Dukhovnaya_kultura_Kitaya_Tom_3_-_Literatura_Yazyk_i_pismennost

содержит записи о разных событиях [времен] нынешней династии, заметки

иистории, написанные известными мужами, однако в книге сей выражения

имысли весьма вульгарны». В юаньское время (1279–1368) сборник исчезает из поля зрения офиц. библиографий и в лучшем случае числится в списках недостающих книг. В сер. правления дин. Мин (1368–1644) он вновь появ ляется, но — разрозненно, в виде трех отд. частей. В такой форме сборник просуществовал до воцарения дин. Цин (1644–1911), когда наконец вновь был сведен воедино известным цинским текстологом и библиофилом Хуан Пи ле (1763–1825), к рый написал свои послесловия к книге и подписался од ним из своих псевдонимов — Фу вэн. Из записей Хуан Пи ле, следующих после каждой из трех частей (они сохранены в совр. изд.), ясно, что «Цин со гао и» долгое время распространялся в списках, причем один список был сде лан по заказу самого Хуан Пи ле. 1 я и 2 я части были скопированы с экземп ляра, принадлежавшего некоему Шэнь Вэнь бяню, также оставившему свою запись от 1522. Хуан Пи ле отредактировал полученный текст, закончив ра боту в 10 х числах 1 го лунного месяца 1813. А летом 1814 он получил в по дарок от друга еще один список 2 й части. 3 я часть до Хуан Пи ле при надлежала Ван Ши чжэню (1634–1711), оставившему в ней свой автограф с псевд. Юйян шаньжэнь. Хуан Пи ле утверждает, что список Вана относится к годам Чжэн да (1506–1521). Таким образом, к 1500 в Китае были известны три части «Высоких суждений у дворцовых ворот», причем в том виде, в каком мы их знаем сегодня. Совр. текст насчитывает 27 цз., основанных на цинских изд. Вполне вероятно, что известные в сунское время две части сборника были гораздо объемнее, нежели совр. 1 я и 2 я части. Но текст их позднее был утерян или сильно испорчен, реконструирован и в процессе этого получил неск. иное, отличное от первоначального, внутр. деление на части и цзюани. Потом были обнаружены и объединены в 3 ю часть — более короткую и про изводящую впечатление незавершенной — доп. фрагменты сунского текста. В пользу этого предположения говорит и тот факт, что отд. фрагменты, оставшиеся за рамками известного нам текста «Цин со гао и», продолжают обнаруживаться до самого посл. времени.

«Цин со гао и» состоит из трех частей: первые две включают в себя по 10 цз., третья — 7. Это 144 произведения в различных жанрах. В первой части их 49, во второй — 72, в третьей — 23. Следует также учесть 36 отрывков, составивших приложения к осн. корпусу (подсчеты по изд. 1983). В сборнике совмещены новеллы чуаньци, преобладающая по объему сюжетная проза до танского образца — как об удивительном (чжигуай сяошо), так и о событиях

илюдях (чжижэнь сяошо), — бессюжетная проза (заметки и рассуждения), отд. стихотворные произведения, рассуждения о стихах (шихуа).

Все произведения имеют заголовки из разного числа иероглифов (как прави ло, из трех), а также подзаголовки из семи знаков, раскрывающие содер жание. Лю Фу был не только или не столько автором, сколько составителем: целый ряд произведений, вошедших в осн. корпус, принадлежит другим авто рам. Это нек рые рассказы и гл. обр. новеллы чуаньци, авторство к рых нам известно из помет, следующих за заголовками. Всего таких произв. 14 («Песня на мотив гуандяо „Гнев небожителя“» Доу Хун юя, «Записки о плывущем крас ном [листе]» Чжан Ши, «Записки о теплых ключах» Цинь Чуня и его же «Не официальная биография Чжао Фэй янь», «Записки о госпоже Сунь» Цю Жуя, «История учителя Си и» Пан Цзюэ, «Записки о Ван Ю юй» Лю Ши иня, «За писки о расписной статуе Ван Янь чжана» Оуян Сю, «Сан Вэй хань» Цянь Си бо и «Записки о Юэ нян» того же автора, «Вэнь Вань» Цин Сюй цзы, «После словие к дошедшим сведениям о Гань тан» Цай Цзы чуня, «История Тань И гэ» Цинь Чуня и «Записки о Юн чэне» Ду Мо). Очевидно, что и нек рые др. произведения не принадлежат Лю Фу, правда, авторы их неизвестны — речь идет о «Суй Янь ди шань хай цзи» («Записки о морях и горах суйского Янь ди» и «Чжу шэ цзи» («Записки о красной змейке»). Изучение нек рых более ранних сб. бицзи — и не только бицзи — показывает, что Лю Фу не однажды пользовался сочинениями др. авторов без указания источника.

