железной дороги, «построенной в свое время на пожертвования мусульман всего мира», в распоряжение правительства Хиджаза и Исполкома Конгресса;

–о выступлении с требованием о возвращении Королевству Хиджаз местностей Акаба и Маан, «всегда входивших в его состав»

и«насильственно присоединенных англичанами к Трансиордании»; 5) об установлении полной равноправности мусульман всех

толков в том, что касается отправления религиозных обрядов в Священных местах ислама;

6) об информировании мусульман во всем мире, что в Хиджазе царят спокойствие и порядок (114).

Проведением в Мекке конгресса мусульман Ибн Са’уду удалось не только помешать планам англичан по избранию халифом египетского короля Фуада, но и укрепить собственный авторитет в арабо-исламском мире, громко заявить о себе на международном уровне. Он был признан Мекканским конгрессом Хранителем Свя-

96 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

тых мест (под гарантию обеспечения их сохранности и свободного доступа к ним паломников) и провозглашен Хранителем двух мусульманских святынь – двух Священных мечетей в Мекке и Мадине (Медине). Тем самым Ибн Са’уд наглядно продемонстрировал всему мировому сообществу, кто является правителем Хиджаза и с кем впредь надлежит иметь дело, связывать свои политические и торгово-коммерческие планы. Мекканский конгресс стал важным шагом на пути к международной лигимитизации созданного им нового государства. Всего в конгрессе приняли участие 60 представителей, в том числе 34 – из арабских стран.

Есть все основания утверждать, что значимый вклад в успешное проведение Мекканского конгресса, с точки зрения упрочения авторитета Ибн Са’уда на Арабском Востоке и в мусульманском мире в целом, внесла делегация Центрального Духовного Управления мусульман СССР во главе с Ризааддином Фахретдиновым (был избран одним из двух заместителей председателя конгресса; члены нашей делегации состояли во всех трех, сформированных на конгрессе, комиссиях). «Закончившийся Мекканский конгресс, – писал Георгий Васильевич Чичерин в письме от 16.10.1926 г. советскому полпреду в Турции Якову Захаровичу Сурицу (1882–1952), – в котором участвовала и играла довольно крупную роль делегация ЦДУМ, дал определенно положительные результаты… – привел к дальнейшему упрочению наших отношений с Ибн Саудом» (115).

По возвращении в Советский Союз, как явствует из телеграммы Отдела печати НКИД, отправленной К. Хакимову, председатель ЦДУМ Р. Фахретдинов заявил на созванной им пресс-конферен- ции, что в Хиджазе царят мир и тишина. «Паломникам оказывается всяческое содействие», и что Ибн Са’уду «ложно приписывают» якобы инициированные им «разрушения надгробных памятников». Напротив, именно Ибн Са’уд навел в Хиджазе порядок. А сам он «…производит впечатление человека, проникнутого высокими гуманными идеалами». Делегация мусульман из Советского союза «благодарит правительство Хиджаза за оказанный ей теплый прием» (116).

Рассказал муфтий Р. Фахретдинов и о том, с какими трудностями столкнулась делегация мусульман из Советского Союза в

Египте, во время ее пути в Мекку. Несмотря на то, отмечал он, что английское консульство в Москве выдало членам нашей делегации транзитную визу для проезда в Хиджаз через Египет, проезд этот «был обставлен многоми трудностями». Так, при заходе парохода в Порт-Саид, советскую делегацию, прибывшую на нем из Константинополя, «доставили в полицейское управление». И в ожидании тамошнего начальника, англичанина, продержали до вечера. Когда же он появился, то «часть делегатов» распорядился арестовать. На следующий день советская делегация «под охраной солдат» во главе с тем же английским офицером проследовала в Суэц, где ей также пришлось провести «сутки под арестом».

При возвращении из Мекки происходило то же самое. «Путь из Суэца в Александрию делегация проделала под усиленной охраной». В Александрии ее передали в руки жандармов «с автомобилем, покрытом железной решеткой» и «доставили в полицейское управление». Там она пробыла «под арестом пять дней», в полной изоляции от внешнего мира. «Даже солдатам, караулившим ее, запрещено было вступать с ней в разговоры». Вот как, резюмировал Р. Фахретдинов, обошлись с делегацией мусульман из Советского Союза в Египте, в стране, «находящейся под английской властью», и в тамошних полицейских участках, «во главе которых стоят англичане». Сами же египтяне, и вельможи, и простые люди, с которыми довелось повстречаться и побеседовать во время пути, «выказывали нам всяческое уважение» и говорили, что поведение англичан в отношении нашей делегации «считают постыдным» (117).

