Dao-de_tszin

это – все равно, что похороны. .Он знает, что грядущим поколениям придется воевать и потому скорбит об этом». По мнению Чжан Сунжу слово «плач» следует заменить на слово «откликайтесь». Это исправление учтено в переводе, где оставлено также слово «плач», присутствующее в традиционном варианте и уместное в данном контексте.

11. В данной главе рифма прослеживается в 1-3 и 13-16 строках.

Комментарии

Эта глава всегда казалась китайским комментаторам слишком рыхлой и многословной. К тому же она является одной из двух глав во всей книге (другая – глава LXVI), которая не имеет комментария Ван Би. Это обстоятельство, а также наличие повторений в тексте главы навели некоторых толкователей на мысль о том, что часть ее представляет собой не что иное, как комментарий Ван Би, ошибочно принятый за основной текст. Д. Лау и ряд других переводчиков на этом основании предложили разные версии новой композиции главы. Находки в Мавандуе и Годяне положили конец этим экспериментам: даже годяньский список почти полностью совпадает с традиционным текстом. По содержанию же своему глава выделяется на редкость решительным и страстным осуждением жестокостей войны. Впрочем, не единственным в своем роде: захватнические войны в V в. до н.э. резко осуждал ученый Мо-цзы, основатель влиятельной философской школы. Подобный протест против войн должен был бы указывать на сравнительно позднее происхождение данного пассажа, если учесть, что в глубокой древности война была особого рода ритуалом и не воспринималась как произвольное насилие. Память об этом еще угадывается в оригинале. Впрочем, как отмечалось во вступительной статье, у Лао-цзы вполне могли быть личные причины ненавидеть войну. Кроме того, уже в раннем военном каноне «Сунь-цзы» война рассматривается в чисто практическом ключе. Что касается Лао-цзы, то он ссылается на ритуальную практику для доказательства того, что война принадлежит к разряду несчастливых событий. Война для него – повод для траура. И все-таки надо признать, что даже проповедь согласия и покоя, воспитывающие способность побороть «упоение в бою» и равным образом упоение победой, была осознана в Китае как главное условие… успеха в военной кампании. Ненавистник войн Лао-цзы умудрился стать одним из патронов китайской военной стратегии. Напрасно Лев Толстой, так восхищавшийся миролюбием Лао-цзы, утверждал, что допущение «войны поневоле» был

291

приписано даосскому патриарху составителями его книги. Что касается даосских учителей позднейших времен, то они трактовали совет Лао-цзы «одерживать победу, но не радоваться ее плодам» как утверждение приоритета внутреннего совершенствования над внешними достижениями. Наставник Цао Синьи замечает по этому поводу: «Даже если человек добился успеха в деле совершенствования, он должен обладать человечностью и добротой, иметь мягкое и отзывчивое сердце. Только так в Посленебесном бытии (т.е. в мире форм. – В.М.) может пребывать Прежденебесное» (т.е. первозданная полнота бытия).

Глава 32

1Путь вечно безымянен;

Первозданное Древо хоть и мало,

В мире никто не властен над ним.

Если бы князья и цари могли держаться его,

5Все вещи покорились бы им сами собой.

Небо и Земля придут к согласию и породят сладкую росу, И люди без приказа найдут между собою общее.

Где есть порядок, там без имен нельзя. Но если появились имена,

10 Надобно знать, где в знании остановиться.

Кто знает, где остановиться в знании, Тот избежит большой беды.

Великий Путь для мира Все равно, что полноводная река и море для ручья.

Примечания к переводу

1.Упоминаемое в начальной строке «постоянное отсутствие имени» – одна из существенных характеристик дао, названная уже в 1-й главе

«Дао-Дэ цзина». Большинство комментаторов относят выражение «цельный ствол» к 2-й строке, причем при таком прочтении последние знаки 1-й и 2-й строк рифмуются Хэшан-гун разъясняет: «Путь может быть Инь и может быть Ян, может распространяться и