531

Немаловажным является и то обстоятельство, что около четверти всех произ ведений в «Цин со гао и» имеют резюме. Возможно, такими резюме (начи нающимися со слов и юэ или, реже, пин юэ «[Мое] суждение таково») Лю Фу дополнял чужие произведения, и тогда наличие подобного резюме служит по казателем несобств. авторства Лю Фу.

По своему содержанию и жанровому составу сборник Лю Фу, обладая типи ческими чертами бицзи, в то же время стоит особняком: он единственный — из дошедших до наших дней сунских книг — содержит большое кол во круп ных сюжетных произведений (новелл чуаньци). Получившаяся в результате авторского отбора «жанровая смесь» открывает возможности для изучения разл. аспектов сунской культуры: там фигурируют не только реальные ист. лица — Хань Юй (см. т. 1), Лю Цзун+юань, Ли Фан, Чжан Юн, Коу Чжунь, Оуян Сю, Мэй Яо чэнь, но и целый ряд даос. святых — Люй Дун+бинь, Хань Сян+цзы и Хэ Сянь+гу (см. т. 2), а также буд. наставников; сюжетные про изведения, в свою очередь, позволяют судить об особенностях мировоз зрения сунских сановников и книжников и, шире, — о менталитете времени. В «Цин со гао и» отразились взгляды и пристрастия не одного Лю Фу (что выразилось в подборе материала), но — опосредованно — взгляды обра зованных слоев сунского об ва на мир и место, принадлежащее в нем че ловеку.

* Лю Фу. Цин со гао и. Чэн И чжун цзяодянь (Высокие суждения

удворцовых ворот. Критич. текст Чэн И чжуна). Шанхай, 1983; Али мов И.А. Вслед за кистью. Ч. 1. СПб., 1996, с. 113–154; Алимов И.А., Серебряков Е.А. Вслед за кистью. Ч. 2. СПб., 2004, с. 105–119; Рассказы

усветильника: Китайская новелла XI–XVI вв. / Пер. с кит., сост., предисл. и коммент. К.И. Голыгиной. М., 1988.

И.А. Алимов

«ЦИНЬ ФУ» «Цинь фу» («Ода [о] цитре», «Ода [о] лютне») — одно из важнейших теоретич. соч. в истории кит. музыковедения и эстетич. мысли. Автор — прославленный мыслитель и литератор III в. Цзи Кан. Текст оды включен в его собр. соч. а также в антологию 1 й трети VI в. «Вэнь сюань» («Избранные произведения изящной словесности», цз. 18).

