Манойло А.В. - Технологии мягкой силы на вооружении США ответ России - 2015

жание нашей социально активной молодежи в патриотическом созидательном пространстве – важная задача, которая позволит не допустить вливания в их ряды провокаторов и разжигателей протеста. Для этого следует проводить соответствующую просветительскую и пропагандистскую работу с лидерами «околофутбольных» движений, которые в итоге смогут донести до своих соратников информацию о последствиях протестов, переросших в «цветные революции» на примере ближневосточных государств и Украины. Такую информационную работу нужно сопровождать наглядными примерами современности, иллюстрирующими катастрофичность попыток целенаправленной реабилитации фашизма и героизации нацистских преступников, в борьбе с которыми сложили головы их великие деды. Очень важно проводить обширную информационно-разъяснительную работу с молодежью относительно специфики технологий переворотов, их целей, задач, истории вопроса и сценария для России. Российской околофутбольной молодежи необходимо четко осознавать, что реальным результатом «цветной революции» может быть раскол государства, политический коллапс, глубочайший экономический и социальный кризис. При этом масштабы потенциальной трагедии, исходя из специфики российских реалий, могут в разы превзойти примеры украинского и североафриканских сценариев.

«Околофутбол» должен понимать свою востребованность патриотически ориентированными общественными и государственными силами, чувствовать полезность и сопричастность к свершению большого созидательного дела – сохранению государственности и предотвращению катастрофы в России, приводным ремнем которой мыслится уготованная нам в фантазиях зарубежных стратегов-русофобов «цветная революция».

542

С.А. Цатурян,

историк-международник, публицист, член экспертного совета Института стратегических исследований и прогнозов РУДН

ПЧЕЛ МОЖНО РАССЕЯТЬ ЛИШЬ КЛУБАМИ ДЫМА

Россия отличается от остального мира не только своей территорией и национальными богатствами, но и культурой, которая пропитана идеей империи и ее божественным предопределением.

Поэтому всякий протест в адрес власти противоречит традиционному взгляду на природу вещей, воспринимается как посягательство на святую волю. Уважаемый читатель может возразить, сославшись на то, что эта характеристика – удел истории. Отчасти это так и есть.

Однако в социальной психологии еще со времен Гюстава Лебона доминирует такой термин, как «душа расы», представляющий собой модель поведения в кризисных ситуациях, которая передается из поколения в поколение через кровь.

Кпримеру, Лебон предпочитал сравнивать французов

иангличан, противопоставляя пылкость и бунтарство первых с консервативностью и сдержанностью вторых.

Спустя годы эти характеристики становились стереотипами, что нисколько не умаляло их значимость. Говоря простым языком: история и мотивы наших поступков находятся в нас самих.

Чтобы понять суть протестного движения и его механику, следует обратиться к истории народа. Она красноречиво расскажет, на каком этапе может наступить фаза надлома. У каждого народа этот момент имеет свои особенности.

Так, англичанам, шотландцам и ирландцам было достаточно столкнуться с ущемлением их социально-

543

экономических прав, как вспыхнули Английская буржуазная революция, а затем и Американская революция. Что же касается русских, то даже Первая мировая война, вызвавшая разруху, голод и нищету, не вынудила наш народ пойти на широкомасштабное восстание.

Две последующие революции были по своей сути верхушечными переворотами, несмотря на то, что большевики сумели изменить историю всего ХХ в. Это будет после. Когда же Лев Троцкий готовил в октябре 1917 г. захват власти, он полагался на знания своих инженеров и навыки ударных отрядов, а не на пролетариат и крестьянские массы, о чем с таким волнением напишет впоследствии итальянец Курцио Малапарте в своей «Технике государственного переворота».

Много воды утекло с тех пор. Современные общества живут под постоянным натиском стихии. Речь идет не о природных катаклизмах, хотя их количество уже вынуждает нас задуматься.

