book-2016-china_history-v9

вал свой шанс в период индустриальной революции, что привело страну к отсталости, однако теперь возникла уникальная возможность создать новую конкурентоспособную экономику на основе информационных технологий. Сторонники «теории наверстывания» (цзицзао лунь) заявляли, что различия в уровне экономического развития стран обусловлены влиянием промышленной революции, но «экономика знаний» дает отставшим шанс занять ведущие места в мировой экономике. Выросшая на этой основе «теория перешагивания» (куаюэ лунь) обосновывала возможность Китая перейти на уровень «общества знаний», сконцентрировавшись на отраслях будущего и отказавшись от развития традиционных отраслей, избегая повторения пути, пройденного развитыми государствами Запада.

На начальном этапе дискуссии (1997–1998 гг.) широко обсуждались сроки перехода Китая к «экономике знаний»; высказывались предположения, что первыми в новую эпоху войдут районы с наиболее развитыми информационными технологиями (Пекин, Шанхай). Широко тиражировались истории американских компьютерных магнатов, демонстрировавшие китайскому обществу возможность быстрого личного обогащения благодаря продаже интеллектуальной продукции. Поскольку на начальном этапе экономической реформы в 1980-е годы более высокие доходы получали работники физического труда, а представители интеллигенции зарабатывали крайне мало, для преодоления инерции того периода представлялся чрезвычайно важным тезис о том, что знания способны создавать богатство. Возникали предположения, что «экономика знаний» позволит уменьшить имущественную дифференциацию и увеличить ряды среднего класса, предоставляя возможность обогатиться за счет знаний.

На втором этапе дискуссии (конец 1998–1999 г.) к обсуждению подключились влиятельные профессиональные экономисты, после чего проблемы «экономики знаний» стали рассматривать в тесной связи с китайской действительностью и с учетом мирового опыта. Критики отмечали, что концентрация ресурсов на развитии высоких технологий может иметь негативные последствия, если увеличение вложений в «экономику будущего» повредит традиционным отраслям «экономики настоящего», заслонив насущные задачи создания инфраструктуры, модернизации сельского хозяйства и промышленности, борьбы с бедностью и увеличения занятости с помощью развития трудоемких отраслей. Сторонников «экономики знаний» упрекали в пропаганде «утопии» и поверхностном подходе к оценке влияния новой эпохи на развитие экономической теории. Авторитетные экономисты отвергли тезис о том, что в информационную эпоху принципиальные положения современной экономической науки утратят свое значение.

Экономисты призвали продолжать изучение проблем формирования институтов, способствующих инновациям, совершенствования системы прав интеллектуальной собственности, создания культурной среды, благоприятствующей подготовке квалифицированных кадров, реформирования системы образования, повышения инновационной активности предприятий. У Цзинлянь отмечал, что быстрому развитию высокотехнологичных отраслей в Китае мешает господствовавшее на протяжении долгого времени представление, согласно

которому эту задачу можно решить с помощью мобилизации ресурсов и их целенаправленного использования для освоения и заимствования новых технологий. «Институты важнее технологий», и успех развития высокотехнологичных отраслей зависит от того, способствуют ли существующие институты инновациям. Ссылаясь на исследования Д. Норта, Р. Томаса и Н. Розенберга, У Цзинлянь подчеркивал, что важность эффективной организации экономики для успешного развития превышает значение технологических изменений. По его мнению, в Китае необходимо углублять реформы и создавать институты, благоприятствующие развитию высоких технологий.

В1998–2000 гг. большой интерес к проблемам информационных технологий

исоздания национальной инновационной системы проявлял китайский лидер Цзян Цзэминь, что способствовало расширению масштаба дискуссии об «экономике знаний». В первом десятилетии XXI в. эта тема трансформировалась в государственную политику «повышения возможностей самостоятельных инноваций и создания государства инновационного типа», утвержденную в 2007 г. на XVII съезде КПК.

Критика зарубежных оценок перспектив экономики КНР. В начале первого десятилетия XXI в. в Китае появилась новая форма экономической полемики, которая была направлена на опровержение иностранных оценок состояния экономики КНР и воздействия китайского фактора на мировое развитие. Прежде обсуждение проблем экономических реформ проходило внутри китайского экономического сообщества, привлечение иностранных концепций опиралось на выбор китайских ученых, исходивших из собственных представлений об их значимости для анализа китайских реалий. Включение Китая в процессы глобализации перевело проблемы китайской экономики в разряд международных, суждения зарубежных экспертов стали существенным компонентом китайских теоретических дискуссий. Важное место заняла критика иностранных алармистских оценок, построенных на предсказаниях «краха» КНР или разрушительного воздействия роста Китая на мировую экономику.

