Юрлов Ф.Н., Юрлова Е.С. - История Индии. XX век (ИСВ. XX век) - 2010

Позже, 1 августа 1920 г., Ганди также отказался от орденов и медалей, полученных от британского правительства за его гуманитарную работу в Южной Африке. Среди причин такого отказа он назвал «отношение британского правительства к панджабскому вопросу… Постыдное игнорирование событий в Панджабе и полное равнодушие к чувствам индийцев, проявленное палатой лордов, переполнили меня тяжелыми предчувствиями относительно судьбы Империи, полностью оттолкнули меня от нынешнего правительства и сделали невозможным мое лояльное сотрудничество с ним»204.

Конгресс в Амритсаре принял резолюцию, призывающую бойкотировать выборы в Центральный и провинциальные законодательные органы, назначенные в соответствии с Законом об управлении Индией 1919 г. Сессия Конгресса в Амритсаре дала импульс к пересмотру всей политики партии по принципиальным вопросам, связанным с целями и методами освободительной борьбы. Не случайно, что в работе сессии участвовало более 7000 делегатов, среди них множество крестьян205.

Сатьяграха против Закона Роулэтта заметно отличалась от всех прежних антибританских выступлений. Во-первых, она имела общеиндийский характер, хотя участие населения в ней в разных районах страны было неодинаковым. Во-вторых, к сатьяграхе примкнули социальные слои и религиозные общины, которые раньше воздерживались от поддержки подобных действий. В-третьих, в этом движении против британских властей произошло объединение усилий индусов и мусульман, хотя и временное.

Глава 8 ПЕРВАЯ КАМПАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО

НЕПОВИНОВЕНИЯ 1920–1922 гг.

На специальной сессии Конгресса в Калькутте в сентябре 1920 г. была принята предложенная Ганди программа несотрудничества с властями. В ней предусматривалось массовое развитие отечественного производства. Поскольку индийские хлопчатобумажные фабрики не могли обеспечить потребности населения, предлагалось возродить ручное прядение и ткачество. Конгресс обратился к индийцам отказаться от правительственных титулов и наград, бойкотировать правительственные учреждения, отозвать индусские фонды

101

из государственных ценных бумаг, не посылать детей в государственные школы и колледжи и открывать свои национальные учебные заведения, отказаться от несения воинской службы. Юристы должны были бойкотировать государственные суды и создавать свои частные арбитражные суды для разбирательства споров между индусами. Кандидаты на выборах в законодательные советы должны были отозвать свои кандидатуры, а избиратели отказаться от участия в голосовании. Конгресс призвал к бойкоту иностранных товаров и заявил о проведении начатой Ганди политики ненасильственного несотрудничества с целью установления свараджа. Особое внимание было уделено проблеме укрепления индусско-мусульманского единства. Отмечалась важность борьбы против продажи алкогольных напит-

ков. Была поставлена задача собрать 10 млн. рупий в Фонд свараджа им. Тилака206.

На этой же сессии предложенный Ганди план несотрудничества получил одобрение большинства делегатов. Однако часть конгрессистов во главе с Ч.Р. Дасом выступила против него. Поддержали план и все мусульманские делегаты. И только Джинна голосовал против плана.

Существенной оказалась поддержка со стороны раджастанской торговой общины марвари в Калькутте, которая была заинтересована

врасширении своего бизнеса. Впоследствии член этой общины, один из состоятельнейших фабрикантов Индии Гханшьям Дас Бирла оказывал большую материальную помощь лично Ганди, о чем он, в частности, писал в своей книге «В тени Махатмы»: «Влияние, оказываемое на меня Ганди, – отмечал Бирла, – объясняется его ре-

лигиозной личностью – искренностью и поиском истины, – а не его силой политического лидера»207.