292

может сжиматься, может быть и может не быть, поэтому он безымянен. Путь как Первозданное Древо, невелик, не имеет формы в своей утонченной малости, но никто в мире не смеет повелевать им». (Отметим, что у Хэшан-гуна и в ряде других списков, а также в тексте из Годяня говорится именно «никто не смеет повелевать».) В данном контексте Первозданное Древо отчасти принимает значение некоего «изначального ростка» жизни – столь же малого, сколь и неуничтожимого. Тем не менее, некоторые комментаторы находят здесь противопоставление между Первозданным Древом как «великим телом», высшей цельностью мироздания и «мелкостью» Пути, который, согласно пояснению Ван Аньши, «мал настолько, что невидим». Ли Янь и Су Чэ отождествляют Первозданное Древо с «природой» всех вещей, причем, согласно Ли Яню, оно так велико, что. «проницает Небо и Землю» (отметим попутно еще один важный нюанс этой метафоры Лао-цзы: способность прорастать и пронизывать. – В.М.), и так мало, что «умещается в ничтожной пылинке». Некоторые современные публикаторы и переводчики относят знак пу (Цельный Ствол) к 1-й строке. Наконец, допустимо рассматривать начальную строку и как перечисление отдельных понятий: «Путь – это превечное, безымянное, цельный ствол».

2.В строке 2, по уже известному нам мнению Хэшан-гуна, определение «маленький» указывает на природу Пути как «мельчайшего

разрыва», «тончайшего различия», обеспечивающего неисчерпаемое разнообразие микровосприятий, лежащее в истоке жизненного опыта. Это непостижимое различение, как справедливо отмечает ряд средневековых комментаторов (Ду Гуантин, Ван Пан), есть принцип живого единства бытия. В годяньском списке фигуриует иной знак, который комментаторы отождествляют со знаками вэй («неразличимо-малый», обозначает действительный исток опыта) или «мелкий» (си). В таком случае данный знак можно было бы перевести словом «подробный», ибо речь идет о пределе конкретности. Однако контекст побуждает трактовать понятие «малый», скорее, как оценку – в смысле «ничтожный». Р. Эймс переводит: «имеет незначительные последствия». Сам Лао-цзы вводит здесь игру смыслов, заявляя, что Путем вследствие его «ничтожности» невозможно повелевать. Ду Гуантин объясняет природу Пути с помощью понятия «подлинного единого»: «Предел пустоты и недеяния – подлинность Пути, и она зовется Первозданным Древом. Рождать и приводить к завершению, соответствовать переменам – польза Первозданного Древа, и оно зовется Путем. Единое Цельного Ствола едино, не будучи единым: это называется подлинным единым. Единое не имеет много законов,

293

поэтому зовется малым. Это подлинное единство порождает всю тьму различий, в великом оно не велико, в высоком – не высоко». Ван Пан поясняет, что «утонченность» Пути предшествует предметному миру.

3.В строке 4 первый знак (хоу) означает, собственно, высшую знать, удельных правителей в чжоуском Китае.

4.В строке 5 говорится буквально: «все вещи сами придут в гости». Имеется в виду церемония изъявления покорности среди аристократии чжоуской эпохи – нечто вроде hommаge’а в феодальной Европе.

5.В строке 6 в мавандуйских и годяньском списках говорится: «извергнут сладкую росу» в отличие от традиционного текста, где сказано «низвергнут». Ряд комментаторов считают строки 6 и 7 позднейшими вставками на том основании, что они выпадают из ритмической композиции главы, или предлагают перенести их в гл. XXXVII. Однако обе они присутствуют и в мавандуйских, и в годяньском списках. В действительности эти фразы близки по смыслу некоторым суждениям в «Книге Перемен», где говорится о том, что гармония Неба и Земли делает возможным круговорот природных явлений и благоденствие государства. Комментарий Хэшан-гуна: «Небо ниспосылает высшее благо, и тогда все вещи, не получая приказания, сами собою и в равной мере соединяются в одно».

6. Строку 7 большинство комментаторов и переводчиков толкуют в том смысле, что люди «воспримут поровну» сладкую росу – знак милости Неба. Между тем Хэшан-гун поясняет: «Небо явит великое благодеяние, и все сущее без приказаний само собой между собой уравняется и станет как одно». Согласно же Ван Би, здесь говорится о том, что мудрый правитель «оберегает истинную природу и недеяние, и тогда люди без приказания сами уравниваются между собой». Ма Сюйлунь предлагает заменить выражение «сами уравняются» на встречающееся в гл. LVII выражение «сами исправятся». Фраза в таком случае будет читаться следующим образом: «Люди без приказаний сами исправятся». Д. Лау держится еще ближе к букве оригинала: «люди сами собой будут равны». Вариант Ч. Хансена: «сами придут к равновесию» (self balance).

