Dao-de_tszin

Среди вещей одни действуют, другие следуют, Одни излучают жар, другие – холод, Одни полны сил, другие слабы, Одни цветут, другие увядают.

10 Вот почему премудрый человек

отвергает крайности, отвергает излишества, отвергает роскошь.

Примечания к переводу

1.В начальной строке словосочетание вэй чжи имеет значение «нарочно воздействовать на что-либо». Такое внешнее воз-действие

противоположно даосскому идеалу «неделания» как действия внутреннего импульса жизни, чистой действенности действия. Последний знак и обычно трактуется как служебное слово, которое обозначает конец предложения. Согласно толкованию Хэшан-гуна (Ван Би оставляет эту фразу без комментария), «тот, кто хочет управлять людьми, не сможет обрести Небесный Путь и людские сердца». Между тем Су Чэ предлагает совершенно иную трактовку: он полагает, что мудрый правитель (в соответствии с наставлениями древних даосов) должен управлять, делая лишь то, чего «не может не делать» и потому он «не может не принять мир под свое правление». Первую же часть фразы на этом основании он понимает в том смысле, что правителю «вручают мир на царствие». Это толкование откровенно противоречит следующей строке, но Су Чэ толкует ее в том духе, что правитель в действительности не воздействует на мир.

2. В 3-й строке выражение «священный сосуд» не передает смысл оригинального понятия исчерпывающим образом. Данный вариант выбран с учетом общепринятого словоупотребления в западных языках, где священство предмета предполагает почтительное, благоговейное отношение к предмету, исключающее его инструментальное использование. В равной степени можно говорить о «божественном» или «духовном предмете. У М. ЛаФарга сказано просто «духовное», spirit-thing, но этот вариант выглядит слишком примитивным и малообоснованным. В равной мере ошибочно трактовать это выражение, как делает Чжао Ючунь, в том смысле, что мир «принадлежит богам». Лао-цзы – не проповедник религиозного культа. Хэшан-гун несколько произвольно отождествляет «священный сосуд» с человеком (так делал уже

281

Конфуций), добавляя, что «священные сосуды любят покой, и ими нельзя управлять по своему произволу». Этому мнению следуют некоторые даосские толкователи, которые видят здесь упоминание о человеке как «вместилище божественного разумения». Ван Би дает предельно отвлеченное толкование: «Дух – это нечто, не имеющее формы и предела, а предметы образуются от скопления чего-то. Духовный сосуд – это скопление, образовавшееся из бесформенного». Этой трактовке следует Ван Пан, полагающий, что здесь говорится о неисчерпаемости и безграничности реального (обозначаемого словом «тело», «сосуд»). Такой реальностью можно пользоваться, только следуя «недеянию». благоговейный трепет и исключенное из сферы инструментальной В данном случае речь идет, очевидно, о «мире в целом», который не был создан человеком и не может быть предметом его воздействия хотя бы потому, что человек – сам часть мира. На свой лад эту версию развивает Фань Инъюань, поясняющий, что «у каждоу вещи имеется свой дух, а все вещи в своем смешении являют единый дух. Поэтому между ними скрытно присутствует господин, и творить бесчинства нельзя». Между тем в позднейших трактатах по геомантии (фэншуй) «священными сосудами» именуются горы и водные потоки как воплощения соответственно триграммы Цянь (Небо) и Кунь (Земля). Очевидно, священство мира ( а речь идет именно о Поднебесной, китайской «ойкумене») связано с системой символизма культуры, задающей параметры духовной практики. Сходная мысль выражена в переводе Ч. Хансена, хотя, кажется, несколько неуклюже: «Социальный мир – это энергетизированный артефакт». Другими словами, священность предмета есть его смысл отличный от его предметного значения. Лао-цзы в очередной раз указывает на бытийственное основание жизненного опыта, недоступное для инструментальной рациональности, но в высшей степени полезное каждому, потому что оно и составляет существо жизни, протекающей в нас и через нас.

3. Строка 9 в списке Ван Би гласит: «Одни ломаются, другие рушатся». Этому варианту следуют большинство западных переводчиков. В списке

Хэшан-гуна сказано: «Одни благополучны, другие в опасности». Между тем в списке Фу И, а также в мавандуйских списках данная строка записана так, как представлено в данном переводе. Этот вариант согласуется с контекстом, где фигурируют антиномические оппозиции, и его принимают большинство современных исследователей.

