Turaev_B_A_-_Istoria_drevnego_vostoka_Tom_1

После XII династии Манефон говорит о 361 царях двух следующих династий (Фиванской и из Ксиоса в Дельте), продолжительность которых в различных экцерптах передана различно в пределах (вместе) от 637 до 937 лет. В туринском папирусе сохранилось в соответствующем месте более 80 царствований. Кроме того скарабеи и другие современные памятники дали еще около 25 имен, может быть, соответствующих потерянным в Туринском папирусе. Между тем, добытые астрономическим путем даты оставляют для времени между 7-м годом Сенусерта III (около XX в.) и началом XVIII дин. (около 1590 г.) всего не более трех столетий. Выйти из этого затруднения, отступив для первой даты на один период Сотиса выше и таким образом увеличив промежуток между датами на 1460 лет, невозможно, так как от такого громадного периода должно было бы остаться несравненно больше памятников, да и самый характер культуры должен был бы за время почти в два тысячелетия измениться гораздо больше. Между тем, у нас от этого времени ничтожные остатки, и первые памятники Нового царства по характеру непосредственно примыкают к последним памятникам XII дин. Если мы всмотримся в Туринский список, то прежде всего заметим, что у его составителя было стремление заносить все имена, которые за это время попали в царские анналы. Годы царствований, где они сохранились, не превышают 13 лет, и для 34 царей с сохранившимися датами - около 100 лет. Далее - не менее чем в пяти местах список прерывается обычными указанием на начало нового царского рода. Часто цари носят совсем не царские имена; один раз вместо имени царя стоит Нехси «негр» (имя нередкое, во всяком случае не обозначение национальности) и указывается, что он царствовал всего 3 дня; другой раз - Мер-Меша, «командир-солдат». Многие цари не успели себе составить тронного имени, некоторые называют своих родителей, как «отец бога и мать царя», но не царями. Очевидно, государство переживало упадок центральной власти и бывало свидетелем узурпаций и революций. Возможно, что огромное число фараонов объясняется из того, что одновременно появились самостоятельные претенденты в различных областях. Первые цари по своим именам примыкают к XII дин. и владеют всем Египтом. Здесь еще несколько царей с именами Аменемхет или с обычными при XII дин. тронными именами Схотепибра, Ниматра. Последнее имя принял, напр., фараон, носивший странное имя Хинджер; визирь его Аменисенеб, засвидетельствованный в одной эрмитажной надписи, оставил в Абидосе текст, рассказывающий о данном ему царем поручении ревизировать храм и наблюдать за ним. Потом идет ряд Себекхотепов, оставивших кое-какие памятники. Имена их указывают на связь с Фаюмом и его богом Собком. Этот ряд также не сплошной. Так, между прочим, сын простого - Неферхотеп - сел на престол после Себекхотепа II и оставил по себе многочисленные следы на юге Египта и в Нубии. Между прочим, он также, подобно Сенусерту III и Хинджеру, заботился об абидосском храме. Отчет об этом дошел до нас в большой надписи из этого города. Здесь, следуя традиционной манере, царь держит речь к своим приближенным: «Мое сердце желает видеть древние писания Атума... я хочу познать бога в его образе, чтобы изваять его, согласно тому прототипу, который боги установили на своем совете»... Царя повели в библиотеку и показали книги, после чего он послал в Абидос изваять, согласно им, статую Осириса, а потом и сам пошел и участвовал в мистериях и поставил пограничные камни в некрополе для воспрещения входа в него. От второго преемника его, Себекхотепа IV, до нас дошло несколько статуй из Дельты и одна найдена на о. Арко, южнее третьего порога Нила, вероятно, перенесенная туда из Северной Нубии.

После него опять наступило время ослабления, может быть, распадения и упадка; начиная с Себекхотепа, у нас нет никаких сведений о следующих царях XIII династии, зато Манефон (у Иосифа Флавия) сообщает нам следующее: «Неизвестно, за что прогневался на нас бог: явились с востока неожиданно люди неизвестного γενος αοημσι (может быть, низкого) происхождения. Дерзко пошли они против нашей страны и легко покорили ее без битвы. Одолев князей страны, они беспощадно сожгли города и разрушили храмы. Со всеми туземцами они обращались крайне неприязненно: одних убивали, других с женами и детьми обращали в рабство. Наконец, одного из своей среды они сделали царем; он назывался Салитис. Он прибыл в Мемфис, наложил подати на Верхнюю и Нижнюю страны и поместил гарнизоны в наиболее удобных местах. Более всего он укрепил восточную границу, ибо боялся нападения могущественных тогда ассирян. Найдя в Сефроитском номе, к востоку от Бубастидского русла Нила, удобно