Цинь [3] — древнейший кит. щипковый струнный инструмент (сходен с цит рой); овеян легендами, наделялся космологич. семантикой. Изобретение при писывалось легендарному правителю Фу+си (см. т. 2). Считалось, что цинь [3] передает устройство мира: круглая (форма Неба) резонаторная доска и квад ратная, точнее прямоугольная (форма Земли) нижняя дека. Космологич. сим волика распространялась на число и особенности плетения шелковых струн — 5 или 7, каждая из к рых сплетена из определенного количества нитей: первая — из 108, вторая — из 99 и т.д. (все числа кратны 9). Инструмент обладал мягкостью звучания, широким диапазоном и точностью настройки. Уже в древности он широко использовался для сольного исполнения и уеди ненного музицирования. Цинь [3] чрезвычайно высоко ценился в кругах ин теллектуальной элиты. По преданию, великолепным мастером игры на нем был сам Конфуций (см. т. 1), к рый всегда носил его с собой и нередко играл на нем перед учениками, объясняя им истинный смысл каждой мелодии. Конфуцию приписывается целая серия пьес для циня [3]. Но при этом цинь [3] неизменно оставался на вторых ролях в офиц. оркестровых ансамблях. А в I–II вв. он был объявлен самими конф. идеологами инструментом, несов местимым с качествами «совершенного/благородного мужа» (цзюнь цзы; см. в т. 1), ибо издаваемые им звуки суть «развратные мелодии». Поэтому само по себе обращение Цзи Кана именно к этому муз. инструменту означало его вступление в резкую полемику с конф. воззрениями на худ. тв во.

По содержанию «Цинь фу» делится на две осн. части. В первой рассказыва ется о создании инструмента. Этот процесс рисуется подлинным актом тво рения, в к ром объединяются креативные силы природы, дарующей материал

532

для циня [3], и искусство людей. Но сделать его было под силу только особым личностям — не просто искусным мастерам, а людям, обладающим той сте пенью дух. совершенства, к рая позволяет им проникнуться красотой мира

ивосчувствовать ритмы космич. бытия: «Необычных платанов источник рож денья — / Выси гор и крутые хребты. / <...> / Кроны пышные блещут красой несравненной, / В сини неба парят их цветы. <...> / Ждали тонких ценителей тысячу весен / В безмятежной и вечной тиши. / <...> / Тот, кто рядом с этими высотами живет, / Пронизан естественной святой красотою. / <...> / Плата нов зрелище волнует их умы, / Доверить сердце вещи — в этом их желание. / <...> / И созидает лютню гений, / Чтобы выразить себя всецело» («Ода о лют не» / здесь и ниже пер. И.И. Семененко).

Во второй части оды излагаются принципы и способы игры на цине [3]. Под робно говорится о порядке настройки струн, о приемах игры, дается образная характеристика мелодий. Постоянно подчеркивается мысль, что, будучи по рожденными природой, звуки циня [3] должны быть подобны природным звукам, стать органической частью «мелодии мира»: «Струятся звуки ручей ками, разливаются, / Переполняя русло, щедро орошают. / И огненным кас кадом в небо устремляются, / В заоблачную высь взмывают тон за тоном». Примечательно соотнесение мелодий циня [3] с весенней природой. Перенося на них атрибуты весны, Цзи Кан придает музыке способность духовно очи щать и обновлять человека, словно бы возрождать его для новой жизни, взра щивать в нем изначальные дарования и способности.

В заключительных строфах оды разбирается соотношение исполнения с внутр. состоянием музыканта и воздействие мелодий на слушателя: «Коль музыкан та суть спокойна и чиста, / Таит гармонию великих совершенств, / Поистине он может потрясти сердца / И душу человека всколыхнуть до дна. / Только до печального дойдет его игра, / Сразу тот изведает скорбь горькую сполна». Ода завершается словами о том, что «мелодия шелковых нитей венчает все виды искусства». И что освоить муз. возможности циня [3] и постигнуть красоту его мелодий способен только «совершенномудрый» (шэн [1]; см. т. 1), т.е. лич ность, признаваемая в даос. традиции мудрецом, постигнувшим дао (см. т. 1). Утверждение Цзи Кана о предназначении муз. тв ва выражать внутр. состоя ние человека, его вдохновение, источником к рого служит сам окружающий мир, коренным образом расходится с конф. воззрениями на природу и смысл музыки. В последних она наделяется мироупорядочивающей (содействие гармоничному функционированию об ва) и воспитательной функциями.