2.Последнюю строку Хэшан-гун разъясняет следующим образом: «крайности

282

означают увлечение непристойными звуками и зрелищами, излишества означают богато украшенные одежды и изысканные яства, роскошь означает изящные дворцы и высокие террасы». Некоторые позднейшие комментаторы приписывают иероглифу тай (роскошь) более отвлеченный смысл: все, что «выходит за пределы простого и легкого» («простое и легкое» – классическая формула истины из «Книги Перемен»). У И предложил свое толкование, согласно которому здесь имеется в виду «поклонение перед вышестоящим» и, следовательно, «чрезмерные упования». Мнение

У И представляется неубедительным.

3.В этой главе рифмуются 6-9 строки.

Комментарии

Мир – это какофония звуков и непостижимо сложный узор очень разных, обычно противоречащих друг другу явлений. Но он сам по себе являет высший порядок, над которым не властна никакая субъективная воля. В хаосе мира смутно угадывается глубинная гармония, его разнообразие не исключает некоей интуитивно ощущаемой цельности. Лао-цзы развивает здесь свою любимую тему целостной практики и целостного видения мира, так что Хэшан-гун выбирает в качестве заголовка данного речения ключевое понятие даосизма – «Неделание». Но подлинная тема этой главы – священство самой жизни. Мы не властны над жизнью, не понимаем отчего и зачем она, но мы можем и даже обязаны дать жизни жительствовать. Просто потому, что она есть такая, какая есть – безбрежная, единая, свободная, прекрасная, бесконечно разнообразная. Мир, как сама жизнь и даже сам Лао-цзы в даосской традиции, рождается из самого себя и реализует все свои потенции. Мир потому и мир, что не имеет ничего вовне себя. Мудрый живет скромно не из каких-то отвлеченных соображений, а просто потому, что все имеет от жизни, а остальное для него – лишнее. Он не выбирает между силой и слабостью, расцветом и упадком, даже бытием и небытием. Оттого же мир для него есть подлинно мир, покой самодостаточности. Для того, кто приникает к средоточию мирового круговорота и последней глубине своего опыта, всякое действие – крайность, всякое слово – лишнее. Вот лучшее предостережение всем реформаторам: тот, кто живет «сердцевиной» бытия, не имеет точки опоры, чтобы перевернуть мир. Последнее столетие преподнесло человечеству один серьезный урок: невозможно уговорами или принуждением переделать кого бы то ни было. Действовать таким образом – наивность, быстро переходящая

283

в преступление. Правление будет успешным только тогда, когда оно будет следовать самой жизни. Мудрый (он же правитель) призван открыть свое сердце открытости бытия, вместить мир и дать миру быть, как мать питает дитя в своем чреве. Политика Пути дает быть всем. Самое же поразительное в даосском видении – это, пожалуй, то, что в пределе предметной деятельности человека, где работа уже неотличима от творчества и действие сливается с состоянием, труд, искусство и ритуал предстает как одно нераздельное целое, и это единство, помимо прочего, наглядно воплощается в ритуальных сосудах для жертвоприношений. Гармония и красота, вообще говоря, врождены жизни, но они реальны и действенны «по случаю», «здесь и сейчас», а не благодаря формальным законам и отвлеченным нормам. Искусство жить означает умение видеть красоту единичного – неисчерпаемую, как само многообразие мира.

Такова даосская версия «органопроекции» человечества.

Комментарий Ван Юаньцзэ: «Мудрый сердцем пребывает в согласии с отсутствующим, дабы соответствовать всем переменам. В деяниях своих он свободен от озабоченности: так зеркало отражает предметы. Прочие же люди полагают, что обладают наличным, попусту всматриваются во внешние образы, а, желая имея радость, не могут достичь ее».

Комментарий Ван Би: «Природа всех вещей – это то, что таково само по себе. Ей можно следовать, но ее нельзя сделать, в нее можно вникать, но ее нельзя удерживать. У вещей природа неизменна, а когда ее пытаются сотворить и потому губят ее. Вещи приходят и уходят, а когда пытаются их удержать, то их теряют. Премудрый человек постигает то, что таково само по себе, приходит к природе и прозревает закон всего сущего, поэтому он следует и ничего не делает, принимает – и ничего не навязывает, устраняет все, что ввергает в заблуждение, и отбрасывает все, что рождает соблазны. Поэтому его сердце не ведает смущения, а природа вещей претворяется сама собой».