Стихия – человек, которого невозможно удерживать длительное время вне контекста. Этим контекстом может стать государственная идеология, семья или же рабочий коллектив. Правительства могут многое, но не все.

Находясь на вершине социальной пирамиды, власть не только распределяет материальные блага, но и удерживает свое привилегированное положение с помощью полиции и вооруженных сил. Однако и эти инструменты могут дать сбой: блага и военная сила далеко не всегда магически действуют на толпу.

Ключевая проблема в том, что в XIX–XX вв. социальный контекст создавался церковью и государством, а теперь число претендентов на владение умами заметно прибавилось. Среди них преобладают физические лица – блогеры, которые заняли нишу средневековых памфлетистов.

Этим «трубадурам» Сети не нужно благословение церкви или патент от государства. Им достаточно знать свое

544

дело, обзавестись планшетом и доступом в Интернет. Как же совладать с ними?

Наверняка каждый из нас задавался этим вопросом, особенно когда смотрел кадры с центральных площадей Туниса, Египта, Йемена и Украины. Ответ на этот вопрос очевиден – нужно создавать национальный контекст.

Если использовать терминологию австралийского психолога Фредерика Эмери о мятежном «роении», то блогеры напоминают пчел, которых можно рассеять лишь клубами «густого дыма». То есть с помощью контекста или особой информационной среды, которая подвластна государствам и даже корпорациям.

Магистралью, формирующей этот контекст, служит Интернет, который в России наступает по всем фронтам. По данным компании TNS Russia, к концу третьего квартала 2014 г. отечественная аудитория Интернета составила 79 млн человек, или 64 % от общего числа жителей.

Как сообщает глава Российской ассоциации электронных коммуникаций Сергей Плуготаренко, «растет и число пользователей, выходящих в Сеть каждый день». «В 2013– 2014 г. их число выросло на 12 %, составив примерно 50 % населения страны», – цитирует Плуготаренко газета «Взгляд».

Отмечается, что в среднем граждане проводят в Интернете 121 минуту в день, причем использование соцсетей и просмотр видео составляют примерно половину этого времени. Более того, около 60 % отечественных интернетпользователей используют Сеть для поиска информации в личных целях. Это обстоятельство требует пересмотра некоторых положений государственного управления и политической агитации.

Для успешной обороны государства в киберпространстве уже недостаточно держать под контролем медиаинфраструктуру. Доступ к огромным массивам информации сформировал новый психотип у гражданина, который более

545

чувствителен к событиям внутри страны и за рубежом: социальные сети и мобильные приложения увеличили масштабы и продолжительность «роения», подогревая эмоции масс мгновенными сообщениями и непрерывными фоторепортажами.

Западная наука с середины 1950-х гг. пыталась осмыслить этот феномен, когда об Интернете еще не могло быть и речи. Эмери – один из немногих исследователей, сумевших при изучении группового поведения на рокконцертах вывести новое понимание индивида как «целеустремленной системы», которая стремится к всемогуществу при помощи триады древних идеалов: «правды», «добра» и «красоты», а также более современного идеала – «изобилия».

В совместном труде с Робертом Акоффом под названием «О целеустремленных системах» Эмери дает характеристику этим «идеалам», выявляя их ключевую роль в устойчивости общественных групп.

Под «изобилием» понимается состояние «доступа индивидов» к «произведенным ресурсам», «количество которых должно быть достаточным, чтобы все желающие могли одновременно добиваться одной и той же цели». Понятия «правды» и «добра» основываются на фундаментальных и прикладных знаниях, этике, религии и даже психиатрии, вступающей в конфликт с церковью.

«Красота» же объединяет группы под влиянием искусства. Благодаря красоте искусство «создает то, что можно назвать творческим настроением, предрасположением к творчеству, и героическое настроение, т.е. готовность жертвовать сегодняшними благами во имя будущего».

«Правда», «добро», «красота» и «изобилие» – все эти идеалы движут протестными массами сквозь века. А бороться против них можно лишь с помощью контридеалов, основанных на справедливости. Именно состязание за справедливость – вечная арена, где сталкиваются государство и протестное движение, власть и антивласть.