7.В строке 8 слово «порядок» соответствует знаку чжи, который фигурирует в концовке в гл. XXVII. Согласно Ван Би (см. ниже), речь идет об установлении иерархии чинов, соответствующей «расщеплению» первозданной цельности жизни и «появлению имен». Хэшан-гун отождествляет «начало» с безумянным Путем, которое владеет всем, что имеет имя. По мнению некоторых

294

комментаторов, здесь говорится о переходе от несущего к сущему, причем цельность Первозданного Древа управляет миром вещей.

8.В списке Хэшан-гуна строки 9 и 10 читаются следующим образом: «Небо будет знать это, а коли это знают, избегнут беды». Комментарий гласит: «Когда люди следуют Пути и претворяют совершенство, Небо знает это, и духи помогают людям». Списки из Мавандуя и Годяня соответствуют версии Ван Би. Самое выражение «остановиться в знании» указывает, по всей видимости, на состояние предельной безыскусности и отсутствия желаний.

9.В данной главе рифмуются 1-4, 7-8, а также 9, 12, 14 строки.

Комментарии

Средоточие мира – то, куда втекают все потоки жизни, и куда безотчетно возвращается, словно путник находит свой дом, все живое на земле. Оно предстает постороннему взгляду неразличимо малым, «мельчайшим семенем» бытия. Прильнуть к этой «великой малости», как младенец безотчетно и радостно приникает к материнской груди, и есть не что иное как «совершенство премудрости» (название данной главы у Хэшан-гуна). Только приверженность «единому истоку» всего сущего позволяет опознать

иоценить разнообразие жизни и притом дать каждому достаточно, т.е. уравнять всех в полноте индивидуальной природы каждого. Но самодостаточность доступна только тем, кто умеет «удерживать срединное», что, по словам Лао-цзы, означает «знать светлое и хранить темное» или, согласно наставлению этой главы, спонтанно

ивсегда условно пользоваться именами, но «знать, где остановиться», т.е. не принимать имена за реальность и не держаться за них. Постоянство мудрого, напомним, есть вечная незавершенность, открытость миру. Осмысленная речь следует творческому началу жизни и потому бесконечно изменчива, но не порождает определений. Для мудрого, повторим, всякое слово – лишнее, всякое действие – крайнее. Из этого не следует, конечно, что мудрец ничего не говорит и не делает. Всякое слово и дело необходимы и полезны в свое время. Мудрый же потому и мудр, что умеет говорить, не говоря, и делать, не делая. Он не позволяет себе увлечься фантазиями и абстракциями разума. Он сосредоточен на происходящем и постигает саму действенность действия. Он истинно покоен, ибо вмещает в себя полноту жизни, и этот покой позволяет ему без усилий, тем более без принуждения направлять движение всего мира. Чтобы иметь власть вести людей, не нужно никуда тянуть их. Чтобы быть царем мира, нужно уметь не

295

пользоваться властью. «Бесконечно малое» средоточие мира – как безбрежный океан, вбирающий в себя все потоки. Такова сила срединности – сила самого Пути.

Комментарий Ван Би: «Путь не имеет формы и ничего не связывает, ему вовеки нельзя дать имя. Первозданное Древо – это сердце, ставшее вечно отсутствующим, и оно тоже безымянно. Умный может служить, храбрый может воевать, умелый может трудиться, сильный может носить тяжести. А Первозданное Древо безыскусно, не знает крайностей, близко к вечно отсутствующему. Если хранить в себе Первозданное Древо и пребывать в недеянии, не обременять вещами подлинное в себе и не вредить желаниями своему духу, тогда вещи придут к тебе с поклоном, и Путь сам собой будет обретен.

Начало порядка есть появление имен. Это означает, что Первозданное Древо расколото, и уже существуют служебные чины. В таком случае нельзя не иметь имена для того, чтобы разделить вышестоящих и нижестоящих. Если чрезмерно увлечься этим, можно дойти до споров таких тонких, словно острие шила или лезвие ножа. Вот почему сказано: «знай, где остановиться». А если судить о вещах, полагаясь на имена, то забудешь мать благого правления».

Комментарий Ли Сичжая: «Здесь говорится о том, что Путь и предметы вместе составляют некий круг, в котором все уравновешивается. Когда Путь рассеивается, получаются вещи, и каждая вещь имеет имя, Небо же не отвергает ни одну из них.

Небо – это сама жизнь. Поэтому вещи не гибнут из-за того, что Путь рассеивается, а Путь не рассеивается из-за того, что рождаются вещи. Так водные потоки, облака и дождь, реки и моря пронизаны одной общей энергией, которая день за днем обращается в них по кругу».