Разъяснение Цао Синьи: «Люди более всего почитают власть над мире, как же могут смягчиться их сердца? Поэтому Лао-цзы пресек человеческую алчность, заявив, что божественным сосудом нельзя владеть в одиночку. Этот божественный сосуд есть покой и благополучие народа, и если им пользоваться в своих корыстных интересах, то непременно навлечешь на себя всеобщее озлобление. Ум одного человека крайне ограничен, а событий в мире – бесчисленное множество. Как может один человек иметь

284

диктаторские права над целым миром? Вот почему древние мудрецы отбирали на службу достойных и способных и обучали их управлять миром как священным сосудом».

Глава 30

1 Тот, кто берет Путь в помощь господину людей,

Не подчиняет мир силой оружия: Ибо сие навлечет скорое возмездие.

Где стояло войско, там вырастут бурьян и колючки,

5Где прошла война, там будет голодный год.

Искусный [стратег] ценит только плод, И не пользуется случаем, чтобы стать сильнее. Одержав победу, не кичится; Одержав победу, не бахвалится; 10 Одержав победу, не гордится.

Он побеждает, словно поневоле.

Он побеждает – и не показывает силу.

Кто накопил силу, тот быстро одряхлеет: Сие означает «противиться Пути».

15 А кто противится Пути, тот быстро погибнет.

Примечания к переводу

1.Комментаторы расходятся в толковании первой строки. По мнению Ван Би, в ней говорится о подданном, который помогает правителю идти

праведным Путем. Мнение Ван Би принято большинством переводчиков. Хэшан-гун же полагает, что здесь имеется в виду сам правитель, который «может подкрепить свое правление праведным Путем». Предлагаемый перевод отчасти сохраняет двусмысленность оригинала.

2.Вторую строку Хэшан-гун и Ван Би трактуют как самостоятельное позитивное суждение: «в делах своих желают возвратиться к недеянию» (Ван Би), «в делах своих берут ответственность на себя, не укоряют других» (Хэшан-гун). Начиная с Ли Сичжая,

285

комментаторы расценивают данную фразу как предупреждение о возмездии за злодеяния. Подобная трактовка больше соответствует контексту.

3.Строка 4 отсутствует в мавандуйских и ряде других древних списков. Некоторые старые толкователи считали ее комментарием к предыдущей строке.

4.По поводу 5-й строки Ван Аньши высказывается в том смысле, что за явные прегрешения мсят люди, а за прегрешение тайное возмездие венршит Небо, и голод после войны – это возмездие Небес.

5.В строке 6 слово «стратег» добавлено по смыслу. Интересно, что в военном каноне «Сунь-цзы» идеальный полководец обычно называется именно «искусным» (шань) «Плод» – буквальное значение знака го, который в древнем словаре «Эр я» прямо трактуется как «победа», а в западных переводах обычно передается словами «результат», «успех» и т.п. Между тем сам выбор слова «плод» примечателен, ведь речь идет о процессе как бы органического «вызревания» успеха. Цао Синьи подчеркивает, что здесь речь идет именно о плоде, который «снаружи сладок, а внутри хранит человечность». Суждение о том, что искусный стратег ценит именно «плод» стратегии и не прилагает чрезмерных училий для достижения победы, входило в золотой фонд древнекитайской военной мудрости.

6.Строки 8-12 в переводе Д. Лау выдержаны в повелительном наклонении: «Доводи дело до завершения, но не кичись…» и т.д. Это одна из возможных интерпретаций.

7.Строка 11 может быть прочитана иначе, если видеть в последнем знаке финальную частицу: «Он одерживает победу, но не держится за нее».

Следующая строка как раз указывает на это. (Цзяо Хун, правда, энергично отвергает такое прочтение.) В мавандуйских списках данная фраза записана несколько иначе и, по-видимому, имеет именно такой смысл. Она гласит: «Он достигает победы, но из-за этого не пребывает в ней» (т.е. не отождествляет себя с ней).