По мнению совр. исследователей, ода «Цинь фу» является итоговым теоретич. сочинением для разработок, начатых мыслителями эпохи Хань (III в. до н.э. — III в. н.э.). В ней впервые сформулирован тезис о самоценности искусства

ичисто эстетический к нему подход. Кроме того, благодаря присутствию

втексте развернутой панорамы горного пейзажа этой оде отводится важное место в истории формирования пейзажной лирики (шань шуй ши).

* Вэнь сюань, цз. 18 / Т. 1, с. 377–385; Семененко И.И. Цзи Кан «Ода о лютне»; Die Chinesische Anthologie... Vol. 1, р. 250–258; Wen xuan...

Vol. 3, p. 279–302. ** Малявин В.В. Жуань Цзи, с. 122–123; Семенен ко И.И. Эстетические взгляды Цзи Кана; Gulik R.H. van. Hsi K’ang…; Holzman D. Landscape Appreciation in Ancient and Early Medieval China…, р. 103–108.

См. также лит ру к ст. Цзи Кан.

М.Е. Кравцова

533

534

пример использования образов из мира природы для раскрытия своих об ществ. и этич. взглядов и представлений. Многое им заимствовано из арсе нала риторич. средств филос. и ист. лит ры VII–III вв. до н.э. Практика час того обращения подобной прозы к примеру деятелей прошлого позволила ему органично вводить в стихи образы героев далеких времен. Цюй Юань ввел в мир новые лексич. пласты, часто использовал разного типа параллелизмы и развернутые сравнения. Важное место в образной структуре занял пейзаж. Появление индивидуальной поэзии Цюй Юаня было этапным событием: оно повлекло за собой качеств. изменения в структуре словесности, показав воз можности и ценность худ. слова, отображающего дух. мир отд. человека. Тв во поэта отличается разнообразием стихотворных форм, размеров и компози ционных приемов.

* Цюй Юань. Стихи / Вступ. ст. Н.Т. Федоренко. М., 1956; он же. Лисао / Сост. Р.В. Грищенков; Пер. А. Гитовича; Предисл. И.С. Лисевича. СПб., 2000. ** Померанцева Л.Е. Воля Неба и судьба человека: (Цюй Юань — Сыма Цянь) // XXIV НК ОГК. Ч. 1. 1993, с. 54–57; она же. Еще раз о гимновой природе «Лисао» Цюй Юаня // В. 1995, № 2, с. 132–139; она же. Религиозно нравственные интенции «Лисао» Цюй Юаня // Контекст: Литературно теоретические исследования, 1994–1995. М., 1996, с. 426–435; Серебряков Е.А. О Цюй Юане и чуских строфах // Ли тература Древнего Китая. М., 1969; Федоренко Н.Т. Живое наследие // Вопросы литературы. 1986, № 9, с. 147–161; он же. Цюй Юань: досто верность существования и авторства: (Критика гипотез Ху Ши и Ляо Цзипина) // ПДВ. 1983, № 3, с. 135–144; он же. Цюй Юань: Истоки и проблемы творчества. М., 1986; он же. Цюй Юань: эпоха и поэзия // Литература. Язык. Культура. М., 1986, с. 102–109; Цзинь Кай чэн. Цюй Юань цы яньцзю (Творчество Цюй Юаня в жанре цы: исследование). Наньцзин, 1992; Чжань Ань тай. Лисао цзяньшу (Исследование и ком ментарий к «Лисао»). Ухань, 1981; «Чу цы» чжи цзе / Сост. Чэнь Цзы чжань. Нанкин, 1995.