Принятые на специальной сессии Конгресса в Калькутте решения нужно было ратифицировать на его регулярной сессии в Нагпуре

вдекабре 1920 г. В ней участвовало рекордное число делегатов – более 14 тыс. Подавляющее большинство поддержало «ненасильственное прогрессивное несотрудничество» с правительством. На сес-

15 человек для осуществления всей текущей политической работы. Весьма быстро он превратился в главный руководящий орган партии. В Нагпуре был реорганизован Всеиндийский комитет Конгресса (300 человек), который стал представлять провинциальные комитеты партии (ПКК). Эти комитеты были созданы на лингвистической основе в районах (Махараштре, Гуджарате, Карнатаке), которые не совпадали с существовавшими тогда провинциями Британской

102

Индии. Более того, ПКК были также образованы во многих княжествах. Все комитеты Конгресса снизу доверху создавались на выборной основе. Члены ВИКК избирались из состава провинциальных комитетов Конгресса. В свою очередь, ВИКК избирал Рабочий комитет и президента Конгресса. Президент Конгресса и члены Рабочего комитета назначали генеральных секретарей ВИКК. В целом сессия Конгресса в Нагпуре начала новый этап в развитии партии, в котором руководящую роль играл М.К. Ганди208.

Мотилал Неру, М.А. Ансари и Чакраварти Раджагопалачари были назначены генеральными секретарями партии. Конгресс перестал быть собранием местных групп, которые встречались лишь один раз в год на своих сессиях. Тем не менее, он еще не освободился от своей аморфности.

На сессии было заявлено, что без единства между индусами и мусульманами, без хороших отношений между брахманами и небрахманами достижение свараджа невозможно. Была поставлена в высшей степени амбициозная, а скорее невыполнимая задача – достижение свараджа в течение одного года!

В Нагпуре не обошлось и без противников нового курса на ненасильственное несотрудничество. Председательствовавший на сессии умеренный конгрессист Виджаярагхавачария выступил против несотрудничества с властями. С другой стороны, М.А. Джинна предупреждал, что независимость нельзя достичь без крови209.

Против движения несотрудничества выступила часть экстремистов. Один из них Г.С. Кхапарде к тому же критиковал Ганди за то, что он действовал как «диктатор». Он ссылался при этом на заявление Ганди о том, что он не связан с большинством Конгресса и является «главным советником партии»210. Некоторые умеренные в партии также не разделяли взглядов Ганди. На все это Ганди отвечал, что действия властей сделают его движение несотрудничества популярным.

Движение несотрудничества встретило критику не только со стороны политических оппонентов Ганди, но даже и тех людей, с мнением которых он считался. Одним из них был Р. Тагор. Ганди, который был на восемь лет моложе Тагора, обращался к нему со словами «Гуру дев» (Божественный, или Духовный гуру) и восхищался его творчеством. В свою очередь, Тагор первым назвал Ганди «Махатмой» (Великой душой). Но, тем не менее, он критически отнесся к ряду программных установок движения несотрудничества. В частности, он высказал сомнение в отношении призыва прекратить изучение английского языка. Тагор писал: «Идея несотрудничества является политическим аскетизмом. Во имя чего должны жертвовать наши ученики и студенты? Не во имя полного образования, а необра-

103

зования… Отрицание в его пассивной нравственной форме является аскетизмом, а в его активной форме – насилием. Пустыня в такой же степени есть отрицание, как и бушующее море во время шторма. Оба они направлены против жизни …Вы знаете, – обращался Тагор к Ганди, – что я не верю в материальную цивилизацию Запада так же, как я не верю в физическое тело как высшую истину в человеке. Но я еще меньше верю в разрушение физического тела и игнорирование материальных потребностей жизни. Что требуется, так это достижение гармонии между физической и духовной природой человека, сохранение баланса между основанием и надстройкой. Я верю в истинное объединение Востока и Запада…»211

