Юрлов Ф.Н., Юрлова Е.С. - История Индии. XX век (ИСВ. XX век) - 2010

какая-нибудь польза для него от задуманного вами шага, получит ли он что-либо в результате этого»176.

Всоответствии с гандистским учением и практикой насилие не может привести к положительному результату. Ганди решительно отстаивал значение нравственных принципов в качестве главного направления в политике. В начале своей деятельности он столкнулся

снеприятием его политики ненасилия со стороны отдельных крупных политических лидеров и некоторых конгрессистов, которые критиковали эту его теорию как непрактичную и нереальную. На это Ганди отвечал: «Я не мечтатель. Я претендую на то, чтобы быть идеалистом-практиком. Ненасилие – это закон нашего (человеческого) вида, а насилие – закон животных. Достоинство человека требует

его подчинения более высокому закону, силе духа. Поэтому я рискнул предложить Индии древний закон самопожертвования»177.

ВЮжной Африке Ганди издавал еженедельник «Indian Opinion» («Индийское мнение»), в котором из номера в номер публиковал статьи против дискриминации индийцев и пропагандировал принципы ненасилия и практику сатьяграхи. Там же он написал две книги: «Hind Swaraj» («Управление Индией») и «Indian Home Rule» («Ин-

дийское самоуправление»). Во время своих двух поездок в Индию за эти годы Ганди познакомился с лидерами Индийского национального конгресса М.Г. Ранаде, Г.К. Гокхале, Б.Г. Тилаком и Ферозшах Мехтой. Он рассказал им о тяжелом положении индийцев в Южной Африке и настоял, чтобы Конгресс поддержал их борьбу за равноправие. Он установил особо тесные связи с Г.К. Гокхале, которого считал своим гуру. «Мы расходимся с ним (Гокхале) в оценках западной цивилизации, – писал Ганди. – Он откровенно не принимал мои экстремальные взгляды на ненасилие. Но эти различия не имели значения как для него, так и для меня». По приглашению Ганди Гокхале приехал в 1912 г. в Южную Африку, где выступал в защиту прав индийцев. Он тогда написал, что Ганди «сделан из такого материала, из которого ваяют героев и святых». Тогда же он посоветовал

Ганди вернуться в Индию178. На сессии Конгресса в Банкипуре в 1912 г. большое место заняло обсуждение вопроса о положении индийцев в Южной Африке, о котором рассказал прибывший оттуда М.К. Ганди. Конгресс поддержал начатую им и его соратниками борьбу за права индийцев.

Ганди окончательно вернулся на родину 9 января 1915 г. Свою политическую деятельность в Индии он начал во время Первой мировой войны. Тогда Ганди, по его словам, «еще не стоял твердо на ногах, искал приложения своим возможностям, но это не означало, – сказал он в беседе с американским корреспондентом Л. Фишером, –

91

что я не верил в ненасилие»179. Действительно, в то время он был мало известен в Индии. Как писал Крипалани, политические взгляды Ганди казались ему (Крипалани) ошибочными, ибо Ганди находился под влиянием умеренных лидеров в Конгрессе и считал, что общий итог правления Великобритании в Индии был положительным180. В 1918 г., когда положение британских войск в Первой мировой войне заметно ухудшилось, Ганди снова начал заниматься вербовкой рекрутов в англо-индийскую армию, но на сей раз в Гуджарате. Этому предшествовала конференция, созванная вице-королем Челмсфордом, на которой обсуждалось решение о вербовке. После конференции Ганди написал письмо вице-королю, в котором подчеркнул, что «в час опасности мы должны, как было решено, оказать безоговорочную, идущую от всего сердца, поддержку империи, от которой мы ждем, что станем ее партнерами так же, как ее заморские доминионы. Совершенно ясно, что эта готовность вызвана надеждой осуществить нашу цель в ближайшем будущем». В письме Ганди подчеркивал: «Вы обратились к нам с призывом забыть о внутренних раздорах. Если это обращение предполагает нашу терпимость в отношении тирании и злоупотребление чиновников, то здесь я бессилен. Всеми силами я буду оказывать великое противодействие организованной тирании». Во время вербовочной кампании индийцы задавали Ганди трудные вопросы: «Как можете вы, последователь ахимсы, предлагать нам взяться за оружие? Что хорошего сделало правительство Индии, чтобы заслужить наше сотрудничество?» Сам Ганди не пишет, как он отвечал на эти вопросы, и обходился ответом, что «наше упорство побеждало». Характерно, что именно тогда,