8.В строке 13 употреблен особый знак чжуан, который, по всей видимости, указывает здесь на искусственно наращенную или поддерживаемую

силу. Ван Би трактует его как «своевольное применение военной силы», а Хэшан-гун – как «высшая точка расцвета», после которой наступает увядание. Самый лаконичный перевод этой строки принадлежит К. Ларру: «Сила делает дряхлым». Между тем в мавандуйских списках сказано: «стать дряхлым, будучи сильным...» Данное прочтение плохо согласуется с контекстом, но его

286

принимает, в частности, Р. Эймс. Наконец, в древних медицинских текстах встречается выражение противоположное по смыслу: «достичь расцвета, а потом одряхлеть – это Небесный путь». Будем помнить, что книга Лао-цзы – не трактат по физиологии. Тем не менее, 13-я строка – хорошее предупреждение атлетам.

9.В конце последней строки в традиционном тексте стоит знак «кончаться». Однако в ряде древних списков здесь фигурирует именно слово «погибнуть» (по начертанию сходное со словом «кончаться»).

10.В данной главе рифмуются 1-2 и 3-5 строки.

Комментарии

Даосский идеал бесстрастного мудреца и его «недеяния» позволяет радикально разрешить проблему войны, парадоксальным образом соединив последовательный пацифизм с эффективной военной стратегией. Мудрый не воюет и не соперничает уже потому, что насилие – вещь непродуктивная и имеющая массу нежелательных побочных эффектов. Даже в военном каноне Китая «Сунь-цзы» утверждается, что война —крайняя мера, которую следует применять, только если все прочие способы разрешения конфликта исчерпаны или если она позволяет экономить государственные ресурсы. В любом случае война не может быть основой долгосрочной политической стратегии. Она должна быть молниеносной. А истинное «постоянство» мудрого правителя состоит в том, что он в своих действиех неизменно удостоверяет высшую целостность бытия. Он никому ничего не противопоставляет – он только следует неизмеримому круговороту всеединства, вечно (не)возвращающегося к себе. Он отступает – но только для того, чтобы преобразить поступательное движение в возвратное и тем самым вовлечь противника в предуготовленный поток событий, лишив его самостоятельной воли, подчинив его высшей гармонии. Напротив, всякое произвольное и насильственное, противоречащее этому великому потоку действие по определению обречено на неудачу. Одним словом, быть-с- миром – это и способ наставлять людей, и само наставление, и секрет успеха в мире. Таков смысл китайского понятия «добродетели» как силы безотчетного единения людей. Он лежит, помимо прочего, в основе традиционной военной стратегии Китая и всей системы личного совершенствования посредством боевых искусств. Эту истину можно, без преувеличения, назвать одним из самых глубоких прозрений, выработанных китайской традицией.

287

Из комментария Ван Би: «Я не считаю достойным почитания путь войны, а применяю его по необходимости. Откуда здесь взяться бахвальству и гордыне? Хотя, применяя войска, мы стремимся достичь успеха и помочь беде, но делаем это только в силу необходимости и для того, чтобы устранить произвол и смуту. Достигнув же цели, сами не творим насилие».

Комментарий Люй Хуэйцина: «Когда покоряют мир посредством Пути, никто в мире не посмеет не покориться. Когда же завоевывают мир оружием, то всюду встречают вооруженный отпор. Надобно дорожить мягкостью и превращать ее в силу. Если же держать мир в повиновении с помощью оружия, то это означает отказываться от мягкости и использовать силу. А кто любит силу, тот непременно одряхлеет, ибо он относится к себе лишь как к вещи».

Комментарий Ли Сичжая: «Тот, кто искусен в делах войны, действует только по необходимости, добивается плодов благодаря непоколебимой решимости и не пользуется этим для того, чтобы увеличить свою мощь. Плодом называется нечто недолговечное. Внутри хранить чувство вынужденности, вовне иметь решимость идти на бой – тогда не будешь ни кичиться, ни бахвалиться, ни показывать силу. Все надо делать, словно принужден к тому: делаешь так, словно не можешь делать».

Комментарий Дэцина: «Досконально прозрев события в мире и чувства людей, можно встречать мир пустым сердцем. Тогда для тебя в мире не останется ничего тайного. Сознание такого человека будет безбрежным и совершенно свободным. В таком случае все будет делаться настолько, насколько оно не может не делаться. Мудрый ничего не предпринимает, но неприметно действует в мире посредством недеяния».