546

Россия и весь остальной мир вступили в эпоху тотального протеста, от которого никто не сможет огородиться. Начало этому процессу было положено в XIX в., когда капитализм сформировал мировой рынок. Тогда было четкое деление на классы, что позволяло интеллектуалам уровня Карла Маркса и Владимира Ленина разделить общество на страты.

В XXI веке это сделать значительно сложнее, но приходится. Даже неоконсерватор Збигнев Бжезинский готов на мгновение забыть о своей догматике, назвал городскую молодежь современным пролетариатом, предрекая всеобщую классовую войну.

Средний класс стремительно размывается повсюду: остаются только сверхбедные и сверхбогатые. Выживет тот, кто быстрее остальных адаптируется к реалиям тотального протеста. У России есть большие шансы на успех.

(Деловая газета «Взгляд»,. http://www.vz.ru/opinions/2015/2/27/731765.html)

А.В. Манойло,

доктор политических наук, профессор, заместитель директора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН

«ЦВЕТНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ» ПРИДУМАНЫ ПОД КОПИРКУ

В современной политической реальности «цветные революции» – одно из наиболее разрушительных и наименее изученных явлений мировой политики.

Именно с ними сегодня связывают технологические схемы и приемы осуществления принудительного демонтажа политических режимов в государствах с неустойчивыми формами демократии, построенной по западным лекалам, или в

547

государствах восточного типа, в которых демократическая форма правления довольно часто в принципе отсутствует.

При этом сопровождающее госперевороты разрушение (или, точнее, демонтаж) государственности и утрата суверенитета выдается за процесс демократизации, модернизации, либерализации или «приобщения к европейской культуре», и несколько реже – за действие «мягкой силы».

Практически всегда прямым следствием «цветных революций», помимо осуществления их главной (и единственной) задачи – совершения государственного переворота, становится погружение страны в политический хаос, который американцы любят называть «управляемым», переход страны под внешнее управление (вспомните назначение ино- странцев-«легионеров» на ключевые посты в Кабинете министров современной Украины), а также гражданская война, геноцид мирного населения и военная интервенция.

Страна, пережившая переворот, не становится от этого более свободной; напротив, в подавляющем большинстве случаев она попадает в тяжелую кабальную зависимость от США и их военно-политических союзников, превращаясь в их колонию.

Дальнейшая судьба этих государств печальна: люди, экономика, природные ресурсы становятся расходным материалом для инициирования «цветных революций» в других странах, для провоцирования новых международных конфликтов, в которых особая роль отводится новым акторам – государствам-провокаторам, ведомым марионетками, поставленными Вашингтоном, готовыми на все ради расположения и благосклонности своих настоящих американских «хозяев».

Довольно часто страны-провокаторы (такие как Грузия в российско-грузино-югоосетинском конфликте 2008 г., Украина в гражданской войне в Донбассе или некоторые страны Балтии, предоставляющие свою территорию для ударных группировок НАТО, сосредоточивающихся у за-

548

падных границ России) получают от США статус основного союзника вне блока НАТО и миллиардные кредиты на закупку новейших вооружений и военной техники.

При всей неоднозначности отношения современного общества к такого рода мятежам все же следует признать, что большинство из них – чрезвычайно эффективный инструмент преобразования политической картины мира, который сегодня находится в неустойчивом и несбалансированном состоянии, называемом «кризисом однополярного мира».

При этом довольно часто свет истинной – «незамутненной» – демократии народам мира несут те самые силы, с которыми США – источник и главный организатор всех бунтов – борются всеми возможными (в том числе военными) способами: в «цветных революциях» «арабской весны» носителями демократических ценностей выступили монархии Персидского залива – Саудовская Аравия и Катар, жесткие авторитарные государства, вкоторыхдемократиейдаже непахнет.