231

расположенный город Аварис, получивший это название от древнего мифа, он населил его и сильно укрепил и поместил там гарнизон из 240 тыс. тяжело воруженных. Сюда приходил он летом, частью чтобы раздавать хлеб и жалованье, частью чтобы упражнять войска для отражения внешних опасностей. Он царствовал 19 лет и умер; после него сидел другой царь Бнон 44 года, за ним Апахнан - 36 лет, потом Апофис - 61 год, Ианн - 50 лет, потом Ассис - 49 лет. Это были их первые правители, которые постоянно воевали и стремились всячески искоренить Египет. Весь народ их называл υχαως, что значит «цари-пастухи»; ведь υχ иероглифически значит «царь», а ;αως «пастух» и «пастухи» на народном языке; сложенное дает υχαως. Некоторые говорят, будто они были арабы. В другой рукописи словом υχ называются не цари, а наоборот - пленные, пастухи - ведь по-египетски υχ и αχ с придыханием значит «пленные». Это мне кажется более вероятным и более согласным с древнейшей историей». - Далее говорится об изгнании их, а в эксцерптах Африкана его данные приводятся в такой форме: «15-я династия пастухов. Они были финикияне, иноземные цари, взявшие Мемфис и основавшие город в Сефроитском номе, опираясь на который владели египтянами». Дальше идет перечень уже известных нам шести царей, имена которых приводятся в несколько иной форме, а даты - те же. Этот эксцерпт идет, конечно, из того же источника, что и Иосифов, но еврейский историк привел его полностью, желая, как мы увидим ниже, привести его в связь с еврейским исходом.

Это повествование, столь непохожее по стилю на сухой перечень царей и династий Манефона, до сих пор остается единственным связным повествованием о погроме египетского Среднего царства так наз. гиксосами. Сам Манефон называет их пришедшим с востока народом «невидного происхождения». Мнение, будто они арабы или финикияне, - домыслы географов птолемеевского времени, а может быть более поздних, для которых Восток был населен семитами - рабами или хананеями; может быть, здесь играло роль и созвучие: египетское Фенеху означало в близкое к изгнанию гиксосов время азиатского варвара. Этимология «царипастухи» или «пленные пастухи» - глоссы досужего читателя манефоновского творения, который несколько был знаком с египетским языком, но не заметил несообразностей, вытекающих из его соображений: весь народ должен называться «цари-пастухи», или сам себя народ называет «пленные». Вероятно, к Манефону восходит приведенное у Африкана «иностранные цари». До нас дошло несколько памятников этого времени, между прочим от царей Хиана (может быть соответствует Ианну) и трех Апопи (вероятно, Апахнану и Апофису), и некоторое число скарабеев, между прочим царей Якобхера и Анатхера; цари часто называют себя на скарабеях: хик-хасут, - царь иноземцев - может быть, «царь стран» - это, вероятно, и есть прототип «гиксос». Впоследствии это имя в устах изгнавших их фараонов XVIII дин. перешло на весь народ. Но что это были за «иноземцы»? Кажется, не было в древности народа, с которым не старались бы их отожествить. Более всего стояли за семитическое происхождение пришельцев. Несомненно, что среди гиксосов было много семитов, и они даже играли роль; несколько царей их (Якобхер и Анатхер) носят семитические имена, в Каирском музее есть саркофаг одного приближенного царя Апопи, носившего семитическое имя «Абд» («слуга»); есть и другие указания (напр., имена пленных, взятых во время изгнания гиксосов). Но какой семитический народ в то время был настолько силен, чтобы покорить Египет и удержать его? Какое племя могло выставить 240 тыс. солдат для одной только крепости? Дело может итти только или о крупном народе, или о союзе племен, передвигавшихся на новые поселения, или, наконец, о могущественной империи, завоевавшей Египет. Недостаточное знакомство наше с историей Азии этого времени пока не дает нам возможности итти дальше простых предположений. Не были ли это амореи, завладевшие за 4 столетия до этого вавилонским престолом и впоследствии оказавшиеся центром отпора и египетских завоеваний? Выли попытки связать гиксосов с касситами, покорившими около того же времени Вавилонию, с хеттами, представительницей которых тогда была месопотамская держава Митанни, захватившая одно время Ниневию и Вавилон, и т. п. Среди имен царей-гиксосов, как переданных нам Манефоном, так и известных из туземных памятников, есть имена и несемитические, пока не поддающиеся (кроме, конечно, уже чисто египетского Апопи) толкованию. Во главе движения, вероятно, был народ не семитический, но значительный

232

контингент завоевателей составляли семиты, хананейско-аморейского происхождения, бродившие в это время в Сирии, а частью и вошедшие в состав митаннийской державы. И иудейское, и христианское, и мусульманское предания склонны относить к этому времени поселение евреев в Египте. Кинкели называет Апопи фараоном Иосифа, мусульмане считают таковым Ианна. Это возможно хронологически. Переселения в Египет бывали нередки, а при чужеземной династии, среди царей которой находились такие, как Якобхер («Яков доволен»), могли быть особенно удобны.