ввыпускаемых Ганди листовках с призывом к населению записываться в рекруты, он писал: «Из всех злодеяний британского владычества в Индии история сочтет наиболее тяжким закон, лишающий весь народ права носить оружие. Если средние слои населения доб-

ровольно окажут правительству помощь в час испытания, его недоверие исчезнет, и запрещение носить оружие будет снято»181. В кампании по вербовке добровольцев в армию принимали участие вместе с Ган-

ди также Валабхай Патель и Раджендра Прасад. Но их совместные старания не давали больших результатов182.

Гокхале посоветовал Ганди, прежде чем он приступит к активной деятельности, вникнуть глубже в суть индийской общественной и политической жизни, ведь он пробыл за границей четверть века – 22 года в Южной Африке и до этого три года в Англии. Ганди последовал совету Гокхале. Он принимал участие в съездах Конгресса

в1915 г. и 1916 г., но не выступал на них. Любопытная деталь: когда на сессии Конгресса в Бомбее (1915 г.) кандидатура М.К. Ганди была

92

предложена для избрания в состав одного из комитетов партии, он не получил необходимого количества голосов. Пришлось лично президенту Конгресса Сатьендра Прасанна Синхе назначить Ганди членом этого комитета183.

В феврале 1916 г. Ганди представилась возможность изложить свои взгляды на положение в Индии на крупном мероприятии, связанном с закладкой фундамента здания Индусского университета

вБенаресе вице-королем Индии Хардингом. На церемонии присутствовали лидер Конгресса М.М. Малавия, Энни Безант, правители ряда княжеств. Был приглашен и Ганди.

Всвоей речи он говорил о необходимости ликвидации бедности

встране. Указывая на роскошь, с которой была обставлена вся эта церемония, Ганди сказал: «Я не вижу спасения для Индии до тех пор, пока богатые не откажутся от своих драгоценностей и создадут трест

(для опеки) соотечественников… Когда я слышу, что где-то построен великолепный дворец, я говорю – это сделано за счет крестьян»184. Ганди шокировал высоких гостей тем, что выступил в поддержку индийских патриотов-революционеров, хотя и осудил используемые ими методы. «Мне говорили, – сказал он, – что если бы некоторые люди не бросали бомбы, мы никогда не добились бы отмены раздела Бенгалии». При этих словах Энни Безант и председатель собрания покинули заседание в знак протеста против таких высказываний Ганди. В тот же

вечер комиссар полиции издал приказ, чтобы Ганди немедленно покинул Бенарес, но Ганди раньше сам уехал из города185.

Первые выступления Ганди в защиту крестьян

В апреле 1917 г. Ганди выступил в поддержку требований крестьян на индиговых плантациях в дистрикте Чампаран (Бихар), где крестьяне, преимущественно середняки и богатые, а также ростовщики и торговцы долгое время боролись с засильем английских владельцев плантаций в торговле и финансовой сфере. Местные власти сначала запретили Ганди оставаться в Чампаране, но под угрозой сатьяграхи более высокие органы были вынуждены дать согласие на его присутствие в этом дистрикте.

Ганди отказался подчиниться решению суда, в соответствии с которым должен был уехать из Чампарана. Ганди сам явился в суд и изъявил готовность понести наказание. Но суд не стал его преследовать. На суде он заявил, что в сложившейся ситуации решил добровольно предать себя наказанию за неподчинение: «Я хочу показать, что пренебрег приказом в отношении меня не из-за

93

того, что я не уважаю законные власти, а потому, что подчиняюсь высшему закону нашего существования – голосу совести». «Это был мой первый акт гражданского неповиновения против британцев, – рассказывал Ганди. – Я хотел утвердить принцип того, что ни один англичанин не имеет права настаивать на том, чтобы я покинул любое место в моей стране, куда я явился с мирными намерениями. И гражданское неповиновение одержало верх. Оно стало методом, при помощи которого Индия может стать свободной»186.

