Контрольные вопросы.

1. Почему вопрос о смысле жизни – вечный вопрос?

2. Как определяется смысл жизни в христианстве?

3. Как рассматривает проблему смысла жизни Э. Фромм? Что такое «быть», «иметь»?

4. Как возможет смысл жизни в ситуации абсурда? Что такое «метафизический бунт», по А. Камю?

5. Как связана утрата смысла жизни с проблемой суицидов?

6. Что такое экзистенциальный вакуум? Что приводит человека в это состояние?

7. Что такое логотерапия и как она помогает в обретении смысла?

8. Почему смысл жизни должен быть найден, но не может быть создан?

5. Проблема смерти и бессмертия человека

Смерть и рождение – предельные, крайние точки бытия. Смерть – завершение любого конечного существа, но, как полагает Н.А. Мещерякова, только человек знает, что он смертен. Переживание смерти не есть природный, биологический феномен. Умирающее животное просто околевает, застывает. Смерть есть феномен человеческой жизни. Еще задолго до физического умирания человек способен переживать смерть, например, через смерть ближних или через осознание своей приближающейся кончины. Переживание смерти, ее трагедия не есть свидетельство слабости или душевной патологии. Чем больше развито в человеке личностное начало, тем сильнее переживание смерти. Сельский человек включен в круговорот природы, смерть для него – естественный этап жизни, а потому смерть и не переживается столь глубоко и личностно. Переживание смерти особенно трагично для городской европейской культуры.

В смерти самое страшное то, что человек не знает, куда и почему он уходит. Как возможно, что он уходит? Этот трагизм отражен в самом блестящем художественно-философском произведении о смерти – в «Смерти Ивана Ильича» Толстого. В нем показано переживание собственной смерти, ведь собственная смерть переживается иначе, чем смерть чужих людей. Чужая смерть не переживается личностно, но лишь осознается разумом, логикой.

Онтологическая трагичность смерти также заключена в противоречии между духом и телом: дух не подчиняется законам смерти тела, дух подчиняется только закону восхождения, а не умирания. Дух не скован естественной ограниченностью тела, эта зависимость появляется лишь в болезни. Когда больное тело сковывает дух. Чтобы справиться с этим противоречием в культуре и религии возникла идея переселения душ, христианская идея спасения и пр. Религия призвана успокоить человеческую душу и дать надежду на вечную жизнь.

Ощущение трагичности смерти, как полагает Н.А. Мещерякова, также вызвано ощущением своей собственной вины (вины в ном, что я жив, а покойный – умер). Собственная вина делает жизнь непереносимой. Помогает религия, которая дает утешение и надежду, что умерший да воскреснет. Но если человек нерелигиозный, то как ему найти утешение в смерти? Нужно увидеть, что смерть вовсе не бессмертие, что она имеет смыслы, способные не только нас сломать, но и возвысить. В. Франкл пишет, что человек может пережить все, что угодно, лишь бы это имело какой-то смысл. И смерть действительно имеет смысл: без нее нечего было бы ценить, ведь ценим мы то, что теряем. Об этом писал Л.П. Карсавин в своей «Поэме о смерти»: «В жизни бессмертной нет любви, ибо нечего отдавать, нечего пожелать, здесь ничего не исчезает, и не возникает, это не жизнь без смысла, а смысл без жизни. Если сама мысль о смерти, о необходимости завершения нашей жизни не заставит нас, не подведет нас к любви и заботе, если не вызовет чувства вины и раскаяния, то дело не в смерти, дело в бездарной жизни». Только там, где непрерывно происходят рождения и случаются смерти, возможно развитие, творчество. Бессмертному не нужны дети, не нужны изменения. Если мы не хотим избавиться от страсти, любви и т.д., то мы не должны избавляться от смерти, ведь ценим мы то, что можем потерять. Смерть как высшая потеря задает накал жизни. Memento more – думай о смерти, а в конечном смысле - о жизни. Бессмертие – это может быть и хорошая жизнь, но нечеловеческая, с другими законами. Проблема смерти в экзистенциализме.

Хайдеггер: нет смерти как таковой: нет фактичной, телесной смерти, нет умирания тела. Есть лишь бытие к смерти, есть лишь ощущение своей конечности. Смерть есть некий горизонт, предел жизни, созерцание которого служит расширению возможностей бытия. Своя собственная смертность открывается человеку через ужас (страх), которые не то же самое, что пугливость, но особое, тревожное состояние души, в котором человек пытается выйти из узкого круга сиюминутности и помыслить о своем существовании до крайнего возможного предела. Смерть как раз и есть этот предел, который придает какие-то очертания бытию, определяет его. Не помыслив своей смерти, невозможно осознать свое "подлинное существование" и стать достойным человеком.

Итак, смерть как принципиальная конечность человека на самом деле есть смерть в жизни (бытие к смерти). По существу, умирание – это то, что происходит с нами повседневно, а не когда-нибудь однажды. Смерть придает смысл человеческому бытию, она со знаком плюс. Смерть индивидуализирует человека. Хайдеггер осуждает всеобщее равнодушие или неприятие к смерти, поскольку это свидетельствует о «неподлинном существовании», в котором человек не способен к свободному самоопределению в мире.