Объединить под своей властью прочно весь Египет, уничтожив везде туземных жнязей. не удалось и гиксосам. 58-й фараон от конца XII дин., Нехси («негр»), равно как и его отец, царствовали, как их вассалы: они чтили бога гиксосов Сетха танисского и аварийского; в Танисе найден камень из постройки, посвященной этому богу, а в Леонтополе — статуя Нехси, в подписи на которой он именует себя «возлюбленным Сетхом г. Авариса» — это и означало их вассальные отношения к тем царям, для которых Аварис был столицей, а ее бог — покровителем. XIV династия, о 76 царях которой говорит Манефон, названа у него ксоитской, по имени г. Ксоиса в Дельте — это были эфемерные местные князья, от которых совершенно не сохранилось памятников и которые были современны гиксосам. Одновременно с этим и в Фивах появляется новая XVII династия. Наконец, и сами гиксосы не были солидарны — весьма вероятно, что многочисленные царские имена их принадлежат и местным князьям, отпавшим от фараонов. Центром их был гор. Хатуар; кроме того Фл. Петри обнаружил их укрепленный лагерь вблизи Илиополя; здесь он нашел гробницы эпохи между XII и XVII дин., на что указывают многочисленные скарабеи этого времени, большей частью довольно варварского вида, с именами царей, относимых к гиксосам.

Надпись, найденная В. С. Голенищевым в Стабель-Антаре, содержит, между прочим, похвальбу царицы XVIII дин. Хатшепсут, что ей пришлось реставрировать в Египте много храмов, «ибо в северной стране сидели азиаты в Аварисе и иноземцы среди них, разрушая все. Они царствовали, не ведая бога Ра». Это до известной степени подтверждает слова Манефона о насильственном характере правления гиксосов, по крайней мере при завоевании и в первое время. И египетское предание знало о них, как о нечестивцах, прокаженных, злодеях-азиатах, не почитавших Ра и кланявшихся Сутеху. Эта форма имени Сетха в последующие эпохи обыкновенно прилагалась к богам азиатских пантеонов — семитского и хеттского — и обозначала в переводе на египетский лад Ваала, Тишуба и т. п. Возможно, что это сближение произошло уже при гиксосах, и мы видим их царей усердно чтущими Сетха в Тинисе и в своей столице Аварисе. Основание храма Сетха в Тинисе сделалось даже как будто исходным пунктом особой местной храмовой эры: одна из надписей Рамсеса II, найденная в Тинисе, датирована 400-м годом фараона Нубти-Сетха, может быть, бога Сетха, а может быть действительно какогото царя гиксоса, Нубти. Во всяком случае это приведет нас в начало XVII века. Вероятно, и заметка в книге Числ (13, 23) об основании Хеврона за 7 лет до Тиниса имеет в виду эту же эру. Почитание Сетха уже указывает на приспособление пришельцев к Египту; из последующего мы убеждаемся, что они действительно мало-по-малу подчинились культурному воздействию Египта, и в дошедших до нас памятниках выступают настоящими фараонами, принимая, вопреки Хатшепсут, даже тронные имена, сложенные с именем бога Ра; напр., Хиан назвал себя Свесер-ни-Ра и т. д. Хиан властвовал над всем Египтом; его знали за пределами долины Нила; его скарабеи найдены в развалинах палестинского Гезера; на Крите, в Кносском дворце среди микенских древностей Ewans нашел алебастровую пластинку с картушем: «бог благой Свесернира, сын Ра-Хиан». В своей титулатуре он употреблял, между прочим, эпитет: «объемлющий страны» — что-то вроде притязания на всемирное владычество. Не менее важна находка в Багдаде небольшого каменного льва с картушем Хиана. М. Мюллер полагает, что он попал в Багдад, будучи доставлен по Евфрату, а потом, может быть, по каналу или по суше с севера, может быть, из Кархемиша, где он был поставлен Хианом на северной границе своего царства, в состав которого входила таким образом вся Сирия. Он думает, что основание Авариса на границе Египта и Азии указывает на центральное положение этого оплота царей между двумя половинами государства. Наконец, за большой объем царства гиксосов говорит, по мнению М.

233

Мюллера, и быстрое распространение завоеваний царей XVIII дин. в Азии — они шли по проторенной дороге и подчиняли провинции, зависевшие от изгнанных ими предшественников. Если это так, то эпоха гиксосов имела важное культурное значение — она впервые слила в один политический организм Египет с областями передне-азиатской цивилизации и пододвинула его границы не только к семитам, но и к третьему племени Древнего Востока — хеттам.