Роль Ганди в Чампаране свелась к оказанию помощи в организации открытого расследования обстоятельств одного конкретного дела. Но психологический эффект от его присутствия был значительно более сильным. Как докладывал высокому начальству местный чиновник, Ганди «каждый день воздействует на воображение неграмотных людей представлениями о скором пришествии «Золотого века». Некоторые арендаторы сравнивали Ганди с богом Рамой и говорили, что теперь они не будут бояться Ракшаса (демона) – плантатора, так как Ганди защитит их. Распространялись слухи будто Ганди был прислан вице-королем или даже королем, чтобы защитить их от чиновников и плантаторов. Некоторые говорили, что англичане готовятся покинуть Чампаран через несколько месяцев. После отъезда Ганди из Чампарана там оставалась группа из 15 добровольцев, которые должны были вести работу по просвещению крестьян и помогать им в конфликтах с плантаторами. Эта группа проработала там немногим более года187. И, тем не менее, сатьяграха в Чампаране привела к росту популярности Ганди.

В марте 1918 г. он начал первую в Индии крестьянскую сатьяграху в дистрикте Кхеда (Гуджарат). Она охватила около 70 деревень. Цель сатьяграхи – добиться приостановки уплаты налога в связи с плохим урожаем. Перед началом сатьяграхи в Кхеде, Ганди разъяснял ее значение, говоря, что за его борьбой скрывается очень важная идея. «При британском правлении нам с детства внушали, что их правление справедливо. Это их идеал. Я думаю, что вместо этого идеала у нас сегодня существует деспотическое правление. Поэтому я говорю: мы должны восстать против этого правительст-

ва… В конце концов, что мы просим? Всего лишь отсрочки на год налога на землю»188.

Гандистские ненасильственные действия были поддержаны доминировавшими в дистрикте Кхеда зажиточными крестьянами из каст кунби и патидаров, среди которых были поставщики сельскохозяйственной продукции в Южную Африку. Патидары, как владельцы собственности (земли и домов), не желали применения

94

насилия. В отличие от них сельскохозяйственные рабочие из низших каст барайя были готовы к использованию силы.

Сатьяграху пришлось прекратить уже в июне, поскольку был получен хороший урожай весеннего риса (раби), и крестьяне были вынуждены уплатить налог. Даже такой ограниченный успех этой сатьяграхи способствовал укреплению влияния Ганди. В результате его настойчивой работы в деревнях Гуджарата, где у него были последователи, была создана солидная социальная база, накоплен важный опыт политической ненасильственной борьбы.

Ганди верил в то, что без вовлечения крестьянства в освободительную борьбу, она не может рассчитывать на успех. Отсюда его повышенное внимание к проблемам деревни, тех социальных групп, которые составляли большинство в стране. По мнению Дж. Неру, Ганди, безусловно, представлял крестьянские массы Индии. «Он – квинтэссенция сознательной и подсознательной воли этих миллионов людей. Это, пожалуй, нечто большее нежели представительство, ибо он является идеализированным воплощением этих неисчислимых миллионов…И при всем том он – великий крестьянин, с крестьянским взглядом на вещи и с крестьянской слепотой в отношении некоторых сторон жизни… Индия – страна крестьянская, и Гандиджи хорошо знает свою Индию и реагирует на малейшее ее движение, точно и почти инстинктивно оценивает положение и обладает даром действовать в нужный психологический момент»189.

Следующим заметным успехом Ганди в разрешении мирным путем социальных конфликтов было его посредничество в достижении компромисса между владельцами и рабочими текстильной фабрики

вАхмадебаде в марте 1918 г. Рабочие объявили забастовку после того, как их попытались лишить бонуса, введенного во время чумы в 1917 г. Вместо бонуса рабочие требовали увеличить им заработную плату на 50%, в то время как хозяева соглашались только на 20%. В качестве компромисса Ганди предложил повысить заработную плату на 35%. Для достижения этой цели он впервые после возвращения в Индию использовал опробованное им в Африке средство – голодовку.

Вписьме к владельцу текстильной фабрики Ганди следующим образом объяснял необходимость достижения компромисса с рабочими: «Почему бы хозяевам фабрики не почувствовать себя счастливыми, заплатив немного больше рабочим? Есть только одинединственный королевский способ устранить их недовольство: войти

вих жизнь и связать их шелковой нитью любви… В конечном счете право использовать деньги заключается в том, чтобы тратить их для

страны. Если вы расходуете деньги для страны, это обязательно принесет свои плоды»190.