Во второй половине 2002 г. развернулись дискуссии вокруг «теории экспорта Китаем дефляции» (Чжунго шучу тунсо лунь), согласно которой КНР стала главным фактором спада экономики США и источником глобальной дефляции: приток дешевых китайских товаров ослабляет промышленные возможности стран-импортеров, а заниженный курс юаня увеличивает давление на валютные курсы в других странах. Экономика КНР в конце 1990-х – начале 2000-х быстро росла в условиях дефляции, хотя в развитых странах дефляция ведет к замедлению темпов экономического роста. Китайские авторы отвергли попытки иностранных экспертов найти источник роста экономики КНР в «экспорте дефляции» на международный рынок. Они подчеркивали, что снижение цен происходило на фоне быстрого развития экономики, опирающегося на технологические инновации и повышение эффективности. Принимаемые в КНР меры по стимулированию потребления, расширению внутреннего спроса и поддержанию разумного курса юаня способствовали развитию азиатской экономики

иобеспечению стабильности мировой экономики. В ходе критики «теории фальсификации китайских статистических данных» (Чжунго тунцзи шуцзы

шуйфэнь лунь) ученые КНР встали на защиту объективности официальной статистики, предположив, что за этими выступлениями на Западе стоит попытка отпугнуть от Китая иностранных инвесторов.

Большое внимание было уделено критике «теории краха Китая» (Чжунго бэнкуй лунь), предупреждавшей о возможности скорого развала китайской экономики и политической системы. Китайские авторы оценили ее как «злонамеренное преувеличение небольшим числом людей серьезности проблем». Они признавали, что вступление в ВТО поставило КНР перед тяжелыми вызовами, однако его нельзя назвать «катализатором краха», адаптация к нормам ВТО пойдет на пользу экономике страны и повысит ее привлекательность для иностранных инвесторов. Экономическая версия «теории китайской угрозы» (Чжунго вэйсе лунь) утверждала, что рост мощи Китая приведет к его региональной экономической экспансии, перенаправит на Китай международные инвестиционные потоки в ущерб соседям и подорвет конкурентоспособность экономик стран Юго-Восточной Азии. В ответ китайские пропагандисты утверждали, что быстрый рост экономики КНР предоставляет новые возможности для развития соседних стран, и по мере открытия рынков и развития экономики Китая будет возрастать его роль гаранта развития глобальной экономики.

Критика западных «заблуждений» убедила китайских исследователей в необходимости выработки самостоятельных оценок национальной экономики и ее места в мировом хозяйстве.

Социально-экономическое развитие в первые годы XXI столетия

В октябре 2000 г. на 5-м пленуме ЦК КПК 15-го созыва руководство КПК рассмотрело концепцию 10-го пятилетнего плана, начинающего «третий шаг» экономической программы, и приняло «Предложения ЦК КПК по разработке 10-го пятилетнего плана экономического и социального развития КНР». Госсовет вынес на обсуждение четвертой сессии ВСНП 9-го созыва проект «Основных положений 10-го пятилетнего плана экономического и социального развития КНР». На сессии с докладом выступил премьер Госсовета Чжу Жунцзи. Структура и содержание доклада и проекта «Основных положений» свидетельствовали об их научной проработке в стиле и духе современных экономических исследований. В первую очередь, были определены главные проблемы соци- ально-экономического развития КНР, которыми объявлялись: преимущественно нерациональная производственная структура и дисгармония в развитии региональной экономики; невысокие совокупные качества народного хозяйства и слабая международная конкурентоспособность; несовершенная система социалистической рыночной экономики; относительная отсталость науки, техники и образования, слабые возможности в области научно-технического новаторства; нехватка воды, нефти и других важнейших видов природных ресурсов; ухудшение экологии в части регионов; безработица, медленный рост доходов крестьян и части городского населения, увеличение разницы в доходах; хаос в некоторых

сферах рыночной экономики; «довольно серьезные явления коррупции, загнивания, погони за роскошью и транжирства», «довольно злостный формализм и бюрократизм»; «в ряде случаев» плохое состояние общественного порядка.