Глава 31

1Доброе оружие! Вот зловещее орудие! Многим вещам оно ненавистно, И тот, кто имеет Путь, его не держит.

288

Благой государь в своем доме чтит левое,

5А, идя войной, чтит правое.

Оружие – зловещее орудие, а не предмет благородного мужа, Применяют его, только если к тому принудят, И применять его лучше сдержанно и бесстрастно.

Одержав победу, не гордись содеянным,

10Кто гордится победой, тот радуется убийству.

Акто рад убийству, тот не преуспеет в мире.

Всчастливых событиях ценится левое,

Внесчастных событиях ценится правое. Младший полководец стоит слева,

15 Старший полководец стоит справа:

Значит, они стоят как на похоронах.

На убийство множества людей откликайтесь скорбным плачем, Победу на войне отмечайте траурным обрядом.

Примечания к переводу

1.Первый знак в начальной строке, по мнению китайского комментатора, следует читать как сходное по написанию вводное слово. В

мавандуйских списках, действительно, так и сказано «оружие – зловещее орудие» (возможен и более пафосный перевод: «Оружие! Вот зловещее орудие»). Ряд современных исследователей считают аутентичным именно этот вариант. Тем не менее во всех традиционных списках говорится именно о «превосходном» или «прекрасном» оружии. Возможно, это слово появилось для усиления контраста между первой и второй частями фразы, каковой и отмечен в переводе. Кроме того, присутствие эпитета «превосходный» (в переводе: «добрый») помогает объяснить, почему в следующей строке сказано, что оружие ненавистно не всем: доброе оружие может многим нравиться (в оригинале употреблено слово «вещи», которое в древности могли относиться к людям).

2.В строке 3 в мавандуйском тексте А (в тексте В здесь лакуна) сказано: «Тот, кто имеет желания, не держит его». Это разночтение, по общему

мнению исследователей есть следствие ошибки переписчика. Су Чэ

289

поясняет эту фразу: «С его помощью борются с бедой, но не используют постоянно».

3.Строки 4 и 5 указывают на общеизвестные правила символизма пространства в древнем Китае: левая сторона ассоциировалась с Небом (поскольку небесные светила движется на запад) и с силой ян (стихией жизни), а правая – с Землей (поскольку реки в Китае текут на восток) и с силой инь (стихией смерти). Хэшан-гун толкует эти понятия как соответственно «мягкое и слабое» и «твердое и сильное»

4.Строка 6 в списке из Годяня выглядит так: «Поэтому говорится: оружие – зловещее орудие». В мавандуйских списках начало и окончание

фразы переставлены местами. В годяньском списке далее сказано: «Не считай (оружие) прекрасной вещью, если будешь считать его прекрасным, будешь рад убийству людей». Разъяснение Люй Хуэйцина гласит: «Того, кто не гордится своими победами, спасет само Небо».

5.Строка 8 в мавандуйских списках записана другими иероглифами, но ее смысл, по-видимому, совпадает с традиционным.

6.В строке 9 в мавандуйских и годяньском списках отсутствует выражение «добивайся победы…». Хэшан-гун поясняет: «побеждай, но не

извлекай из победы выгоду для себя».

7.Строка 12 в годяньском и мавандуйских текстах начинается словом: «Поэтому…» Под «счастливыми событиями» здесь подразумеваются, собственно, свадьбы и прочие радостные торжества, а под упоминаемыми в следующей строке «несчастными событиями» – похороны. В мавандуйском тексте в этом месте говорится именно о «трауре».

8.В строке 14 говорится буквально о «полководце, стоящем на краю». Хэшан гун поясняет: «Младший полководец занимает низкое положение и

находится на стороне ян, поскольку он не главный в убийстве».

9.Ю Пэйлинь полагает, что строка 16 представляет собой позднейший комментарий к предыдущему суждению. Надо признать, однако, что она является полноценной частью текста.

10.Строка 17 в годяньском списке и мавандуйском тексте А (в тексте В здесь лакуна) выглядит несколько иначе: «перед множеством убитых

людей стой со скорбным плачем». Хэшан-гун комментирует: «Благородный муж ценит совершенство и презирает войну, берется за оружие поневоле и в сердце не радуется этому, так что для него

290