Идея участия в Мекканском конгрессе мусульман из СССР исходила, кстати, от советского внешнеполитического ведомства, и жестко отстаивалась, как свидетельствуют документы, перед ОГПУ и Политбюро ВКП (б) лично Г. Чичериным. В записке в Политбюро ВКП(б) от 13 февраля 1926 г. нарком писал: «В прошлом году вследствие военных действий в Аравии паломничество к мусульманским Святым местам не состоялось. В этом году во всех мусульманских странах проявляется с тем большей силой тяга к паломничеству. Хадж 1926 г. сыграет крупную политическую роль, и его уже готовятся использовать, с одной стороны, англичане, а с другой стороны, антианглийские мусульманские движения…» Прогноз нарко-

98 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

ма полностью подтвердился. Конгресс, созванный Ибн Са’удом во время хаджжа, решительно поддержал Ибн Са’уда как нового главу Хиджаза.

Небезынтересным представляется упомянуть и о произошедшем во время Мекканского конгресса инциденте, связанном с прибытием в Мекку из Египта Священного паланкина (махмаля) с покрывалом (кисвой) для Ка’абы. Караван, перевозивший этот паланкин, столкнулся неподалеку от Мекки с группой паломни- ков-ихванов, направлявшихся в паломнических одеждах (ихрамах) в Мекку для совершения обрядов хаджжа. Услыхав музыку в исполнении египетских музыкантов, сопровождавших караван с махмалем, ихваны сочли это проявлением язычества, и попытались, было, остановить караван и не пропустить его в Мекку. Произошла стычка. Командир отряда охраны каравана приказал открыть огонь по нападавшим. Погибло 25 ихванов. И только вмешательство находившегося неподалеку Ибн Са’уда, как рассказывает об этом инциденте русский историк А. М. Васильев, пославшего своих сыновей, Файсала и Са’уда, чтобы «сдержать разъяренных ихванов», не допустило дальнейшего кровопролития. Египетского офицера арестовали, а махмаль, испачканный к тому же кровью ихванов, ревнителей «чистого ислама», в Мекку не пропустили. Принять более суровые меры в отношении офицера-египтянина Ибн Са’уд тогда воздержался. Впоследствии выступившие против Ибн Са’уда шейхи-предводители ихванов, Файсал ал-Давиш и Султан ибн Биджад, не раз заявляли, что «начало их конфликту с королем положил именно этот инцидент, когда Ибн Са’уд не только не позволил им уничтожить махмаль, но и защитил языческое, в их понимании, сооружение» (118).

Оценивая роль и место Ибн Са’уда в исламском мире (в свете итогов Мекканского конгресса) и прочерчивая на основании этих оценок тактику советской дипломатии в Аравии, Г. Чичерин в качестве главного вектора советской внешней политики на Аравийском полуострове определял дружбу с Ибн Са’удом.

Нельзя преувеличивать зависимость ‘Абд ал-‘Азиза от англичан, отмечал Г. В. Чичерин в письме полпреду в Турции Я. З. Сурицу (16 октября 1926 г.), и недооценивать тот факт, что ‘Абд ал-‘Азиз

«стремится освободиться от английской опеки», равно как и то, что «дальнейшее его усиление противоречит английским интересам» (119). «Учитывая всю гамму фактов довольно непростой ситуации в Аравии, а также задачи собственной политики в восточных делах, – подчеркивал наркоминдел, – главными составляющими нашей позиции в хиджазском вопросе выступают на сегодняшний день следующие: 1) Основой нашей политики является поддержка наци- онально-освободительного движения. Ибн Сауд создал национальное государство, которое стремится освободиться в максимальной степени от английского влияния. Эти стремления Ибн Сауда мы должны поддерживать. 2) Ибн Сауд господствует над территорией, где находятся Священные места мусульман, и пытается использовать это обстоятельство для получения помощи от мусульманского мира. Поскольку эта помощь может усилить эмансипацию Сауда от влияния империалистических держав, мы не должны возражать против подобной политики Сауда» (120).

К. Хакимов в своих донесениях после Мекканского конгресса обращал внимание НКИД на очень осторожную и осмотрительную реакцию Ибн Са’уда на обращения к нему за помощью лидеров на- ционально-освободительных движений в странах вне Аравийского полуострова. Так, в депеше С. Пастухову от 06.08.1926 г. К. Хакимов писал: «…Участие Ибн Сауда в освободительном движении … в Сирии или Палестине едва ли возможно. Сирийские повстанцы с самого начала своего движения предприняли шаги к тому, чтобы связаться с Ибн Саудом в целях получения той или иной поддержки, послав двух своих представителей в Мекку. В начале этого года (1926) к нему приезжал видный деятель повстанцев, некто Шукри-бей, с задачей добиться согласия Ибн Сауда на использование северных племен Неджда. Ибн Сауд на это не пошел» (121).

«Политика Сауда, – говорится в инструкции НКИД от 31 октября 1926 г. К. Хакимову, – проходит в настоящее время под знаком интенсивного закрепления и расширения его международных связей» (122). «После удачной попытки – путем созыва Мекканского конгресса – наладить отношения с мусульманскими странами и обеспечить поддержку с помощью последних своим усилиям в деле закрепления независимости Хиджаза», Ибн Са’уд «делает акцент