Тагор подходил к проблеме несотрудничества с широких философских позиций. Но он не предлагал альтернативного пути к достижению независимости. Ганди не стал вступать в прямую конфронтацию с ним, но нашел способ, чтобы высказать свое мнение по вопросам, затронутым Тагором, в журнале «Young India» (1 июня 1921 г.). В своем ответе Ганди, с одной стороны, поднялся до уровня философских обобщений, с другой – поставил ряд конкретных, насущных социальных и политических проблем. Вот, что он писал по вопросу об обучении на английском языке: «Поэт, наверное, не знает, что английский язык сегодня изучается по соображениям его коммерческой и так называемой политической ценности. Наши юноши думают, и правильно думают в нынешних условиях, что без знания английского языка они не поступят на государственную службу. Девушки учат английский язык, потому что это является паспортом к замужеству… Сотни молодых людей думают, что без знания английского языка свобода для Индии практически недостижима… Эта червоточина настолько въелась в наше общество, что для многих единственное образование – это знание английского языка. Для меня все это – признаки нашего рабства и деградации. Я не могу выносить уничтожение и оскудение индийских языков, что происходит на деле…»212

В этой же статье Ганди проявил одновременно и более широкий подход к проблемам мировой культуры: «Я не хочу, чтобы мой дом был огражден со всех сторон стеной, а его окна были наглухо закрыты. Я хочу, чтобы ветры культур всех стран свободно, насколько это возможно, проникали в окна моего дома. Но я не хочу, чтобы они дули так сильно, чтобы сбить меня с ног… Мне очень жаль, что Поэт

неверно истолковал это великое движение реформирования, очищения и патриотизма…»213

Призыв к несотрудничеству с властями, на который откликнулись многие талантливые и бескорыстные люди – видные адвокаты,

104

чиновники и высокообразованные индийцы, – писала сестра Дж. Неру В.Л. Пандит, – был тем не менее встречен неодобрительно некоторыми аполитичными, более практичными и материально озабоченными людьми. Последние обвиняли Ганди в разорении многих из тех, кто пожертвовали карьерой, семейным благополучием и, став участниками национально-освободительного движения, подвергали себя преследованиям со стороны властей, арестам, тюремному заключению, потере здоровья, а нередко и жизни214.

Практика несотрудничества

Начавшееся 1 августа 1920 г. движение несотрудничества охватило значительную часть провинций страны. Особенно активно хартал

идемонстрации протеста проводились в Панджабе, Бомбее и Мадрасе. Частичный хартал состоялся в большинстве городов Соединенных провинций, в Бихаре и Ориссе. Однако в Калькутте призыв к харталу сначала не вызвал широкого отклика. Но после того как стало известно о смерти Тилака, в тот же день собралась большая демонстрация.

По мере развертывания движения несотрудничества в него стала активно вовлекаться студенческая молодежь. В Бенаресе, Гуджарате

иряде других мест были открыты национальные школы и колледжи.

В1921 г. широкое распространение получило домашнее прядение и изготовление ткани (кхади или кхаддара), что давало заработок безработным ткачам. Ганди призывал индийцев отказываться от использования иностранной одежды. С этой целью проводилось массовое сожжение иностранных товаров. Все это, как он предполагал, должно было обеспечить достижение свараджа к концу 1921 г. (Последнее было большой ошибкой, за что его не раз критиковали.) Ганди даже писал, что сварадж можно достичь к октябрю 1921 г., если выполнить определенные условия. Он считал, что страна никогда еще не была в такой степени готова к установлению свараджа, как в то время. Самым главным, обязательным условием он называл продолжение политики ненасилия как по отношению к правительству, так и к самим себе. Следовало твердо придерживаться этой политики, несмотря на серьезные провокации.

Следующим условием было создание органов Конгресса в каждой деревне и способность Конгресса к организации и проведению согласованных действий. Важно было довести послание Конгресса до каждого дома в тысячах индийских деревень. Одним из главных принципов движения несотрудничества было свадеши. Ганди во многом связывал свадеши с домашним прядением и ткачеством, что должно

105

было удовлетворить потребности населения в отечественных тканях. Он называл это «тихой революцией».