Как долго владели гиксосы? Африкан и Иосиф Флавий, по Манефону, говорят о двух династиях их с 511 годами; третья была низвергнута фиванскими фараонами. Евсевий, также передавая Манефона, говорит только о 103 годах одной династии. Последняя дата (прибл. 1700 —1590) представляется наиболее вероятною — для громадных цифр Африкана у нас нет ни места, ни памятников. К концу господства гиксосов уже вошли в силу национальные фараоны в Фивах, которые под знаменем бога Амона освободили страну. Кажется, новая фиванская династия началась опять Иниотефами и, вероятно, к этому времени относится найденный Петри в Копте указ одного из них о смещении местного номарха, может быть, скомпрометировавшего себя в сношениях с гиксосами. Туземное предание в дошедшем до нас от эпохи Рамессидов обрывке папируса (Sallier I) рассказывает в стиле восточных сказок о сношениях фиванского царя Секеннира III с его современником Апопи Океннира (интересно сходство вторых имен — вассал подражал сюзерену):

«Случилось, когда земля египетская была под властью прокаженных, и не было» владыкицаря, но царь Секеннира был правителем в граде юга — в Фивах, а прокаженные города азиатов имели князем Апопи в Аварисе. Приносила ему вся страна все свои произведения. Царь Апопи избрал своим богом Сутеха и не кланялся никакому другому богу египетскому. Он выстроил ему храм прекрасной работы и вставал ежедневно, чтобы приносить жертвы... вельможи присутствовали при этом с гирляндами, как это делается в храме Ра-Харма-хиса»... Далее рассказывается, что, посоветовавшись с приближенными, Апопи отправляет в Фивы посольство, требуя, чтобы Секеннира прогнал гиппопотамов, шум которых слышен на севере и мешает Апопи спать. Не получив ответа, Апопи посылает вторичное посольство, обещаясь в случае успеха принять культ бога Амона-Ра. Секеннира в затруднении — его советники не могут ему ничего сказать «ни дурного, ни хорошего». Апопи посылает третье посольство.

На этом обрывается папирус. Вероятно, он рассказывал дальше, как эти странные сношения были прерваны, и началась война, окончившаяся изгнанием гиксосов. О самом же изгнании Иосиф Флавий приводит из псевдо-Манефона следующее: «после этого (511 лет) цари Фиваиды и прочего Египта восстали против пастухов и между ними возгорелась большая и продолжительная война. При царе, имя которому Мисфрагмуфосис, пастухи были побеждены им, изгнаны из всего Египта и заперты: в местности, имевшей в окружности 10 тыс. арур. Имя этой местности Аварис. Пастухи; окружили его большой и крепкой стеной, чтобы иметь в безопасности все имущество и, добычу. Сын же Мисфрагмуфосиса, Фуфмосис, осадив стены с 480 тыс. солдат, захотел взять их силой. Но, отчаявшись в исходе осады, заключил договор, чтобы, оставив Египет, они шли куда угодно, без вреда. Они согласились, и со всеми семьями и имуществом, в количестве не менее 240 тыс., ушли из Египта в Сирию чрез пустыню. Боясь же могущества ассириян, они выстроили в стране, теперь называемой Иудеей, город, достаточный для стольких людей, и назвали его Иерусалимом». Этот отрывок довольно характерен для знакомства с взглядами позднего времени на египетское прошлое. Очевидно, что гиксосов смешивали с евреями, которых при Птолемеях в Египте было слишком много и которые не пользовались там расположением народа; их исход сопоставили с изгнанием ненавистных поработителей. С другой стороны, последнее смешивали с азиатскими походами великого воителя Тутмоса III и осаду Авариса — с делом у Мегиддо, где действительно имела место капитуляция на условии свободного выхода. Как в действительности обстояло дело при изгнании гиксосов, об этом у нас, к счастью, есть современное свидетельство участника похода, адмирала Яхмоса, начертанное в виде автобиографии в его гробнице в Эль-Кабе (Нехебте). Он называет себя сыном Бабы, «офицера при царе Секеннира», и происходил из местных владетелей, род которых, кажется, восходит ко времени XIII дин. и которые к этому времени