Следом за проблемами Чжу Жунцзи назвал три главных ориентира экономического и социального развития на предстоящие 5 лет: сохранение быстрых темпов развития хозяйства; «стратегическое урегулирование» экономической структуры; значительный подъем качества и эффективности экономического роста.

Конечной целью пятилетия правительство объявляло закладку надежного фундамента для удвоения ВВП в период с 2000 до 2010 г. Было объявлено, что главной задачей на период 10-й пятилетки по-прежнему следует считать развитие при среднегодовых темпах прироста экономики в 7%; структурное урегулирование при поддержании высоких темпов экономического роста; ключевым звеном развития было объявлено урегулирование структуры производства, формулой которого стали «укрепление и усиление базового положения сельского хозяйства, ускорение реорганизации и реконструкции промышленности, более глубокая оптимизация ее структуры, обеспечение всемерного развития услуг, ускорение информатизации народного хозяйства и общества, продолжение усиленного строительства инфраструктуры»; движущей силой развития, как и раньше, были названы реформа, открытость и научно-технический прогресс.

Задача «повышения уровня жизни народа» имела не только гуманистическое звучание, но и экономическую подоплеку – Чжу Жунцзи заявил о «настоятельном требовании расширить внутренний спрос и стимулировать продолжительный рост экономики». Наряду с повышением уровня жизни народа премьер назвал еще важные моменты «исходного пункта» – «расширение каналов трудоустройства, увеличение доходов населения и разумное регулирование отношений их распределения, улучшение системы социального обеспечения и за счет всего этого гарантирование народу выхода на более высокий уровень среднезажиточной жизни».

Разработчиками десятого пятилетнего плана было уменьшено число натуральных показателей. При реализации плана предполагалось «полностью использовать роль рыночного механизма», а в ходе осуществления макроконтроля и макрорегулирования со стороны правительства – «больше прибегать к экономическим рычагам, экономической политике и правовым мерам».

Решение социально-экономических проблем предусматривалось на основе дальнейшей интеграции китайской экономики в мировую при сохранении высоких темпов экономического развития. Последнее позволяло продолжить трудный процесс реформирования убыточных промышленных предприятий государственной формы собственности.

Политическими условиями реализации десятого пятилетнего плана Чжу Жунцзи назвал формулу: «теснее объединяться вокруг ЦК партии во главе с товарищем Цзян Цзэминем и бороться за выполнение задач 10-й пятилетки, за превращение нашей страны в богатое, могучее, демократическое и цивилизованное модернизированное социалистическое государство, высоко нести великое знамя теории Дэн Сяопина, твердо держаться основной линии партии, руководствоваться важной концепцией “тройного представительства”, одухотворенно и добросовестно работать».

Стратегия развития Китая на «третьем этапе» экономической реформы 545

В ходе реализации пятилетнего плана темпы экономического роста в 2001 г. были обеспечены даже с некоторым превышением – ВВП вырос на 7,3%, внешнеторговый оборот – на 7,5%, сберегательные вклады населения достигли 7,23 трлн юаней, доходы городского населения увеличились на 8%, а деревенского – на 4%. Разница в темпах роста доходов горожан и жителей деревни вызывала в руководящих кругах все большее беспокойство. Если в 2000 г. номинальные доходы на душу населения в городе были в 2,79 раза выше, чем в деревне, то в 2002 г. – уже в 3 раза и более. Из деревни усиливался отток рабочей силы, однако деревня продолжала оставаться перенаселенной, а ее жизнь продолжала определяться стратегией выживания, которая вела к пробуксовке официального курса на внедрение стратегии роста. К выживанию крестьян толкал и процесс обезземеливания, часто происходивший в результате изъятия местными властями за бесценок крестьянской земли под предлогом создания «районов освоения». В последующем земля нередко использовалась новыми хозяевами для несельскохозяйственных нужд или продавалась по более высокой цене. Стратегия выживания была обусловлена также снижением бюджетных ассигнований на поддержку сельского хозяйства, нехваткой банковского кредита, сохранением ножниц цен на сельхозпродукцию и промышленные товары.