Е.А. Серебряков

Цюй Юань традиционно считается родоначальником кит. авторской поэзии

иодним из величайших литераторов Китая. Согласно представленному в «Ши цзи» («Исторические записки») Сыма Цяня (II–I вв. до н.э.) (обе ст. см. в т. 1) «Цюй Юань Цзя И ле чжуань» — «Жизнеописанию Цюй Юаня и Цзя И», он был выходцем из аристократич. семейства царства Чу (XI–III вв. до н.э.; южн. регион бассейна р. Янцзы), состоявшего в близком родстве с местным пра вящим домом. Обладал выдающимися природными талантами и нравств. качествами. Нек рое время занимал высокие гос. посты и был ближайшим советником правителя Чу — Хуай вана (328–299 до н.э.), но вызвал зависть

иненависть у др. царедворцев. Поверив наветам на Цюй Юаня, Хуай ван удалил его от себя. Следующий чуский правитель — Сян ван (298–263 до н.э.) также внял клеветнич. обвинениям против Цюй Юаня и отправил его в ссыл ку. Отчаявшись добиться справедливости, поэт покончил с собой, бросив шись в Мило (приток Сянцзяна, вытекающего из оз. Дунтин; север совр. пров. Хунань).

Личные жизненные коллизии Цюй Юаня происходили на фоне драматич. со бытий в царстве Чу, к рое, находясь в противостоянии с соседними владения ми, было вынуждено вести постоянные дипломатич. переговоры и военные действия. Недальновидная и ошибочная внешняя политика Хуай вана, против к рой и возражал Цюй Юань, лишила Чу прежних союзников и оставила его один на один с гл. военно политич. противником — царством Цинь (будущая империя Цинь, 221–207 до н.э.). Войска Цинь вторглись на территорию Чу, на несли ряд серьезных поражений чуской армии, захватили (278 до н.э.) чускую столицу Ин, пленили Хуай вана. Эти трагич. события усилили переживания поэта за судьбу отчизны, что нашло отражение в его произведениях. «Его поэтический стиль отличается сжатой формой, слова его речи тонки и едва уловимы; его настроенье души отлично своей чистотою; его поведенье, поступ

536

ки его безупречно честны. <…> В стезе своей жизни он был благочестен <…> Не принял тот мир с его жидкою, топкою грязью <…>» (пер. В.М. Алексее ва) — такая характеристика Цюй Юаня и его тв ва дается в «Ши цзи».

Сыма Цянь называет 5 его произв.; это 3 поэмы: «Лисао» («Скорбь изгнан ника»), «Тянь вэнь» («Вопросы [к] Небу» и «Чжао хунь» («Призывание души»), а также 2 стихотв. из цикла «Цзю чжан» (Девять напевов/элегий): «Ай ин» («Плач [по столице] Ин») и «Хуай ша» («С камнем за пазухой»).

Жизнеописание Цюй Юаня полностью согласуется с биографич. данными, обильно представленными в поэтич. произведениях, ему приписываемых. В них говорится о детстве и юности поэта, его попытках служения родному царству, пребывании в изгнании; воспроизводятся его мысли, чаяния и — особенно пространно и надрывно — терзания поэта из за несбывшихся на дежд, дух. деградации совр. об ва, превратившегося в «грязный и порочный мир», где нет места истинно благородной личности. Однако ни в одном из кит. текстов IV–III вв. до н.э. нет ни слова о Цюй Юане или приписываемых ему произведениях. Впервые о нем упоминается в поэмах Цзя И «Дяо Цюй Юань вэнь» («Плач по Цюй Юаню») и «Фу фу» («Ода [о] зловещей птице», «Ода [о] сове»); в предисл. ко второй из них кратко излагается история жизни чуского поэта, включая эпизод его самоубийства. Цюй Юань также упоми нается еще в одном соч. времен Ранней/Западной Хань (206 до н.э. — 8 н.э.) — «Синь сюй» («Новое введение») Лю Сяна (77– 6 до н.э.; см. т. 1).

Фигура и поэтич. наследие Цюй Юаня приобрели определенность благодаря составленному Ван И (89–158) своду «Чу цы» («Чуские строфы»), в к рый вошли все приписываемые ему произведения. В коммент. к ним Ван И под держал и упрочил заложенную в «Ши цзи» трактовку образа Цюй Юаня как гос. деятеля, близкого к конф. идеалу благородной личности (цзюнь цзы; см.

вт. 1). В такой ипостаси образ Цюй Юань утвердился в лит ре и культуре по следующих ист. эпох.