Глава 33

1Знающий других умен. Знающий себя просветлен.

Победивший других силен. Победивший себя могуч.

296

5Кто знает, в чем достаток, тот богат.

Кто действует решительно, тот имеет волю.

Кто не теряет того, что имеет, тот долговечен. А кто не гибнет в смерти, тот живет вечно.

Примечания к переводу

1.В 1-й и 2-й строках мы встречаем частое у Лао-цзы (см. гл. XVI, XIX, LII,

LXV) противопоставление человеческого «многознайства», «умственной изощренности» истинной просветленности духа, которая сопутствует постижению своей «природы», или изначальной матрицы жизненного опыта. Комментарий Хэшан-гуна: «Мудрый знает, что его разумение ничего не стоит, поэтому он обращает слух к неслышимому и обращает взор вовнутрь к бесформенному. Вот что такое просветленность». Речь идет, таким образом, о беспредметном, чистом само-знании (которое выглядет как не-знание). Согласно Су Чэ, мудрый ничего не разделяет, и поэтому его знание освещает самое себя». Люй Хуэйцин в свою очередь напоминает, что у Лао-цзы «просветленность» есть «знание постоянства».

2.В строке 4 единственный раз в «Дао-Дэ цзине» знак цян («сильный», «твердый») употреблен явно в положительном смысле. Вероятно, имеется в виду сила внутреннего совершенства, покоряющая без принуждения (недаром термин дэ многие западные переводчики переводят именно словом «естественная сила», «благая сила»). У Лю Цзяхуэя – «сила души».

3.Строку 5 можно истолковать также: «Знать, когда имеешь достаточно…» Речь идет о даосском пути совершенствовании, требующем осознать,

как было отмечено в комментариях к предыдущей главе, что для мудреца все наличное – уже лишнее.

4.Строка 6 представляет собой, скорее всего, иронический комментарий на конфуцианскую тему пестования моральной воли. Хэшан-гун,

впрочем, трактует ее в позитивном ключе: речь идет о том, кто «стремится к Пути, и Путь тоже стремится к нему». А. Уэйли красиво противопоставляет 6-ю и 7-ю строки: «He that works through violence may get his way; But only what stays in its place can endure».

Правда, в 7-й строке не указано, чего именно не теряет мудрый. Большинство переводчиков следуют интерпретации А. Уэйли.

297

5. Последняя строка напоминает заключительную сентенцию гл. XVI, причем в обеих случаях тема вечной жизни следует за упоминанием о

«долговечности» подвижника Пути. В даосской традиции последняя строка воспринималась как декларация жизненного идеала даосов: стяжать вечную жизнь в преображенном теле после смерти тела физического. Впрочем, Хэшан-гун еще не дает такой трактовки: «Тот, кто не теряет данные Небом семя и энергию, может быть долго. Того, кто не смотрит попусту, не слушает попусту, не говорит попусту, мир не будет ненавидеть, и он сможет наслаждаться долгой жизнью». Толкование Хэшан-гуна принято многими комментаторами и переводчиками, но кажется импровизацией. Учение древних даосов допускает и иное понимание этой фразы: речь идет о том, чтобы не умереть преждевременно, прожить целиком свой жизненный срок. Некоторые буддийские и даосские комментаторы предлагают, так сказать, метафизическое толкование этой фразы: речь идет о том, кто «не живет в жизни и не умирает в смерти». Наконец, в обоих мавандуйских списках данная фраза выглядит следующим образом: «кто умирает и не предается забвению, тот живет вечно». Речь идет, таким образом, о распространенном и в Китае отождествлении личного бессмертия с культурной памятью. Такая трактовка, вообще говоря, не слишком согласуется с духом учения Лао-цзы (хотя имеет некоторые подтверждения в тексте «Дао-Дэ цзина»), но отчасти свойственна уже комментарию Ван Би: «Тело умирает, а добродетель живет – тем более сие справедливо, когда тело живет, и Путь не гибнет!». Большинство среджневековых комментаторов склонны совместить «метафизическое» и «культурное» измерение этой фразы, толкуя ее