Стратегия развития Китая на «третьем этапе» экономической реформы

В отличие от стран Восточной Европы и России Китай не пошел по пути радикального перехода к новой экономической и политической системе, а ограничился реформами, связанными с последовательным переходом от плановой к рыночной экономике, разбитым на несколько этапов. На первом этапе (декабрь 1978–сентябрь 1984 г.) был выдвинут лозунг: «плановая экономика – основа, рыночное регулирование – дополнение». В этот период основное внимание уделялось деревне, но и в городе проводились эксперименты по расширению хозяйственной самостоятельности предприятий, создавались специальные экономические зоны. Для второго этапа (октябрь 1984–декабрь 1991 г.) – этапа развертывания реформ использовался лозунг «плановая товарная экономика». На этом этапе центр тяжести реформы переместился из деревни в город, государственные предприятия стали основным звеном реформы, а основное внимание при переходе к рынку было уделено реформе цен. При этом реформа стала постепенно распространяться на социальную сферу, развитие науки, техники и образования. По мнению Ли Теина, до 2003 г. являвшегося президентом АОН Китая, «главным принципиальным моментом в теории реформы экономической системы в Китае явилась новая постановка целей экономической реформы в условиях социализма».

Третий этап, который длился с 1992 по 2003 г., проходил под лозунгом «социалистической рыночной экономики». На этом этапе формировалась новая экономическая система, где главным являлось дальнейшее расширение и развитие

рынка, создание новой системы управления предприятиями, а также формирование новой системы макрорегулирования и контроля со стороны государства.

Первые два этапа фактически были подготовкой для реализации концепции экономической реформы. Лишь в ходе третьего этапа произошел переход к рыночной экономике, построенной на основе всемерного развития предприятий различных форм собственности и постепенного допуска предпринимателей к участию в принятии государственных решений. В ходе реформы управления предприятиями все большее число рабочих и служащих становились акционерами, на многие акционерные предприятия и предприятия с участием иностранного капитала административно-управленческий персонал набирался по конкурсу, а не по назначению КПК и вышестоящих ведомств. В новой экономической системе главным звеном являлось расширение и развитие рынка, создание новой системы управления предприятиями, формирование системы макрорегулирования и контроля.

В Китае отказались от использования монетаристских методов перехода к рыночной экономике, была выработана собственная теория «социалистической рыночной экономики», которая обеспечила постепенный переход к рыночной экономике без «шоковой терапии» и постоянное повышение жизненного уровня населения.

Используя стратегию сравнительных преимуществ, в Китае стали развивать трудоемкие отрасли производства – сельское хозяйство, легкую промышленность, торговлю, услуги, что позволило уже на первом этапе обеспечить прирост дефицитных ресурсов за счет выхода отраслей на границу производственных возможностей. В Китае происходило перераспределение доходов через двухколейную систему цен, распределение ресурсов и государственный бюджет. Передача прав предприятиям и разрешение им распоряжаться прибылью на микроуровне стимулировали создание новых ресурсов и их размещение в отраслях экономики, пользовавшихся меньшей поддержкой государственного бюджета. Высокий экономический рост и упорядочение отраслевой структуры было обеспечено государственной политикой налоговых и кредитных льгот для убыточных или малорентабельных, а также техноемких отраслей с высоким порогом инвестиций – электроника, угольная промышленность, машиностроение, приборостроение и др.

Несмотря на нарастание экономической мощи и повышение роли в мировой экономике, по объему душевого ВВП в начале 1990-х гг. Китай занимал 140-е место из 260 стран и регионов мира, более чем в 30 раз уступая уровню развитых стран. Такая же ситуация была характерна и для натуральных объемов производства основных видов промышленной и сельскохозяйственной продукции. С одной стороны, Китай по объему производства многих натуральных показателей находился на 1–4-м местах в мире (хлопка, фруктов, мяса, рыбы, яиц, зерновых, масличных – на 1-м, шерсти, чайного листа – на 2-м, сои и бобовых – на 4-м, угля, цемента, химических удобрений, стали и проката – на 1-м, электроэнергии и хлопчатобумажных тканей – на 2-м). С другой стороны, по объему промышленной и сельскохозяйственной продукции на душу населения он по-прежнему отставал от развитых стран мира, а по производству молочных

Стратегия развития Китая на «третьем этапе» экономической реформы 547

продуктов, являющихся одной из важных характеристик потребления белка –

иот развивающихся стран.