Ганди призывал всех внести хотя бы одну пайсу в Фонд свараджа им. Тилака. Каждый мужчина и каждая женщина могут отказаться хотя бы на год от роскоши, украшений и спиртных напитков, говорил он. Тогда «у нас не только будут деньги, но мы сможем бойкотировать многие иностранные товары. Наша цивилизация, наша культура, наш сварадж зависят не от роста наших потребностей … а от их ограничения». Однако, как он признался позже, этих средств не хватило даже для проведения конгрессистских организационных мероприятий. Прядение не получило распространения и не стало фактором национальной экономики Индии215.

Ганди полагал, что достижение индусско-мусульманского единства было решающим условием на пути к свараджу. Таким же критически важным было и избавление от проклятия неприкасаемости. «Неприкасаемость – это губительный яд, разъедающий индусское общество изнутри, – говорил Ганди, – …Верующий в бога человек не может рассматривать другого как низшего по отношению к себе. Он должен считать каждого человека своим кровным братом. Таков основной принцип каждой религии»216.

Иногда в своих призывах к несотрудничеству Ганди доходил до крайностей. Так, на вопрос одного школьника, что делать после того, как он откажется посещать уроки, Ганди посоветовал ему заниматься прядением 7 часов в день и один час посвящать чтению книг. При этом он ссылался на таких выдающихся религиозных ре-

форматоров, как Чайтанья, который добилcя величия без английского образования217.

Многие индийские интеллектуалы не испытывали большого энтузиазма по поводу некоторых гандистских методов политической борьбы. Р. Тагор в статье «Зов истины» приветствовал достижения и заслуги Ганди в пробуждении миллионов простых людей. Но он же резко критиковал элементы узости, обскурантизма и конформизма в культе проповедуемой Ганди прялки.

Ганди заявлял, что его движение направлено не против английского народа, а против адхарма – невыполнения религиозного долга и неправедных действий властей, которыми управляет шайтаниат – злой дух. На сессии Конгресса в Нагпуре более сотни садху-наги (приверженцев культа змеи) образовали Садху сангх (Союз садху), который присоединился к Конгрессу для пропаганды идей несотрудничества218. Особенностью развернувшегося движения несотрудничества стало активное участие в нем саньяси – странствующих отшельников и аскетов, садху – индусских святых, проповедников-

106

аскетов, факиров и свами – монахов Ордена Рамакришны. Они энергично действовали в Бенгалии, Сиккиме и других районах. Один из них – Свами Бхаскар Тиртх проводил работу среди крестьян в Соединенных провинциях, другой – Свами Видьянанд организовывал крестьян в Северном Бихаре для участия в движении несотрудничества219.

Одним из центров деятельности садху был Хардвар в Соединенных провинциях, куда стекались сотни тысяч паломников. По данным английской полиции, один из монахов – Свами Дхармананд, ранее военный хирург, был «политическим саньяси» Ганди и активно вел пропаганду в пользу несотрудничества с властями. Выступая перед собравшимися, саньяси рассказывали о восстании 1857–1859 гг., о деятельности революционных террористов в 1907–1908 гг., о тайных обществах в России. Садху, саньяси, свами и факиры были весьма эффективными агитаторами идей движения несотрудничества. Своей деятельностью они придали религиозную окраску этому движению, что было понятно простым людям.

Крестьянские движения и кампания несотрудничества

Основную поддержку кампания несотрудничества нашла в той части крестьянства, движения которых имели больше антифеодальную, чем антиимпериалистическую направленность. Массовые крестьянские выступления начались еще до кампании несотрудничества, но затем влились в нее и придали ей массовый характер, особенно в Соединенных провинциях и Бихаре. В Соединенных провинциях с начала 1921 г. они были направлены против помещиков, ростовщиков и торговцев. Участники этих выступлений требовали предоставления земли безземельным крестьянам, отказывались платить налоги. При этом они ссылались на Ганди, который, однако, не поддерживал такие требования. Следуя лозунгу Конгресса «Иди в деревню», лидеры партии посещали отдаленные деревни, выступали на многочисленных крестьянских митингах. Как пишет Дж. Неру, «деморализованные, отсталые, отчаявшиеся люди внезапно распрямили спины, подняли головы и приняли участие в организованных совместных действиях в масштабе всей страны»220.