Образ Цюй Юаня пользовался огромной популярностью и в низовой среде кит. имперского об ва. Во II в. в верованиях населения южн. регионов Китая (в местностях, некогда входивших в царство Чу) начал проявляться его культ как божеств. персонажа, связанного с водной стихией. Этот культ ярко выра зился в местной календарной обрядности, когда летний Праздник 5 го дня 5 го месяца (исходно это праздник в честь дня летнего солнцестояния) был соотнесен с Днем памяти Цюй Юаня. Обряд жертвоприношения ему перерос

всостязание с участием лодок в виде дракона, к рое уже в течение неск. сто летий непременно проводится на Янцзы.

Бурные трагич. ист. политич. события 2 й пол. XIX — нач. XX в. взбудора жили кит. об во. Перед представителями интеллигенции как никогда остро встал вопрос отношения к древности. Одни из них видели в старых культур ных традициях и идеалах воплощение нац. духовности, другие — обветшалые стереотипы, служащие оплотом имперской ортодоксии и препятствующие дух. развитию страны. Образ Цюй Юаня, почитаемого одной из величайших личностей древности, оказался в центре полемики по поводу истинной цен ности «наследия прошлого». Выступления против древности достигли апогея

в1920 х. Видный политич. деятель и ученый филолог того времени Ху Ши (см. т. 1) опубликовал (1922) ст. «Ду „Чу цы“» («Читая „Чуские строфы“»), где доказывал, что Цюй Юань — абсолютно мифич. фигура, что легенды о нем — плод измышлений ханьских историков и комментаторов, а приписываемые ему произведения — частично анонимные тексты, частично творения про славл. поэтов 1 й пол. эпохи Хань, в частности Сыма Сян+жу. Кит. науч. об щественность раскололась на два лагеря. Одни ученые поддержали Ху Ши, другие приступили к поиску доказательств историчности Цюй Юаня. В филол. практику вошло написание специфич. науч. сочинений — «погодных хроник» (нянь пу, нянь бяо), где предпринималась попытка реконструировать жизнен ный путь Цюй Юаня до мельчайших подробностей.

Параллельно наметилась тенденция к переосмыслению его образа. Демокра тич. настроенные ученые во главе с Го Мо+жо усмотрели в нем «древнего

537

революционера» — человека, порвавшего с царским двором, его продажными министрами и фаворитами и отстаивавшего интересы простого народа. После образования КНР Цюй Юань был официально признан одной из самых выдающихся личностей нац. древности. В рамках кит. академич. науки того времени он окончательно превратился в «поэта патриота» (айго шижэнь) и да же «народного поэта» (жэньминь шижэнь). Его произведениям стал прида ваться протестный, социальный пафос. Наличие в них каких либо религ. мотивов категорически отвергалось. Сюжеты, имевшие религ. оттенок (опи сания чудесного мира, божеств. персонажей), объявлялись либо аллегориями, либо выражением антирелиг. настроений поэта, вступившего в борьбу с пред рассудками и суевериями. Аналогичных взглядов на образ поэта и его творе ния придерживались и сов. китаеведы.