Содной стороны, в таких специальных экономических зонах, как Шэньчжэнь и Сямэнь, которые ориентировались на привлечение гонконгского и тайваньского капиталов, экономические успехи были значительны, в эти зоны совершали визиты делегации из многих стран мира как с целью организации совместного бизнеса, так и для изучения практического опыта перехода экономики от плана к рынку. Но наряду с успешным опытом развития СЭЗ были

именее успешные примеры и даже провал создания СЭЗ на острове Хайнань. Именно в СЭЗ Хайнань местные власти максимально воспользовались полученными привилегиями и вместо развития экономики занялись спекуляцией, импортируя из-за рубежа товары, в основном предметы роскоши, для ввоза которых действовал льготный режим налогообложения, и перепродавая их втридорога в другие китайские провинции. Этот вопрос обсуждался отдельно на закрытом заседании Политбюро ЦК КПК, и уже в конце 1980-х годов остров Хайнань лишился особого статуса.

В других регионах КНР, включая города центрального подчинения – Пекин, Шанхай и Тяньцзинь, также не все проходило гладко, что вызывало множество дискуссий как в научной среде, так и в средствах массовой информации. Колебания в китайском руководстве были связаны не только с результатами экспериментов по переходу к рынку в самом Китае, но и с негативными результатами экономической реформы в СССР и странах Восточной Европы. Многим в китайском руководстве представлялось, что в результате доведения до логического конца экономической модели перехода к рынку может быть не только отстранена от власти КПК, но и произойдет распад КНР.

На XIV съезде КПК (октябрь 1992 г.) был провозглашен курс на ускорение

иуглубление экономических реформ, а на 3-м пленуме ЦК КПК 14-го созыва (октябрь 1993 г.) было заявлено о начале нового этапа в развитии экономической реформы – этапа перехода от «плановой товарной экономики» к «социалистической рыночной экономике». С этого момента стала формироваться новая экономическая система, где главным были дальнейшее расширение рынка и создание новой системы управления предприятиями, а также формирование новой системы макрорегулирования и контроля со стороны государства.

Таким образом, за 15 лет в Китае поняли, что главным в социализме является не плановый характер экономики, а постоянное развитие производительных сил, которое обеспечивает неуклонный рост жизненного уровня всего населения, и необходимость оптимального сочетания плановых и рыночных форм хозяйствования. Как говорил Дэн Сяопин после провала «большого скачка» (1958–1960 гг.), обосновывая необходимость временного отхода от централизованного управления и предоставления большей хозяйственной самостоятельности отдельным предприятиям: «не важно, какая кошка – черная или белая, лишь бы она ловила мышей». В данном случае новая постановка целей экономической реформы задавала приоритеты в экономическом строительстве, определяемые не темпами социально-экономических преобразований и достижениями высоких плановых показателей, а формированием качественных изменений в самой экономике.

Реформа госсобственности

Одним из важных направлений в разработке теории реформы экономической системы явилась реформа собственности. В Китае была полностью пересмотрена точка зрения, согласно которой при социализме имела право на существование только одна форма собственности – общественная в двух видах – государственной (общенародной) и кооперативной (коллективной), а существование всех прочих форм собственности – частной, индивидуальной, государственно-частной, смешанной практически полностью отрицалось и отвергалось. Согласно китайской теории реформы собственности, при социализме могло существовать многообразие форм собственности при наличии общественной собственности в качестве основной.

В 80-е годы ХХ в. государство уделяло достаточно много внимания развитию предприятий государственного сектора. Вплоть до середины 1990-х годов происходил рост общей численности рабочих и служащих в государственном секторе – 74,5 млн человек в 1978 г., 89,9 млн человек в 1985 г., 103,5 млн человек в 1990 г. и 112,1 млн человек в 1994 г. Лишь с середины 1990-х годов началось сокращение численности занятых в государственном секторе, и только в 1998 г. на основании решений XV съезда КПК о реформе предприятий государственного сектора на них начались массовые увольнения избыточной рабочей силы. Следует отметить, что в результате увольнений доля занятых на предприятиях государственного сектора заметно снизилась с 78,3% от общей численности рабочих и служащих в 1978 г. до 28,9% в 2002 г. Более того, на третьем этапе реформы с 1992 г. по 2003 г. доля занятых в государственном секторе в результате акционирования госпредприятий и сокращения на этих предприятиях избыточной рабочей силы (сяган) заметно сократилась как в общей численности рабочих и служащих – с 60,2% в 1994 г. до 28,9% в 2002 г., так и в общей численности экономически активного населения – 16,6% в 1994 г. и 9,5% в 2002 г.