Сартр: Смерть всегда «моя», ведь нельзя умереть за другого. Однако смерть не индивидуализирует человека, а лишает его индивидуальности и свободы. «Умереть есть единственная вещь, которую никто не сможет сделать за меня».

Конечность человека всегда фактична, а значит, случайна, а потому человек никогда не знает когда, где и от чего он умрет. Можно готовиться к смерти на эшафоте, но умереть внезапно от «испанского гриппа», как выражается Сартр. Можно ждать какую-то особенную смерть (казнь через 8 дней), но не смерть как таковую, поскольку существует огромное число случайностей и неопределенностей, которые меняют даже ожидаемое. Если б существовала только смерть по приговору или по старости, то можно было бы ждать смерти. Но «как раз свойством смерти и является то, что она может всегда застигнуть врасплох, до срока, того, кто ее ожидает в такое и такое-то время» (Сартр). Реализованная смерть всегда есть умирание тела, а значит, умирание человеческих возможностей и самой свободы в фактичном бытии. Итак, по Сартру, смерть есть зло. Она не придает смысл жизни, а, напротив, отнимает его у человека.

«Право на смерть»: проблема самоубийства и эвтаназии.

Еще до распространения христианства был распространен ритуал самоубийства вождя племени, который лишал себя жизни, лишь только появлялись не то что отдаленные признаки старения, но и первый выпавший зуб. Не говоря уже о том, что вождь обязан был совершить самоубийство, дабы охранить племя и «ареал обитания» от засух, вымирания живности, т.е. вождь убивал себя, дабы сохранить свой род. Вождь, как потомок бессмертных богов не мог позволить себе человеческих радостей – шамкать беззубым ртом, шаркать ногами, ходить с клюкой и т.д. (см. Фрезер «Золотая ветвь»).

С возникновением христианской культуры отношение к самоубийству поменялось коренным образом: это грех, т.к. Бог дал, Бог взял. Т.е. жизнь человека в руках Божьих, и он не вправе отнимать у себя жизнь. Это Божий дар.

Камю: "Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит, ответить на фундаментальный вопрос философии» (Камю). Камю интересует, почему некоторые «нормальные» люди предпочтение отдают смерти, а не жизни, и если не уходят из жизни, то хотя бы задумываются об этом.

Проблема самоубийства возникает тогда, когда человек перестает верить в свое бессмертие, в смысл. Мир для него – абсурд, и человек осознает себя посторонним в этом мире. Если бы мир мог быть понятым, а еще лучше – мог бы любить человека, то мыслям о самоубийстве не было бы места. Однако абсурден не мир сам по себе, а противостояние мира и человека. И если устраняется одна из сторон, то устраняется и абсурд. Так от мира можно «отвернуться» через:

1. бездумие;

2. «нирвану»;

3. пьянство;

4. наркотики;

5. через устранение себя (самоубийство).

Однако, по Камю, самоубийство не есть выход, т.к. оно не отменяет бессмысленности бытия, и, наоборот, утверждает, поддерживает эту бессмыслицу. Единственным выходом является бунт против абсурда, противостояние иррациональности мира. «Бунтующий человек» конечно же не изменит весь мир, но он изменит себя, он через бунт придаст смысл и ценность своему существованию. Так Сизиф, обреченный поднимать в гору камень, которой каждый раз падает вниз, все же счастлив, несмотря на свой абсурдный труд. Ведь он тверже своего камня, и борьба против бессмыслицы делает его свободным, а не рабом иррационального мира.

Проблема самоубийства имеет свое художественно-философское решение в творчестве Достоевского. Его главный герой Кириллов из романа «Бесы» – философский самоубийца, который отнимает у себя жизнь из «идеи»: ведь если бога нет, то я бог, а высшее утверждение того, что вся воля моя, – убить себя. Он хочет стать человекобогом и сам руководить своей судьбой. Кириллов не верит в Бога, а сам хочет им стать. Это прямо противоположно христианской идее богочеловека (обожению), т.е. идее восстановлению своего божьего образа.

Как полагает Н.А. Мещерякова, и с ней нельзя не согласиться, самоубийство – своевольный и крайне несвободный механический уход из жизни человека. Можно думать, что это акт свободы и геройство, но на самом деле это бегство от свободы и трусость по отношению к жизни. - Самоубийца - деспот, так как подвергает близких на вечные муки совести. И страдать будут безвинные, а виновные найдут себе оправдание. Самоубийство – это и проявление слабости, и смертный грех, и предательство по отношению к любимым людям, и дурной пример всему обществу, который является заразительным, особенно по отношению к несформировавшимся подросткам.

Другое дело – эвтаназия. Эвтаназия (в переводе - легкая смерть) – достижение физической смерти с врачебной помощью в случаях неизлечимой болезни с целью сохранения своего достоинства. Зачастую путают эвтаназию и самоубийство и подводят все под «право на смерть». Однако отличие есть: жаждущий эвтаназии – это человек, обреченный на смерть, его больное тело неизлечимо и вынуждено страдать. Эвтаназия – это трагический выход из еще более трагической ситуации. Эвтаназия сокращает не жизнь, а долгое и мучительное умирание, лишающее человека его достоинства. Самоубийство – предпочтение смерти по причине, что человек не видит более смысла жизни или боится пройти жизненный путь до конца.