Возможность столь радикального переосмысления образа Цюй Юаня пробуди ла у зап. исследователей интерес к фигуре поэта и его поэтич. наследию (изуче ние к рого, по сути дела, до этого находилось на периферии мировой сино логии). Зап. ученые сосредоточили внимание на религ. аспекте чуских строф (чу цы), их генетич. связях с чускими верованиями, сочтя их типологич. близ кими к шаманизму. Такой подход потребовал дальнейшего изучения дух. жиз ни царства Чу, тем более что к этому подталкивали новые археологич. находки. Примерно в 1980 х, когда споры вокруг Цюй Юаня утратили политич. окрас ку и вернулись в сугубо академич. русло, мировая синология приступила к осмыслению фактов, противоречий и лакун, выявленных в ходе предшест вующих полемик. Единства мнений относительно историчности Цюй Юаня, характера его личности, а также происхождения и идейного наполнения при писываемых ему произведений, равно как природы и сущности верований Чу, по прежнему нет. Одни исследователи доказывают, что вся поэзия Чу обязана гению Цюй Юаня. Другие, не отрицая в принципе возможности существо вания такого ист. лица, полагают, что его тв во — одно из проявлений южн. поэтич. традиции и что гораздо важнее реконструировать и осмыслить куль турно идеологич. истоки и основы этой традиции, чем выяснять нюансы жизн. пути и мировоззренч. позиций отд. персонажа. Разница в подходах к чуской поэзии проявляется уже на уровне названий работ кит. ученых: что´ в них ставится на первое место — имя Цюй Юань или заглавие произведения. В зап. науке все настойчивее высказывается версия, что образ Цюй Юаня есть соби рательный образ членов чуской дух. элиты, предположительно жреч. типа. Принадлежавшие к ней лица не только обладали обширными познаниями в местных верованиях, но и могли быть носителями эзотерич. знания, чем

иобъясняется загадочность и труднодоступность их творений.

* Сыма Цянь. Ши цзи, цз. 84 / Т. 1, с. 280–281; Цюй Юань [пинчжуань]; Жизнеописание Цюй Юаня и Цзя И // Сыма Цянь. Избранное, с. 173– 188; Сыма Цянь. Отдельное повествование о Цюй Юане // Китайская классическая проза в переводах академика В.М. Алексеева, с. 114–123.

**Алексеев В.М. Труды по китайской литературе. Кн. 1–2 (см. Указ. имен); Го Мо жо. Народный поэт Цюй Юань // Го Мо жо. Эпоха рабовладельческого строя, с. 200–210; Кравцова М.Е. Поэзия Древнего Китая..., с. 335–352; Позднеева Л.Д. Цюй Юань, с. 380–389; Серебря ков Е.А. О Цюй Юане и чуских строфах; Федоренко Н.Т. Цюй Юань: гипотезы и бесспорные факты; он же. Цюй Юань: Истоки и проблемы творчества, с. 86–116; Го Мо жо. Цюй Юань; Жэнь Го дуань. Цюй Юань няньпу; Линь Гэн. Ши жэнь Цюй Юань цзи цзопинь яньцзю; Пань Сяо лун. Цюй Юань юй гу вэньхуа; Хуан Чжун мо. Чжун жи сюэчжэ Цюй Юань вэньти луньчжэн цзи; Цюй Юань няньбяо чугао, с. 150–194; Цюй Юань ды гуши; Чжан Чжун и. Цюй Юань синь чжуань; Чжао Куй фу. Цюй Юань юй та ды шидай; Чжао Шэн пин. Цюй Юань цзи ци пинь яньцзю; Чжэн Хун чжи. Айго да шижэнь Цюй Юань; Чжэн Цзай ин. У гуань Цюй Юань лунь; Chan Ping leung. The Ch’u Tz’u and Shamanism in Ancient China; Schneider L.A. A Madman of Ch’u...; Sucku Gl. Monkeys, Shamans, Emperors, and Poets..., p. 59–64; Waley A. The Nine Songs...

См. также лит ру к ст. «Чу цы».

М.Е. Кравцова

538

После «культурной революции», в ходе к рой Цянь Чжун шу подвергался «трудовому перевоспитанию» в овощеводческой бригаде, резко возрос ин терес к его науч. и лит. тв ву. Его худ. произведения 1940 х были переизданы в КНР и переведены во мн. странах, включая Россию. Его имя заняло замет ное место в мировом литературоведении.