Таким образом, на первом и втором этапах реформы до середины 1990-х годов численность рабочих и служащих государственного сектора продолжала расти, хотя ее доля постепенно сокращалась. Лишь на третьем этапе, с середины 1990-х годов началось абсолютное снижение занятых на предприятиях государственного сектора, но не за счет изменения формы собственности предприятий, а за счет массовых увольнений избыточной рабочей силы и их перехода на предприятия других форм собственности.

Важнейшим фактором реформы стало постепенное создание многоукладной экономики и конкуренции на товарном рынке. На первом этапе в ходе внедрения семейного подряда были созданы источники накопления в деревне, произошло развитие негосударственного сектора экономики в городах. Это позволило к середине 1980-х годов заложить основы для создания многоукладной экономики и формирования рынка средств производства, а также связанного с ним рынка недвижимости и ценных бумаг. В КНР этот рынок формировался не за счет приватизации и ваучеризации, как в России, а на базе развития негосударственных секторов, и сложился к концу 1980-х годов. Это позволило в 1990-е годы

провести акционирование государственных предприятий. При этом контрольный пакет акционерного общества, как правило, оставался в руках государства. Процесс акционирования происходил на основе формировавшегося в течение многих лет экономического законодательства при жестком контроле со стороны государства.

В результате в 1990-е годы произошли заметные изменения в структуре собственности, которые можно проследить с помощью статистики в сфере занятости (табл. 11).

Особенно быстро стали развиваться процессы создания предприятий новых форм собственности с конца 1990-х годов после того, как началась кампания по сокращению избыточной рабочей силы на государственных и коллективных предприятиях в городах. Для получения источников доходов уволенные рабочие и служащие были вынуждены сами создавать предприятия, чаще всего индивидуальные или частные, или наниматься на работу на такие предприятия.

К этому следует добавить, что «волостно-поселковые предприятия» на практике не являлись в чистом виде коллективными, а, по сути дела, являлись частными или акционерными. Как правило, эти предприятия создавались на средства либо местных кадровых работников, либо богатых крестьян, либо на основе паевых взносов и тех, и других. В ходе привлечения иностранного капитала в КНР стали также создаваться предприятия различных форм собственности.

Однако решающую роль в экономическом развитии Китая по-прежнему играли предприятия государственного сектора, на которых была сконцентрирована значительная часть основных производственных фондов и рабочей силы. В целях повышения эффективности управления этими предприятиями руководство КНР в 1990-е годы выдвинуло лозунг развития акционерной формы собственности (гуфэньчжи соючжи), который стал своего рода практической реализацией теории собственности, отражающей разделение двух понятий – «общественная собственность» (гунъючжи) и «формы реализации общественной собственности» (гунъючжиды шисянь синши). Предполагалось, что основной формой реализации общественной собственности должна стать акционерная форма.

Одной из особенностей принятого на 3-м пленуме ЦК КПК 14-го созыва решения являлось определение принципов имущественных прав и задач по их обеспечению. Важность этой проблемы возрастала по мере углубления реформы. 3-й пленум, определив курс реформы государственных предприятий, отметил, что четкое определение имущественных прав должно стать первоочередной особенностью системы современных предприятий. Построение рациональной структуры имущественных прав (прав акций) не только приведет к диверсификации субъектов инвестирования, но и является основополагающим требованием трансформации государственных предприятий в компании. Проведение реформы управления государственным имуществом было невозможно без уточнения и определения имущественных прав собственника и инвесторов. Реформа коллективных предприятий, в сущности, являлась реформой имуще-

Таблица 11

Изменения структуры занятости по формам собственности в КНР. 1978–2008

Составлено по: Шэхуэйсюэ яньцзю, 1986. № 6. С. 20; China Statistical Yearbook – 1988. Р. 123, 125, 251, 257; Чжунго тунцзи няньцзянь – 1997. С. 96–97; Чжунго тунцзи няньцзянь – 2001. С. 107; Чжунго тунцзи няньцзянь – 2006. С. 128–129; Чжунго тунцзи чжайяо – 2008. С. 43–45.