234

сделались богатыми и влиятельными номархами в стиле современников XII династии. Примкнув во-время к фиванским фараонам, они обеспечили; себе будущность, и благодаря этому остались как пережиток номархов в эпоху Нового царства. Яхмос сопровождал фараона Яхмоса на корабле «Телец», затем был; переведен в северный флот, а во время осады Авариса следовал в пехоте за царем, сидевшим на колеснице. За храбрость его перевели на корабль «Сияющий в Мемфисе», и ему пришлось сражаться на каналах и озерах, окружавших Аварис. Осада длилась, долго; Яхмос рассказывает о своих подвигах личной храбрости во время ее и о наградах: он получал в рабы пленников, которых он захватывал, а также «золото храбрости» — род ордена. Аварис был взят, гиксосы бежали в Сирию, фараон следовал за ними. Шесть лет пришлось употребить на осаду ближайшего опорного пункта их — Шарухена в Южной Палестине. Из надписи другого одноименного деятеля этой эпохи, эль-кабского номарха Яхмоса, называемого Пен-нехебт, мы узнаем, что, взяв Шарухен, царь Яхмос прошел дальше, до самой Финикии включительно, подчиняя себе, вероятно, владения гиксосов. Об этом свидетельствует и надпись на имеющемся в бывшей коллекции В. С. Голенищева наконечнике копья, отбитого «во время побед на Востоке». Эти известия доказывают, что фараон Яхмос только сделал последний шаг в деле освобождения Египта. Уже из самого названия корабля «Сияющий в Мемфисе» видно, что этот город находился тогда во владении фараона, и что оставалось изгнать гиксосов из восточного угла Дельты. Адмирал говорит, что его отец был офицером при фараоне Секеннира III, том самом, о котором говорит папирус Sallier, как о современнике гиксоса Апопи. Вероятно при нем началась освободительная война; мумия его оказалась в ужасном виде: она покрыта страшными ранами и плохо набальзамирована. Очевидно, он пал в битве. Таким образом, Египет освободился благодаря усилиям, по крайней мере, двух поколений; возникновение же новой фиванской династии должно восходить еще дальше; это видно уже из того, что фараон Секеннира был третьим этого имени. Яхмососвободитель начал собою новую XVIII дин., которая также у Манефона и в науке считается фиванской. Несомненно, Фивы были ее резиденцией; что касается происхождения, то пока трудно сказать что-либо, имена царей Яхмос («бог луны родил его»), Тутмос («Тот родил его») как будто указывают на Ермополь. — При гиксосах продолжали процветать египетское искусство и литература. Знаменитый математический папирус датирован 33-м годом Апопи II; от этого же царя дошел до нас хранящийся в Берлинском музее письменный прибор, пожалованный им писцу Ату, К эпохе гиксосов относится и известный нам папирус Весткар. Написанный несколько позже медицинский папирус Эберса не мог быть составлен, если бы эпоха гиксосов была временем перерыва и застоя. Наконец, сохранившаяся нижняя часть колоссальной статуи Хиана и найденные в гробнице царя Камоса (предшественник Яхмоса) золотые барки принадлежат к лучшим произведениям египетского искусства. Скарабеи Хиана также выгодно выделяются из оставленных гиксосами. Важным наследством гиксосов были лошади и колесницы, которых египтяне Среднего царства не знали. Имя лошади в египетском языке семитическое. Таким образом, появляется конница и, вместе с тем, новая грань между сословиями.

Fl. Реtrie, Hyksos and Israelite cities. L., 1906 (раскопки форта около Илиополя). Рieреr, Die Konige Aegvptens zwischen d. mittleren und d. neuen Reich. Berl., 1904 (перечень и порядок царей и хронология). Max Mtiller, Die Hyksos in Aegypten und Asien., 1898. Heуеs, Bibel und Aegypten. Munster, 1904. Spiegelberg, Der Aufenthalt Israels in Aegypten. Strass-burg, 1904. Sethe, Neue Spuren der Hyksos. Ag. Zeitschr. 47 (1910). Maspеrо, L'ostrakon Carnarvon et le pap. Prisse. Rec. de trav. т. 31 (Война Фив с севером при царе XVII дин. Камосе). Weill, Les Hyksos et la restauration nationale. Journ. Asiatique XVI (1910) — остроумная попытка историко-литературного исследования сказаний о гиксосах. Автор считает их частями цикла легенд о начале фиванского Нового царства; мотив нашествия варваров на Дельту — литературный и едва ли передает исторический факт; с XVIII дин. вошло в обычай по всякому царствующему фараону применять в его торжественной биографии мотивы изгнания им азиатов, отчего и освободителями называются многие фараоны, до Рамсеса III включительно. Впоследствии, в IV в., эти сказания были использованы историками, вставлявшими исход евреев в рамки египетской истории. Сами

235

евреи остановились на версии, в которой враги назывались гиксосами; их противники предпочли «антисемитскую» версию, в которой говорилось об изгнании прокаженных.

ОТДЕЛ ВТОРОЙ. ЕГИПЕТСКОЕ ПРЕОБЛАДАНИЕ РАСЦВЕТ ЕГИПТА ПРИ ПЕРВЫX ЦАРЯX XVIII ДИНАСТИИ

Изгнав гиксосов из долины Нила, царь Яхмос обратился к югу, чтобы восстановить власть фараона в Нубии. Об этом повествует все та же надпись адмирала Яхмоса: «После того, как его величество истребил ментиу (азиаты), он отправился вверх против течения, в Нубию, чтобы истребить нубийцев; его величество произвел среди них большую резню, и я взял добычу там: двух пленных мужчин и три руки; наградили меня золотом сугубо и дали двух рабынь. И поехал его величество вниз по течению; сердце его расширялось вследствие могущества и победы. Он подчинил юг и север; явился враг с юга; приблизилась его участь и смерть, боги юга схватили его. Его величество застиг его при воде Тентаа и взял его в плен живым, и всех людей его как легкую добычу. И я взял 2 стрелков с корабля неприятельского, и дали мне 5 голов и 5 мер пахотной земли при моем городе, подобное же было сделано всему экипажу. И вот явился презренный враг, по имени Тети-ан, Он собрал себе злодеев. Его величество убил его и рабов его, и они были уничтожены. Мне дали три головы и 5 мер земли у моего города». Повидимому этот Тети-ан — египтянин-бунтовщик, отголосок смутного времени раздробления. Возможно, что он объединил вокруг себя недовольные элементы, для которых царь, опирающийся на войско, был опасен. Попытка окончилась неудачей, и с этих пор Египет сделался надолго централизованной военной державой. Попытка Тети-ана не была единичной — адмирал Яхмос говорит еще об одной, случившейся несколько раньше, также на юге, и заставившей прервать осаду Авариса.