Среди наиболее крупных крестьянских выступлений было движение «Эка» («Единство») в нескольких дистриктах Соединенных провинций, которое возглавили местные конгрессисты. Его основным требованием была уплата налога наличными деньгами, а не произведенной продукцией, поскольку цены на зерно и другие продукты земледелия постоянно росли. Помещики отказывались выпол-

107

нять эти требования, но были вынуждены уступить в другом важном вопросе – введении пожизненной аренды земли вместо ранее установленного срока в семь лет.

В ряде районов крестьянские движения получили поддержку безземельных арендаторов и сельскохозяйственных работниов из низких каст. Они надеялись, что Ганди даст им землю. Крестьянские движения в западных дистриктах Соединенных провинций выступали под лозунгами отмены разных налогов, в том числе специального военного налога, а также против системы джаджмани221. В те же годы в Северном Бихаре развернулось антипомещичье движение, которым руководил Свами Видьянанд. Однако местный Конгресс не поддержал его. То же самое произошло и в Бенгалии, где конгрессистские лидеры не поддержали арендаторов-мусульман против поме- щиков-индусов222. Тем не менее, в других районах Бенгалии (Раджшахи, Пабне и Муршидабаде) крестьяне успешно выступили против производства индиго (которое использовалось британскими плантаторами для красителей в текстильной промышленности) в пользу выращивания риса. Они также требовали отмены ряда налогов, хотя это противоречило официальной политике Конгресса.

Крестьянские движения в это время проходили также в Трипуре, в районе Рампа (Андхра),населенном племенами, в Меваре (Раджастхан) и других местах. Далеко не всегда крестьяне, арендаторы и сельскохозяйственные работники действовали в рамках движения несотрудничества и политики Конгресса. В ряде районов одновременно осуществлялись мероприятия, связанные с гандистской конструктивной программой. Так, к середине 1922 г. в Бихаре были открыты 600 начальных и неполных средних школ и 41 средняя школа. В 11 дистриктах Бихара были созданы пункты по выдаче хлопка

ипрялок. Всеиндийская ассоциация прядильщиков охватила своей деятельностью 5300 деревень, дала работу 220 тыс. прядильщиков и

20 тыс. ткачей, а также израсходовала более 20 млн. рупий на благоустройство деревень223.

Как отмечалось в докладе разведывательного бюро министерства внутренних дел Индии, призыв Конгресса к движению несотрудничества получил положительный отклик крестьянства в Соединенных провинциях, в дистриктах Андхры, Мадрасского президентства, в Бомбее

иОриссе. В Бихаре были крупные выступления против европейцевземлевладельцев на плантациях, что привело к необходимости укрепить полицейскую службу регулярными кавалерийскими подразделениями. В Мадрасе и Ассаме крестьяне нарушали закон об использовании лесов, а также не платили налоги. Когда в Ассаме Ганди провел широкую мирную антиопиумную кампанию, в результате

108

которой потребление опиума сократилось вдвое, правительство наложило запрет на его деятельность и арестовало 44 его последователя224.

В Бенгалии движение несотрудничества было направлено как против европейцев – владельцев земель, так и против некоторых налогов. Среди крестьянства распространялись слухи, что налоги будут отменены после того, как в 1922 г. к власти придет правительство свараджа. В том же докладе описывалось успешное применение тактики несотрудничества и антиевропейской пропаганды на частных плантациях в Ассаме. Рабочие (кули) говорили о том, что дни британской власти закончились и наступило правление Ганди, якобы он издал приказ, по которому кули больше не должны работать на европейцев и им следует покинуть чайные плантации. Лидеры движения несотрудничества поощряли создание местных органов самоуправления – панчаятов и крестьянских организаций (Кисан сабха). Они должны были отстаивать интересы крестьян, защищать их от помещиков и правительства. В Соединенных провинциях в 1920–1921 гг. движение по созданию крестьянских организаций проходило под руководством Мотилала и Джавахарлала Неру и привело к серьезным беспорядкам225. Несмотря на все трудности и издержки, движение несотрудничества 1920–1922 гг. смогло заложить основу влияния Конгресса под руководством Ганди в деревне, которое в будущем расширилось и окрепло и стало важной частью национально-освободительной борьбы.