В Египте главной движущей силой «демократизации» общества стали «Братья-мусульмане», в Ливии – исламисты, в Сирии – все те же исламисты, представленные широким спектром террористических организаций – от сирийских ячеек «Аль-Каиды», выставившей свои отряды для борьбы с Б. Асадом, от «Талибана» до «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ).

На Украине для Соединенных Штатов Америки передовым отрядом «демократизации» общества и его «приобщения к европейским ценностям» стали неонацисты, целое поколение которых США вырастили за 20 лет «независимости» страны, прошедших с момента распада Советского Союза.

Несмотря на то, что даже при поверхностном рассмотрении несложно увидеть технологию, причем однуединственную, применяющуюся последовательно (с незначительными доработками) к различным странам как либе- рально-демократического, так и авторитарного типа, довольно большое количество политиков и ученых продолжают

549

рассматривать перевороты на феноменологическом уровне, как социальное явление, природа которого связана с процессами модернизации традиционных обществ, обеспечивающих им скачкообразный переход в новый, более современный уклад.

Основными мотивами такого подхода, помимо принципа взвешенности, непредвзятости, историзма и следующей из него позиции принципиального отрицания любых «конспирологических» инсинуаций, нередко выступает стремление упростить себе жизнь.

Если «цветные революции» – явление объективное, связанное с особенностями протекания исторического процесса на современном этапе развития общечеловеческой цивилизации, то противодействовать им – дело заведомо бесполезное, так как социальное явление устранить из жизни общества нельзя, но можно пытаться регулировать его уровень социальной опасности, минимизируя издержки и максимизируя конструктивные качества.

Но при этом не очень понятно, почему именно в последние десятилетия, в эпоху просвещенной демократии и глобального демократического общества, наиболее эффективным инструментом разрешения этих самых объективных противоречий стали сценарии и схемы государственных переворотов, единственная цель которых – насильственный захват и удержание власти, причем любыми способами, в том числе насильственными, в форме вооруженного мятежа и развязывания террора против собственного мирного населения (пример – Украина 2014–2015 гг.).

В целом же феноменологический подход к «цветным революциям» ведет к фактическому оправданию их организаторов и исполнителей, снятию с них клейма уголовных преступников, ответственных за разрушение государства, утрату им (полностью или частично) суверенитета, за жертвы среди мирного населения, за геноцид, этнические чистки и военные преступления (такие, которые сейчас совершают

550

ВСУ и многочисленные добровольческие карательные батальоны в Донбассе).

Втом, что «цветные революции» являются современной формой истинных революций, таких как кубинская или никарагуанская, есть все основания сомневаться: практически все из них, начиная от «бархатных» в Восточной Европе

изаканчивая украинским евромайданом и «зонтичной» в Гонконге, сделаны как под копирку по одной и той же схеме, сценарию, или, как его называют в Великобритании, «демократическому шаблону».

Все разговоры о демократизации и мягкой силе, транзите демократических ценностей (или дрейфе их же) выглядят при этом как легенда прикрытия (выражаясь языком разведчиков и шпионов), так как именно этим они и являются.

Их сила в другом: перевороты дают гарантированный результат при строгом соблюдении технологического цикла.

Эти технологии действуют как часы и дают сбои только в редчайших случаях, что делает их высокоэффективным и потому опаснейшим инструментом демонтажа современных политических режимов. И сегодня он находится в руках (в эксклюзивном владении) североамериканских англосаксов – прямых авторов и разработчиков этих технологий: только они умеют этот инструмент применять таким образом, чтобы не нарушить технологический цикл. И делают это весьма успешно.

Вместе с тем любая технология предполагает повторение одной и той же последовательности элементарных операций; организационная технология предполагает многократное чередование одной и той же последовательности этапов или фаз. «Цветные революции» не являются исключением: развитие событий в них всегда проходит через шесть ключевых этапов, выстраивающихся в единую технологическую цепочку.

Вэтой особенности кроется главная возможность организации системного противодействия им: если речь идет о

551