Кроме военных предприятий, царь Яхмос деятельно занимался восстановлением храмов. В каменоломнях Масары найдена надпись с упоминанием о ремонте храма Пта в Мемфисе и Амона в Фивах. При работах он пользовался быками, отбитыми у «Фенеху» (гиксосов). Столицей Яхмоса и его ближайших преемников были Фивы, которые благодаря этому увеличились и украсились. В Карнаке он оставил пышную надпись, где между прочим говорит о себе как о победителе народов: «азиаты подходят со страхом и стоят на его судилище; его меч проникает в Нубию, его страх на земле Фенеху; страх пред его величеством в земле нашей подобен внушаемому богом Мином». В фиванском некрополе, в небольшой пирамиде, Яхмос был погребен; он правил более 20 лет. Египтяне до последних времен своей истории сохраняли культ этого царя-освободителя, а его жена Яхмос Нефертирит потом чтилась как богиня фиванского некрополя. Преемником его был сын его Аменхотеп I. Из надписи адмирала Яхмоса мы узнаем о походе этого царя, предпринятом с завоевательными целями («чтобы расширить

236

границы Египта») в Нубию; Яхмос здесь опять отличается и награждается. Из надписи другого современника, тоже Яхмоса, известна война Аменхотепа I с аму-кехак (ливийцами), следовательно соседями Египта с третьей стороны. Вероятно, он воевал и в Азии — сведений у нас об этом пока нет, но известно, что уже в это время собиралась дань с Нубии: некто Хармин в своей посмертной автобиографии хвалится, что он собирал дань для царя в Вавате ежегодно и что всегда вес ее оказывался правильным.

Аменхотеп умер бездетным, родных братьев (сыновей Яхмоса I и царицы Нефертирит) у него также не было. Поэтому престол перешел к его сестре Яхмос. Ее выдали за Тутмоса, сына Яхмоса I от одной из других (второстепенных) жен Сенисенеб: этот Тутмос (I) немедленно объявил себя фараоном и разослал во все концы манифест о своей коронации. С него началась династическая путаница, в которой лишь в недавнее время удалось разобраться.

В первые годы своего правления он совершал походы в Нубию, о чем свидетельствует надпись все того же адмирала Яхмоса. Царь доходил здесь дальше трех нильских порогов. В Томбе была выстроена крепость, развалины которой сохранились до сих пор, а на скале высечена торжественная победная надпись (от 2-го года царствования), в которой царь объявляет себя владыкой вселенной. Окончательное покорение Нубии заставило дать новой провинции организацию, и мы при XVIII дин. впервые встречаем наместника с титулом «царевич южных стран», потом «царевич земли Куш».

Египетские весы.

Окончив дела на юге, Тутмос I обратился на север; он совершил поход в

Азию, дошел до Евфрата, и у переправы через эту реку, у города Нии, поставил свои победные пограничные столбы. Египтяне были очень смущены непривычным для них видом реки, текущей на юг; так как у них «плыть по течению» означало «плыть на север», то они говорили про Евфрат, что это такая река, по которой «плывя по течению, плывешь против течения». Оба Яхмоса участвовали в азиатском походе. Адмирал на этот раз говорит: «я стоял во главе наших войск, и его величество видел мою храбрость. Я взял в плен колесницу, коней и всадника и представил его величеству. Наградили меня золотом сугубо». Это был последний подвиг старого служаки; вскоре его похоронили в гробнице, «которую», — говорит он, — «я сам себе приготовил».

Дети Тутмоса от первой и главной жены, царицы Яхмос, все умерли еще до смерти матери, кроме одной, царевны Хатшепсут; от другой жены, Мутнофрет, Тутмос I имел сына Тутмоса

237

(II), а от третьей, Исиды — другого сына, также Тутмоса (III); последний женился на Хатшепсут; он был жрецом Амона. Тутмос I был царем лишь в силу своего брака с царицей Яхмос; потому, когда она умерла, он е формальной точки зрения терял право на престол, который должен был перейти к Хатшепсут и ее мужу. Этот переход совершился в довольно оригинальной форме. Во время одного праздника Тутмос I, все еще в качестве царя, принес жертву перед изображением Амона, и в торжественной процессии кадил перед этим изображением, которое несли

жрецы. Вдруг Амон остановился перед Тутмосом (Ш), сыном царя, и заявил, что царство по праву принадлежит ему. Результатом этой ловкой проделки жрецов Амона было то, что Тутмос I должен был отказаться от престола, который перешел к Хатшепсут и ее мужу, Тутмосу III Мин- Хепру-Ра.