втом смысле, что жизненные перемены «не затрагивает сердце» мудрого (Су Чэ), «хотя его жилище разрушается, а сердце постоянно на все времена» (У Чэн). Любопытный вариант последней версии предлагает П. Мерел: «Тот, кто охраняет свой дом, может долго держаться. Тот, кто бросит свой дом, сможет пережить его надолго». Сходный взгляд с особенной резкостью, явно противоречащей натурализму Лао-цзы, выражен в переводе А.Е. Лукьянова: «отдавший жизнь, но не забытый – увековечен». Среди западной переводчиков этой версии придерживаются Р. Хенрикс и Р. Эймс. Ее смягченный вариант предлагает Ч. Хансен: «Тот, кто умер, а не исчез, живет долго». Можно допустить, что в этом контексте акцент смещен на культурный контекст духовной практики, на способности «добродетели» мудрого жить в веках, но в любом случае нельзя забывать об экзистенциально-моральной подоплеке этой сентенции:

вдуховном просветлении постижение собственной бесконечности

298

неотделимо от переживания своей конечности, смертности. Другими словами, воистину живет тот, кто принимает смерть.

6. В этой главе рифмуются 2 и 4, 5 и 6, 7 и 8 строки.

Комментарии

«Опознание совершенства»: так названа эта глава у Хэшан-гуна. Человек – сам себе единственный друг и единственный враг. Наши победы и наши поражения – в нас самих. Быть самим собой – значить себя превозмочь и открыться возможности, говоря словами Чжуан-цзы, «стать таким, каким еще не бывал». Вот общеизвестные истины, о которых никогда не перестанут напоминать в мире. Но есть и еще одна, может быть, самая универсальная и общепонятная истина человечества: совершенство доступно только тому, кто сумеет превзойти собственное величие и научится все сохранять, ни за что не держась. Восхитительная и пугающая способность, потому что, как заметил Э. Сьоран, «только безумец способен переходить от ночного существования к дневному, ничего не теряя». Но, как сказал еще раньше Борис Пастернак, «безумие – естественное бессмертие». Лао-цзы выстраивает эту главу как гирлянду афоризмов, имтирующих перлы народной мудрости. Но он умеет открыть в здравом смысле людей новую и неожиданную глубину. Действительно ценное знание касается нас самих, и наш самый трудный, самый изворотливый противник – мы сами. Неплохо держаться до последнего за свое. Но еще лучше потерять себя и...

стяжать жизнь вечную. Как сказал поэт, смерть дарит то, что отнимает жизнь. В даосизме, как и во многих других мистических традициях, смерть есть врата в бессмертие. Мудрый сам «устанавливает час своей смерти» (Чжуан-цзы), ибо ему ведома внутренняя преемственность мгновения и вечности, он стоит выше самого различия между жизнью и смертью. Он живет возвращением к вечному истоку жизни, а для этого нужно только одно: умереть. Вот почему в даосских текстах смерть подвижника – повод для радости.

Комментарий Ли Сичжая: «Вся тьма вещей сходится во мне. Обращая взор внутрь себя, понимаешь, что самого себя себе достаточно. Возврашаясь к пустоте и самоотсутствию Пути, постигаешь Незыблемое, где нет ни прошлого, ни настоящего и все происходит само собой. Когда не теряешь того, что принадлежит

299

этому состоянию, жизнь и смерть воспринимаешь, как утро и вечер, живешь – и ничего не имеешь, умираешь – и не гибнешь. Вот что такое вечная жизнь».

Глава 34

1Путь – море разливанное.

Ему что влево течь, что вправо – все едино. Все вещи от него берут жизнь,

И он не презирает их. 5 Он – сама успешность,

А славы не ищет.

Он одевает и кормит все вещи, Но им не хозяин, Вечно лишен желаний –

10 Его можно причислить к вещам ничтожным.

Все вещи вверяют себя ему, А он им не хозяин –

Его можно причислить к вещам великим.

Оттого, что он никогда не считает себя великим, 15 Он и может быть воистину великим.

Примечания к переводу

1.Помимо списка Ван Би во всех прочих версиях «Дао-Дэ цзина», включая мавандуйские тексты, и даже в самом комментарии Ван Би

говорится просто о Пути. У Ван Би – «великий путь». Выражение «море разливанное» соответствует иероглифу цзи (согласно чтению Фань Юаньина), который означает «разливаться», «распространятся всюду». Глосс Цзяо Хуна: «ничем не стеснено». Здесь, очевидно, имеется в виду свойство дао «проницать» все планы бытия, отчего, собственно, оно и зовется Путем. Второе значение, имплицитно содержащееся в этом термине, – делать возможным всякое существование, о чем и говорится ниже. Комментарий Хэшан-гуна

300