95

После создания в 1920 г. Ассоциации текстильных рабочих Ахмадабада позиции Ганди среди них еще более укрепились. Своим успехом он был обязан хорошим личным связям одновременно с владельцами фабрик и рабочими. На этой основе им была выработана концепция «опеки» хозяев над рабочими. Вместе с тем Ганди, в отличие от многих конгрессистских лидеров, не участвовал в деятельности Всеиндийского конгресса профсоюзов, созданного под эгидой Конгресса191.

ВЧампаране, Кхеде и Ахмадабаде Ганди впервые применил, хотя

ив ограниченных масштабах, сатьяграху – свой метод политической борьбы, а также продемонстрировал умение добиваться нужного результата при помощи компромисса.

События в Амритсаре – поворотный пункт в освободительном движении

После окончания Первой мировой войны ситуация в Индии резко ухудшилась. Надежды большинства индийцев, особенно средних слоев, на улучшение жизни и получение бóльших свобод не оправдались. На сессии Конгресса в Дели в 1918 г., где впервые присутствовало около 1000 крестьян, вновь обсуждались вопросы возможного получения права на самоуправление. Это было связано с заявлениями президента США Вудро Уилсона и премьер-министра Великобритании Ллойда Джорджа о праве колоний на самоопределение. Тогда же Конгресс назначил Тилака, Ганди и Хасана Имама его представителями для участия в мирной послевоенной конференции.

Однако после войны британские власти почувствовали себя свободными от каких-либо обязательств перед индийцами и в ответ на начавшееся в обществе брожение усилили политику репрессий. Сигналом к этому послужило введение в действие Закона Роулэтта (март 1919 г.), наделившего колониальные власти правом ареста и ссылки без суда. Ганди назвал этот закон «несправедливым, подрывающим основы свободы и разрушающим элементарные права личности» и потребовал его отмены. Власти проигнорировали это требование. После этого Ганди решил начать всеиндийское движение за отмену Закона Роулэтта. Еще раньше, 24 января 1919 г., он основал организацию Сатьяграха сабха (Собрание сатьяграхи), члены которой после принятия Закона Роулэтта торжественно обязались не подчиняться ему и подвергаться арестам.

18 марта 1919 г. Ганди опубликовал обращение к народу, в котором заявил, что этот закон нарушает принципы свободы и спра-

96

ведливости, ликвидирует элементарные права граждан, на которых основана безопасность Индии. Он утверждал, что если этот закон будет принят, то «мы откажемся подчиняться ему и другим подобным законам… Мы заявляем также, что в этой борьбе мы будем следовать истине и воздерживаться от применения насилия в отношении людей и их собственности»192.

6 апреля 1919 г. в стране был проведен хартал, успех которого способствовал росту популярности Ганди. На следующий день после хартала Ганди дал конкретную инструкцию участникам сатьяграхи. Он писал: «Сейчас мы можем ожидать ареста в любой момент. Поэтому следует помнить, что, если кто-либо будет подвергнут аресту, он должен позволить властям сделать это. Если его вызовут в суд, он должен идти туда… Если суд наложит штраф или, в качестве альтернативы, приговорит к тюремному заключению, то следует выбрать последнее»193.

При подготовке сатьяграхи Ганди стремился объединить три политические течения – Лигу домашнего управления, некоторые мусульманские группы и Собрания сатьяграхи, созданные в нескольких городах. Однако здесь возникло немало проблем. Энни Безант фактически перешла в лагерь умеренных, за что была резко раскритикована на сессии Конгресса в Дели в 1918 г. Тилак в это время находился в Англии. Тем не менее, многие последователи Безант согласились оказать поддержку, в том числе финансовую, в проведении сатьяграхи. Более молодые последователи Тилака тоже выступили на стороне Ганди. Но такие ведущие сподвижники Тилака, как Г.С. Кхапарде и Н.Ч. Келкар, предпочли оставаться в стороне. Вместе с тем Ганди установил хорошие отношения с рядом мусульманских лидеров. На сессии Мусульманской лиги в Дели произошла заметная смена руководства. К власти пришла группа радикалов, таких как М.А. Ансари и Абдул Бари. Ансари выступил в поддержку Ганди, заявив, что он является «бесстрашным лидером Индии… который одинаково любим как мусульманами, так и индусами». Оба лидера поддержали призыв Ганди к сатьяграхе против Закона Роулэтта. В марте и апреле 1919 г. Ганди совершил множество поездок по всей стране, выступив в десятках городов и деревень. В тот период Конгресс не смог оказать ему серьезную помощь. Во многих районах страны у него не было активно действовавших организаций, пропагандистских и агитационных инструментов и средств. А в тех районах, где в Конгрессе доминировали радикальные группы (Бенгалия и Махараштра), Ганди не мог рассчитывать на серьезную поддержку.