Последний, однако, был не из числа людей, способных подчиняться, и не хотел царствовать под опекой жены. Начались трения и нелады. На стороне Тутмоса III было войско и отчасти жрецы, на стороне его жены — интеллектуальные силы Египта; наиболее видными ее приверженцами были визирь и верховный жрец Амона Хапу-сенеб, назначенный главным жрецом всего Египта, архитекторы Инени и Туги, полководец Нехси и архитектор Сен-Мут, воспитатель ее дочери Нефру-Ра; до нашего времени сохранилась полученная им, как знак отличия, базальтовая статуя, изображающая его с маленькой царевной на коленях. Следы вражды между Тутмосом и его женой видны на тех изображениях, где была представлена Хатшепсут: ее фигура и имя почти всегда стерты и сохранились лишь на весьма немногих памятниках. Там Хатшепсут изображена нередко в мужской одежде, иногда даже с подвязанной по египетскому обычаю бородкой и носит мужское имя, как фараон Макара Хнум-Амон.

Сначала все шло хорошо; но Тутмос III не допустил жену до государственных дел. и это возмутило ее приверженцев легитимистов; ее партия выдвинула против Тутмоса III его брата Тутмоса II и даже отца Тутмоса I. Тутмос III должен был покориться. — В царствование Тутмоса II вспыхнуло восстание в Нубии; царь его подавил и в честь этого события поставил в Ассуане интересную надпись: «пришли доложить его величеству: «жалкая страна Куш склоняется к восстанию; те, которые находились под властью владыки обеих земель, думают о бунте; египетские уроженцы (колонисты) загоняют скот за стены, которые выстроил твой отец, царь Тутмос I, вечно живущий, во время своих походов для преграды мятежным народам, нубийцам Ину земли Хентинофр; те, которые живут там, на самой жалкой земле Куш, заключают союз». Его величество послал многочисленное войско в Нубию, чтобы ниспровергнуть всех, кто восстал против него и преступил относительно владыки обеих земель. Войско прибыло к жалкому Кушу; оно повергло этих врагов; никого из них не оставили в живых, согласно повелению его величества, кроме одного из сыновей князя Куша, который, как пленный, был доставлен в резиденцию его величества и положен у ног его».

Через непродолжительное время Тутмос I умер; за ним вскоре последовал Тумос II, успев совершить поход в Сирию, и процарствовав всего два года. Оба они были похоронены в пещерах скал Бибан-эль-молук, где хоронились потом и другие цари XVIII династии; впоследствии, при XX династии, гробницы эти были ограблены и при XXI династии царские мумии перенесены в колодцеобразные гробницы Дейр-эль-Бахри и в другие места.

После смерти своих соперников Тутмос III снова начал править, на этот раз уже вместе с женой; это продолжалось до смерти Хатшепсут. В это время царица послала экспедицию в страну Пунт, главным образом для потребностей Амонова храма. Таким образом были возобновлены прерванные во время смут и иноземного владычества сношения с дальним югом; тогда нужные для культа бога благовония шли чрез Нубию, так что даже соединились с представлением об этой стране. Изображения этой экспедиции, чрезвычайно интересные, находятся в воздвигнутом Хатщепсут замечательном храме в честь Амона и Хатор в западной части фиванской местности, ныне Дейр-эль-Бахри. Храм этот воспроизводил в более

238

великолепном виде прежний, построенный царем XI дин. Ментухотепом II (VI), также отправлявшим экспедицию в Пунт, в качестве погребального храма и в честь местной богини Хатор. Он был выстроен на террасах со внешней колоннадой и должен был, как некоторые полагают, изображать террасы земли Пунт, где среди благовоний обитали боги; деревья этой страны, испускавшие смолу «анти» (мирру), были доставлены экспедицией и посажены у храма, чтобы создать для бога его привычную обстановку, «устроить Пунт в Египте». Здесь на стенах царица изобразила свое чудесное зачатие и рождение, применив к себе традиционный царский цикл этих изображений, свою коронацию и все подробности экспедиции, с ее кораблями, матросами, речными и морскими рыбами, встречей ее в Пунте князем этой страны Параху, его невероятно тучной женой и детьми, его вельможами; здесь же свайные постройки жителей Сомалийского берега, деревья, которые несут с корнями на корабли, обезьяны и продукты Пунта. Здесь же удостоились небывалой почести и сподвижники царицы, может быть, вдохновители экспедиции — Сенмут, Нехси и Тути: они тоже были изображены. Надписи, сопровождающие изображения и поясняющие его, также чрезвычайно интересны: здесь и разговоры матросов, и речи пунтян, и речи царицы, и похвалы ей, история экспедиции... К сожалению, ВСР это трижды страдало: от Тутмоса III, преследовавшего память царицы и уничтожавшего имена и изображения, от Аменофиса IV, уничтожавшего имена Амона, и от поселившихся в развалинах храма коптских христианских монахов, разбивавших языческие барельефы. Несколько лет здесь вел деятельные раскопки Навилль; раньше работали Дюмихен и Мариэтт.