Участие рабочих в кампании несотрудничества

Во время кампании несотрудничества Конгресс впервые определил свою политику в отношении организации рабочих в профсоюзы для борьбы в защиту их интересов, улучшения их положения и обеспечения законных прав. Конгресс учитывал тот факт, что рабочие стали играть заметную роль в индийской политике. К началу 1920-х годов в промышленности было занято 15,7 млн. рабочих (4,9% от общего населения страны в 319 млн. человек). Из них наибольшее число – 4 млн. человек – работали в текстильной промышленности. Значительная часть рабочих была сосредоточена в двух центрах – Бомбее и Калькутте.

В конце 1919-го – начале 1920-х годов Индию охватила цепь забастовок рабочих в Канпуре, Шолапуре, Калькутте, Мадрасе, Ахмадабаде, на железных дорогах. Самые крупные и продолжительные забастовки прошли в Бомбее. Вслед за ними стали появляться профсоюзные организации сначала на временной, а затем и постоянной основе. В 1920 г. в Бомбее насчитывалось 40 рабочих союзов и ассоциаций. К 1922 г. их число выросло до 75226.

109

Воктябре 1919 г. в Бомбее состоялось первое заседание Всеиндийского конгресса профсоюзов (ВИКП) под председательством Лала Ладжпата Рая. На нем присутствовала большая группа видных индийских политиков – Мотилал Неру, Виталбхаи Патель, Энни Безант, М.А. Джинна. Примечательно, что Ганди не только не присутствовал на этом заседании, но даже не направил приветственного послания. Находившийся под контролем Ганди профсоюз рабочих

вАхмадабаде не вошел в состав ВИКП. Позже Ганди так характеризовал свое отношение к забастовкам: не должно быть забастовок, которые не оправданы по существу. Всякая несправедливая забастовка успеха иметь не будет. Такие забастовки не должны вызывать сочувствие общественности… Политические забастовки никогда не

следует смешивать с экономическими. Политические забастовки должны быть организованы так, чтобы не приводить к насилию227.

Секретарем ВИКП был избран конгрессист Диван Чаман Лал, который, по данным английских разведывательных служб, якобы поддерживал отношения с «прокоммунистической группой в Лондоне – Индийской лигой благосостояния рабочих. Через эту лигу он был связан с экстремистами в британской Лейбористской партии и

коммунистами, которые, в свою очередь, имели отношения с Москвой. К ней они обращались за советами и финансовой помощью»228.

ВБомбее в начале 1920-х годов лидерство среди маратхов попало в руки радикальной интеллигенции, которая не разделяла многих взглядов Ганди, но готова была сотрудничать с ним в борьбе за сварадж. В этой группе выделялся Шрипад Амрит Данге, который считал себя последователем Тилака и Винаяка Саваркара. Были и иные организации, члены которых исповедовали идеи социализма. В 1921 г. Данге и члены его группы приняли решение создать политическую базу среди рабочих Бомбея. «В то время как наша группа решила участвовать в массовой революционной программе Махатмы Ганди,

–писал Данге, – мы хотели продвигать революцию дальше при помощи рабочего класса Бомбея»229. С этой целью был создан профсоюз текстильщиков Гирни камгар юнион (Союз красного флага), который превратился в мощную силу и в 1928 г. и 1929 г. провел серию забастовок, парализовавших всю текстильную промышленность Бомбея. Следствием этого было судебное преследование практически всех его лидеров на процессе в Мируте в 1929–1933 гг. Некоторые из социалистов, такие как Нимбкар и К.Н. Джоглекар, принимали активное участие в деятельности бомбейской организации Конгресса

вкачестве ее секретарей. Они пытались сделать Конгресс политически более радикальным, превратив его в социал-демократическую партию, но были арестованы в 1929 г.

110