В результате сатьяграха 1919 г. в социальном плане была ограничена, в основном городами, где ее поддерживали представители «нижнего среднего класса» и ремесленники. Участие в ней рабочих

97

было весьма незначительным. Самые массовые выступления и демонстрации прошли в Амритсаре, Лахоре и других городах Панджаба, а также в Ахмадабаде, Дели, Бомбее и, в меньшей степени, в Калькутте. Особенно напряженная обстановка сложилась в Панджабе. В ходе массовых демонстраций произошло невиданное ранее единение индусов, сикхов и мусульман. Это, в частности, нашло свое проявление в участии мусульман в индусском весеннем религиозном празднике Рам Навами 9 апреля, в котором индусы и мусульмане «демонстрировали единство, в том числе и тем, что публично пили воду из одной и той же посуды» (из показаний официальной Комиссии Хантера по расследованию убийств в Амритсаре).

Все это происходило на фоне растущего недовольства населения, вызванного ростом цен на продовольствие, распространением антибританской пропаганды членами «Арья самадж», а также политическим пробуждением мусульман, в том числе под влиянием поэзии Мухаммада Икбала. Особенно его самой популярной патриотической песни «Наш Хиндустан», которую знали и распевали как мусульмане, так и индусы и сикхи194.

Глубокий анализ ситуации во время движения несотрудничества, особенно в Панджабе, дает историк Равиндер Кумар. Он пишет об отчуждении английской администрации от индийцев. Закон Роулэтта 1919 г., по его мнению, был задуман с целью предотвратить взрыв революционной деятельности на политической сцене Индии, особенно в Бенгалии, Махараштре и Панджабе после окончания Первой мировой войны. Требования индийцев отозвать этот закон натолкнулись на упорное сопротивление колониальных властей. Ситуация осложнялась ухудшением экономического положения населения. В связи с растущей инфляцией в конце войны и неурожаем 1918 г. цены на зерновые выросли почти вдвое. Особенно пострадали от этого ремесленники, рабочие и представители среднего класса. Общая ситуация созрела для «революции», в том числе в столице Панджаба Лахоре. На этом фоне произошло объединение представителей разных социальных слоев и классов, в том числе индусов и мусульман. Кумар считает, что мусульмане были более политически активными, чем индусы, поскольку больше страдали от инфляции, а также потому, что в то время огромное влияние на их настроения оказал Мухаммад Икбал и другие мусульманские идеологи. «Мусульмане, – пишет Кумар, – стали считать британское правительство закоренелым врагом ислама»195.

9 апреля 1919 г. из Амритсара были депортированы известные местные лидеры Сатьяпал и Китчлу. Власть запретила Ганди въезд в Дели и Панджаб. 10 апреля мирная демонстрация индийцев в Амритсаре бы-

98

ла встречена огнем полиции. В ответ последовало нападение огромной толпы индийцев (около 40 тыс. человек) на символы британской власти – банки, почту, железнодорожную станцию. Было убито пять европейцев. 11 апреля в городе было введено военное положение.

13 апреля, в воскресенье, большая толпа (по некоторым оценкам, около 20 тыс.) мирных жителей, значительная часть которых приехала из деревень, собралась в Джалианвалла багхе – пустыре, окруженном со всех сторон каменным забором с одним лишь входом. Обычно там отмечали праздник весны Байсак и день рождения основателя сикхизма гуру Нанака (1469–1539). Многие из собравшихся ничего не знали о военном положении и запрете на митинги. Через некоторое время к этому месту прибыл отряд из 100 солдат под командой английского генерала Дайера. Без предупреждения