Храм Хатшеисут в Дейр-эль-Бахри.

239

Перед нами — древнейший источник для знакомства с тропической Африкой и вместе с тем важное свидетельство о морских сношениях египтян. Неоспоримо художественное значение изображений, отчасти и литературное значение текстов. Пред нами снаряжаются египетские корабли; матросы беседуют, молятся Хатор, владычице Пунта, о благоприятном ветре. Затем прибытие в Пунт; интересны типы, одеяния и т. п. Надписи сообщают, между прочим, восклицания удивленных туземцев: «Как вы прибыли сюда, в эту страну, неведомую египтянам? Пришли ли вы, сойдя по небесным путям, или вы плыли по воде, по морю Божественной Земли? Или вы шествовали по путям Ра?»... Пунтийцы несут свои произведения: на фоне местный ландшафт. Корабли нагружаются благовонными деревьями с корнями, мешками с благовониями, слоновой костью, обезьянами, шкурами и т. п. Следует возвращение, представление царице приехавшими туземцами привезенных даров, пожертвование этих даров Амону, взвешиванье их в пристутствии богов: нубийского Дедуна, Тота, и Сефхет-абуи, наконец доклад Амону об успехе экспедиции и сообщение о том же двору. Везде изображения сопровождаются краткими пояснительными надписями, и текстами, но в двух последних частях текст преобладает. Здесь даны две больших надписи обычного торжественного характера. Первая начинается титулом и величанием царицы, которая обращается к Амону с вопрошением относительно задуманной? экспедиции. Бог отвечает длинной благосклонной речью, в которой, между прочим, говорится о сношениях с Пунтом прежде и теперь таким образом:

«Земля бога была недостижима, люди не ходили по террасам мирры. О них передавали из уст в уста рассказами предков. Диковины, доставленные оттуда при отцах твоих, царях Нижнего Египта, доставлялись от одного к другому со времен предков, царей Верхнего Египта, бывших издревле, как возмещение за многие платежи. Никто не достигал этой земли, кроме твоих рабочих. Я дал проникнуть туда твоим солдатам, я поведу их по воде и суше, по путям сокровенным, я пробегу по террасам, мирры — это прекрасная область Божественной Земли, это место моего веселия. Я создал ее, чтобы увеселить мое сердце вместе с моей матерью Хатор, владычицей: диадемы, владычицей Пунта, великой волшебством, владычицей всех богов. Пусть они берут мирры сколько им угодно, пусть они нагружают корабли, пока не будут довольны их сердца, свежими деревьями мирры, всякими прекрасными произведениями этой страны, пунтийцами, неведомыми египтянам «копателями» Земли Бога»...

Далее текст переходит в хвалу царице, влагаемую в уста бога. Невольно приходит на мысль, не воспользовалась ли Хатшепсут подобным же текстом Ментухотепа, где упоминалось о древних посредственных сношениях, и об открытии прямого пути, и о царях-предках? Но все это не может итти дальше предположений.

Вторая надпись датирована 9-м годом и открывается обычным образом. Царь (т. е. царица) восседает на троне в зале аудиенций, окруженный придворными и сановниками. Он произносит длинную речь о том, что он исполнил свое желание сделать угодное Амону и оставить память в потомстве — а именно — совершить славное дело снаряжения экспедиции в Пунт за его произведениями, чтобы «исследовать, туда пути, Изучить его пределы, открыть горные пути». Все это исполнено: «я извещаю вас, что я повиновалась приказавшему мне... устроить для него Пунт внутри его дома, посадив деревья Божественной Земли по обе стороны его храма пред его озером, согласно его повелению»... От последней части надписи, содержавшей ответ двора, сохранилась лишь одна строка. Подобие Пунта в Египте — храм на террасах с насажденными деревьями — было впрочем, может быть, устроено и при Ментухотепе; царица и здесь только восстановила и расширила это древнее устройство, также она действительно возобновила сношения с дальним югом, пришедшие в упадок за времена после XII династии.

Хатшепсут умерла гораздо раньше своего мужа; после ее смерти не оставалось уже более потомства по мужской или женской линии царя Яхмоса I, и Тутмос III продолжал править без всяких препятствий, удовлетворив свою месть к памяти жены, не допускавшей его до дел, не только истреблением ее изображений и имен, но и преследованием памяти ее сподвижников — Сенмута и Тути. Он теперь обратился на север и стал предпринимать походы в Сирию, которая

240