* Цянь Чжун шу. Тань и лу (Об искусстве). Шанхай, 1948 (Гонконг, 1967); Гуань чжуй бянь (Разыскания). Т. 1–4. Пекин, 1979; то же. Дополнения. Пекин, 1982; Цянь Чжун шу. Осажденная крепость / Пер. В. Сорокина, предисл. Л. Эйдлина. М., 1979; он же. Осажденная крепость: Роман; Рассказы / Пер. и вступ. ст. В. Сорокина. М., 1989. ** Цянь Чжун шу сяньшэн (Об учителе Цянь Чжун шу) / Сост. Моу Сяо пэн, Фань Сюй лунь. Далянь, 1995; Ли Цзинь. Цянь Чжун шу юй сяньдай сисюэ (Цянь Чжун шу и современная западная наука). Шанхай, 2002.

В.Ф. Сорокин

ЧЖАН АЙ+ЛИН Чжан Ай+лин, Eileen Chang, псевд. Лян Цзин. 20.09.1921, Шанхай — 30.09.1995, Лос Анджелес. Писатель, переводчик, исследователь кит. лит ры, она является одним из наиб. ярких представителей шанхайского лит. олимпа 1940 х и эмигрантской кит. лит ры. Род. в состоятельной чиновничьей семье. Ее мать была дочерью высшего сановника цинской империи — канцлера Ли Хун чжана (1823–1901), к рая после развода уехала с маленькой дочерью

вЕвропу; в Шанхай они вернулись через неск. лет. Именно благодаря усилиям матери Чжан Ай лин не только углубленно изучала кит. классич. лит ру, но и приобщилась к ценностям зап. культуры и получила зап. образование, что во многом сказалось на тв ве Чжан Ай лин и впоследствии позволило ей успешно адаптироваться в эмиграции.

В 1937–1939 Чжан Ай лин училась в женском колледже Св. Марии в Гон конге, затем поступила в Гонконгский ун т. Вернулась в Шанхай в 1942, пос ле захвата Гонконга японцами, и в 21 год начала публиковаться в лит. журналах «Цзылолань» («Цветы левкоя»), «Вань сян» («Окружающий мир») и «Тянь ди» («Небо и Земля»). Известность к ней пришла с повестью «Цзинь со цзи» («Золотые оковы», 1944), позднее экранизированной. Гл. героиня Цао Ци цяо выходит замуж за инвалида из богатой семьи по принуждению. Несчастливая семейная жизнь, отсутствие любви делают ее черствой, озлоб ленной и коварной. Цао начинает мстить миру вообще и своим близким

вчастности. В конце она остается в одиночестве, в «золотых оковах», на к рые сама себя обрекла.

В большинстве произведений Чжан Ай лин действие происходит в Шанхае. Автор затрагивает глубины человеч. психики, рассказывает о любовных вза имоотношениях, крушении семьи. Почти всегда ее произведения проникнуты горечью, пессимизмом, декадентскими настроениями. Таковы сб. прозы «Чуаньци» («Об удивительном», 1944), сб. эссе «Люянь» («Слухи», 1945) и «ви зитная карточка» писательницы — роман «Цин чэн чжи лянь» («Любовь, что рушит города», 1944). Героине романа Бай Лю су суждено пережить развод, возвращение в отчий дом, сплетни, непростые отношения с новым возлюб ленным, к к рому она уезжает в Гонконг. Благополучный финал романа — скорее исключение для тв ва писательницы.

После 1949 Чжан Ай лин продолжала писать худ. прозу и печататься в Китае. Роман «Ши ба чунь» («Восемнадцать вёсен»; др. назв. «Бань шэн юань» — «Полжизни»), действие к рого происходит в 1930 х, публиковался в газ. «И бао», издан отд. книгой в 1951. Писательница была приглашена на I съезд работников лит ры в Пекине.

В 1952 Чжан Ай лин переехала в Гонконг и оттуда в сент. 1955 эмигрировала

вСША. Работала в Центре кит. исследований при Калифорнийском ун те, занималась исследованием романа «Хун лоу мэн» («Сон в красном тереме»), выпустила 2 монографии. С 1973 жила в Лос Анджелесе, где перевела ряд кит. романов на англ. яз., в частности в 1981 опубликовала перевод «Хайшан хуа» («Цветы на море», 1892) Хань Бан цина о жизни шанхайских куртизанок.

540