втечение 10 минут он хладнокровно расстреливал безоружную толпу мирных жителей. Лейтенант-губернатор Панджаба О’Двайер, известный своим высокомерным отношением к индийцам, полностью поддержал действие своего генерала. Вслед за этим последовали массовые аресты, жестокие приговоры трибуналов, публичные наказания плетьми. Английские власти приказали всем местным жителям отдавать честь белым «сахибам», и даже заставляли их ползти по улице, где ранее была оскорблена белая женщина – христианская миссионерка (которую, кстати, выручил один из индийцев). Дайер похвалялся тем, что ему удалось так умело расправиться с индийцами. Дж. Неру довелось в конце 1919 г. ехать поездом из Амритсара

вДели в одном купе с английскими офицерами. Одним из них был генерал Дайер, который разглагольствовал в вызывающем и торжествующем тоне о событиях в Джалианвалла багхе. «Он заявил, – писал Неру, – что весь город был в его власти, и у него было желание

обратить этот мятежный город в груду пепла, но что он сжалился над ним и воздержался от этого»196. По официальным данным, в Джали-

анвалла багхе было убито 379 и ранено 1200 человек (по индийским данным, – убито более 1000 человек, а ранено вдвое больше)197.

18 апреля 1919 г. Ганди приостановил сатьяграху. Вслед за этим Всеиндийский комитет Конгресса осудил Закон Роулэтта и потребо-

вал проведения общественного расследования событий в Амритсаре198. В течение нескольких месяцев власти пытались скрыть то, что произошло в Амритсаре. Однако Конгресс создал свою комиссию по расследованию этих событий. В нее, в частности, вошли Ганди, Мотилал Неру, Ч.Р. Дас.

Под давлением общественного мнения правительство создало свою комиссию во главе с Хантером. Несмотря на все имевшиеся факты, эта комиссия попыталась обелить действия властей. Выступая пе-

99

ред комиссией, Дайер выразил сожаление только о том, что у его отряда были израсходованы все патроны. Более того, английская палата лордов не остановилась перед тем, чтобы дать высокую оценку действиям генерала. В Англии даже объявили о сборе средств для его чествования в связи с предстоявшей отставкой199. В этом принимали участие видные английские политические и общественные деятели, включая Редьярда Киплинга. Когда министр по делам Индии Монтегю попытался в парламенте обвинить Дайера в терроризме и расизме, его грубо остановили депутаты от консервативной партии. Они обвинили

его в большевизме, выкрикивали антисемитские лозунги (Монтегю был евреем). «Дайер спас нас от мятежа!» – кричали они200.

Ситуация в Индии чрезвычайно обеспокоила британские власти. Вице-король Челмсфорд писал королю в августе 1919 г.: «…Я уверен, что в ходе расследования причин, которые привели к этим волнениям, мы можем прийти к выводу, что в Индии сложилась ситуация более серьезная, чем любая другая после мятежа 1857 г.»201.

События в Амритсаре стали поворотным пунктом в истории на- ционально-освободительного движения Индии. В декабре 1919 г. в Амритсаре состоялась сессия Конгресса. Она была запланирована год назад, на предыдущей сессии партии. Правительство пыталось заблокировать ее проведение в Амритсаре, но было вынуждено под давлением руководства Конгресса согласиться с этим. Естественно, что массовый расстрел индийцев был главным вопросом всех дискуссий. В этой связи Лала Ладжпат Рай заявил, что «Панджабская трагедия, произошедшая после великой войны, которая якобы велась для того, чтобы сокрушить империализм и милитаризм, прояснила обстановку и показала зверя в обнаженном виде». Ганди сказал: «Битва при Плесси (1757 г.) заложила основы Британской империи. Амритсар потряс эту империю». На сессии было заявлено, что «британский кабинет, из-за своего отказа предпринять соответствующие действия, утратил доверие народа Индии»202.

Расстрел мирных людей в Амритсаре вызвал глубокое возмущение в Индии. Многие видные политические и общественные деятели страны дали суровую оценку этому преступлению колониальных властей. Среди них был Р. Тагор, который в знак протеста отказался от рыцарского звания, пожалованного ему английским королем в 1915 г. В письме вице-королю Индии он писал: «Я выступаю выразителем протеста миллионов моих сограждан, испытывающих муки отчаяния и ужаса… Отказываясь от всех отличий и привилегий, я заявляю, что я всей душой с теми моими согражданами, которых считают “ничтожными” и которые обречены на унижение и страдания, несовместимые с именем человека»203.

100